Сэр Пол Маккартни на Красной Площади (вокруг света за 150 минут)

Желающие увидеть и услышать сэра Пола на Красной площади могли сделать это не только вечером. Днем он устраивал здесь саундчек с любопытными версиями тех песен, которые должны были прозвучать на концерте, потом бродил по Кремлю в сопровождении президента, а вернувшись, здесь же, на площади, общался с российскими журналистами. За перемещениями Маккартни наблюдал Алексей МУНИПОВ.

Нельзя, впрочем, сказать, что приезжие битломаны так уж влегкую могли лицезреть все вышеописанное: все-таки была перекрыта и площадь, и самые дальние к ней подходы. Но саундчек звучал довольно отчетливо, а те, кто догадался где-нибудь днем зайти в Московский Кремль, могли совершенно свободно наблюдать (с некоторого, конечно, расстояния), как Путин рассказывает Маккартни, что к чему в его хозяйстве. Повезло в основном случайным группам школьников. Чуть больше повезло российским журналистам, пришедшим днем на официальную пресс-конференцию, которую провели прямо напротив Мавзолея. Правда, увидели они немногим больше школьников: аккредитовано было около 500 человек, и всю эту ораву разместили на крохотном пятачке, дав на общение около 20 минут. Вопросы, равно как и ответы, оригинальностью не отличались и скорее служили своеобразным ритуалом, демонстрирующим Полу, что в России есть журналисты, а журналистам - что Пол в отличной форме и не пренебрегает общением с прессой. Повторив ожидаемые сентенции про доброжелательных русских, песню "Back in the USSR" и хорошую московскую погоду, певец покинул место встречи, чтобы объявиться уже вечером, прямо на сцене.

Часам к восьми площадь была полна настолько, насколько это вообще возможно. На сцене изображала карнавальную суету маленькая театральная труппа в масках дель арте и национальных костюмах народов мира, а последние любители музыки "Битлз" протискивались на свои места. Неизвестно, какое волшебное слово шепнули организаторы службам, обеспечивающим безопасность концерта, но те отличались какой-то поразительной вежливостью, в кои-то веки выполняя исключительно свои прямые обязанности: помочь публике занять места с минимальной нервотрепкой. Даже бегающие тут и там омоновцы были робки, как ягнята, и при встрече глаза в глаза скромно отводили взгляд, пусть даже человек перед ними курил, пил из банки джин с тоником, махал руками и фальшиво пел песню "Come Together" (на обычных концертах они тут же подойдут и причинят какое-нибудь моральное, а то и материальное неудобство).

Единственное, в чем охранники проявляли твердость, - это в строгом запрете на аудио- и видеосъемку. На моих глазах из узкого пространства перед сценой, куда пускали по билетам с надписью "Группа поддержки", они выловили как минимум трех невольных аудиопиратов, записывающих концерт с воздуха. Конечно, выловили не всех: например, не тронули моего соседа, благоразумно спрятавшего диктофон в карман и приделавшего микрофон на петлицу. Весь концерт он простоял с абсолютно каменным лицом, боясь вздохнуть, чихнуть или пошевелиться, чтобы ни один лишний звук не проник на его личную запись московского концерта. Красная от напряжения шея и остекленевший взгляд (да, собственно, и немаленький микрофон) выдавали "бутлегера" с головой, но шнырявшие рядом охранники его не тронули - а может, просто махнули рукой.

Маккартни появился без пятнадцати девять, выскочив из-за кулис в ярко-красном пиджаке, и сразу же жахнул битловскую "Hello Goodbye". Для большей половины площади он выглядел крохотной точкой, напоминающей известную картину Карлсона "Маленький красный петух", но дела это не меняло - ведь повсюду были экраны. Поздоровался Пол только после "Obladi Oblada" (которая, кстати, в остальном туре не исполняется), и тут выяснилось, что у него полон карман заготовок на русском языке - от "привьет, ребьята" до сравнительно длинных разъяснений, когда и при каких обстоятельствах была написана та или иная вещь. Когда запас русских фраз заканчивался, на экране включались титры, которые с ходу набивала переводчица. Правда, двигались они жутко медленно и отображали едва ли треть всего, что говорил Пол, но вряд ли это кому-нибудь помешало - сложно представить, что среди собравшихся битломанов, учивших английский по песням "Битлз", нашлись те, кто не разобрал простых и понятных фраз. Самого Маккартни эта ситуация только веселила: в какой-то момент, оглянувшись на экран, он неожиданно сообщил: "Сейчас я нарочно скажу какую-нибудь ерунду, а вы проверьте, работает оно или нет". И действительно, громко произнес фразу: "Красная собака летела на желтом шаре". Помедлив, нужные строчки выползли-таки на экран, а вместе с ними откуда-то из партера оторвался и поплыл в небо маленький желтый шарик. "Волшебство! - заорал Маккартни, провожая его взглядом. - Я это не подстраивал, честно!"

Примерно таким же волшебством оказался и весь концерт. Битловских песен и в самом деле оказалось подавляющее большинство, звук был идеален, сам Маккартни - в отличном расположении духа. Он менял инструменты, перемигивался с музыкантами, подавал знаки публике, усаживался то за электроорганчик, то за фортепиано, а самым пронзительным моментом концерта оказалось исполнение песни "Something" под одинокий аккомпанемент укулеле - крохотной гавайской гитары. "Something" посвящалось Джорджу, а "Here Today" посвящалось Джону, были и песни для бывшей жены Линды и нынешней жены Хезер, скромно сидящей перед сценой; позади мерцали битловская хроника и этнографические картинки из разных стран, пыхтел похожий на бульдога барабанщик, кто-то жал на клавиши аккордеона - все шло тихим, торжественным и совершенно пьянящим образом.

Примерно через час после начала вокруг меня началось странное шевеление: люди почему-то стали отворачиваться от сцены, смотреть в сторону трибун и делать круглые глаза. Я тоже подпрыгнул, но увидел только чужие макушки и популярного исполнителя Андрея Макаревича. Через полминуты публика чуть расступилась, и совсем рядом с Макаревичем обнаружился президент Российской Федерации Путин В.В. Так вот в чем дело! И это при том, что Маккартни при встрече специально спел ему "Let it be", чтобы президенту не было так обидно пропускать концерт! Видимо, одной песни оказалось недостаточно - а может, работать в таком шуме все равно не получалось. И то сказать, довольно удобно: просто вышел во двор - и ты на месте. А вот в "Олимпийский" или Лужники так просто не зайдешь.

О реакции президента на песни Маккартни нам ничего не известно. А было бы интересно узнать, в каком месте его проняло сильнее всего - при исполнении "Michelle" или, скажем, на "Can't Buy me Love". И с каким лицом он слушал "Back in the USSR", во время которой на экране мелькали Ленин, Сталин и старые передовицы "Известий". Ведь таких, кого не проняло совсем, все-таки не было: кто-то ахнул на "Let it be" (с соло-гитарой в духе Guns'n'Roses), для кого-то финальной точкой стал фейерверк на бондовской "Live and Let Die", а уж когда все хором стали петь "Hey Jude", по площади носились волны такого эмоционального напряжения, что только держись. А ведь после были еще два биса, и тихая "Yesterday", и яркое-яркое солнце, которое взошло на экранах во время финального "Sergeant Pepper's Lonely Heart Club Band" - мощная и магическая картина, которая в памяти собравшихся останется уже навсегда.