Как Матецкий встретил Ротару и насмешил Маккартни

Владимиру Матецкому, песни которого исполняли «Веселые ребята» («Автомобили», «Люби меня, как я тебя», «Чертаново»), Роксана Бабаян («Океан стеклянных слез», «Чары колдовские»), Влад Сташевский («Позови меня в ночи», «Глаза чайного цвета»), Андрей Макаревич («Этот брошенный Богом мир») и, конечно, София Ротару (практически все шлягеры самой известной певицы Украины - его рук дело), в понедельник исполнится 60 лет. Между прочим, краеведы отыскали у композитора донбасские корни. Мол, Владимир Леонардович - правнучатый племянник купца и гласного городской думы Исайя Матецкого, жившего в Маруиполе в конце ХIХ - начале ХХ века. Еще одна связь музыканта с приморским городом - его участие в создании культового фильма «Маленькая Вера», который снимался в бывшем Жданове. В ленте звучат песни Матецкого «Твой голос» и «Как хорошо». А среди любимых композиторов он называет и уроженца Донетчины Сергея Прокофьева. В общем, практически наш человек.

Стали и сплавам предпочел гитару

Удивительно, но столь успешный композитор абсолютно не имеет музыкального образования. Официального. Ни музшколы, ни консерватории не заканчивал. Но с фортепиано знаком с восьми лет. С Володей занималась замечательный педагог Софья Карпеловская - ученица самой Елены Гнесиной.

- Я был неплохим, но задиристым учеником. Задиристым в том плане, что всегда пытался сочинять какие-то импровизации на классические произведения, - признается Матецкий.

Как и многие, он был влюблен в «Битлз», под влиянием которых освоил гитару. Однако музыкальной стезе предпочел… Московский институт стали и сплавов. Впрочем, музыка от него не ушла: в студенческие годы Матецкий стал бас-гитаристом группы «Удачное приобретение», в репертуаре которой вскоре начали появляться и его песни. С «УП» он выступал на «сейшенах» (подпольные концерты) и рок-фестивалях, сотрудничал со Стасом Наминым. А после расставания с группой окончательно стал композитором.

Первые его песни, вышедшие в записи, - «Фортуна» (в исполнении группы «Аракс») и «Больше не встречу» («Карнавал»). Потом к Матецкому потянулись «Веселые ребята», ВИА «Лейся, песня», Яак Йоала. А в 1983 году совместно с Юрием Чернавским он создал «Банановые острова».

- Официально альбом не вышел, его продавали лишь в студиях звукозаписи, что не помешало ему стать популярным, - вспоминает юбиляр. - С песней «Робот» из альбома нас с Чернавским пригласили на съемки «Новогоднего аттракциона» 1983 года. Но режиссер Евгений Гинзбург номер вырезал. Потом песня «Здравствуй, мальчик Бананан» попала (без всякого нашего разрешения!) в фильм «Асса». Там она дала имя главному герою. Компакт-диск «Банановых островов» вышел позже, сейчас он раритет. На нем, кстати, не хватает песни «Зебра» - недосмотр выпускающей компании.

За кулисами с «битлом»

Судьба повернула так, что Матецкий, юношей балдеющей от «битлов» (да и сейчас с удовольствием слушающий их музыку), помог в конце 80-х одному из ливерпульской четверки издать в нашей стране эксклюзивный диск «Снова в СССР».

- Известная организация «Межкнига» попросила меня поконтактировать с персональным менеджером Пола Маккартни - Ричардом Огденом. Я показал ему Москву, как сейчас бы выразились, протусовал его, и в конце концов помог с выпуском пластинки на фирме «Мелодия», - рассказывает юбиляр. - Затем наша дружба продолжилась в Стокгольме, где я записывал с сестрами Базыкиными песню «Moscow Nights». У Маккартни был концерт в рамках мирового тура по поводу выхода альбома «Flowers in the Dirt». Ричард меня пригласил за кулисы, но предупредил, что не надо говорить с Полом на тему «Битлз» и просить его сфотографироваться.

Однако разговор о «Битлз» начал сам Маккартни, после того как Матецкий рассказал ему забавную историю.

- У нас в классе был парень, уверявший всех, что точно знает, будто песня «Мишель» - это о девушке, которую любил весь квартет. Она, мол, умерла, и композиция написана по случаю ее похорон. И якобы под эту песню все четверо «битлов» несли гроб своей подруги, - улыбается Владимир Леонардович. - У Маккартни эта история вызвала дикий смех. В общем, мы вместе повеселились над легендами, возникающими в результате отсутствия информации.

Они тогда беседовали на разные темы, в том числе об искусстве, детях, политике. Даже о «Маленькой Вере», вышедшей на мировой простор.

- Если быть честным, я испытал некоторое разочарование от общения с Маккартни. Вот уж точно: нравится картина, не знакомься с художником, - откровенничает Матецкий. - Раньше была какая-то идеализация - всё-таки «Битлз»! Но, видно, к тому моменту моя юношеская восторженность прошла… А что касается табу на фото, то Пол сам попросил фотографа сделать снимки. Мы снялись вчетвером: Пол и его Линда, и я со своей женой Аней. Через некоторое время ко мне пришло письмо от Огдена: «Володя, ты получил фотографии?» Однако снимки, наверное, «затерялись» на почте...

Притяжение «Лаванды» и спорная «Хуторянка»

Возьмите практически любой шлягер Софии Ротару - и окажется, что не обошлось без Матецкого. Именно он написал музыку к замечательным песням «Было, но прошло», «Только этого мало», «Дикие лебеди», «Ночной мотылек», «Луна, луна», «Весна, что нас свела с ума». И, конечно, для потрясающей «Лаванды», с которой и началось его сотрудничество с Ротару.

С Софией Ротару. «Я горжусь тем, что нас связывает долга...

https://www.beatles.ru/books/paper.asp?id=2248

Владимир Матецкий: «В музыке происходит революция, но ее никто не замечает!»
Сергей Бирюков
Труд № 063, 12 Мая 2012г.

Накануне юбилея автор «Лаванды» рассказал о наиболее ярких моментах своей музыкальной жизни

14 мая один из главных композиторов отечественной популярной песни отметит 60-летие. Правда, в последнее время автора «Лаванды» и других суперпопулярных вещей интересует все меньше то, что привычно называть словом «попса».

— Владимир Леонардович, у всех на слуху ваши «Лаванда», «Луна, луна», «Хуторянка»… Не испытываете по этому поводу синдрома Хачатуряна? Рассказывают, великий армянский композитор ненавидел свой «Танец с саблями» — за то, что его во всем мире готовы, как он говорил, хоть на ночных горшках играть, а вот симфонии, которые он считал своими лучшими сочинениями, исполняют крайне редко…

— Вопрос понятен. У каждого произведения своя судьба, и так случается, что одни становятся более раскрученными, чем другие. Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. У меня нет претензий к названным вами песням, но порой бывает жалко, что какие-то другие песни недополучили внимания. Буквально вчера вспоминал одну такую, называется «Рядом со мной», ее в 70-е или 80-е исполнял ансамбль «Лейся, песня». Это довольно необычная вещь, сделанная в ключе прог-рока, с очень нестандартной гармонией…

— Наверное, не случайно вы в последние годы плотно работаете с группой «Машина времени», являясь соавтором таких песен, как «Пой», «Новая весна тебя убьет», «Килл-Билл», «Брошенный Богом мир»… Очевидно, захотелось более утонченного языка, чем тот, что был востребован, грубо говоря, в попсе?

— Должен заметить, что в песню как композитор я пришел из рок-музыки. С «МВ» мы дружны, боюсь даже произносить, с 60-х годов. Я сам долгое время играл в рок-группе, но судьба ее была не столь успешной, как у «Машины». Она называлась «Удачное приобретение» и исполняла либо иностранный репертуар, либо свои песни на английском языке. Понятно, что достичь популярности мировых команд и лучших отечественных групп, поющих по-русски, она не смогла. После моего ухода из нее я реализовывал свои авторские задумки с другими исполнителями. Так, одну из первых моих песен, «Фортуна», записал рок-коллектив «Аракс». Песню «Больше не встречу» мы записали с группой «Карнавал», в которой тогда работали Александр Барыкин и Владимир Кузьмин. Затем последовал наш с Юрием Чернавским проект «Банановые острова», который тоже не был попсовым (рок-альбом «Банановые острова» стал одним из культовых в 80-е годы. — «Труд»). Лишь позже по воле случая состоялось мое знакомство с Софией Ротару, и уже исходя из ее образа и репертуара появились песни, более характерные для поп-музыки. Так что мое теперешнее возвращение к композициям рокового направления совершенно естественно. Правда, на данный момент «Машина» находится, так сказать, в легком отпуске, но к концу года, думаю, работа над новым материалом начнется. Буду ли я участвовать в следующем альбоме группы, пока неизвестно, но переговоры на эту тему идут.

— Вы столько лет работали с Софией Ротару — как она повлияла на вашу музыку?

— Исполнитель, для которого ты пишешь, а тем более звезда, каковой была Ротару к моменту нашего знакомства (одна песня «Червона рута» чего стоит), неизбежно оказывает на тебя влияние. София Михайловна, как и ее муж, руководитель ансамбля «Червона рута» Анатолий Евдокименко (к сожалению, 10 лет назад умерший) — перфекционисты. Такой подход мне был очень понятен и приятен. Сын Софии Михайловны Руслан, который сейчас ведет дела мамы и помогает ей во всем, в том числе и с подбором репертуара, продолжает те же традиции, он очень скрупулезный продюсер. Мы виделись совсем недавно. Раскрою секрет: снят документальный фильм, посвященный моему 60-летию, куда вошло наше совместное с Софией Ротару интервью. В нем я в том числе рассказываю о влиянии, оказанном на меня Соней, мы вспоминаем этапы сотрудничества, в том числе наше знакомство, произошедшее в телецентре «Останкино». Что особенно приятно, наша дружба продолжается, и не исключаю, что в какой-то момент мы сделаем что-то новое.

— Удивительно, что вы никак не сошлись с другой нашей суперзвездой — Аллой Пугачевой. Лирическая интонация вашего творчества, мне кажется, была бы близка и ей тоже.

— Наверное, здесь распорядилась судьба. Был эпизод, когда я показывал Пугачевой песню «Осень моя», сочиненную в самом начале моего композиторского пути, на заре 70-х. Вещь медленная, совсем не хитовая, и большого впечатления на Пугачеву она не произвела. Ее потом записали «Веселые ребята», солировал Алексей Глызин. Позже, уже после выхода моих песен с Ротару, мы с Аллой снова перебросились парой идей, но это не привело ни к какому результату. Думаю, тут возникла определенная поляризация: у Пугачевой после «Банановых островов» образовался творческий союз с Юрием Чернавским, а у меня — с Софией Ротару. Вспоминаю эпизод, когда мы вчетвером встретились в кулуарах телецентра «Останкино»: Чернавский шел с Пугачевой, я с Ротару. Даже тогда подумал: надо бы сделать фотографию на память. Но мобильников в то время еще не было, поэтому такой фотографии не существует. Как нет и наших совместных песен с Аллой Борисовной. Было бы интересно с ней поработать, но в моей композиторской практике такого не случилось.

— О Софии Михайловне издавна ходит легенда, будто она уже много лет не поет вживую.

— Этот вопрос явно не ко мне. Лет 10, а то и больше, мы не сотрудничаем. Но могу сказать, что в 90-е проехал с ней вместе большие гастрольные туры по Америке и Израилю, где она выступала не только вживую и с полной отдачей, но и с мощнейшим живым музыкальным коллективом, работающим безо всяких сэмплеров и драм-машин. Ее голос просто сводил с ума эмигрантскую публику, концерты прошли триумфально.

— Ваши вещи пели знаменитые американские музыканты Элис Купер, Майкл Болтон, Игги Поп — как это случилось?

— Был такой интересный проект в 1988 году: известнейшие американские авторы и исполнители приезжали в Москву и писали песни вместе со своими российскими коллегами. С американской стороны были задействованы Синди Лопер, Майкл Болтон, Дайана Уоррен, Сью Шифрин, Фрэнки Превит, Том Келли, Билли Стейнберг, с российской — Игорь Николаев, Игорь Крутой, Владимир Кузьмин, Давид Тухманов, я… Созданные песни вышли на пластинке, изданной в Америке. Для меня проект имел продолжение: участвовавший в нем известнейший композитор и продюсер Дезмонд Чайлд пригласил меня в Лос-Анджелес, где мы вместе написали несколько песен для группы Red Sky — коллектива, в котором должны были играть русские и американские музыканты. Но судьба так сложилась, что пластинка Red Sky не вышла, а некоторые написанные нами песни нашли другую реализацию. Одну из песен, «Love Transfusion», сначала спел Элис Купер, а потом в исполнении Игги Попа она попала в саундтрек фильма «Shocker».

— Не было мысли остаться в Америке?

— Пусть это не прозвучит пафосно, но меня слишком многое связывает с родиной, поэтому такой вопрос серьезно не рассматривался. А вот мои контакты с иностранцами пригодились. Я до сих пор поддерживаю тесные отношения с коллегами — не только американскими, много записываю в Лондоне, Стокгольме, это стало частью моей жизни.

— Вы общались с Майклом Джексоном, Полом Маккартни, Ринго Старром, Миком Джеггером…

— У меня был контакт со многими знаменитыми артистами. Не могу сказать, что испытывал по этому поводу истерическую эйфорию — такие встречи являются большим потрясением для молодого человека, а в зрелом возрасте воспринимаются совсем по-другому. Вот только, пожалуй, первая встреча с Маккартни была волнительной. Но видеть человека вблизи всегда интересно. Такие истории общения дают много в понимании не только музыкальных дел, но и шире, жизненных. Один пример. Я в Москве обедал и общался с бас-гитаристом и автором практически всего материала группы Pink Floyd Роджером Уотерсом. Говорили на разные темы, обнаружили общие интересы, связанные с современным изобразительным искусством. Но когда я стал спрашивать, что из живописи он покупает и собирает, он ответил, что перешагнул в себе жажду, как он выразился, консьюмеризма. «Мне, — сказал он, — достаточно пойти в музей и посмотреть на картину, она, и находясь там, принадлежит мне». Такой взгляд на вещи, согласитесь, не очень характерен для современного российского человека. Еще он поразил меня тем, что, когда мы выходили из ресторана, прочитал слово «выход». Я удивился: «Ты знаешь русский?» Он ответил: «Нет, но у меня хорошее чувство языка, я некоторое время жил в Греции, у меня там был дом». Не знаю, как в его голове связались греческий и русский языки. Может быть, тем, что некоторые буквы похожи.

— В одном из интервью вы произнесли удивительные слова о Мадонне, которая, по-вашему, «не вокалистка и не дива».

— Она действительно не вокалистка и не дива. Конечно, Мадонна поет, но это, собственно говоря, может делать любой человек. Вокалист в моем понимании — это тот, кто способен справляться именно с вокальными задачами, к которым относятся правильное звукоизвлечение, владение голосом, умение пользоваться разнообразными техническими приемами, наличие яркой тембровой окраски и многое другое. Вокалистами являются Лучано Паваротти, Фредди Меркьюри, Майкл Болтон, Александр Градский… А вот, например, Дэвид Боуи или Игги Поп — это, безусловно, певцы, но не вокалисты в полном смысле слова. Что же касается определения «не дива», то в Мадонне нет того набора ярких артистических качеств, той стати, которую имела, например, Уитни Хьюстон или имеет Марайя Кэри. Мадонна интересна другим — своей бешеной энергетикой и работоспособностью. Когда певица, не показывая суперрезультата в главных сценических ипостасях, таких как вокал или актерское мастерство, при этом пользуется огромной популярностью, это, безусловно, заслуживает внимания. Просто я присутствовал на ее московском концерте и был, откровенно говоря, весьма удивлен тем, как неудачно она пела вживую и как много в концерте было фонограммных моментов.

— Многие эксперты считают, что та сложившаяся в середине ХХ века система музыкальной индустрии, центральным звеном которой были так называемые суперзвезды с их вселенской славой и астрономическими гонорарами, сейчас рушится.

— Это очень похоже на правду. В области восприятия музыки, ее распространения и доставки к слушателю происходит настоящая революция, только этого никто не замечает. Ну или почти никто. Все сложившиеся десятилетиями стереотипы шоу-бизнеса рушатся, компании-мейджоры теряют силу, интернет выдвигает своих героев. Вот вам один из примеров: больше практически не существует кроссовер-хитов, то есть песен, которые бы нравились всем слушателям, независимо от возраста и социального положения. Сегодня песни, популярные в каком-то специфическом жанре, у одного типа слушателей, совсем не известны слушателям других жанров. Да что там песни — люди даже не знают звезд какого-то определенного музыкального направления, если они этим направлением не интересуются! Да и звездность такого героя длится зачастую один сезон. Как тут не вспомнить фразу основателя поп-арта Энди Уорхола: в XXI веке любой сможет стать знаменитым, но только на 15 минут. А вот как именно будет выглядеть новая конфигурация шоу-бизнеса, сказать пока трудно. Но, думаю, уже ближайшие 5–10 лет это покажут.

— Можно сказать, что интернет делает талант ближе к народу и успеху?

— Одной рукой он делает его ближе, но другой лишает исключительности. Любой человек, вне зависимости от степени таланта, может выложить свое творчество на всеобщее обозрение. Что очень размывает критерии. Во всем мире сейчас идет сравнение звездных историй 1960-х годов и 2000-х — и не в пользу последних. Об этом не так давно была большая статья в американском журнале Billboard. Ее смысл: сегодня невозможны вторые Beatles и даже вторые U2. Почему? Назову лишь одну причину: слишком пестрым стал фон. В распоряжении сегодняшних подростков огромное количество альтернатив — чего стоят одни только компьютерные игры. Поэтому того интереса к музыке, к новым артистам, который был в 60-е, наверное, не вернуть. Но я верю, что жизнь подскажет новые формы, колесо провернется, и таланты смогут реализовываться в каких-то иных пространствах и новыми способами.

— Ваш собственный продюсерский опыт работы с молодыми артистами вас не разочаровал? Ведь Влад Сташевский, Никита или, допустим, Катя Лель, судьбой которых вы занимались, суперзвездами не стали.

— Но они все стали заметными артистами, и, обратите внимание, всех их нашел Юрий Айзеншпис. Это был его выбор, а я лишь помогал ему реализовывать музыкальную сторону проектов. Что до сегодняшнего дня, то ответ такой: таланты продолжают рождаться, но желания полностью растворить свою жизнь в жизни другого человека, как бы талантлив он ни был (а это и есть суть продюсерской работы), в людях становится все меньше. Изменение конфигурации музыкального мира, очевидно, скажется и в отношениях «артист — продюсер».

— За кем из сегодняшних наших артистов вы видите большое будущее? А кому из них этого будущего желаете?

— Я хочу пожелать большого творческого пути Земфире и ее же считаю сегодня наиболее интересным артистом, который умеет поддерживать к себе внимание публики естественным способом, то есть творчеством, а не пиаром и не светской активностью.

— Как относитесь к буму русского шансона, который так резко отличает наш шоу-бизнес от западного?

— Я бы не сказал, что шансон не имеет в мире аналогов. Направление, которое на Западе принято называть lyric-oriented, то есть ориентированное прежде всего на слова песен, существует практически в любой языково замкнутой культуре — такой, например, как финская или греческая. Музыка там вторична, а первичны текст песни и доверительная исполнительская интонация. Поэтому бум шансона — вполне естественное явление. Я буквально недавно ставил в своей программе на радио «Серебряный дождь» песни Константина Сокольского — эмигранта, жившего в 30-е годы в Риге, чьи пластинки проникали в Советскую Россию, несмотря на то что были запрещенными. Эти песни по звучанию очень похожи на современный шансон, они так же апеллирует к массовой аудитории и ее вкусам, точно нацелены в сердце своего слушателя. А слушатель — он по-прежнему хочет получить свою долю лирических переживаний.

— Но говоря по-простому, русский шансон отчего-то обладает преимущественным уклоном в тюремную тематику.

— Если перефразировать одного американского музыкального критика, успех — это общественное зеркало. Значит, именно такие коллизии характерны сегодня для нашей жизни, нашего фольклора, а следовательно — нашего шансона. Все честно: жизнь изобразила, зеркало отразило!

— Вы были бы замечательным педагогом для начинающих композиторов, продюсеров… Не хотели бы иметь собственную академию музыкального бизнеса?

— (Смеется.) Я бы скорее поискал академию, где сам поучился бы у кого-нибудь писать песни. Как сказал Маккартни, которого кольнули за то, что он не учился на композитора, «где бы найти такое место, где учат писать песни, я бы с удовольствием туда пошел в качестве ученика!» Только где эта академия?

— Вы много раз были в национальном жюри «Евровидения». Как бы вы, с вашим опытом, оценили шансы «Бурановских бабушек» на предстоящем вскоре финале соревнования 2012 года?

— Мне нравится этот проект и то, что вот такой коллектив будет представлять Россию. В этом есть элемент необычности, улыбки, музыкального разнообразия. Насколько могу судить, зная существующую жесткую систему прогнозов на «Евровидении», шансы наших артисток, к сожалению, не так велики, как хотелось бы. В любом случае сложившаяся ситуация интересна, она наверняка даст конкурсу свежую краску.

— Но само «Евровидение» — не потеряло ли оно свою остроту, популярность, влияние на музыкальный бизнес, которые у него были еще 20 назад?

— Конечно, как любая долго существующая развлекательная телеструктура, «Евровидение» переживает определенный кризис. Да и пестрота фона, про которую мы говорили, тоже сказывается — не так уж контрастно выглядит этот конкурс в европейской сетке вещания сегодня, когда за окном 2012 год. Но обратите внимание: «Евровидение» способно на периодические перезагрузки. Чего стоит история с финской группой «Лорди»: неожиданно команда, играющая совершенно не свойственную «Евровидению» тяжелую музыку, да еще и в жутких масках, победила в конкурсе. Полагаю, что люди, делающие «Евровидение», думают сейчас над тем, как вновь освежить конкурс. Так что, может быть, у наших «Бабушек» все-таки есть шанс!

— Как вы, вице-президент авторского совета Российского авторского общества, смотрите на ситуацию с авторскими правами, которую в последние годы взорвали интернет и цифровые технологии? Говоря по-простому, вам ближе позиция Юрия Антонова, сидящего на сундуках со своими песенными сокровищами и никому не позволяющего ни нотки издать без его ведома, или Бориса Гребенщикова, благодарящего пиратов за дешевую доставку музыки потребителю?

— Наверное, моя позиция где-то посредине. Нельзя не учитывать изменений, происходящих в мире. Но мне бы очень хотелось, чтобы пользователи понимали, что все окружающие нас культурные и материальные ценности кем-то созданы, придуманы. И чтобы этот процесс продолжался, в мире должен быть баланс, а значит, создатели интеллектуальной собственности должны получать гонорар за свой творческий вклад. И напомнить об этом пользователям я хочу потому, что психология автора и пользователя совершенно различны. Точно так же вы, сидя в машине за рулем, сетуете на прыгающих под колеса пешеходов, а выйдя из машины, негодуете на водителей, которые вас не пропускают на зебре.

— Вы популярный радиоведущий, гостями у вас на программе бывали Натали Имбрулья, Дживан Гаспарян, Софи Эллис-Бекстор, Томми Эммануэль… Кто из них вас самого заинтересовал, в частности, тем, что ему интересна Россия?

— Самым интересным из иностранных персонажей последнего времени была Кортни Лав, вдова Курта Кобейна. Она пришла на интервью с раскрытой книгой и начала с того, что заявила о своей любви к необычным словам и эпитетам. Например, вспомнила фразу из «Лолиты» Набокова про то, что у героини были сливово-черные круги под глазами. Я ей подбросил одно такое необычное слово, греческого происхождения, и она просто изменилась в лице: оказалось, что именно об этом слове она сейчас думает. Часовое интервью пролетело как десятиминутное. Кстати, Кортни удивила меня признанием, что ее бабушка родом из Киева.

— А что за слово вы ей подбросили?

— Пускай это будет маленьким секретом от Матецкого для наших читателей. Послушайте передачу, она есть в интернете.

— Знаю вашу фразу — «люблю сберегательную и телефонную книжки». Мне кажется, вы не только такие книжки любите…

— Эта фраза — старая москонцертовская шутка. (Смеется.) Но нравы Москонцерта, пожалуй, отдельная тема для разговора. А если серьезно, то вот что лежит у меня на столе: «Сочинения» Иосифа Бродского, автобиография Патти Бойд (бывшей жены Джорджа Харрисона и Эрика Клэптона. — «Труд») «Wonderful Tonight», подаренная мне ею самой, и книга Уолтера Айзексона «Стив Джобс».

— Вдруг на Бродского возникнет романс?

— Я бы очень хотел, чтобы глубина интонаций в моих песнях была равна глубине стиха Бродского. Но к сожалению, не все хорошие стихи превращаются в хорошие песни. В этом еще одна загадка песенного дела, которому я, не кривя душей, готов учиться всю жизнь.

— Чем занимаются ваши 24-летняя дочь и 11-летний сын?

— Маша окончила вуз и работает в области пиара. Леня учится в школе, играет на фортепиано и начинает осваивает гитару.

— Пойдет, как вы, в рок-музыку?

— Посмотрим. Но сейчас точно не 60-е, шансов немного. (Смеется.)

Личное дело

Владимир Матецкий, композитор, продюсер

Родился в 1952 году в Москве.

Учился игре на рояле у Софьи Карпиловской, ученицы Елены Гнесиной.

Играл на бас-гитаре в группе «Удачное приобретение».

Песни Матецкого исполняли «Веселые ребята», ВИА «Лейся, песня», Хелена Вондрачкова, Яак Йоала и др. Популярность имел альбом «Банановые острова» (совместно с Юрием Чернавским, 1983). С 1985 года сотрудничал с Софией Ротару (песни «Лаванда», «Было, но прошло», «Дикие лебеди»).

http://www.trud.ru/article/12-05-2012/276047_vladimir_matetskij_v_muzyke_proisxodit_rev...

Владимир Матецкий: «Я рассказал Маккартни про «битлов». Он долго смеялся...»

- Владимир Леонардович, «60» – это много или мало?

- По крайней мере звучит внушительно. Но я готов выдержать и формулировку посерьезнее: «пошел седьмой десяток». (Улыбается) Но я ощущаю себя года на 23-24. И это нормальное, недурковатое ощущение.

- Какие моменты из детства предопределили вашу профессию, судьбу?

- У меня рано проявились музыкальные способности. И со мной стала заниматься Софья Моисеевна Карпиловская, любимая ученица Елены Фабиановны Гнесиной. Софья Моисеевна была удивительным человеком и потрясающим музыкантом. Многие ее уроки я понял только с возрастом.

В детстве мне было не до них. Я хотел с ребятами во дворе мяч пинать. Но всё же занятия музыкой с этим педагогом сильно повлияли на мою судьбу. Другим не менее важным моментом в моем становлении было знакомство с творчеством группы The Beatles. Когда начали выходить их пластинки, мне было 14-15 лет. Переходный возраст, все воспринимается очень остро. И это сочетание классической музыки и песен Битлз вызвали своеобразную химическую реакцию.

- Знаю, что вы лично общались с Ринго Старром и Полом Маккартни. Каково это поговорить на равных со своим кумиром юности?

- Мое общение с двумя участниками «Битлз» произошло уже в зрелом возрасте. Я не знаю, как вел бы себя в такой ситуации, если бы мне было лет 16. Маккартни я встретил впервые в 1991 году. Мы говорили о живописи, обсудили фильм «Маленькая Вера», к которому я написал музыку. Я с женой и Пол с Линдой общались в Стокгольме, за кулисами перед концертом. Пол подарил мне пластинки и видео, а Линда оставила для моей жены автограф на своей книге о вегетарианской кухне.

Это был простой человеческий разговор. Пол расспрашивал меня о жизни «за железным занавесом». Я поделился с ним историями из детства. Рассказал, как один из моих одноклассников переснимал фотографии битлов и продавал одну карточку за 25 копеек. А пирожок с повидлом тогда стоил, между прочим, 5 копеек. И как тот же парень из школы уверял меня, что песня «Michelle» посвящена умершей девушке, и «Битлз» исполняют эту композицию, неся ее гроб. Маккартни долго смеялся.

- В данный момент дети ливерпульской четверки собираются создать собственную группу. Громкие имена у них уже есть. Что им еще нужно, чтобы стать такими же популярными, как их родители?

- Такого успеха больше не будет никогда. Появление «The Beatles» - историческое событие, и оно было возможно в определенном историческом контексте 60-х. В современном пестром мире у этих ребят нет шансов стать такими же популярными, как их родители. Но они могут зарабатывать неплохие деньги, эксплуатировать, в хорошем смысле этого слова, имена своих легендарных отцов. Я эту новость воспринял очень сдержанно. Да, они будут выступать, петь какие-то песни, но это уже совсем не то.

«Шизофренический рок»

- После появления магнитоальбома «Банановые острова" критики охарактеризовали его как «шизофренический рок». Как столь необычные песни могли родиться в голове советских авторов?

- Песни-приколы были у меня и до «Банановых островов». Чернавский тоже тяготел к песням с особым, своеобразным юмором. К тому же, я неплохо знал зарубежных артистов, которые делали нечто подобное. Но если на западе такая музыка и тексты были в порядке вещей, то для СССР это была бомба. Тем более начало 80-х годов - абсолютно подцензурный период для творчества.

- То есть вы не были удивлены, когда ваш с Чернавским альбом так и не вышел официально?

- Выпустить пластинку на «Мелодии» в принципе было огромной проблемой. А уж о том, чтобы написать на обложке «рок-группа», речь даже не заходила. В СССР могли быть только «ВИА». Но мы с Юрой Чернавским все же надеялись, что «Банановые острова» выйдут. Нас даже пригласили исполнить песню «Робот» в «Новогоднем аттракционе».

После выступления все артисты, снимавшиеся в этой программе, в один голос говорили, что это успех. Однако запись номера оказалась на полу в монтажной. Режиссер Евгений Гинзбург вырезал нас - уж не знаю, действовал ли он по собственной инициативе или по приказу сверху. Попытки пробиться на ТВ через союзные республики (а мы с Чернавским ездили сниматься в Минск и Таллин), где цензура была не такой жесткой, также закончились ничем. «Банановые острова» не пропускали. Поэтому альбом стал распространяться подпольно.

- И, чтобы не умереть с голоду, пришлось переключиться с рока на эстраду?

- Конечно, финансовая сторона перехода присутствовала. Но при этом возник и серьезный вопрос: как зарабатывать деньги и при этом оставаться "с прямой спиной"? Для меня таким ответом стало сотрудничество с Софией Ротару, хотя возникло оно чисто случайно. И, честно говоря, оно не было для меня каким-то крутым поворотом или предательством идеалов. Просто я в тот момент уже понимал силу хита, силу популярной песни.

Значительно позже, общаясь в Лос-Анджелесе с известными авторами, я понял, что жанровый аспект в песне весьма относителен. Главное – это качество. В английском языке есть хорошее слово songwriter - человек, пишущий песни - это как раз про меня.

- Но что вы готовы слушать дольше: «Здравствуй, мальчик Бананан» или «Лаванду»?

- Ни то, ни другое. Я не из тех авторов, которые упиваются своим творчеством. Мне интересно идти дальше, делать что-то новое. Когда я где-то слышу свои старые песни, то думаю о том, что в каких-то моментах их можно было бы сделать лучше.

Популярность на 15 минут

- Как вы думаете, в чем секрет сумасшедшей популярности Ваенги, Михайлова, Лепса?

- Как написал один американский музыкальный критик, успех любого артиста – это туман и зеркала. Туман – это такие элементы, как антураж, образ, ну и, конечно же, посыл, который содержат слова песен. Ну а зеркало - это отражение сегодняшнего среза нашей жизни. Думаю, тут всё понятно. И надо отдать должное всем троим, к своей славе эти исполнители шли годами, это не выпускники "Фабрики звезд".

- Но ведь сейчас с помощью Интернета можно прославиться гораздо быстрее.

- Да, это особый революционный момент в истории развития музыки. Сегодня человек записывает на мобильный телефон свою песню, выкладывает ее в интернет, получает 2,5 миллиона просмотров, и вот он популярен. Но надолго ли? На ум приходит фраза Энди Уорхола: «Любой в 21 веке сможет стать знаменитым, но только на 15 минут».

- Как оцениваете шансы «Бурановских бабушек» на Евровидении?

- Мне очень нравится, что их выступление вызывает улыбку, положительные эмоции. Нравится, что в номере присутствует элемент народной музыки. Правда, есть и большой минус – это уже было. Мы видели трио «Булгарка» и другие подобные коллективы. Так что шансы «бабушек» на победу – 50/50.

Мечты

- Десять лет назад вы мечтали о творческом вечере. Но его не получилось организовать из-за нехватки денег. Сейчас все наладилось? Будет концерт, посвященный 60-летию?

- Действительно, была мысль делать творческий вечер на 50-летие. Так вот, за прошедшие годы финансовая ситуация в мире изменилось не в лучшую сторону (смеется). Но не это главное. Сейчас я уже не хочу творческого вечера. Просто понял, что когда-то, на счастье или на беду, я не пошел на сцену, как мои коллеги-композиторы Игорь Николаев и Слава Добрынин, и не стал исполнять собственные песни.

Так что сегодня мой концерт состоял бы на 100% из приглашенных исполнителей. А если бы София Ротару в силу своей занятости не смогла бы выступить, как бы я выглядел в глазах зрителей?

- Кстати, о Софии Ротару - вы долго с ней сотрудничали, написали для нее много популярных песен. В чем секрет ее творческого долголетия?

- Ротару человек с феноменальной энергетикой. И в ней есть человеческий стержень, держащий ее во всех сложных жизненных коллизиях. А в музыке ей очень помогают народные корни - они тоже всегда поддерживают ее в трудную минуту, являются мощным "репертуарным поплавком". Она большой молодец. А как выглядит - просто девочка (смеется).

- О чем мечтаете сейчас?

- Мои мечты лежат скорее в человеческой плоскости, а не в творческой. Они связаны с семьей, со здоровьем близких, с судьбами детей. Дочь Маша, хоть и занималась музыкой, выбрала себе модную нынче профессию пиар-менеджера. Сыну Лёне сейчас 11 лет. Он занимается на фортепиано. Даже исполнил с оркестром тему из «Маленькой Веры» для документального фильма " имени меня". Станет ли он музыкантом, не знаю.

- Какой самый запоминающийся подарок вы получали в день рождения?

- Часто мне дарят хорошие инструменты, гитары. И я очень радуюсь таким презентам. Но, как и для любого родителя, для меня самые важные подарки те, которые сделали мои дети - самодельные открытки, рисунки, игрушки. Я их все трепетно храню. В этом отношении я сентиментален.

- Как поживает Ваша программа на "Серебряном дожде"?

- В апреле программа отпраздновала свое четырёхлетие, и она серьёзная часть моей сегодняшней жизни. Я всегда слушал много музыки, но сейчас я делаю это еще и по долгу службы - что может быть приятнее! В прошлом году я проводил конкурс рок-групп КРОК-РОК, и реакция музыкантов превзошла все ожидания - в нем приняли участие более 2500 коллективов.

Вот тут уж пришлось напрячься. Спасибо жюри, в котором приняли участие Илья Лагутенко, Евгений Маргулис, Диана Арбенина, Миша Козырев - нам всем вместе пришлось изрядно поработать. В новом сезоне думаю приглашать больше молодых команд в гости на программу, чтобы они могли представить себя в эфире живьём.. Ожидаются интересные иностранные гости, так что слушайте - каждую субботу с 12:00 до 18:00 на "Серебряном дожде" "Слова и музыка Владимира Матецкого".

- Ну а как новые песни, пишутся?

- К счастью, пишутся. В последнее время работал с совсем новыми для меня исполнителями, такими как Тамара Гвердцители, Сергей Мазаев, Вика Цыганова, Александр Маршал, группа Couple. Надеюсь, что к концу года начнем делать новый материал с "Машиной времени". Да вот и вы меня натолкнули на мысль - а не сделать ли что-то интересное для Ротару. Надо подумать, почему бы и нет (смеется).

http://kp.ru/daily/25881.5/2844426/

Банановые острова - прикольный альбом. А вот что касаемо всего остального - 90 % - не моё. Но в общем и целом - Матецкий - молодец.

2Corvin
Спасибо за подборку статей, - прочитал с интересом. Матецкий, действительно, заслуживает похвалы, - Молодец!

Прочитал. I m 66. Бывают в жизни приятные моменты. Спасибо Матецкому.

Ага, сфотался...А фотографии, конечно потерялись. В клубе Зыкиной прибавление...

Очень зрелые и толковые ответы на хорошие вопросы.
Спасибо, с удовольствием прочитал!

Я не ностальгирующий брюзга

Композитор Владимир Матецкий убежден, что скоро интерес людей к музыке вспыхнет с той же силой, что и пятьдесят лет назад

Рок-н-ролл и эстрада, "Лаванда" и "Здравствуй, мальчик Бананан", работа с западными суперзвездами и продюсирование молодых исполнителей... Кажется, нет области в музыкальном шоу-бизнесе, где не приложил бы свои силы композитор Владимир Матецкий. В мае Владимиру Леонардовичу исполнилось 60. С юбиляром беседует обозреватель "СОЮЗа".
Владимир Леонардович, для вас не было неожиданностью поздравление от Президента Беларуси Александра Лукашенко.
Владимир Матецкий: Думаю, что Александр Григорьевич просто любит творчество Софии Ротару и знает мои песни. А может, ему понравилась моя песня, которую поет Анжелика Агурбаш - "Я буду жить для тебя"? Она, по-моему, получилась неплохой. Из новых белорусских артистов в "Крок-Роке", фестивале молодых исполнителей, которым я занимаюсь, неплохо показала себя группа "Соника". Может быть, что-то с ребятами сделаем вместе - почему бы и нет.
Ваш девиз по жизни - фраза из песни "Битлз" "Nothing gonna change my world", то есть "Ничто не изменит мой мир". Значит ли это, что с тех пор как вы в 60-х играли рок-н-ролл в группе "Удачное приобретение", вы не изменились?
Владимир Матецкий: Все меняется вокруг, человек меняется, стареет, и я не исключение. А мой мир - он в моей голове. Мне многое в жизни интересно, и это, наверное, хорошо, что мои интересы распространяются далеко за пределы музыки - это и живопись, и кино, и книги, и архитектура. А любопытство хорошо отгоняет скуку, главного врага творчества! Мотивацией для всех рокеров нашего, "битловского", призыва было неудержимое желание играть любимую музыку, какие бы проблемы это ни привносило в жизнь. Конечно, было и желание покрасоваться на сцене перед девчонками, что тут греха таить, да заработать какие-то деньги удавалось, но коммерческой мотивации в полном смысле слова тогда еще не было.
И в вашем легендарном, совместном с Юрием Чернавским, проекте "Банановые острова" тоже не было никакого коммерческого расчета?
Владимир Матецкий: Какой расчет? Начинали мы с того, что просто обменивались какими-то шутками, идеями, ссылками на чьи-то вещи, и потом из этого мало-помалу "нарулилась своя фишка" (любимое Юрино выражение тех лет!). Но, как в жизни бывает, ты никогда не знаешь заранее судьбу тех или иных произведений - и "Банановые острова" не исключение. Когда нам с Чернавским стало ясно, что проект удался, появилось желание выпустить диск на "Мелодии", сняться на телевидении. Но ничего, к сожалению, не получилось. То есть съемки-то шли, в том числе в топовой программе "Новогодний аттракцион" Евгения Гинзбурга, только нас оттуда успешно вырезали. Снимались мы и на региональных студиях, но и из этого ничего не вышло. Так и остались "Банановые острова" в истории отечественной музыки магнитоальбомом. Потом диск все же вышел, но уже совсем в другое время, да и выпускающая компания проявила халатность, пропустив на диске песню "Зебра"!
Вскоре после этого вы оставили рок и начали сочинять для советских поп-звезд. Как вы сегодня относитесь к стереотипу, что поп-музыка - это только чтобы заработать...
Владимир Матецкий: Вы знаете, на роке сегодня люди зарабатывают ничуть не хуже, чем на поп-музыке! Надо понимать, что жанровые границы между рок- и поп-музыкой весьма условны. Приглядитесь - все, кто добился успеха, использовали тот или иной элемент "поп" (а это сокращение от слова популярный) культуры в своем творчестве. Коллеги всегда обращают внимание на успех, как, впрочем, и все остальные люди, так что реакция окружающих - это вполне понятный спектр эмоций.
А вам самому было проще или сложнее работать, скажем, над "Автомобилями", чем в середине 80-х над песнями для таких суперзвезд, как Игги Поп или Элис Купер?
Владимир Матецкий: Нет-нет, никакие сравнения невозможны! Песня "Автомобили" была хоть и типичной шуткой на злобу дня, работать над ней пришлось довольно долго: мы никак не могли найти для нее правильную ритмическую структуру, да и "накручивание" каких-то смешных звуков на синтезаторе заняло у Саши Буйнова немало времени. Клип в "Новогоднем огоньке" тоже снимался с большими затруднениями. Тогда только вышла жигулевская "девятка", которую "Веселые ребята" решили использовать на съемках, и проблемой было достать ее, а еще большей - закатить в останкинскую студию...

А что касается иностранных звезд?
Владимир Матецкий: Я часто работал за границей, общаюсь с западными музыкантами, продюсерами, авторами, певцами и могу сказать, что уровень их организованности несопоставим с тем, что есть у нас!
И из наших артистов рядом с западными никого не поставишь в принципе? Даже вашу любимицу Софию Ротару?
Владимир Матецкий: Нет слов, у Ротару невероятная работоспособность и энергетика, и это, как мне кажется, основные составляющие ее успеха. Но западный шоу-бизнес... Хотя один пример мощного нереализованного потенциала для западной карьеры я вам все же назову - это Владимир Пресняков-младший. У Володи был реальный шанс, когда он был совсем юн, здорово выглядел, имел великолепные вокальные данные, был пластичен, харизматичен... Короче, готовая звезда! Им реально заинтересовался влиятельный английский продюсер, готов был вложить серьезные деньги. И в Москве его поддерживала не менее серьезная менеджмент-компания. Но не срослось, не получилось... А жаль!
Скажите, Владимир Леонардович, не легче ли сегодня композиторам и артистам, чем в советские годы? Никто, например, не запрещает певцам исполнять песни не членов Союза композиторов...
Владимир Матецкий: Так сегодня новые песни не очень-то нужны сами по себе! Иногда я думаю, что, может быть, прав Боб Дилан, сказавший об этом в интервью несколько лет назад? Это, конечно же, утрирование ситуации, но то, что сегодня у людей отношение к новым песням совсем другое, точно. Не сочтите меня за ностальгирующего брюзгу, типа раньше и сахар был слаще, и вода мокрее - поверьте, я далек от такого! То, о чем я говорю, является предметом обсуждения во всей серьезной музыкальной блогосфере мира. Мое мнение - то, что мы видим вокруг, это естественный процесс: what goes up must come down, как пела группа Blood, Sweat & Tears. Скорее всего, история завершит свой очередной цикл, и интерес людей к музыке вновь вспыхнет с той же силой, как это было в 60-е.
И кто тогда эту музыку будет сочинять - компьютеры?
Владимир Матецкий: В фильме "Доживем до понедельника" есть забавный эпизод на эту тему - помните, диктор из телевизора, рассказывающий про роботов, пишущих музыку? Несмотря на все придумки новейших технологий, живой талантливый человек всегда будет интересен окружающим. Даже через тысячу лет, уверен.
А на каком инструменте сейчас пишете музыку вы?
Владимир Матецкий: Именно сейчас я записываю две песни с этническими инструментами для группы The Couple - мне это ново и интересно. А сочиняю в основном на акустической гитаре, играть на которой научился еще в 60-х. В детстве я занимался на фортепьяно у Софьи Моисеевны Карпиловской, ученицы Елены Гнесиной, и эти занятия мне дали очень много, в том числе и с точки зрения общего вкуса и видения музыки. В консерваторию я не пошел - думаю и сейчас, что правильно поступил. Недавно у меня в эфире (композитор ведет на станции "Серебряный дождь" цикл "Слова и музыка Владимира Матецкого". - Ред.) была знаменитая певица Кортни Лав, так вот она рассказывала, как буквально силком вытаскивала своего гитариста из музыкального колледжа Беркли, чтобы он, как она выразилась, "не потерял творческого духа"! Законченного образования - музыкального или любого другого! - по-моему, быть не может в принципе, век живи, век учись! Я бы и сегодня с удовольствием пошел учиться туда, где учат писать песни, только где это место?

http://www.rg.ru/2012/08/02/mateckij.html

Sophia's Upgrade
)))

https://interesting.d3.ru/abgreid-sofii-1437983/

Композитор Владимир Матецкий: У публики в России восприятие музыки глубже, чем на Западе

Российский композитор, член авторского Совета Российского авторского общества Владимир Матецкий в пятницу отмечал день рождения, ему исполняется 69 лет. В эксклюзивном интервью ФАН автор известных музыкальных хитов, которые исполняли София Ротару, Яак Йоала и «Веселые ребята» рассказал, почему сегодня нет такой песни, которая была бы хитом для всех поколений, а также о том, какое место песенный жанр займет в будущем.

«Казавшееся незыблемым исчезает»

— «Лаванду» узнают с трех нот миллионы слушателей. Вы — один из самых популярных отечественных композиторов-песенников 20-го века, ощущаете ли вы себя актуальным и востребованным сегодня?

— Со времени премьеры песни «Лаванда» в 1985 году, конечно, все очень сильно изменилось — и в жизни, и в мире, и в музыке. Но я по-прежнему занимаюсь сочинением песен — значит, востребованный! И это большое счастье. Все, что касается оценок востребованности — по принципу «больше-меньше» или «сильно-слабо» — это бесконечный разговор, в который авторам, как мне кажется, не стоит включаться. Слушатели решают сами, какие им песни ближе, какие песни для них важны, а какие они забывают. Многое, что казалось незыблемым, потихонечку бледнеет и исчезает. И это касается не только музыки.

— Каким вам видится будущее русской национальной песни в формате концерта, парада, застолья? Что останется от народной традиции пения и песни, которую подхватило ваше поколение?

— То, что мы понимаем под отечественной песней, будь то советская, будь то русская песня — это в первую очередь мелодика и родной язык. Эти основы остаются. Но форма песни и ее восприятие меняется. Сегодняшняя молодежь не очень рвется к застольному пению, но — парадокс — караоке существует. Мне кажется, что песне, как и многим другим вещам в жизни, свойственна цикличность. Новым поколениям нужны новые песни, поэтому они отторгают звучание и манеру исполнения предшественников. А заодно и «форму потребления» музыки. Но жизнь циклична, ее колесо постоянно вращается. Так что есть ощущение, что в определенный момент оно вернется в исходную позицию — а это значит, что песня станет снова тяготеть к мелодике и тексту, наполненному смыслом. Ведь это, как говорят музыканты, доминанта песенного творчества.

А вот что является русской песней с научной точки зрения — это вопрос сложный. Многие ученые считают, что копать надо гораздо глубже, чем до уровня послереволюционного времени.

— Ваше творчество много лет было связано с Софией Ротару. Есть ли у вас новые совместные работы?

— София Ротару — замечательный человек и певица, но мы живем в разных странах, а сегодня, как вы понимаете, ситуация еще и крайне политизирована. Но пройдет и это — вот только когда? Вчера я разговаривал с ее сыном, Русланом Евдокименко, который сейчас ведет дела мамы. Он великолепный продюсер — именно он помогает ей с подбором репертуара и аранжировками, и он перфекционист в этом деле.

Соня живет в Киеве. Несмотря на все политические перипетии, любовь к Софии Ротару у нас в народе, как мне кажется, не угасла. Человеческая энергетика, исходящая от Софии Михайловны, всегда находила отклик, трогала сердца людей. Наша дружба не прекращается вот уже 36 лет — а это большой срок.

В ближайшее время записывать что-то новое мы не планировали, но песни — это то, что порой появляется абсолютно спонтанно. Так что, если появится, я с удовольствием эту песню запишу в студии — и мы ее представим публике.

— Как относитесь к своей легендарной песне «Лаванда»? Дорога ли она вам?

— Песня была написана как раз 36 лет назад, с нее и началось мое знакомство с Ротару. Я рад, что песня продолжает жить: я ее периодически слышу в самых разных вариантах и интерпретациях. Я отношусь к «Лаванде» более чем хорошо, она у меня вызывает сильные ностальгические чувства. И Ротару, насколько я знаю, к ней тоже относится с большим пиететом, она неизменно является частью ее концертной программы.

Сейчас уместно вспомнить историю первого исполнения «Лаванды». Она впервые прозвучала в «Новогоднем огоньке» в исполнении дуэта Ротару и Яака Йоалы. К сожалению, Йоала ушел из жизни, так что повторить дуэт невозможно.

«Подростки не безнадежны!»

— Слово «попса» стало чуть ли не ругательным. Есть еще и «русская попса». Не отстают ли вкусы и вообще уровень потребления музыкальной поп-культуры среднестатистического россиянина от восприятия американца, европейца? Некоторые снобы советуют «дорасти»…

— Я обратил внимание, что слово «попса» любят говорить деятели культуры других жанров. Их мотивация, как правило, очень даже понятна — это простая человеческая зависть. Сами они зачастую являются ничуть не меньшей «голимой попсой». Но оставим их в покое, пусть говорят, что хотят.

Что касается вкусов, то наш слушатель не ниже по уровню, чем западный. Какие-то чувства у него выражены даже в большей степени, чем у «человека той культуры» — например, восприятие текста. Просто музыкальный бэкграунд совсем разный. Вообще-то, это очень тонкая тема, которую в двух словах не раскроешь.

Но что интересно: сегодня наблюдается некая конвергенция — и наш подросток с мобильным телефоном в руках сильно сблизился в восприятии музыки с западным подростком. При этом оба они отличаются от своих сверстников, живших, скажем, 30-40 лет назад.

Молодежь не такая, как родители и деды — это очевидно. Часто слышу сетования по этому поводу людей моего поколения, да и тех, кто гораздо моложе меня — мол, молодежь слушает всякую чушь, слов понять нельзя, тексты жуткие, музыки нет вообще. Конечно, в этом есть доля правды, но я стараюсь относиться к этому философски: для начала вспомните, что происходило с вами, когда вы были молодыми!

Надо понимать, что у сегодняшней молодежи совсем другой «контекст жизни». Их мир гораздо более пестрый и быстрый, он перенасыщен информацией. Но базовые вещи в человеке, думаю, остаются теми же – так что подростки не безнадежны (смеется).

При этом предсказать, как будет восприниматься музыка новыми поколениями, на какой она будет стоять «полке» восприятия, довольно трудно.Мне, кстати говоря, очень нравится литература, в которой есть исследования и прогнозы на ближайшее и далекое будущее. Всегда читаю публикации — и по-русски, и по-английски — на эту тему. Так вот, в одной из недавно вышедших в Америке книг высказано соображение, что четыре базовые вещи в человеческой жизни — рождение, смерть, еда и секс — претерпят в ближайшее время кардинальные изменения. Не знаю, доживем ли мы до этих времен…

Говоря о роли музыки сегодня, не надо забывать, что в распоряжении подростков огромное количество альтернатив — чего стоят одни только компьютерные игры. Поэтому ожидать от них такого же интереса к музыке, который был во времена The Beatles, уж точно не стоит.

— Есть ли молодые исполнители, которые вам нравятся и с которыми вы бы с удовольствием сейчас работали?

— Талантливые люди рождаются всегда, и, конечно же, я отмечаю для себя какие-то фамилии и названия групп. И я работаю с молодыми — и делаю это с большим удовольствием.

Немного о другом. Обратите внимание: сегодняшние песни большими — всенародными — хитами не становятся. Происходит это не от того, что исполнители недостаточно талантливы: просто мир вокруг стал другим. По этому поводу высказывались практически все большие западные звезды, в том числе и Боб Дилан. Его знаменитая фраза звучит так: «Миру больше не нужны новые песни». При этом сам он постоянно выпускает альбомы — жизнь-то продолжается.

Буквально на днях был опубликован трейлер документального музыкального сериала «1971». В нем кого только нет: от Джона Леннона до Джони Митчелл. И все они говорят, что музыка тогда, в 1971-ом, являлась составной частью общества. Она не иллюстрировала то, что происходило, она являлась частью жизни. Сегодня такого не наблюдается — ни на Западе, ни у нас.

«Времена всенародных хитов прошли»

— Какое место сегодня занимает песенный жанр? Вам тесно в его рамках?

— Я постоянно занимаюсь музыкой — это, в основном, песни и музыка к кинофильмам. В данный момент пишу музыку для сериала. У меня была идея насчет мюзикла, я даже начал делать эскизы, но потом все как-то затихло, остановилось. Дело в том, что такие проекты надо «тащить», занимаясь большим количеством организационных вопросов — и это помимо музыки. Я понял, что мне это тяжеловато. С песнями все проще, хотя тонкостей хватает.

Конечно, хочется, чтобы песня «пошла в народ», но, как мы уже говорили, сегодня это практически несуществующее явление. Если я вам задам вопрос о популярной сегодня песне, которую знают все, то вы вряд ли на него ответите — и, на самом деле, таких песен больше нет. Времена больших кроссовер-хитов, песен, апеллирующих ко всем поколениям слушателей, прошли. Сегодня, конечно, есть заметные песни, но они популярны у какого-то определенного слоя слушателей, при этом абсолютно не известны любителям других стилей и жанров. Да и живут они 15 минут.

Причина? Просто произошла серьезная онлайн-революция — изменились способы распространения и восприятия музыки. Старые стереотипы рушатся. Молодому человеку сегодня предоставлен огромный спектр развлечений, и музыка приоритетом в этом списке не является. Выход пластинки даже любимого артиста сегодня — это не событие.

— То есть музыкальная индустрия с системой звезд, мега-тиражами и гонорарами, с живыми концертами для многотысячную аудиторией перестанет существовать?

— Предсказать, какой станет новая конфигурация шоу-бизнеса, пока не берется никто — ведь тут еще и пандемия наслоилась, изменив правила игры.

Сегодня у нас другие звезды: Ольга Бузова популярна, потому что она популярна — какая она певица или телеведущая, не имеет значения. Это совсем другой тип «звездности», другой тип взаимоотношений с публикой — ее 20 миллионов подписчиков в Instagram и есть ответ. Поэтому сравнение старых и новых «героев» — дело очень сомнительное.

Не так давно в неловкой ситуации оказалась певица Лариса Долина, когда она в программе Максима Галкина «Музыкалити» стала убеждать молодую блогершу по имени Валя Карнавал, что ей сначала надо научиться петь, а уже потом записывать песни. Лариса не поняла, что девочка и не собирается учиться пению, она уже научилась «делать хайп». И это сегодня гораздо важнее для успеха. И то, что тинейджер Валя Карнавал не знает песен Долиной — в этом нет ничего особенного. А хорошо это или плохо — это уже другая тема.

— Профессия «композитор» останется?

— Пока остается.

«Пойду в тяжелый рок!»

— Скажите, что вас радует сегодня, что дает силы?

— Чем больше лет, тем больше радости, если все в порядке со здоровьем! Причем не только с моим, но и моих близких. Обратил внимание: прихожу в гости к кому-то на день рождения — и все больше вижу среди гостей врачей. Понятная тенденция (смеется)!

Что касается моих интересов, то их всегда было много: это и книги, и изобразительное искусство, и гитары, и марки, и много еще что. Сам немного рисую — это графика, живопись.

— Удалось ли вам, как творческой личности, реализоваться на родине, в России? В конце 1980-х годов вы были координатором «саммита» американских и советских композиторов. Наверняка предложения о совместной работе поступали? Стоял ли когда-нибудь вопрос выбора места жительства?

— Я безо всякого пафоса могу сказать, что абсолютно никогда не мыслил себя живущим постоянно заграницей. Всегда понимал, что я привязан к языку, к людям, к Москве. Иностранцы мне были интересны — и с точки зрения творческой, и с точки зрения другого подхода к жизни. Но серьезных мыслей об отъезде у меня никогда не было.

— Рок-н-ролл жив? Что происходит с этим жанром, с которого вы начинали?

— Каждый воспринимает слово «рок-н-ролл» по-разному. По-моему, жив, хотя и не такой резвый, как раньше. Да, есть много повторов, многое уже сказано за эти годы, но ведь рождаются же ребята с музыкальным талантом, которые хотят громко играть на гитарах! Им сегодня не просто — те, кто принял серьезное решение идти в музыку, очень рискуют. В утешение им скажу, что и остальные виды человеческой деятельности в ближайшее время будут трудными и конкурентными — это как раз из тех самых книжек с прогнозами на будущее.

— Каким будет празднование вашего дня рождения?

— По-домашнему, в кругу семьи. Я не устраиваю чего-то большого. Это связанно и с пандемической историей, и с отсутствием желания «разгуливаться по буфету». Отметим в кругу семьи — тем более врачи есть и внутрисемейные (смеется).

— Чем занимаются ваши дети?

— У меня двое детей: дочка Маша замужем, сейчас не работает, занимается ребенком. Ему два годика и три месяца, очень симпатичный парень. Сын Леня учится в институте, ему 20 лет. Кстати говоря, играет на фортепиано и гитаре.

— Пойдет, как вы, в самом начале карьеры, в рок-музыку?

— Посмотрим. Но сейчас точно не начало 70-х, шансов на успех не так много. Скорее я пойду на сцену, причем в тяжелый рок (смеется)!

https://riafan.ru/1444568-kompozitor-vladimir-mateckii-u-publiki-v-rossii-vospriyatie-m...