Противоядие

Пол Маккартни лучше Кашпировского.

Музыкальная действительность в России настолько сильно переполнена всякого рода дурниной (а в последнее время – еще и дурным старьем), что известие о предстоящем концерте бывшего битла сначала смахивало на очередную волну дезинформации: не в этой жизни. Хотя давались громкие пресс-конференции, рассказывались мельчайшие и точнейшие подробности предстоящего, а ближе к делу по ТВ сам Пол Маккартни лишний раз пообещал, что приедет непременно. «Я написал песню про Советскую Россию, но при этом ни разу так и не был там. Пора заполнять эти пробелы».

Жизнь филармонических залов и переоборудованных стадионов мирно двигалась от одного сборного концерта героев молчаливых советских дней к другому выступлению престарелых звезд всемирного значения. Визиты даже таких грандов, как «бог» Эрик Клэптон, экс-лидер Dire Straits Марк Нопфлер или, скажем, Роберт Плант проходили промеж делом, вне контекста музыкального процесса, растворяющимися в памяти народной совершенно бесследно уже к следующему утру. Ни Нопфлер, ни экс-лидер Led Zeppelin не сделались от этого меньше или хуже: автор «Братьев по оружию» вообще выходил на бис четыре раза, а потом рассказывал западным журналистам, что такого приема он не видел никогда в жизни. Заплатив за билет (часто весьма изрядную сумму), ты уносил впечателния от концерта в кармашке памяти, чтобы поделиться потом своей радостью с друзьями-погодками или в крайнем случае на тематическом интернет-форуме. Сыновья и младшие братья так и вовсе отказывались от перепавших тебе лишних билетов: у нас сегодня «Максидром», старик, прости, нам не до этого.

Нынче было не то. Движение перекрыли, центр столицы оцепили: милицейские кентавры, черные костюмы и белые рубашки – словом, суета и приготовления; САМ приехал. Это тебе не проклепанные дубиноголовые немецкие барбосы из «Скорпионс» в гостях у слабеющего властью Горбачева. Если Сам Гарант, мистер Рейтинг водит певца по Кремлю, приговаривая: «Ваши песни были для нас как глоток свободы. Глоток свободы, Пол», то это уж верный знак – вершится история.

Сердце сжималось не раз – а вдруг не приедет? А вдруг это желаемое, выданное кем-то за действительное? А вдруг потеряет голос, как на концерте в Шеффилде – там Пол появился перед телекамерами с табличкой, на которой было написано: «Sorry!». А вдруг окажется, что он, подобно группе Duran Duran приедет сюда торговать своей долей в битловском наследстве, ставшим достоянием всего современного человечества и века? Теми песнями, которыми в подернутые жирком застойные годы были единственным началом, объединявших нашу изолированную страну со всем остальным миром? Теми гармониями, которые единственные заставляли тикать наши часы в годы сонного безвремения?

Черта с два. Человек в лихом пиджаке поверх красной майки выходит на Красную площадь и перво-наперво заявляет: «We gonna rock the Red Square» – «Сейчас мы ее раскачаем»: и как будто не было 30 лет ожидания того, что этот самый человек скажет здесь эти самые слова. Тылы прикрывает талантливая молодежь: субтильный гитарист Расти Андерсон, дьявольской внешности нажиматель на всевозможные клавиши по прозвищу Уикс, огромный японо-негр Эйб Лабориэл с присущим людям его коплекции и расы ответственному отношению к барабанам. Перед ним – одна абсолютно счастливая площадь. И дело не в том, насколько быстро публика начала плясать, и сколько олигархов танцевало перед сценой на Back in USSR, и сколько каких песен исполнялось. Пол словно щелкнул тумблером и выключил на два с половиной часа альтернативу между группой «Стрелки» и группой «Сплин», в которой приходится существовать обладателю голодных до музыки ушей в России. И, как Оле-Лукойе, раскрыл свой зонт, раскрашенный в мягкие цвета своих песен – от 1965 до наших дней; от тех, что проходят на школьных уроках музыки до тех, что можно купить только в «Пурпурном легионе». И отравленное посконной галиматьей население Красной площади, все годы ожидания повторявшее «я на его концерт пойду за любые деньги», два с половиной часа как зачарованное слушало, как автор саундтрека к нашей жизни до слез трогательно и смешно старается говорить на нашем родном языке.

По иронии судьбы, уже дома теплые волны выраженного в аккордах счастья разбивались о телевизионные волнорезы ежегодного эрзац-футбола: ежегодного конкурса эстрадного трэша. Ведущая Мэри Н представляла румынскую певицу Николу с песней Nanana: угроза не исчезла, а только затаилась; казалось, тошнота снова подкатила к горлу. Но утро вечера мудеренее – на следующий день песни Маккартни звучали из многих открытых по случаю жары московских окон.

Евровидение, где твое жало? «Тату», где твоя победа?