Новость "Клаус Ворман поделился воспоминаниями о Битлз и Plastic Ono Band"

Клаус Ворман в беседе с The Guardian поделился воспоминаниями о Битлз и Plastic Ono Band. В сентябре 1969 года, Клаусу, который недавно ушел из Manfred Mann, поступил звонок от Джона Леннона. Ничего необычного — Ворман был знаком с битлами уже девять лет и входил в ближайшее окружение группы. Однако повод для беседы оказался необычным — Леннон согласился выступить на рок-фестивале в Торонто и пытался собрать музыкантов, которые бы сыграли с ним как Plastic Ono Band. «Джон сказал, что мы порепетируем в самолете. И вот мы, сидим в последнем ряду, рядом с двигателями, я играю на электрической бас-гитаре без усилителя. Я вообще не слышал себя. Больше нервничал за Джона. То есть Джон — битл — вдруг выходит на сцену с группой, которая не репетировала. Это было невероятно», — вспоминает Клаус. Более того, Леннон решил исполнить не просто короткий набор рок-н-ролльных каверов, подходящий для фестиваля, где также участвовали Джин Винсент, Литл Ричард и Бо Дидли, но и уступить микрофон Йоко Оно для двух оглушающих импровизаций (одна из них продолжалась более 12 минут): «Люди просто разинули рты. Они на рок-фестивале с Чаком Берри, а тут внезапно представляют это авангардное нечто. Я был на сцене, стоял за Йоко, она визжала, кричала, хрипела как умирающая птица, и я почувствовал, что «это о войне во Вьетнаме» — я на самом деле увидел рядом с собой танки, падающие бомбы, мертвых людей, вот что она выражала. Но я подумал: «Боже, Джон, должно быть, сошел с ума, чтобы это сделать». То есть нам повезло, что люди не бросали в него помидоры». Как считает Клаус, в манере выступлений Йоко были преимущества: «Когда вы на самом деле знаете, что это настолько безумно, вы не думаете, что будете делать на сцене. Вам не страшно, вы просто это делаете, это легко. Вы можете делать все ошибки, какие хотите — неважно. Это панк». Возможно, Ворман должен был уже привыкнуть к неожиданным ситуациям с участием Битлз. В 1960 году он был студентом, изучающим искусство и любящим джаз и новую волну. Поссорившись с Астрид Кирхгерр, он ушел из ее дома и оказался у клуба в районе Санкт-Паули. Конечно, Клаус был знаком с рок-н-роллом, но никогда не слышал его живьем и уж тем более не с энергетикой зарождающихся Битлз. По словам Вормана, он сомневался, заходить ли внутрь, поскольку клуб казался «опасным». Легко романтизировать гамбургский период группы, однако Клаус говорит, что реальность была по-настоящему устрашающей: «Это был грязный район Гамбурга, вокруг шатались проститутки и сутенеры. В клубах случались драки с поножовщиной. Я подумал: «Боже, я туда не пойду». Но в итоге я собрался и зашел». Впоследствии он вернулся туда с Астрид и их другом Юргеном Фольмером — все трое казались настолько не на своем месте, что официанты их жалели и заботились о них, когда происходила драка. Несмотря на изначальный отказ Леннона, они познакомились с группой (чему способствовал тот факт, что Кирхгерр пригласила музыкантов в дом родителей, где можно было помыться). У Астрид начался роман со Стюартом Сатклиффом, она же внесла изменения в их образы. Джон называл своих немецких друзей «the exis» (сокращенно от «экзистенциалистов»), но Клаус не согласен с такой характеристикой: «Может, мы и выглядели как французские представители искусства, но мы не были экзистенциалистами. Нас совсем не интересовала политика. Мы брали их в кино, чтобы они могли увидеть фильмы, которые любили мы — Жан Кокто, Луи Маль, ходили на выставки, и мы заинтересовали их французским искусством». Однажды в Kaiserkeller Сатклифф вручил Ворману бас-гитару и сказал выходить на сцену вместо него: «Понимаете, это кажется такой фантастикой. Но это была рок-н-ролльная группа, они играли посреди ночи, Стюарту был нужен перерыв, чтобы пообниматься с Астрид на диване. Так что я типа подыграл в номере с песней Фэтса Домино». Как отметил Клаус, он всегда знал, что Битлз будут иметь успех («Не мог дождаться, когда они станут знаменитыми»), но очевидно, он даже не представлял, насколько масштабными окажутся последующие события. В 1963 году Ворман приехал в Великобританию, и битломания была уже в полном разгаре. Клаус жил в квартире с Джорджем Харрисоном и Ринго Старром, и его удивило, насколько они были рады увидеть старого знакомого посреди всего безумия. Ворман стал свидетелем и медленного распада Битлз: «Этих 10 лет было более чем достаточно. Ринго остался бы с группой, он всех любил, но остальные… было много злости, стычек — они не могли быть вместе дольше, потому что все двигались в совершенно разных направлениях. Abbey Road — прекрасный альбом… но с точки зрения ощущений, делать его было неправильно. Им пришлось, потому что были обязательства перед звукозаписывающей компанией. Они сделали все по-настоящему профессионально, фантастически, и это делает их хорошей группой, понимаете?» В какой-то момент пошли слухи, совершенно необоснованные, что Леннон, Харрисон и Старр намерены создать группу Ladders и пригласить Клауса играть на бас-гитаре. Вместо этого Ворман сыграл на басу на сольных альбомах всех троих в 1970-х годах. Особую нежность он питает к John Lennon/Plastic Ono Band: «Все сделано за два дубля, без суеты, так сыро и свежо и прямо… Никто не говорил мне, что играть. Я всегда играл то, что, по моему мнению, будет соответствовать духу песни или тексту». По словам Клауса, так происходило во время всех сессий Джона, в которых он участвовал — Imagine, Walls and Bridges, Rock ’n’ Roll: «Но давайте скажем, что если бы я хоть раз сыграл неверную ноту или сыграл дерьмово, он бы мне сказал. То же самое и с обложкой Revolver — если бы мне в голову не пришла хорошая идея, я бы не получил эту работу — «Прости, Клаус...». Ворман стал сессионным музыкантом, 1...

https://www.beatles.ru/news/news.asp?news_id=15290