«Мы играем лучше большинства мужчин в нашей отрасли»
Эсте, Даниэль и Алана Хаим завоевали награды, распродали арены и отточили собственное звучание в роке. Но, как выяснила подруга и поклонница Майя Рудольф, трио, ответственное за самую захватывающую музыку последнего десятилетия, по-прежнему превыше всего ценит сестринство.
25 октября 2022 г.
Прошло почти десять лет с тех пор, как сестры Эсте, Даниэль и Алана Хаим выпустили свой дебютный альбом Days Are Gone, и мир немного влюбился в трех настоящих Jewish Valley Girls из Лос-Анджелеса. «Мы были детьми», — говорит Алана, которая, будучи самой младшей в 21 год, едва могла заказать легальный напиток на первых концертах группы.
Воспоминания о начале — единственный момент, когда трое немного задумываются во время часового Zoom-чата с подругой, ставшей интервьюером Майей Рудольф. В остальном, это сплошная энергия, все время, от трех самых любимых рок-звезд этой эпохи.
Эсте, Даниэль и Алана пишут и продюсируют все свои песни, командуют стадионами, заполненными десятками тысяч кричащих фанатов, бьют по барабанам так сильно, что можно было бы опасаться отваливания конечностей, и выдают гитарные риффы, которые кажутся прямо из 1970-х. Критики назвали их альбомы «идеальными». Их фирменная форма для гастролей — кожаные штаны с бюстгальтерами-бралетт, потому что почему бы и нет?
Майя Рудольф: У тебя было уникальное, необычное воспитание, ты играл музыку с семьей, а потом ты перешел к чему-то самостоятельному. Мы не всегда делаем то, что делают наши братья и сестры. Мы не всегда следуем одним и тем же путям — сестринство — редкость!
Эсте Хаим: Я думаю, это было, когда мы начали писать песни. Наши родители никогда не были авторами песен. В семейной группе мы никогда не писали свою собственную музыку.
Алана Хаим: Был момент, когда мы подумали: «Ладно, если мы начнем писать песни, мы просто сыграем их как сестры». Было бы странно, если бы мама и папа играли эти песни, которые мы только что написали в старшей школе.
Майя: Трудно ли иногда выходить на сцену с сестрой, если ты думаешь: «Она раздражает, она действительно раздражает»?
Алана: Честно говоря, я думаю, когда мы играем, это намного проще. У нас были группы с другими людьми. Мы все играли музыку с другими людьми. Было безумно сложно играть с ними. У нас есть сестринская телепатия, которая является странной сестринской силой. Я не слышу их чертовых мыслей, но это эта странная сестринская штука. Мы выросли, слушая одну и ту же музыку. Даниэль и я в основном следовали за Эсте, когда дело касалось отсылок к поп-культуре — все, что нравилось ей, нравилось и нам троим.
Эсте: Примерно раз в год я спрашиваю Даниэль и Алану: «Хорошо ли я поработала?»
Даниэль Хаим: Ты это сделала, Эсте. Ты проделала невероятную работу.
Эсте: Мне жаль за новую металлическую фазу. Я имею в виду, мне не жаль, что я люблю новый металл, но...
Алана: Не извиняйся. Не извиняйся, потому что, честно говоря, это слой.
Майя: Каково это, написать что-то, а затем исполнить это публично и заставить людей подпевать? Я даже не могу себе представить, каково это.
Алана: Это сюрреалистично. Лучшее чувство на свете.
Эсте: Лучшее чувство. Супер сюрреалистично. А еще, когда мы только писали песни, мы открывали свои журналы и просматривали тексты песен и прочее. Даниэль говорила строчку или Алана говорила строчку, а я говорила: «Чёрт, чувак, ты в порядке?»
Понимаете, о чем я? Это было действительно показательно. Мы были в этих преобразующих периодах нашей жизни. Даниэль только что окончила среднюю школу. Алана все еще училась в старшей школе. Мы все были в некотором роде в движении. И мы говорили о том, чтобы ходить на концерты вместе. И затем иметь возможность получить этот опыт, записать его и затем поделиться им друг с другом — я думаю, это также просто сблизило нас.
