Ко дню рождения Джона Леннона
Речь Пола Маккартни на церемонии официального зачисления Джона Леннона в Зал Славы Рок-н-Ролла. Пол Маккартни произнес эту эмоциональную и искреннюю речь 19 января 1994 года на церемонии зачисления Джона Леннона в Rock-n-Roll Hall of Fame. На церемонии присутствовала Йоко Оно.
Дорогой Джон,
я помню, когда мы впервые встретились в Вултоне на деревенском празднике. Был прекрасный летний день, я прогуливался там и увидел на сцене тебя. А ты пел "Come Go With Me" Делла Викингса, но не знал слов и сочинял их на лету. "Come go with me to the penitentiary". ("Пойдем со мной в тюрягу"). Ничего себе стишки.
Я помню, как мы сочиняли наши первые песни. Обычно мы шли ко мне домой и покуривали чаек, набивая его в трубку моего отца, которую тот держал в выдвижном ящике стола. Это не возвысило нас в собственных глазах, но мы были на верном пути.
Мы хотели быть знаменитыми.
Я помню, как приходил в дом твоей матери. Джулия была очень щедрой, очень красивой женщиной. У нее были длинные рыжие волосы и она играла на гавайской гитаре. Я никогда не видел женщину, которая бы такое умела. И я помню, как растолковывал тебе гитарные аккорды, потому что раньше ты брал аккорды, как на гавайской гитаре.
А потом ты получил на совершеннолетие 100 фунтов от одного из своих родственников из Эдинбурга, и мы решили съездить в Испанию. Из Ливерпуля мы поехали автостопом, добрались до Парижа и решили зависнуть там на недельку. И в конце концов получили нашу прическу, которую сделал нам парень по имени Юрген и которая стала называться "стрижка под Битлз".
Я помню, как познакомил тебя с моим дружком-приятелем Джорджем и привел его в группу после того как он сыграл "Raunchy" на верхней площадке даблдекера (двухэтажного автобуса). Ты был впечатлен. И мы встретили Ринго, который целый сезон работал в лагере у Батлина - он уже был зрелым профессионалом - но у него еще должна была обязательно вырасти борода, и она выросла.
Позднее мы просочились в Cavern Club в Ливерпуле, который официально был блюзовым клубом. На самом деле мы не знали ни одной блюзовой вещи. Блюз мы обожали, но не знали ни одного блюзового номера, поэтому делали объявление типа "Леди и джентельмены, сейчас прозвучит вещица великого Биг Билл Брунзи под названием "Wake Up Little Suzie." И из зала то и дело раздавалось: "Это не блюз, это не блюз! Это поп". Но мы продолжали играть.
А потом мы покончили с гастролями. Парень по имени Ларри Парнс взял нас в наше первое турне. Помню, перед этим турне мы все изменили имена. Я изменил свое на Пол Рамон, Джордж стал Карлом Харрисоном и, несмотря на то, что люди думают, что ты не менял своего имени, я помню, что на протяжении всего турне ты был Лонг Джон Силвером. (Существует и другая версия).
Мы путешествовали в фургоне, и как-то раз у нас выдался тот еще вечерок, когда разбилось ветровое стекло. Мы выезжали на автостраду, чтобы возвратиться в Ливерпуль. Было холодно, поэтому мы улеглись друг на друга, изобретя таким образом "битловский сэндвич". Мы узнавали друг друга. Это были способы, которыми мы лучше узнавали лучше друга друга.
Мы поехали в Гамбург и встретили обожаемых нами Литтл Ричарда, Джина Винсента… Помню, Литтл Ричард пригласил нас к себе в отель. Он посмотрел на кольцо Ринго и сказал: "Мне нравится это кольцо". Он сказал: "У меня есть такое же кольцо. Я мог бы подарить вам такое". Поэтому мы все пошли вместе с ним в отель. (У нас никогда не было кольца).
Однажды мы зашли с Джином Винсентом в его номер в отеле. Все было прекрасно до тех пор, пока он не сунул руку в ящик прикроватной тумбочки и не вытащил пистолет. Мы сказали: "Э, нам пора идти, Джин, нам пора идти…". Мы вылетели из номера пулей!
А потом были США - Нью-Йорк - где мы встретились с Филом Спектором, "Ronettes", "Supremes", нашим героями, нашими героинями. А позже в Лос-Анджелесе встретились с Элвисом Пресли. Мы увидели парня в домашней обстановке. Он был первым увиденным мной человеком с дистанционным пультом управления телевизором. Ну и дела! Он был героем, чувак!
А затем был Эд Салливан. Мы хотели быть знаменитыми, и вот теперь мы действительно знамениты. Я имею в виду встречу с Митци Гэйнор в Майами! (Митци Гэйнор - актриса и балерина).
А потом запись на Abbey Road. Я до сих пор помню, как мы записывали "Love Me Do". Ты был официально назначен вокалистом, но из-за того, что ты играл на губной гармошке, Джордж Мартин неожиданно сказал в середине сессии: "Пусть строчку "love me do" поет Пол", важнейшую строчку. Я слышу это по сей день: ты выдаешь "Whaaa whaaa", а я - "loove me doo-oo". Нервы, чувак.
Я помню, как я мучился над вокалом в песне "Kansas City" - ну, я никак не мог сделать классный вокал, потому что тяжело работать с таким материалом. Ты знаешь, я слишком напрягался, пытаясь это спеть. Ты спустился вниз из комнаты контрольного прослушивания, отвел меня в сторонку и сказал: "Ты можешь сделать это, ты просто должен вопить, ты сможешь". Поэтому я говорю тебе спасибо. Благодарю тебя за это. Я справился.
Я помню, как мы писали с тобой "A Day in the Life" и как мы переглянулись, написав строчку "I'd love to turn you on". (Из жаргона нарков, кажется. Что-то вроде "Хочу тебя завести".) Мы, типа, знали, что делаем, ты понимаешь. Подленько так переглянулись.
После этого была девушка по имени Йоко. Однажды она появилась возле моего дома. Был день рождения Джона Кейджа, и она сказала, что ей нужно взять рукописные оригиналы у разных композиторов, чтобы передать их ему, и она хотела одну нашу с тобой рукопись. И тогда я сказал: "Ну, у меня с этим все в порядке. Но вы должны пойти к Джону".
И она пошла…
Потом я установил парочку магнитофонов Бреннелла, которые мы раньше использовали, и вы с Йоко всю ночь записывали "Two Virgins". Но обложку вы сбацали самостоятельно - со мной каши не сваришь.
И вот после этого телефонный звонок тебе. И после всего того дерьма, через которое мы прошли, радость от того, что мы ...
https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=1347
