Новость "Биограф Битлз Филип Норман: Йоко ждала меня

Он очаровал Элтона Джона, рассердил Пола Маккартни и привел в ужас Йоко Оно. Что он раскроет о «таинственной» смерти Джими Хендрикса? Великий рок-писатель рассказывает о боли и радости от охоты на звезд. Так газета The Guardian начинает свой материал о Филипе Нормане — авторе известных биографических книг о музыкантах. «Slowhand: The Life and Music of Eric Clapton» — моя восьмая рок-биография со времен «Shout! The True Story of the Beatles» в 1981 году. Тогда мне казалось сильнее, чем когда-либо еще, что написание книг о таких людях — работа не для взрослого человека. И тогда же я твердо решил, что никто не уговорит меня на еще одну. Я хотел, чтобы Shout! была единичной работой, но из-за нее началась цепная реакция. С тех пор я «на цепи» и делаю лишь временные перерывы ради романов, рассказов, пьес, телевизионных документальных фильмов, мюзиклов и журналистики. Сбор материала о Битлз дал мне отличный старт для биографии The Rolling Stones, перед которым я не смог устоять, поскольку их истории очень тесно переплетены. Затем было практически обязательным «сделать» Бадди Холли, с которого началась концепция рок-групп (благодаря Crickets) и который вдохновил Джона Леннона и Пола Маккартни на пробу пера в сочинении песен, а Маккартни и Леннон, в свою очередь, вдохновили Мика Джаггера, Кита Ричардса и сотни других молодых британцев, не имевших музыкального образования. Потом неизбежным стал Элтон Джон, которого открыл издатель битловской музыки Дик Джеймс и который носил очки больших размеров, как Холли, хотя его зрение было нормальным. Эрик Клэптон — это еще одно звено, поскольку его лучшим другом был Джордж Харрисон (что не помешало Эрику увести у Джорджа жену). И он единственный в истории человек «со стороны», ставший неофициальным участником и Битлз, и Stones. Если бы я делал карьеру романиста, как я предполагал изначально (меня включили в первый список лучших молодых романистов Британии по версии журнала Granta), то вряд ли я бы имел ту аудиторию и тот уровень авансов от издателей, которые принесли мне рок-биографии. Мои книги появились не только в Великобритании, США, Австралии, странах Европы, но и в России, Китае, Японии, Эстонии, Македонии, Мексике и Бразилии. Мне нравится думать о казаках, спорящих в ветреных степях о качествах Ринго Старра и Чарли Уоттса как барабанщиков, или о племенах Амазонки, обдумывающих подтекст Norwegian Wood. В то же время я знаю, что литературный истеблишмент считает меня не особо респектабельным. Когда приходит время рекламировать новую книгу, меня презрительно отвергают крупные фестивали, такие, как Фестиваль литературы и искусства в Хей-он-Уай и Оксфордский литературный фестиваль, и я оказываюсь на задворках Порлока и Порт-Элиота. Едва ли я могу жаловаться, поскольку никто не может иметь более плохое мнение о так называемой «рок-литературе», чем я. Фрэнк Заппа, как известно, говорил , что «большая часть рок-журнализма — это люди, не умеющие писать, которые берут интервью у тех, кто не умеет говорить, для тех, кто не умеет читать». Но даже люди, которые умеют писать — например, Салман Рушди или Мартин Эмис — имеют склонность к "глупости", когда говорят именно на эту тему. Они изливают свои чувства как самые увлеченные фанаты, говорят о том, «что Дэвид Боуи» — или кто угодно — «значил для меня», и почти всегда используют старую заезженную фразу «саундтрек моей жизни» так, как будто она совершенно новая. Кажется, что литературу о роке считают самым легким путем, тогда как заниматься ей в любом объективном смысле — адски сложная задача, из-за которой я каждый раз рву остатки своих волос. Приходится постоянно лавировать между энтузиазмом и отстраненностью, между должным признанием таланта и смехотворной гиперболой. Нужно пытаться передать, как на самом деле звучит музыка (задача, которую провалили даже два моих величайших литературных героя Эдвард Морган Форстер и Фрэнсис Скотт Фицджеральд с Бетховеном и джазом соответственно). Необходимо понимать все скучные тонкости о продажах записей и расстановке в хит-парадах, сохраняя при этом блеск литературности, даже ища новые и интересные способы передать фразу «Сингл занял третье место в Billboard’s Hot 100». Требуется соотнести героев и с событиями в мире, чтобы это не звучало, как аудиозаписи Rock’n’Roll Years, звучавшие во время полетов British Airways: «Шел 1961 год. В Берлине строили стену. Но это не помешало песне Take Good Care of My Baby Бобби Ви стать хитом». Для меня пресловутые биографии Альберта Голдмана про Элвиса Пресли и Джона Леннона остаются примерами того, как это делать нельзя — с рудиментарными исследованиями, нелепыми фальсификациями и, прежде всего, снобистским презрением к своим героям. Написать 800-страничную книгу о том, кого вы презираете, — определенно, это в высшей степени бессмысленное занятие. Нельзя не признать, что некоторые рок-звезды были чудовищами наравне с самыми мерзкими древнеримскими императорами, но все равно, чтобы там ни было, вы должны любить своего монстра. Только одна из восьми моих биографий была близка к тому, чтобы ее авторизовали общепринятым методом, то есть когда герой напрямую беседует с автором и проверяет материал перед публикацией. А остальные одобрялись задним числом или получали одобрение «с черного хода». В декабре 1980 года, когда убили Джона Леннона, я только-только закончил Shout!, а через пять месяцев я приехал в Нью-Йорк для продвижения книги. Йоко Оно увидела меня по телевизору и позвонила в студию ABC. «То, что вы только что сказали о Джоне, очень мило. Возможно, вы бы хотели приехать и посмотреть, где мы жили», — сказала она. В тот же день я оказался в здании «Дакота», и мне показали их просторные белые апартаменты на седьмом этаже, которые остава...

https://www.beatles.ru/news/news.asp?news_id=14411

Новость "Биограф Битлз Филип Норман: Йоко ждала меня — с двумя адвокатами"