- Сколько пальцев, Уинстон?
- Четыре.
- А если партия говорит, что их не четыре, а пять,- тогда сколько?
- Четыре.
На последнем слоге он охнул от боли. Стрелка на шкале подскочила к пятидесяти пяти. Все тело Уинстона покрылось потом. Воздух врывался в его легкие и выходил обратно с тяжелыми стонами. О'Брайен наблюдал за ним, показывая четвре пальца. Он отвел рычак. Боль слегка утихла.
- Сколько пальцев, Уинстон?
- Четыре.
Стрелка дошла до шестидесяти.
- Сколько пальцев, Уинстон?
- Четыре! Четыре! Что я еще могу сказать? Четыре!
Стрелка, видно, опять поползла, но Уинстон не смотрел. Он видел только тяжелое, суровое лицо и четыре пальца.
- Сколько пальцев, Уинстон?
- Четыре! Перестаньте, перестаньте! Как вы можете? Четыре!
- Сколько пальцев, Уинстон?
- Пять! Пять! Пять!
- Нет, напрасно, Уинстон. Вы лжете. Вы все равно думаете, что их четыре. Так сколько пальцев?
- Четыре! Пять! Четыре! Сколько вам угодно. Только перестаньте, перестаньте делать больно!
- Еще раз.
В тело Уинстона хлынула боль. Стрелка, наверное, стояла на семидесяти-семидесяти пяти. Вскоре боль снова утихла.
- Четыре. Наверное, четыре. Я увидел бы пять, если бы мог. Я стараюсь увидеть пять.
- Чего вы хотите - увидеть пять, или убедить меня, что видите пять?
- В самом деле увидеть.
- Еще раз, - сказал О'Брайен.
Стрелка остановилась, наверное, на девяноста. Уинстон лишь изредка понимал, почему ему больно. За сжатыми висками извивался в танце лес пальцев. Он пытался их сосчитать, а зачем - не помнил. Он знал только, что сосчитать их невозможно по причине какого-то таинственного тождества между четырьмя и пятью. Боль снова затихла.
- Сколько пальцев я показываю, Уинстон?
- Не знаю. Вы убьете меня, если еще раз включите... Четыре, пять, шесть... Честное слово, я не знаю.
- Лучше, сказал О'Брайен.
Дж. Оруэлл - 1984 |
