|
|
|
Вопрос: Вы как-то сказали, что…цитирую: «этот альбом – не то, что вы от меня ждете».
Пол Маккартни: Да, думаю, я был прав. Он немного напоминает путешествие в неизведанное. Все началось с того, что один парень из моей конторы в Нью-Йорке, Билл Поричелли, как-то спросил меня: «Кто будет продюсировать Ваш новый альбом? Позвольте Вам кое-кого порекомендовать». И позднее он прислал мне список возможных кандидатов. Все люди из этого списка были достойными кандидатами, высококлассными продюсерами, но Дэвид Кан понравился мне больше всех. Мне импонировал его подход к звукозаписи, нравилось то, что он сам по себе очень музыкален, и в то же время современен. Я встретился с ним, и он произвел на меня очень хорошее впечатление. Он показался мне очень спокойным, уравновешенным, но в то же время расторопным и толковым человеком. Из разговора с ним я понял, что и мои идеи, относительно того, каким должен быть альбом, и его идеи на этот же счет, во многом схожи. Поскольку я не был с ним знаком раньше, я не хотел связывать себя с ним какими-то серьезными отношениями, я просто хотел поработать вместе с ним четыре месяца над альбомом. Так что я подумал, что, пожалуй, мы поработаем вместе пару недель и посмотрим, что из этого получится. Он вообще обычно работает в A & M studios в Лос-Анджелесе, в Henson Studios. И у меня, и у него в феврале было немного свободного времени, поэтому я пришел к нему и спросил: «Раз уж у нас есть немного времени, так может, мы могли бы поработать над моим материалом?» Вот, кстати, что я еще хотел сказать по этому поводу…в нескольких интервью, которые я дал во время работы над Run Devil Run, я рассказывал о том, как Битлз записывали свои первые альбомы. И эти интервью напомнили мне о том, как мы с Джоном, бывало, приходили в понедельник утром в студию с новой песней, которую потом показывали ребятам. Я внезапно понял, что ведь и Джордж, и Ринго, и Джордж Мартин, и наш инженер Джефф Эмерик вообще не имели ни малейшего представления о том, над какой песней мы будем работать, до того, как мы с Джоном показывали им наши заготовки. Я подумал: «Удивительно, но даже Джордж и Ринго не знали, над чем будут работать до утра понедельника». Но, тем не менее, это был хороший способ работы, это был мой любимый способ работы с Битлз, и вот поэтому мне показалось, что именно таким образом я должен записывать свой новый альбом. Я так и поступил…во время работы над Run Devil Run, участники группы, с которой я работал тогда, как-то попросили меня заранее, например, за неделю, говорить им, над какими песнями мы будем работать в ближайшее время, чтобы они могли их получше разучить. А я сказал им: «нет-нет, никаких домашних заготовок». А вот что касается этого альбома, Driving Rain, во время его записи, мы работали точно также. Мы приходили в студию в понедельник утром, я показывал ребятам новый номер, и мы начинали работать над ним. То есть, все это было немного не обычно, не типично для меня. С группой, с которой я записывал этот альбом, я раньше никогда не работал, никогда даже не встречался с ее участниками. Что касается Дэвида Кана, то и для него весь этот процесс записи был немного необычен. Короче говоря, для всех нас это был новый опыт. Так вот что я и имел в виду, говоря о том, что этот альбом - это необязательно то, что вы от меня ждете, потому что это и не то, что я сам ожидал. Во время записи, я ни коим образом не давил на ребят, весь процесс протекал очень спокойной, каждый мог вносить любые предложения по ходу работы.
Песня I Do была первоначально написана на полтона ниже, я сначала пел ее в стиле соул. А уже во время сессии звукозаписи мне в голову пришла идея о том, что ее можно сделать немного выше; я набрал побольше воздуха, потому что мне нужно было спеть на октаву выше. Окончательный вариант этой песни мне очень понравился. Таким образом, раз уж мы работали в том же стиле, в котором мы в свое время записывали Rubber Soul, то я стал и петь немного иначе, и думать немного иначе. Дэвид на это раз мог вносить любые предложения, замечания и идеи, и он к тому же работал над некоторыми вещами фактически как диджей. Мы обычно работали до вечера, часов до шести-семи, а потом расходились по домам, а он продолжал в одиночестве работать над материалом. Мне почти всегда нравилось то, как он обработал тот или иной фрагмент. Вообщем, таким вот немного неожиданным способом мы и записывали этот альбом.
Вопрос: Вы сказали, что это не то, что от Вас обычно ждут – как Вы думаете, чего же все-таки ждут от Вас люди?
Пол Маккартни: Думаю, то, что они уже слышали раньше; многие ждут, что мой новый альбом будет похож на предыдущий; и вот, что касается этого альбома, можете убедиться, что это не так. Мой новый альбом не очень похож на предыдущие. Он немного отличается от прошлых моих альбомов.
Вопрос: Какую роль Вы играли в студии во время записи альбома. Ту же, что и во время работы над предыдущими альбомами или нет?
Пол Маккартни: Работа над Run Devil Run, и, опять же, воспоминания о том, как записывались Битлз, напомнили мне о том, что я вообще-то бас-гитарист. И хотя, да, я играл немного на гитаре, немного на клавишных и ударных, в группе я чаще всего играл на басу. Я наиболее комфортно я чувствую себя, играя именно на бас-гитаре. Так что все очень просто, моя роль – петь и играть на бас-гитаре.
Вопрос: Как Вы думаете, Вы часто пытаетесь из простого сделать сложное?
Пол Маккартни: Я думаю, так же как и остальные, да. Особенно, если речь идет о музыке. Например, когда в начале февраля я играл несколько песен для Ринго, он сказал мне: «Ты ведь ничего не хочешь сюда добавить, правда?». Вот в чем опасность, если уж говорить о музыке, у тебя есть какая-нибудь отличная песня, и ты думаешь, что, может быть, было бы неплохо наложить, к примеру, струнные, и в итоге получается не хорошая песня, а какое-то безобразие. Одним из способов из простого сделать сложное – это перепродюсировать альбом, так что я, наоборот, старался, как бы, недоделать его. Только на один или на два трека мы сделали кое-какие наложения, но вообще весь альбом был записан вживую, просто и легко. В первые две недели, в феврале, мы записали 18 песен, а потом в июне я вернулся в Лос-Анджелес, в студию, записал еще пару вещей, и микшировал альбом. Таким образом, на запись всего альбома, от начала до конца, ушло где-то пять недель. Мне нравится так работать, таких же сроков мы придерживались и с Битлз.
Вопрос: Почему же после распада Битлз Вы так не работали?
Пол Маккартни: Когда я начинал записываться с Битлз, нам сказали, что мы должны приходить в студию к 10.30 утра, а уходить в 5.30 вечера. Потом до нас дошли слухи о том, что некоторые музыканты, такие как Синатра, работают в студии по ночам, и нам захотелось попробовать поработать именно так. Иногда во всем здании Abbey Road кроме нас никого не оставалось, все расходились по домам, а мы продолжали работать. Нам очень нравилось так работать, все время искать что-то новое. И, наверное, именно по этой же причине мы перестали записываться так, как записывались в самом начале, как работаю я сейчас, мы хотели попробовать поработать по-новому. Вообще-то, если постоянно, каждую ночь работать в студии, можно с ума сойти. А если работать, как мы работали над Driving Rain: уходить из студии в 7.30, то, получается, что вечер у вас свободен, есть время сходить в кино, в театр, на концерт, а на следующее утро вы вновь полны сил работать в студии. Нет смысла безвылазно сидеть в студии 2 месяца – были времена, самые плохие, кстати, времена, когда мы с Битлз целые сутки проводили в студии, и записывались там, и спали там; и я думаю, именно тогда у нас начались разногласия. Иногда нам удавалось записать что-нибудь стоящее, а иногда мы просто занимались ерундой. Так что сейчас, думаю, настало время оставить все это в прошлом, относиться ко всему проще, жить полноценной жизнью. Определенно, сейчас я живу полноценной жизнью.
Вопрос: В Liverpool Oratorio есть такая строчка: «если вы родились в Ливерпуле, это обстоятельство накладывает на вас определенные обязательства». А быть Полом Маккартни означает иметь определенные обязательства в музыкальном плане?
Пол Маккартни: Да, наверное. Но я не хочу на этом зацикливаться. Я не хочу постоянно ощущать, что несу чрезмерную ответственность за то, что делаю. Потому что, если об этом постоянно думать, то это ни к чему хорошему не приведет. Худшее, что может со мной произойти: я сяду, и буду думать: «Господи, ты так щедр со мной, поэтому я непременно должен хорошо петь и писать хорошие песни». Это было бы ужасно. Понимаете, я занимаюсь музыкой, потому что мне это нравится, а не только из-за денег, хотя и это тоже, немаловажно, но все же, деньги для меня не самоцель. Моя главная задача – реализовать себя в творчестве. Недавно кто-то спросил меня, где мне постоянно удается находить вдохновение, а я ответил: «Просто я люблю музыку, люблю постоянно открывать для себя что-то новое». Некоторые мои друзья, которые довольно хорошо подкованы в музыкальном плане, садятся за фортепьяно и сочиняют какие-то банальные, неинтересные вещи, а все потому, что они слишком много знают о музыке. Я же никогда не пытаюсь запомнить и заучить все, что только возможно, поэтому я всегда выгляжу чудаком в глазах окружающих. Так что, когда я начинаю над чем-то работать, я как будто смотрю в черную дыру. Я никогда не работаю по какой-либо схеме. Я просто беру в руки гитару и пытаюсь подобрать такую мелодию, которая бы меня зацепила.
Вопрос: Но Вы же профессионал, Вы же знаете, как написать хорошую песню, не так ли?
Пол Маккартни: Я знаю несколько приемов. Но самом деле, я не знаю, так правильно писать песни, и, если честно, не хочу знать. Ведь если ты знаешь, как это делать, тебе больше не интересно этим заниматься. Это все равно, что знать, как правильно одеваться. Я не хочу знать, как правильно одеваться. Я хочу одеваться так, как мне нравится. Я не хочу жить по какой-либо схеме.
Вопрос: Сколько композиций, из вошедших в этот альбом, были написаны во время Вашего путешествия в Индию в январе этого года?
Пол Маккартни: В Индии были написаны три песни.
Your Loving Flame была написана на 36 этаже Carlyle Hotel в Нью-Йорке, просто потому, что в тот момент мне показалось, что я снимаюсь в фильме Коула Портера – в комнате стояло фортепьяно, а из окна открывался вид на Центральный Парк. Эту песню я написал очень быстро.
Driving Rain я написал здесь, в Лос-Анджелесе. В феврале целыми днями шел дождь, и как-то на выходные мы взяли напрокат Корвет, поехали по Pacific Coast Highway в Малибу. Поскольку день прошел очень хорошо, вечером я пребывал в прекрасном расположении духа…и вот тогда я сел на пианино и начал сочинять песню, наполовину основанную на впечатлениях от этой поездки. Меня часто спрашивают: «откуда Вы черпаете вдохновение?», а я думаю, что правильный ответ таков: нужно быть открытым к новым впечатлениям. Я всегда открываю для себя что-то новое и интересное либо в визуальном, либо в музыкальном, либо в стихотворном плане. И вот что касается песни Driving Rain…забавно, в доме, который мы снимали в Лос-Анджелесе, всегда была включена охранная сигнализация. На стене висела маленькая коробочка с небольшим экраном, на котором постоянно горела надпись «Что-то открыто (something’s open)». Я думал: «Что за черт?» Ведь все окна и двери в доме были закрыты, а это устройство всегда указывало: «Что-то открыто». Это немного меня беспокоило, но, в конце концов, я сказал себе: «а, забей» - а уже позднее использовал эту фразу в новой песне; хорошо, подумал я, «something’s open – it’s my heart». Эта строчка – первая в песне Driving Rain. Так что в данном случае на написание песни меня вдохновила старая сломанная сигнализация.
Вопрос: Тексты песен к этому альбому очень открытые, искренние.
Пол Маккартни: Вообще-то они довольно простые. В них не стоит искать какой-либо подтекст. Я не очень-то напрягался в этом отношении, они получались как-то сами собой. На этом альбоме есть пара песен, которые я написал, соединив две песни в одну или соединив несколько фрагментов нескольких песен вместе. Мне просто показалось, что из этого может что-то получиться. В качестве примера могу привести песню:
From a Lover To A Friend… Однажды поздно ночью я сделал демо-запись этой песни, я тогда был очень уставшим, пребывал в таком блюзовом настроении, понимаете. И когда мы записывали эту песню, а дело было в полдень, я пытался записать ее таким образом, чтобы слушатели могли почувствовать то состояние, в котором я пребывал, когда ее написал.
Эта песня – этакий странный гибрид – в ней соединены воедино несколько фрагментов различных незавершенных песен; я как бы склеил эти фрагменты вместе и получился такой странный коллаж.
Вопрос: Вы как-то сказали, что слово «fresh (свежий)» - то слово, которым наилучшим образом можно описать этот альбом. Но, когда слушаешь его, еще одно слово, которое приходит в голову – это «raw (сырой)». Ваш голос кое-где звучит немного «сыровато».
Пол Маккартни: Когда я был в Индии, один торговец коврами обманул меня, запросив слишком большие деньги за покупку. Он утверждал, будто бы этот ковер самый редкий ковер на всем белом свете; но когда я позднее приехал в другой город, оказалось, что там продается двадцать штук точно таких же ковров. Так что я позвонил тому продавцу и сказал ему, что он обманщик. И когда я на него ругался, и к тому же, возможно, из-за плохой погоды, у меня начал пропадать голос. На следующий день он совсем пропал, я вообще не мог говорить. Я тогда подумал: «Черт возьми, до начала сессий звукозаписи осталась всего неделя». Я пробовал петь, но не мог взять высокие ноты. Я подумал: «Боже мой, не бери в голову, не волнуйся». К тому времени, как я вернулся в Лос-Анджелес, мой голос все еще был плох, поэтому я решил начать работу с простых песен, записать сначала звуковую дорожку. Но кончилось все тем, что я «оторвался» - таки на одной песне, на десятиминутной Rinse The Raindrops. И в результате с голосом стало все в порядке. Еще один момент, относительно моего голоса…я никогда его специально не тренировал. Да, он был натренирован турне с Битлз, живыми выступлениями, однако я никогда не занимался специальными упражнениями для укрепления связок; никогда, скажем, не разогревал его перед концертами. Я просто начинаю петь, скрестив пальцы – и многие годы, слава богу, мой голос меня сильно не подводил. Опять же, я не знаю, почему. И хорошо, кстати, что не знаю; я просто рад, что пою.
Вопрос: Это романтичный альбом, не так ли?
Пол Маккартни: Знаете, что я хочу сказать по этому поводу… Здорово, если в Вашей жизни есть место романтическим отношениям. Всем это известно. Некоторые песни, из вошедших в этот альбом, были написаны для Хизер, но не все. У меня было такое чувство, что наконец-то в моей жизни настала белая полоса, черная полоса позади. Кроме того, знаете, это американский альбом – альбом, сделанный в Штатах, так же как некоторые песни к Ram. Для многих людей в Англии и в Европе – Америка все еще остается страной их грез; этим чувствам и посвящен этот альбом. Вроде как небольшая дань моде, потому что это Америка, родина многих наших героев.
Вопрос: Кроме того, это очень сильный («driving») альбом.
Пол Маккартни: Ага, знаете, всегда ведь хорошо, если тебе удается сочинить такую песню, которая бы хорошо звучала в твоей машине. Вообще есть два места, в которых альбом должен хорошо звучать: в машине и в ванной. Я еще не слушал этот альбом в ванной, но в машине он звучит очень хорошо.
About You была написана в Индии, в Гоа. В начале 2001 года мы отдыхали в Индии. Это было очень увлекательное путешествие, я ведь не был в Индии к тому времени уже больше 25 лет, со времен Махариши. Так что было здорово вновь там побывать. Раньше я был только в Rishikesh, что к северу от Дели. Итак, мы вновь отправились в Инди., хорошо провели время, отдыхали на пляже; и как-то в один прекрасный день я взял в руки маленькую гитару, которую я обычно беру с собой в дорогу, куда бы ни ехал, знаете, на ней есть даже усилитель…так вот я стал играть на этой гитаре, и в результате родилась About You. Несколько слов для этой песни я позаимствовал из газеты The India Times, которая лежала неподалеку.
Lonely Road также была написана в Гоа, где мы отдыхали на пляже у моря, и таким образом встречали новый век. Опять же, однажды после обеда, а послеобеденное время для меня самое продуктивное, я как обычно взял гитару и стал играть на ней. Так что эти песни как бы родились сами собой всего за час. А что касается непосредственно этой песни, Lonely Road, она получилась такой, какой получилась, вы можете увидеть в ней все, что хотите. А, на мой взгляд, она ни о чем ином, как о нежелании пребывать в унынии, в расстроенным чувствах. Так что в некотором роде она о том, как не позволять такого рода чувствам взять верх над тобой; ведь каждый в своей жизни, так или иначе, сталкивается с подобными проблемами. В ней так и поется: «don’t want to get brought down again, don’t want to walk that lonely road». Такая ассоциация с дорогой очень символична, на мой взгляд. Эта песня о не покорении одиночеству, была написана в гостиничном номере в Гоа.
Вопрос: То есть таким вот образом Вы нашли оправдание Вашему отпуску.
Пол Маккартни: Ну да, в некотором роде. Я понимаю, для того, чтобы быть профессиональным сочинителем песен, заниматься тем, чем занимаюсь я, необходимо забыть о какой-либо другой работе. В этом случае у Вас постоянно должно быть свободное время а, значит, как говорят люди, Вы должны ничем по жизни не заниматься, не работать, а лишь сидеть и писать песни. На самом-то деле, это здорово. Какая же хорошая у меня работа – чтобы ею заниматься, мне нужна только гитара и ничегонеделание. И если уж ничего-не-делать, то самый лучший способ ничего-не-делать – это писать музыку. Но для этого нужно, чтобы в вашей голове было место для новых идей. Если Вы целыми днями сидите у себя в офисе, и думаете только о бизнесе, то у Вас не остается времени ни на что иное. И как я обычно говорю – это play-time – я играю музыку, я не работаю над музыкой. Мне всегда доставляет большое удовольствие сам процесс сочинения песни; это именно удовольствие, а не тяжелая работа.
Riding To Jaipur … как ни странно, музыкальная тема этой песни не была написана в Индии. У меня была такая маленькая гитара, которую я обычно брал с собой в дорогу, знаете, совсем простенькая гитара, очень легкая. Мне ее в свое время подарила Линда. Так вот, эта гитара была у меня с собой, когда мы с Линдой отдыхали на Мальдивах, я ее никому не показывал, мне казалось, что иногда ее звучание было похоже на звучание ситара. И поскольку я был, значит, посередине Индийского Океана, в этой песне соединились два различных мотива. Я не знал тогда, какое название лучше дать этой песне. Но когда в этом году я был в Индии, я на поезде отправился в Джайпур. Это было такое экзотическое ночное путешествие, и мне в голову тогда пришли несколько слов, которые были, понимаете, в том же русле, что и оригинальная мелодия. Вообщем, таким образом, все это в конечном итоге слилось воедино.
She’s Given Up Talking…у моих знакомых был ребенок, девочка, она ходила в школу и там никогда ни с кем не разговаривала. Целый год она ни с кем там не разговаривала, и идея о том, что она перестала говорить, показалась мне хорошим названием для песни. Я написал ее несколько лет назад, когда отдыхал на Ямайке, я вспомнил историю об этой девочке, которая в школе не разговаривала ни с учителями, ни с кем бы то ни было еще, я размышлял над этим, и, в конце концов, пришел к мысли том, что такое молчание – в общем-то, правильная линия поведения в школе. Я подумал, почему же я в свое время так же не поступал? Мне бы все равно вдолбили эти знания. Потом уже здесь, в Лос-Анджелесе, я быстренько написал среднюю часть She’s Given Up Talking. Кстати, что касается работы здесь, интересно, что я тогда никому не сказал, над чем мы будем работать, я не давал им послушать никаких демо-записей, я просто пришел в студию и сказал: «ну хорошо, давайте сделаем вот эту песню»; и, таким образом, это дало мне определенную свободу действий, не было необходимости спешить закончить работу над эти номерами за десять минут до начала сессии. Я быстренько сбегал наверх, в комнату для отдыха, что располагалась над студией, и дописал эту песню. Я знал, как должна звучать средняя часть – когда она возвращается домой она начинает говорить без умолку – так что я закончил ее очень быстро.
Вопрос: Разве Вы не противоречите самому себе? Вы же сказали, что хотели, чтобы у Вас была свобода, но у реальности у Вас было всего 10 минут, чтобы доделать эту песню.
Пол Маккартни: Но это и хорошо. Чувство волнение не всегда негативное чувство. Я всегда так делал, на протяжении всей моей карьеры – песню Birthday мы записали вместе с Битлз в самом конце сессии, поздно вечером. Мне вообще нравится так работать. Если Вы чем-то занимаетесь и знаете, что у Вас есть предельный срок….многие авторы говорят о том, что им легче работать, когда они знают, что у них есть предельный срок. Это фокусирует их внимание. Вы не можете никак отодвинуть этот срок, а если можете – то непременно так и сделаете. Так вот, как и в тот раз: я поднимаюсь наверх по лестнице, слушаю демо-записи, и вижу, что в одном случае не хватает средней части, в другом – моста, в третьем случае – риффа. Я говорю себе: «ага, мне всегда казалось, что здесь не хватает риффа. Так, сколько времени у меня есть? Десять минут? Хорошо, сейчас все сделаю». Знаете, это очень «освежает» процесс записи – это словно нанести новый слой краски на картину, когда Вы знаете, что это необходимо. И вот когда я понимаю, что у меня есть всего лишь десять минут, чтобы доделать песню, я говорю себе: «Черт, я как будто работаю на Мотаун – Во сколько приходит Марвин?» Знаете, все эти истории, как Гоффин и Кинг работали на Мотаун…они будут с минуты на минуту, а нам еще нужен средний квадрат. Так что нам не остается ничего другого, как только все быстренько доделать. Еще одно преимущество, которое дает такой метод работы, заключается в том, что Вы не позволяете себе надолго погружаться в работу над песней, то есть, допустим, здесь можно сделать вот так-то, а можно вот так-то, а можно вообще иначе, а в данном случае у Вас просто нет времени, чтобы проработать все варианты. Если у вас нет времени, ваш мозг – как компьютер – отберет лучшую идею из возможных. И я думаю, в этом есть своя прелесть. Первая идея, которая пришла тебе в голову – лучшая идея. Всегда есть нечто вроде мгновенной кармы (instant karma). Я так работал над некоторыми песнями: над Birthday, как я уже говорил, над средней частью Two Of Us, позднее – над Man We Was Lonely. Также и над некоторыми песнями с этого альбома.
Back In the Sunshine Again была написана в Аризоне где-то пять лет тому назад. Мне понравилась идея о том, чтобы из английской зимы сбежать под солнце Аризоны, и я начал писать эту песню – с помощью моего сына Джеймса, который помог мне с риффом и с мостом. А закончил я ее в Калифорнии, вскоре после того, как начал записывать этот альбом. Эта песня о том, что стоит забыть обо всех своих проблемах и идти навстречу солнцу, кстати, это хорошо отражает и мои сегодняшние чувства, мое настроение. Джеймс пришел в студию и сыграл на ритм-гитаре вместе с группой, он вообще единственный «приглашенный музыкант» на этой пластинке – он сыграл на этом треке, потому что он помог мне его написать.
I Do – это еще одна песня, которую я написал в Индии. Это одна из тех песен на тему «если бы ты только знала (if you only knew)», ну, понимаете, как будто я к кому-то обращаюсь, «if you only knew that’s it’s OK from my side». Словно обращение к кому-то: «whatever you think at any given time, remember this – I do». Я просто хотел сказать: все нормально. Да, она опять же была написана в послеобеденное время в Гоа. Как я уже говорил, сначала я пропел ее на октаву ниже. Дэвид Кан сделал аранжировку…знаете, у него есть хороший банк звуков, в котором где-то 24 тысячи различных звуков, там есть струнные, которые звучат так, есть струнные, которые звучат сяк.
Песню Your Way я написал в то же время, когда и She’s Given Up Talking: отдыхая на Ямайке. На ней ощущается некоторое влияние кантри; это была первая песня, вокальную партию которой я сделал вместе с ребятами из группы, и знаете, здорово, что все они хорошо поют. В этой песне два человека, мужчина и женщина, как бы обращаются друг к другу,: «I like it, please don’t take my heart away. It’s happy, where is it, so let it stay». Я не очень-то усердно работал над текстами к этому альбому, они как бы появились сами собой. Знаете, вообще иногда хочется, чтобы тексты к твоим песням были очень поэтичными, умными, ясными. Но что касается текстов песен с этого альбома…я помню, как мы записывались с Битлз…вообще, если задуматься над текстами к песням Битлз, то можно обнаружить, что они вроде как ничего не значат: «love, love me do, you know I love you» - но, очевидно, они все же что-то значат для многих слушателей. Помню, как-то я сказал кому-то: «Боже мой, какая ужасная строчка», на что мне ответили: «Нет-нет, не обращай внимания, это очень простая строчка» - но беда в том, что те, кому нравятся умные тексты, никогда не обратят внимания на такую песню. Хотя это и не означает, что текст так уж плох.
Вопрос: Но мы в этом случае возвращаемся к идее о том, что написать простой текст труднее, чем сложный. Тут вот в чем проблема: если кто-то напишет сложный, заумный текст, то все тут же признают, что он, разумеется, лучше, чем простой текст. И наоборот, если Вы напишите простой текст, все будут считать его слабым. Хотя, опять же, написать простой текст труднее, чем написать сложный.
Пол Маккартни: Да, согласен, вот поэтому-то я и доверяю своему чутью. Самое важное относительно Your Way – это то, что слушатели поймут, о чем она. Я знаю, о чем она. И это для меня самое главное. Понимаете, легко можно вырвать отдельные строчки из контекста и осмеять их. Так вот, поэтому часто задумываешься над тем, не слишком ли заумные у тебя тексты, поскольку люди могут интерпретировать те или иные строчки по-разному.
Rinse The Raindrops…За всю свою жизнь я написал только несколько песен, для которых я сочинил текст раньше, чем музыку. Первой такой песней была All My Loving. Я написал ее в гастрольном автобусе, у меня тогда под рукой не было ни гитары, ни пианино. Поэтому я в автобусе написал текст, а затем перед концертом на пианино написал музыку. Так и на это раз – слова к Rinse The Raindrops как-то сами собой пришли мне в голову, когда я был на море, и я тогда не еще не знал, что это: стихотворение или текст к песне. Но они мне понравились, и уже тогда я прикинул, какую мелодию можно на них наложить. Но когда мы с ребятами спустя некоторое время оказались в студии, мы стали работать над другим материалом. Я меня были кое-какие заготовки относительно других песен, и когда мы с ними разобрались, я решил, что пора бы сделать что-нибудь безумное. И вот, я взял два куплета, в этой песне их всего два, и быстренько придумал мост и инструментальный мост к этой композиции. Я сыграл ребятам эти отрывки на акустической гитаре, затем взял в руки бас-гитару, и мы стали импровизировать, мы играли где-то полчаса. Дэвид подсчитал, что я тогда 48 раз пропел один куплет. И поскольку я все время пел одни и те же слова, я каждый раз пел их по-разному; мне было интересно, что же из этого всего может получиться. Потом мы разошлись по домам, а Дэвид остался работать над всем этим материалом еще до четырех утра. Когда мы на следующий день появились в студии, Дэвид сказал нам: «Я не могу больше сократить ее, не могу сделать ее короче, чем она есть сейчас». Он соединил вместе несколько отрывков, которые ему понравились больше всего, и получилась десятиминутная песня. Она мне напомнила о летних фестивалях, хиппи, о том, как музыканты обычно импровизируют на сцене. От этой песни исходить определенная энергия.
From A Lover To A Friend - эта такая смесь различных отрывков из разных недоделанных мною вещей. В результате, как мне кажется, получилась хорошая композиция. Над ней я работал в моей студии в Англии вместе с моим приятелем Эдди. Мы начали с того, что прослушали все те наброски, что у меня были; и если я говорил: «Мне понравился этот отрывок и этот», мы брали их, соединяли вместе; т.е. мы соединяли между собой те отрывки, которые первоначально никак между собой не были объединены, просто нам казалось, что тот или иной отрывок мог бы неплохо сочетаться с каким-то другим.
Вопрос: Интересная строчка – «from a lover to a friend» - обычно взаимоотношения между людьми складываются так: сначала молодые люди - друзья, а затем влюбленная пара. Но наиболее прочные и долгие отношения обычно имеют место, когда сначала они – влюбленная пара, а затем, если все сложится хорошо, конечно, - просто друзья; когда «the meaning you need is on your shoulder».
Пол Маккартни: Ну, вообще-то это немного глупо. И, кстати, что касается текста к этой песне – кое-где я так и не смог подобрать слова к мелодии; а некоторые строчки вообще лишены смысла, например: «despite to easy ride to see». Но сейчас мне кажется, что все-таки эти слова кое-что значат. Вообще, на написание этой песни меня вдохновило посещение вместе с Хизер, Джорджем и Оливией «Cirque du Soleil», на меня произвела большое впечатление музыка, которую я там услышал. Это было великолепное представление, очень хорошая музыка. Я разговорился с девушкой, которая там пела, я тогда никак не мог понять, на каком же языке она пела. Они располагались в Монреале, так что я подумал, что, возможно, на французском, но на французский это было не очень похоже. А эта девушка была румынкой или кем-то в этом роде. Мне, значит, было интересно, о чем она пела. И когда представление уже закончилось, она сказала мне: «Я не пела ни на каком языке, мы хотим, чтобы это было понятно каждому, мы не поем на каком-либо определенном языке». И я тогда подумал, что это вообще хорошая идея. Мне она понравилась. Я подумал, что неплохо было бы сделать песню ни на каком языке, которая для каждого звучала бы на том языке, на котором он хотел бы ее услышать. И это вдохновило меня на написание нескольких таких строчек. Вслушайтесь в них. Знаете, многие люди мне говорили, что своих детей они учили английскому языку с помощью моих песен, как, например, с помощью песен Битлз в России учили английский язык. Но я думаю, на примере этой песни не стоит так делать, ее текст лучше изучать на последнем курсе института.
Spinning On An Axis я написал, когда был в Нью-Гемпшире, навещал своих родственников в Америке. Мы с моим сыном Джеймсом однажды любовались там закатом и говорили о том, что не солнце на самом деле опускается за горизонт, а наша планета вращается вокруг него. У нас тогда были с собой маленькие клавишные, и Джеймс кое-что на них наигрывал, а я спародировал какую-то песню в стиле рэп, мы просто дурачились, импровизировали на тему вращения по оси (spinning on an axis). У меня с собой была маленькая кассетка, и я записал эту мелодию, чтобы не забыть.
Вопрос: Эта запись, а также песня Back In The Sunshine Again – это первые композиции, которые Вы написали вместе с Джеймсом?
Пол Маккартни: Нет, вообще-то мы написали вместе еще несколько вещей.
Tiny Bubble …демо к этой песне я сделал в своей маленькой студии в Шотландии. Эта песня – просто поток сознания, она о том, что весь мир – это tiny bubble. Сначала я думал, что это будет баллада, но, знаете, как это иногда случается, когда вы начинаете записывать какую-либо композицию вместе с другими участниками группы, в результате звучание получается не совсем такое, какое ты первоначально предполагал, Так что в результате, он стала больше похожа на Al Green или что-то в этом роде. Мы оставили ее как бы немного в недоработанном виде. Мы вообще не старались сделать звучание этого альбома слишком чистым, оно осталось свежим и, да, немного сыроватым.
Вопрос: Как Вы думаете, могут ли музыканты потерять feel этой песни, если ее перепродюсируют?
Пол Маккартни: Да. Как я уже говорил, когда я сыграл некоторые вещи с этого альбома Ринго, он спросил меня: «Ты ведь ничего не хочешь сюда добавить, правда?». Так всегда бывает. Ты играешь ему какие-то свои номера, он говорит, что они ему нравятся, но всегда есть опасность, что когда ты в следующий раз заведешь ему эти песни, это будут уже записи с наложениями. Так что мы хотели, чтобы все песни с этой пластинки звучали свежо. Мы сделали всего несколько наложений на некоторые песни, там чуть подкрасили, тут чуть подкрасили, но мы ни в коем случае не хотели перепродюсировать этот альбом. Мы, по сути, записали его вчетвером: я и РЭГ Пола Маккартни (т.е. Расти, Эйб и Гэйб).
Heather – с этой песней связана одна забавная история. Я написал эту песню однажды рано утром. Я проснулся, сел за пианино, стал наигрывать какую-то мелодию и тут Хизер (она, кстати, не знает все битловские песни, потому что она еще молода) говорит мне: «Здорово! Что это за песня Битлз?» А я ей отвечаю: «Нет-нет, это не песня Битлз, я сочинил ее только что». А она: «Как? Прямо сейчас? Ты только что ее сочинил?». Я говорю: «Ага». Она: «Слушай, срочно запиши ее, обязательно запиши, сейчас же». Я отвечаю: «Да нет, не стоит, я просто дурачусь». Но она продолжала настаивать: «запиши ее», в общем, мы нашли небольшой диктофон, и я записал на нее эту мелодию. А потом она спросила: «А как, кстати, она называется?» «О, - говорю я, она называется «Heather».
Песня There Must Have Been Magic – о том, как я познакомился с Линдой: «there must have been magic the night that we met». Я познакомился с Линдой в одном клубе – и я много думал, особенно после ее смерти, о том, что если бы я не пошел в тот вечер в тот клуб, возможно, мы бы с ней так никогда и не встретились. Вообще-то я обычно так никогда не знакомлюсь, я никогда ни к кому не подойду и не скажу: «Ээ, прошу прощения, как дела?». Я так не поступаю. Обычно молодые люди стесняются таким образом заводить знакомства с девушками. И я так обычно не поступаю, но в тот вечер мне показалось, что я обязательно должен подойти к ней и познакомится. Я подошел к ней и сказал: «Привет, мм, меня зовут Пол, а тебя?». Она улыбнулась и ответила: «Линда». Я сказал: «Ээ, мы собираемся в другой клуб. Ты еще не уходишь? Может, встретимся там?». Мы были тогда в клубе The Bag O’Nails, а договорились встретиться в The Speakeasy. И мы там встретились. Так что песня «Magic» как раз об этом. Думаю, это волшебство заставило меня подойти к ней. Потому что, если бы я этого сделал, то, возможно, так никогда бы с ней и не познакомился.
Вопрос: В Вашей жизни было много волшебства.
Пол Маккартни: Думаю, да. Мне сопутствует удача. Я родился и вырос в Ливерпуле, вместе с Битлз объездил весь мир, меня многому научили 60-е – у меня было больше, чем у других, шансов убедиться в том, что волшебство все-таки существует. Знаете, когда во сне тебе в голову приходят такие вещи, как Yesterday – трудно поверить в то, что на свете нет волшебства. Да, можно об этом не думать, убедить самого себя, что волшебства нет и в помине, но все равно вольно или невольно ты задумаешься: «Как же Yesterday пришла мне в голову?». Конечно, можно попытаться найти этому рациональное объяснение, но я думаю, за этим стоит нечто большее. Я не знаю, что именно: везение, волшебство, добродетель. Это похоже на то, как какое-то музыкальное произведение заставляет вас плакать или наоборот чувствовать душевный подъем вообще без каких-либо слов. Не знаю, каким образом это все получается, но я твердо убежден, что так происходит на самом деле, и думаю, что это здорово. Мне нравится волшебство, я счастлив, что ему есть место в моей жизни.
Июнь 2001г.
Перевод: Jools Joyce
|
