- У меня было два варианта первого вопроса. Либо «В чем смысл жизни?», либо «Как у вас дела?». Выбирайте.
- Я думаю, что про смысл жизни в журнале говорить бессмысленно, а как дела – дела отлично, потому что дел у «Аквариума» с каждым днем все больше и больше.
- Хорошо, как у «Аквариума» дела?
- В этом году мы приняли сознательное решение не заниматься новым материалом, а только играть концерты, проехать с большим и сильным составом по всей России от Калининграда до Владивостока. Вот этим мы и занимаемся, но при этом – ничего не поделать – все-таки что-то пробивается сквозь асфальт. Мы только что выпустили сборник редких песен «Воздухоплавание», готов еще концертник, и еще три альбома стоят на конвейере; это не считая нового материала, который я в этом году трогать не буду.
- Я читал ваше интервью Денису Бояринову, где он сказал, что песня «Та, которую я люблю» похожа на «Голубой огонек», и вы явно обиделись.
- Совсем не обиделся; но не понимаю, чем они похожи. Для меня они не похожи. Они обе – русского строя, а он очень характерен; в этом смысле они – одного типа.
- Но я бы согласился, что у всех альбомов последних лет есть определенный стандарт. Есть медленная грустная песня, похожая на белогвардейский романс, есть что-то похожее на рэп с намеками на актуальное, в общем, стандартный набор из десяти жанров.
- Спланировать альбом нельзя. Когда мы записываем альбом, мы имеем дело с песнями, которые были написаны за последнее время. А они пишутся без оглядки на стилистику. Если бы я мог записать альбом, более или менее стилистически выдержанный, я бы это сделал. И так было всегда: взять «Детей декабря» - там тоже есть и это, и это, и это.
- И есть «Русский альбом» - наверное, в стилистическом смысле эталонный.
- Было время, когда такая музыка писалась. Я боюсь, что мы действительно отражаем то, что происходит вокруг нас, сами того не желая. Будь моя воля, я бы записывал другие веши, но это от меня не зависит. Я пишу не то, что хочется, а то, что у меня получается.
- Но при этом имидж у вас как раз противоположный: вы игнорируете то, что происходит, сидите у себя на облаке.
- Я не знаю, какой гений пиара придумал этот имидж; но это мало похоже на правду. Невозможно жить в обществе и его не замечать.
- Это уже Маркс или Ленин. Жить в обществе и быть свободным от общества.
- Я мог бы быть свободен, может быть. Мог бы – если бы я стремился к этому. Но я не стремлюсь, потому что жить в пустоте невозможно – да и не так интересно.
- Я помню, как «Архангельск» вышел за сутки до рокировки между Путиным и Медведевым.
- Боюсь, что я об этом не знал. У меня нет тайной линии связи с Кремлем. Я просто не считаю, что в России что-то меняется. Меняются имена, меняются маски. Но дело в том, что, как бы ни менялось то, что наверху, психика огромного народа, который живет от Петропавловска-Камчатского до Калининграда, - она не меняется. И в городах я был, и в деревнях был, и с людьми разговаривал, и знаю, что они не очень меняются. Им обычно все равно, кто там «наверху»; им важно – каковы условия их собственной жизни. И когда выезжаешь из Москвы или Петербурга, политические вопросы исчезают, потому что никого в Сибири или на Урале это не интересует.
- Россия одна такая? Это ее особенность или везде так?
- Поскольку я русский, то мою душу бередит то, что здесь.
- Тогда шире. Что такое Россия вообще?
- Я ее описать не могу. Страна, в которой я родился, в культуре которой я воспитан, в которой я живу и с которой я связан всеми фибрами и тела, и души.
- Кстати, все-таки – вы православный, воцерковленный?
- Я не знаю, что значит это слово. Существует христианство, существует небесная церковь, к ней я отношусь всем сердцем с любовью.
- Это не РПЦ?
- Небесную церковь с земной путать немного опасно. Я много раз говорил с людьми, которые эту ошибку делали – и очень на ней обжигались. Судить вообще опасно, сказано в Писании: «Не судите, и не судимы будете», - поэтому какие бы скандалы ни происходили вокруг церкви, скандалы – это одно, а церковь – другое.
- При этом вы христианин?
- Я хотел бы жить так, чтобы меня можно было назвать христианином; но когда полностью принадлежишь Богу, любые названия становятся ненужными. Бог есть. Бог один для всех. И раз кроме Бога нет ничего, о каких названиях может идти речь?
- Бог в России живет или где-то в другом месте?
- А небо есть только над Россией? А воздух в России другого химического состава, чем в других странах? Бог один для всей Вселенной, поэтому говорить, что в России один Бог, за ее пределами другой, а в Чехословакии третий – довольно большая глупость.
- Я в детстве, даже когда еще не слушал вашу музыку, был уверен, что вы всегда где-то там, в Гималаях.
- Моя жена сказала однажды прекрасную умную вещь: «Религия – это университет любви».
- На праздновании юбилея группы в «Крокус Сити Холле» вы вспоминали свой концерт во МХАТе в начале восьмидесятых, когда в зале сидели мхатовские старики и молча слушали. Что это был за концерт?
- Был такой человек Всеволод Абдулов, друг Высоцкого, не без его участия был организован концерт во МХАТе. Был первый серьезный выезд «Аквариума» в Москву. Это было сразу после Тбилиси (рок-фестиваль, после которого БГ отовсюду выгнали. - Прим. ред. ).
- Впервые в жизни слышу от вас имя Высоцкого, и интересно: у вас есть какое-то к нему отношение? Окуджаву вы пели, Вертинского пели. Высоцкого теоретически можете спеть?
- Окуджава и Высоцкий – их не печатали, и они пели правду из магнитофонов, поэтому были свои по определению, и как только я стал петь, я пел и того, и ...
https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=1743
