Kiss

Globe 18 November 2024.

Я не мог поверить, что снова оказался там, где не хотел быть. Но мне нужны были деньги.
Я вернулся в Нью-Джерси, готовясь отправиться в турне, когда мне позвонил Джо Перри, гитарист Aerosmith.
“Питер, у нас возникли проблемы с туром”, - сказал он. “Эйс не придет. Но мы хотим настоящих КИСС в туре. Ты можешь позвонить Эйсу?” Джо спросил меня. “Может быть, ты сможешь уговорить его на это”.
Казалось, что тур может сорваться. Барабанщик Aerosmith Джоуи Крамер не хотел выходить с нами на одну сцену: он думал, что мы просто шуты. Но я не собирался звонить Эйсу и умолять его приехать в турне. Как бы сильно я ни чувствовал себя преданным Эйсом, я все равно предпочел бы, чтобы он играл вместо Томми Тайера. Я ненавидел играть то единственное шоу в Мельбурне без Эйса. И это должно было стать полугодом из моей жизни.
Но я сдержался и вернулся к репетициям. Сначала они говорили о том, чтобы открывать поочередно нас и Aerosmith, но теперь Aerosmith решили, что мы будем открывать каждое шоу. Если бы Эйса там не было, Aerosmith не сочли бы, что они заслуживают того, чтобы открываться для имитации KISS.
Это был интересный тур, но я скучал по Эйсу. Вместо этого у меня был Томми/Эйс. Тайер только что превратился в туза. Он двигался как Эйс; он начал заходить в гримерку и вести себя так, как будто он звезда, разбрасывая повсюду свое дерьмо, приказывая людям.
Я сидел там, пока накладывал макияж, и просто безжалостно надрывал ему яйца.
“Ты думаешь, что ты рок-звезда? Ты кусок дерьма. Раньше ты заказывал мне завтрак”, - говорил я.
Джин хихикал, потому что у него не хватало духу отчитать Томми самому.
“Как будто он заслужил право называться рок-звездой”, - продолжал я. “Он дублер Эйса. У него даже нет своих собственных облизываний, и я должен уважать этот кусок дерьма?”
“Питер снова жалуется”, - сказал Джин.
Конечно, я жаловался. Я возненавидел этого парня. Томми подходил ко мне на сцене, а я смотрел в другую сторону. Я даже не хотел смотреть на него, так сильно я его презирал.
Потом Томми начал присутствовать на встречах с Джином и Полом, на которые меня даже не приглашали. Док созывал собрания и ни разу не попросил меня присутствовать. Вот гребаный панк-лизоблюд, причастный к большему дерьму, чем я. Это разбило мне сердце. Сейчас я смеюсь над этим, но тогда это убило меня.
Я даже ненавидел игру Томми. Он идеально разыгрывал партии Эйса, нота в ноту. В этом и была проблема. Мне нравилась грубость Эйса. Эйс носил двадцать четыре миллиона браслетов, черепов и цепочек. У него было по кольцу на каждом пальце, одно из них - то же самое большое кольцо с черепом, которое носил Кит Ричардс, его кумир. И когда Эйс играл, вы слышали, как драгоценности позвякивали и ударялись о Les Paul. Эйс был наэлектризован. Но Томми играл как школьный учитель, безукоризненно точно. Это не КИСС. KISS была свободной, великолепной группой. Теперь мы внезапно стали идеальными. Время от времени я валял дурака и пробовал что-то другое, и я бы посмотрел. Это было одно и то же чертовски скучное шоу, ночь за ночью, ночь за ночью.
Каким бы недовольным я ни был, Джиджи помогала мне сосредоточиться. Во-первых, она уговорила меня выступить в туре.
“Детка, тебе пятьдесят шесть лет. Это твой последний шанс, будь то десять штук или две штуки. Ты никогда больше не будешь играть в "Мэдисон Сквер Гарден". Делай, как Брюс Спрингстин, наслаждайся своими славными днями. Выходи, наслаждайся толпой, наслаждайся моментом, потому что это будет последний раз, когда ты станешь рок-звездой”.
Она была права. Мне никогда по-настоящему не нравилось гастролировать в семидесятые. Мы все время были в пути, и это было слишком много, слишком быстро. К тому же ты ничем не мог наслаждаться с Джином и Полом. Мне, конечно, не понравился тур воссоединения, потому что я был так расстроен тем, что они не изменились. Так что на этот раз я был полон решимости пойти куда-нибудь и повеселиться. Я подумал: “Сделай это для себя, Питер. Ты - Человек-кошка, ты создал этот образ, ты оживляешь людей с помощью этого образа, ты исцеляешь людей с помощью этого образа, ты изменил жизни людей”.
Так что я провел лучшее время в своей жизни, играя для себя, по-настоящему наслаждаясь опусканием занавеса и впечатляющим напыщенным ревом толпы через мой головной убор. Если вам посчастливилось быть на любом из этих последних концертов, то, вероятно, это было лучшее, что я когда-либо играл, и лучшее, что я когда-либо пел. Мне действительно напомнили, почему я брал в руки палочки, когда был ребенком. Я просто чувствовал себя волшебно и чудесно.
Пока мы не попадем в Вегас. Там я услышал, что Томми Тайеру платили 25 000 долларов за ночь.
“Этот ублюдок даже не настоящий член группы, и ты дал ему больше денег, чем мне?” Я накричал на Джина и Пола.
Мы ездили на концерты в маленьком Виннебаго, потому что Док и Пако продолжали плакаться о том, как плохо проходит этот тур. Но мы распродавали билеты каждый вечер, и в итоге это был один из десяти самых кассовых туров того года. И все же мы сокращали потребление продуктов питания, покупая более дешевые продукты. Тем временем Aerosmith подъезжали на четырех лимузинах. Это была просто очередная чушь Дока и Пако.
Мне действительно нравилось гастролировать с Aerosmith. Я дружил с Джо Перри в течение многих лет, и он просто замечательный парень. Я часто сидел на своем балконе в отеле, а Джо проходил мимо.
“Эй, Джо, что происходит?” Я кричал вниз.
“Ах, просто еще один день в раю, Пити”, - говорил он.
Мне также нравились Том и Брэд. Джоуи Крамер, их барабанщик, был полной задницей. А Стивен был Стивеном. Стивен не мог насытиться собой. Он так сильно хотел внимания, что был даже хуже Пола. Где бы он ни был, он был громким, неистовым, смеялся, стараясь, чтобы люди его заметили. Это было похоже на Мир Стивена. Я бы записывал интервью, и из ниоткуда Тайлер просунул бы голову и сказал: “Хииииииииииии, что там происходит? Тайлер здесь.” Потом он исчезнет.
Хотя Тайлер был действительно мил с Джиджи. Он каждый день подходил к ней и обнимал. “Иди сюда и отдай мне сегодня мой сахар, девочка”, - говорил он. И они говорили о трезвости. В глубине души он был милым парнем. Aerosmith были лучшими. Для меня было честью играть с ними.
Я любил их команду. Их дорожный менеджер Чарли Эрнандес был для меня феноменален. Он заботился обо мне лучше, чем Док и наша команда.
Меня тошнило от всего этого дыма от нашего поджигателя, потому что он поднимался, и я погружался в него. Становилось так плохо, что мне буквально приходилось спускаться в конце шоу в кислородной маске. Это выглядело не слишком хорошо, особенно для пятидесятисемилетнего мужчины. Джиджи постоянно жаловалась и просила прислать мне дополнительных фанатов, но наш гастрольный менеджер Патрик так сильно достал Джина и Пола, что заявил, что ничего не может сделать — за сцену отвечает Aerosmith. Итак, Джиджи пошла к Чарли Эрнандесу, и он немедленно установил два дополнительных вентилятора, которые разогнали дым, чтобы я снова мог дышать.

Во время тура было так очевидно, что Пол ревновал к Тайлеру. Aerosmith соорудили пандус в передней части сцены, который выходил далеко в зал. Полу не терпелось взобраться на этот пандус, но закон гласил, что только Стивен и Джо могли им пользоваться. Пол хотел пролететь на своих качелях над аудиторией, но использовать этот тур было слишком дорого, так что он не мог соперничать с Тайлером. Плюс Тайлер был одним из лучших артистов, которых я когда-либо видел. Он некрасивый мужчина, но, как Мик Джаггер, он просто источает секс своими большими пухлыми губами. Он был магнитом для цыпочек, о котором Пол только мечтал.
Так Пол стал еще более безумным. Он начал вытворять все эти странные выходки. Он начал снова и снова исполнять свой рэп, как будто он был евангелистом. Заткнись на хрен! Время от времени я бил в барабан посреди одного из его рэпов, чтобы позлить его, чтобы он заткнулся. Это стало настолько плохо, что мы начали называть его Проповедником. Я смотрел на свои часы, и он говорил в течение пяти минут.
Затем он заводил руки за спину, поворачивался спиной к зрителям и страстно целовался сам с собой. Его руки были у него в волосах; он потирал уши. Я хотел спрятаться. Затем он отправлялся в "Краб", как мы это называли. Он брал свою гитару, засовывал ее между ног и катался на ней по сцене, а потом трахался с гитарой. Затем он переключал ее так, чтобы казалось, будто гитара долбит его по заднице. Я хотел застрелиться. Что еще хуже, он сходил с ума и бегал от одного конца сцены к другому, хлопая себя по заднице.
Какое, черт возьми, это имеет отношение к рок-н-роллу? Джин смотрел на меня и пожимал плечами. Он просто отрабатывал свою часть сцены и позволял Поли сходить с ума. Томми исчезал, а потом рассказывал Полу, каким он был замечательным. Он был сукой Пола. Он был на круглосуточном дежурстве на случай, если Пол захочет выйти и посмотреть на ткани или жалюзи.
За все годы, что я наблюдал за исполнителями от Джима Моррисона до Мика Джаггера и Стивена Тайлера, я никогда не видел, чтобы какая-нибудь звезда целовалась сама с собой, засовывала гитару себе в задницу, трахала гитару, а затем бегала вокруг, шлепая себя по заднице. Я этого не понял. Может быть, если бы существовала песня под названием “Шлепни меня по заднице”, тогда это имело бы смысл. Иногда я удивлялся, как ему вообще удавались девушки. Но он стал центром внимания для многих парней-геев. Они собирались в секции перед сценой и просто смотрели на него снизу вверх и пускали слюни.
Отчасти это было потому, что Пол обычно набивал свои штаны. Он делал это и раньше, но в туре Aerosmith это стало хроническим. Я думаю, он хотел, чтобы у него был член побольше, чем у Стивена. Однажды ночью я краем глаза заметил, как он что-то кладет туда. Внезапно он обернулся — и давайте просто скажем, что я знаю член этого человека, и это был не член этого человека. Стивен Тайлер даже прокомментировал это.
“Господи, Пол, как, черт возьми, ты ходишь с этим повсюду? Это чертовски крутое оружие, которое у тебя есть”, - сказал он.
“Ах, некоторые из нас благословлены”, - сказал Пол.
Мы с Джином оба чуть не упали с дивана.
“О чем, черт возьми, он говорит?” - прошептал я Джину.
“Она дикая, Питер, она дикая”, - улыбнулся Джин. “Она ничего не может с собой поделать”.
На самом деле мы начали называть Пола “Дикарь”.
Проблема с начинкой заключалась в том, что его член на каждом шоу был разного размера. Посмотрите его фотографии из того тура. Хотя я мог бы найти с ним общий язык. Иногда, когда я собирался выйти и спеть “Бет”, я немного растирал себя, чтобы сделать его больше. Потом я выходил, и луч прожектора падал на меня, и бум! Ты не мог не заметить эту штуку в моих штанах из спандекса.
Пол был не просто неуверен в размере своего члена. Однажды вечером Ленни Кравиц пришел навестить нас, прошел прямо мимо Пола, подошел и поприветствовал меня: “Дружище, Питер!” — потому что, когда он был ребенком, он носил грим Человека—кошки. Лицо Поли просто вытянулось.
Какими бы неблагополучными ни были мои отношения с Джином и Полом в конце, они враждовали так же сильно. Мы все вместе ужинали во время тура Aerosmith, и Джин и Пол были друг на друге.
“Почему бы вам, ребята, просто не помириться?” Я предложил. “Это гребаный кошмар, вы двое, ребята, идете на это”.
“Нахождение рядом с ним отравляет меня”, - сказал Пол. “Так что просто держись подальше от этого — это между мной и им. Мы вместе занимаемся бизнесом, но он ядовит. Я не могу быть рядом с ним.”
Пол вышел из комнаты.
Джин казался искренне обиженным. “Я не знал, что он считал меня токсичным”, - сказал он. “Я думал, он любил меня”.
“Он только что оскорбил тебя”, - сказал я.
“Нет, он любит меня”, - настаивал Джин. Он был в полном бреду. С другой стороны, Пол мог оскорблять Джина сколько угодно, пока они вместе зарабатывали деньги. Их отношения ухудшились до такой степени, что Доку пришлось стать буфером между ними двумя.
Тур должен был закончиться 18 декабря на Форуме в Инглвуде, за пределами Лос-Анджелеса, но они добавили шоу во Фресно 20 декабря, в день моего пятьдесят восьмого дня рождения. Если бы не Джиджи, они бы даже не купили мне торт. Но прямо перед концертом они объявили, что у меня день рождения, и пара горячих девушек вынесли большой торт. Я сошел с барабанов, поклонился, все спели мне “С днем рождения”, а потом они унесли торт. Мы закончили шоу, а потом я узнал, что они собирались сесть на самолет обратно в Лос-Анджелес и они договорились, что мы с Джиджи останемся на ночь, а затем вылетим коммерческим рейсом из Фресно в Нью-Джерси в восемь утра. Итак, всех, включая самозванца-туза, доставили домой на частном самолете, но меня отправили домой как багаж второго класса. Джиджи была взбешена. Поэтому она позвонила и забронировала для нас самолет Learjet. Она наполнила его шампанским и едой и даже распорядилась, чтобы большой праздничный торт доставили прямо к самолету.
Мы все покинули концерт и добрались до аэропорта. Там было два реактивных самолета, бок о бок.
“Чей это, блядь, самолет?” сказал Док.
“Это Питера”, - гордо сказала Джиджи.
«Что?»
“Мы не полетим домой никаким коммерческим рейсом. У нас есть свой собственный самолет.”
Должно быть, это обошлось в кругленькую сумму, но оно того стоило, просто чтобы увидеть выражение лиц этих парней.
Девушка Пола даже не попрощалась; она просто села в их самолет. Пол повернулся ко мне и сказал: “Увидимся через пару месяцев, Питер. Счастливого Рождества.” Потом подошел Томми. “Береги себя, Питер”, - сказал он и последовал прямо за Полом.
Подошел Джин. “Оставайся в форме, Питер. Через пару месяцев нам предстоит играть в Токио”.
Потом Док подошел ко мне. Он начал говорить, но я оборвал его.
“Ах, даже, блядь, не ходи туда со мной. Не говори мне, что любишь меня, не открывай, блядь, свой рот. Просто заткнись, и тебе тоже счастливого гребаного Рождества, - сказал я.
Затем подошел наш пилот. “Мистер Крисс, вы готовы к вылету?”

Rolling Stone Spain May 2014

Burrn! June 2021