Счастливейший из смертных

24 мая 2003 года в 19.00 на Красной Площади сменятся вехи: выступит Пол Маккартни

"У наших рабочих нет Маяковских, Байронов и Шелли. Поэтому
наиболее близкими из живых поэтов для них являются Битлз".

Джеймс Олдридж

Мыслимое ли дело, чтобы человеку было даровано сразу все? Так ведь вроде не бывает - обычно либо умный, но некрасивый, либо красивый, но безнадежно и давно запил, либо талант и "светлая голова", но штаны дырявые, либо так богат, что отдыхает только на Гавайях, но умственные способности при этом таковы, что лучше бы оттуда никогда и не возвращался. Так устроен мир. Однако из мрачного этого правила все-таки существует одно исключение, и зовут его Пол Маккартни. Сэр Пол — гениальный композитор, богатейший бизнесмен, обаятельный человек, почти неувядающий красавец (ну, может, самую малость постарел к шестидесяти), знаменитый на все времена певец и прочая и прочая. И если про его покойного друга Джорджа Харрисона отъявленные бульварные газеты писали дичь - вроде того, что он, дескать, тайком марширует в мундире Третьего Рейха, если про другого, и тоже покойного джентльмена по имени Джон Леннон сочиняли, что он гомосексуалист и вообще психически болен, то про Маккартни, счастливца Маккартни не пишут даже такого. Он абсолютно чист и безмятежен, он вне подозрений, он хорош так, как не бывает. Между тем детство-отрочество-юность нашего титана вовсе не давали оснований надеяться на бесконечную прижизненную феерию или, как сказал бы Манилов, "этакое паренье".

Пол родился в том самом Ливерпуле в том самом 1942 году - неправоподобно давно, если смотреть не на собственно хронологию, а скорее на фотографии и оставшихся от той эпохи живых людей. Военная черно-белая Англия, домики и садики (бедность! ужасная по их меркам бедность - вот и карточки ввели), отец - бывший джазист, перебивавшийся с одного заработка на другой. Сейчас уже невозможно представить себе, что так действительно было - но все-таки было, было, и, кстати, Джим Маккартни был большим любителем Советского Союза и даже хотел отдать Пола непременно в школу с русским языком. То ведь было время, когда чванливый полуамериканец Черчилль, ненавидевший простых людей (таких, как Маккартни и его семья), сгинул, как предутренний сон, а взамен него пришли лейбористы-русофилы, отдавшие нам пол-Европы, а потом принявшиеся злорадно национализировать крупный капитал. До конца, впрочем, дело не довели - ибо в Ливерпуле ни одной школы с русским не оказалось, и "дополнительным навыком" Пола вместо великого и могучего оказалась игра на трубе, а с четырнадцати лет и на гитаре. Музыки, между тем, вокруг было полно. Америка в ту пору еще не экспортировала через океан гадкий фаст-фуд (и, в римфу к нему, плохой Голливуд) - были только восхитительный Джеймс Дин и рок-н-ролл, ритмы "в чаду экстаза", источником которых были в основном моряки. Ливерпуль ведь портовый город - а в пятидесятых близость к морю еще имела то, прежнее, связующее значение.

Бедное, легендарное, полузабытое детство Пола (звучит почти как детство Темы, не правда ли?), омраченное смертью матери и расцвеченное пластинками Бадди Холли, Элвиса, Джина Винсента (и много еще кого), кончилось на самом деле 6 июля 1957 года, когда на концерте в саду церкви святого Петра в Вултоне аккуратный, общительный мальчик Маккартни познакомился с пьяным, распущенным, "неприлежным" юнцом Ленноном. Не знаю, стоит ли теперь на этом великом месте памятник - а надо бы поставить, если нет. Звезды, я полагаю, содрогнулись в небесах, когда Пол, веселый и чуть смущенный, еще такой непохожий на себя будущего, исполнил для "старших ребят" несколько песен — и случилось главное: Джону явно понравилось. Через несколько дней Макартни катался где-то в окрестностях на велосипеде (чувствуете возраст?), и встреченный приятель передал ему приглашение от Леннона примкнуть к ансамблю. Так жизнь его поменялась безвозвратно.

В первые битловские годы, годы толкучие, бесшабашные, заполненные Гамбургом, известного рода девицами, плясками, драками и ночными концертами, на Маккартни почти не обращали внимания. Восхищались Ленноном, сохли по тогдашнему их барабанщику Питу Бесту - ну а Пол был "просто бас-гитаристом", который, конечно, пел и уже тогда вовсю сочинял вместе с Джоном, но только песен этих никто не слышал. Играли ведь, по сути, в ресторанах, а то и перед стриптизом - поэтому их собственные творения мало кого интересовали. Поэтому "тот самый мистер Маккартни", неотразимый и сногсшибательный, каким мы его знаем, начался только к середине шестидесятых. Точнее, в 1965 году, когда, покинув на три минуты группу, Маккартни впервые начал исполнять Yesterday - с одной лишь струнной фонограммой, в качестве мини-бенефиса. Вот тогда-то и стало понятно девочкам, что больше всех они хотят именно Пола (Джон в это время, напротив, мало кому нравился - это только потом он отрастил волосы в евангельском стиле и стал тем, кем стал), мальчики же поняли, что самую лучшую мелодию на свете написал Маккартни, а это значит, что он, быть может, напишет еще несколько таких же грандиозных вещичек.

Он и написал. Те годы (1965-1969), когда Пол, все меньше выступая на публике, жил "свободным художником" по адресу Кэвендиш-Авеню, 7 и с ленцой наигрывал нечто шедевральное на рояле, стали для него каким-то фантастическим периодом, в продуктивность которого даже сложнно поверить. Ну в самом деле, как можно практически "подряд", в течение нескольких лет написать Michelle, For No One, She’s Leaving Home, Penny Lane, Yellow Submarine, Lady Madonna, Hey Jude и еще множество песен такого уровня, что умри Денис - а он все не умирал, хотя как раз тогда и было на полном серьезе обьявлено о его смерти. Вероятно, то была отчаянная попытка сдержать катастрофическое умножение готовой классики.

Надо сказать, что, пройдя все подобающие молодости диковатые подвиги и злодейства, Пол, в отличие от многих, все-таки остался в глубине души аккуратным мальчиком. Принимая наркотики, он никогда не переходил известных границ, а встречаясь с барышнями, подбирал только "приличных", с семьей и достижениями. Его многолетняя подруга Джейн Эшер была перспективной актрисой, следующая спутница (уже жена) Линда - дочка американского "лойера" (русское слово "адвокат" почему-то не звучит так "авторитетно", как английское lawyer) и, до встречи с Полом, довольно известный фотограф. Более того, именно Маккартни в ту смутную эпоху конца шестидесятых, когда его друзья один за другим стали покидать правильные дорожки шоу-бизнеса и уходить в безумие (кришнаитство, борьбу за мир, героин, маргинальный кинематограф, марксизм - можно подставить любое), пробовал наладить в делах "Битлз" хоть какой-то порядок и вернуть аристократов духа к, извините, бизнесу и гастролям. Им была придумана наивная (а что в чудесных, божественных шестидесятых не было, в сущности, наивно?) фирма-коммуна "Apple", он почти уговорил группу снова давать концерты (Джон помешал), он даже носил галстук, ходил на работу и мобилизовал тестя Истмена оградить музыкальные миллионы от расхищения проворным жульем. Но было поздно, слишком поздно.

Дело в том, что "Битлз" были к тому моменту уже слишком великими для этого мира - примерно как Пушкин после "Капитанской дочки". Никаким музыкальным законам и правилам они уже не соответствовали. К тому же в том, что касалось пресловутого бизнеса, Джон Леннон, некогда душа компании и "обыкновенный парень", испытал очень странный душевный перелом - странный для западного мира, а человеку русскому хорошо знакомый (собственно, всю историю России такие чувства и определили). Джону стало стыдно, что он богатый, стыдно, что он "может все", а кто-то страдает, и он, аккурат посреди всей этой волчьей английской реальности (вполне сопоставимой с современным РФ), сделался натуральным Львом Толстым. Вечная слава ему.

Маккартни же был устроен проще - "жизнетворчество" никогда не было ему свойственно, а куда лучше к нему подходил (и подходит) принцип "пока не требует поэта...". Поняв к началу семидесятых, что "Битлз" рухнули окончательно и никакая финансовая или мистическая сила их уже не восстановит, он уехал на ферму в Шотландию, постепенно избавился от "издержек времени" (питейных и наркотических увлечений, пусть и несерьезных) и начал музицировать самостоятельно. На этом пути он уже тридцать с лишним лет - в этом качестве мы увидим его и в Москве.

"Раньше мы все любили Хемингуэя, а потом стало принято считать, что мы его переросли. Но ведь это несправедливо" - так, кажется, сказано о русских модах того поколения у Довлатова. Нечто подобное случилось и с сольным творчеством Маккартни. Многие, искренне любя "Битлз", терпеть не могут одного Пола - полагая его слишком "мягким" и коммерческим артистом. Мне, со своей стороны, кажется, что эти люди, во-первых, толком его и не слышали, а что касается коммерции - в сравнении с некогда очаровательными, но действительно вышедшими в тираж Элтоном Джоном, Эриком Клэптоном и многими другими "бывшими" Пола нельзя упрекнуть в том, что он по-плохому "опростился". Музыкальная преемственность его юности и зрелости очевидна, ну а уменьшившееся количество новых шедевров вполне простительно - "нельзя требовать от пожилого поэта, чтобы он писал лучше, чем в молодости", говорил Бродский.

Тем не менее, в семидесятых Маккартни записал изрядное количество "нетленки" - в том числе пластинку "Band On The Run", на котором что ни песня - то, снова прибегая к Гоголю, майский день, именины сердца (применимо это, кстати, и к грядущему концерту). Другое дело, что его тогдашняя аккомпанирующая группа Wings сильно уступала битлам - а времени прошло слишком мало, и все присутствующие, что называется, имели возможность сравнить.
Большая часть следующего десятилетия оказалась для Пола (как и для всех "ветеранов рока") скорее неудачной. Чего стоил хотя бы скандальный арест января 1980-го в токийском аэропорту "Окура" с последующим десятидневным заключением ввиду провоза и хранения марихуаны. Злые языки говорили, что японских полицейских на Маккартни навела Йоко Оно, приревновавшая Пола к их с Джоном любимому номеру любимой гостиницы "Окура" - нечего, дескать, там селиться. Йоко на редкость неблагодарное существо. Известно, что именно Маккартни познакомил их с Джоном в 1966 году, открыв ей тем самым пути к битловским финансам (до этого она собиралась охмурять самого Пола). Менее известно, что опять-таки Пол помирил несладкую парочку в 1974 году, сделав так, что они впервые за долгое время мирно поговорили по телефону. Однако все это не помогло, и "добрыми друзьями", как теперь об этом принято политкорректно говорить, друг мужа с экзотической женой так и не стали.

Все прочие нюансы восьмидесятых также не внушают особого почтения - сомнительные дуэты с Майклом Джексоном (эта дружба для Пола кончилась потерей прав на собственные песни - что называется, "Лопахин купил"), малоуспешный, снятый им о самом себе фильм "Передайте привет Брод-стрит" (1984), выпуск в 1988 году ретро-рок-н-ролльного альбома "Снова в СССР", предназначенного для продажи только в Советском Союзе (кончилось все тем, что этот очередной экспонат из серии "матрешка-балалайка-Горбачев" стал предметом невероятной спекуляции - цена на него в Англии доходила до 500 фунтов).

Но "и это пройдет". С начала девяностых все в жизни (деятельности) Маккартни наладилось, и наладилось всерьез, совсем как у того хармсовского героя, которого "а в Наркомтяжпроме и вовсе на руках носили". Пол заработал гастролями и продажами своих сочинений какую-то невероятную, нечеловеческую сумму денег, которую ни один живой человек потратить все равно не сможет, собирал на стадионных концертах тьмы и тьмы людей, получил дворянское звание, в середине десятилетия последний раз записался с коллегами по "Битлз" (и записался отменно хорошо), выступил в "Каверне" (страшно ему, должно быть, было на шестом десятке вернуться туда, где столько прожито в молодости), отметился во всей, какая только возможна, благотворительности (кашалоты, Гринпис, вегетарианство, болезни, зверюшки, начинающие музыканты, etc). Написал целый ряд блестящих вещей - "почти как тогда". Наконец, принялся писать картины, стихи и классическую музыку - на что, согласитесь, имеет полное право, ведь даже в таких начинаниях он выглядел как нпльзя более обаятельно. Даже когда произошла настоящая трагедия, и умерла жена Линда (она долго болела, и состояние Пола, как и всякого любящего супруга, можно вообразить) - он горевал, горевал, но спустя несколько лет все-таки женился во второй раз. Удачно, надо полагать, женился - во всяком случае, хотелось бы в это верить.

Иными словами, у Пола Маккартни стряслась какая-то неправоподобная архиблагополучная старость. Английская старость, которую мог бы, пожалуй, оставить за кадром после всех романных мытарств Чарльз Диккенс - она ведь, оказывается, бывает. И все, чего может пожелать в этом случае заинтересованный русский наблюдатель - чтобы старость такая длилась подольше, чтобы у нас как можно дольше был уникальный, никогда и никем не превзойденный, счастливый сэр Пол.