Uliss13 

СЛОВА И МУЗЫКА

Так начинается река —
С разъятого проёма в тверди,
(Когда из неродящей персти
Сочится влага родника.)

А первозданный мир реки
Ещё не познан и не признан.
(Так в конусе холодной линзы
Ветвятся дымные ростки).

Но, разгоняя кровоток —
Сквозь прель листвы, траву и сучья,
Роятся первые созвучья
И изгородь живая строк.

"Царь есть тот, кому даровано законное право полагать себя владыкою судеб и не считаться при этом душевнобольным".

"Славно быть пророком. Пророк за базар не отвечает: ежели не сбылось (что чаще всего) никто о тебе и не вспомнит. Но уж ежели вдруг сбылось! — тут о тебе непременно вспоминают и слагают о тебе всяческие легенды",

СОН О СОСНЕ

Мне снится обгоревшая сосна
Среди живой, зелёной круговерти.
Уродливая неуклюжесть смерти
Так грубо, так легко обнажена.

Лишь стаи птиц встревоженно кружат
Под сникшею небесною пустыней…
Переплелись костлявой паутиной
Сухие ветви, на ветру дрожа.

И мир во сне, ликующий, живой,
Вдруг обернётся посеревшим, ломким,
Дрожащим на ветру у самой кромки —
Ещё чуть-чуть и — в бездну с головой.

И ничего печальнее окрест,
Чем чёрный остов сгубленного древа:
Беспечность жизни. Необъятность неба.
И смерть, что полыхнёт наперерез…

Человек, всеми силами стремящийся выглядеть умнее, чем он есть, комичен, ибо напоминает денщика, что в отсутствие барина красуется перед зеркалом в его фуражке и внушительным басом говорит: «А-атставить!!!», однако не слишком громко, дабы не услыхала кухарка.

Спасибо, друзья!

Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой.
Ярослав ГАШЕК.

ДУША
Цепляясь за рёбра, словно за скобы,
Душа уходила из тела…
Вокруг — отсыревшие, сизые скосы,
Больничные бледные стены.

Вокруг равнодушные, смятые лики
И ржаво скрипучие койки,
Объедки, обглодки, храпенье и всхлипы
Ворчба, бормотание, вздохи.

Палата смурна́, как иссохший колодец —
Извечною болью мирскою.
Душа в этот мглистый и спёртый коллоид
Взглянула с прощальною скорбью.

И сгинули стены, и хлынуло небо,
Всосало воронкою в русло.
Но долгая боль, что всю жизнь была с нею, —
Осталась крупицею тусклой.

И туманы скитаний и вечные звёзды,
Пути, перекрёстки и судьбы.
Но древняя боль, что Душою зовётся
Осталась. И вечно пребудет.

"«Уметь посмеяться над собой — это хорошо, это даже полезно. Досадно, однако, что вместе с тобой смеются твои соседи и сослуживцы. Причём, громче тебя".
Сэр Персиваль Ллойд ВЕРНОН эсквайр.

«Свободы как таковой в природе не существует, да и существовать не может вовсе. Есть лишь великое множество вариантов Несвободы. А настойчивое стремление поменять одну форму несвободы на другую объяснимо либо неосведомлённостью, либо голой корыстью.

«Чем жиже и банальней мысль, тем большего она требует пафоса, метафор и глобальных обобщений для своего изложения. Остерегайтесь обильно приправленного специями мяса, джентльмены. Оно наверняка лежалое и с душком».

«Чем жиже и банальней мысль, тем большего она требует пафоса, метафор и глобальных обобщений для своего изложения. Остерегайтесь обильно приправленного специями мяса, джентльмены. Оно наверняка лежалое и с душком».
Сэр Персиваль Ллойд ВЕРНОН эсквайр.

"Он пишет столь пространно и много, что ежели б романы его печатать на туалетной бумаге, то только на аннотацию, предисловие и посвящения ушёл бы один рулон. "

***

С точки зрения моря, суша — всего лишь мель,
Вздыбившаяся наружу из материнской утробы.
С точки зрения ветра, небо — всего лишь щель
В плоскости мирозданья — штольни, тоннели, тропы.

С точки зренья травы любой твой шаг — это смерть.
С точки зренья пчелы любой лепесток — это судно.
С точки зрения ночи, язык темноты — это свет.
С точки зрения дерева — любое железо преступно.

Честолюбие — это путь, который умных ведёт к славе, слабых — в кабак или на паперть, глупых – в могилу.
Сэр Персиваль Ллойд ВЕРНОН эсквайр.

Псовая охота
…Но уж давно весь голосистый лес
На злобный лай стократно отозвался.
А. ФЕТ
Я выберу жизнь, безнадёжно, легко, легковерно.
Я выберу жизнь, я, затравленный заяц-русак.
Я выберу жизнь, пусть она этот выбор отвергнет,
я выберу — жизнь, угловатый, смертельный зигзаг.

Я выберу жизнь, она пахнет живой древесиной,
безумством травы и теплом прошлогодней листвы
А смерть дышит в спину, воняет свалявшейся псиной,
И ветер в ушах одурелый, как вой тетивы.

Вот снова зигзаг. Он нелеп и наивно коварен.
И силы сдают, я у жизни почти на краю.
Но с воем проносятся мимо исчадия псарен,
Что яростно мстят за постылую сытость свою.

Но в этих зигзагах, изломах, в этой лютой, безжалостной сваре
Сверкнёт в буреломах неверный, кочующий свет…
И — выдохлись псы и осипли двуногие твари.
Я выберу жизнь. Вдруг она улыбнётся в ответ…

«Свободы как таковой в природе не существует, да и существовать не может вовсе. Есть лишь великое множество вариантов Несвободы. А настойчивое стремление поменять одну форму несвободы на другую объяснимо либо неосведомлённостью, либо голой корыстью".
Сэр Персиваль Ллойд ВЕРНОН эсквайр».

Знаете, джентльмены, как совершаются самые большие мерзости? Знайте: со слезами раскаяния на глазах. Раскаяние, когда оно не в силах преодолеть порок, становится опорой ему.
© Сэр Персиваль Ллойд ВЕРНОН эсквайр.

МОНОЛОГ АКТЁРА

Безмятежно нынче время-сумасброд,
Ни о славе не мечтаю, ни о бегстве.
Позади былые распри и разброд,
Всё прекрасно нынче в Датском королевстве.

Близко время изобилий и щедрот!
И удачлив тот, кто себе потрафил.
Королева-мать несёт в себе приплод,
А мой дядя нынче — самых честных правил!

Виноватые не маются виной,
Гильдестерны — повелители мгновений.
И по улицам походкой разбитной
Бродят сонмища напудренных офелий.

Вжиться, выжить, устоять, умерив прыть,
Хлеб изгнаний хоть питателен, да горек.
А вопрос треклятый: быть или не быть
Пусть решает в небесах бедняга Йорик.

Откричал своё он, нищ и угловат,
Да и сгинул без следа — обидно ж, братцы…

Видно, Гамлета костюм — широковат.
Я примерю лучше платье Розенкранца.

СЛЕПЦЫ

Нету слепцам ночи, утра, вечера, дня.
Их пальцы — корни дере́в в пористой почве космоса.
Их слух — отпечаток мира в иле глазного дна.
Их разум — словно ладонь на медленной глади глобуса.

Мир состоит из звуков — слепых ростков и отростков,
Клубящихся вихрем вольным без цели и без конца.
Миллионоголосая симфония голосов, отголосков
Укладывается гармонично в податливый разум слепца.

Их мысли — ночные птицы — шорох, мах, дуновение.
Их пальцы сплетают мир, сомнений и страха не ведая,
Они ощущают мир, глотая горстями мгновения.
Ведёт их на ощупь, под руку слепая, глухая Вселенная.

Незряча мысль корневая незряча немая кровь.–
Не вечно горенье светила, но вечен небесный кров.