Свершилось. Я встретился с ним. Вот статья, которую я написал для нашей газеты, завтра она выйдет.
Уфимский звездопад
В Уфе выступил РОБЕРТИНО ЛОРЕТИ
"Аппенинский соловей" приехал к нам, опоздав на сорок лет
Уфимская публика очень избалованна. Не удивишь ее ни «Назаретом», ни «Скорпионами», не говоря уже о звездах российской эстрады, афиши которых пестрят круглый год по всему городу. Может быть, приезд Робертино Лорети для многих тоже остался незамеченным. А молодое поколение вообще не знает, кто это такой. И они не виноваты в этом, виновато время. Однако время неподвластно перед песнями, которые исполнял Робертино Лорети 40 лет назад. Те, кто не знает этого великого певца, знают, я уверен, его песни. Хотя и не задумывались о том, кто сделал их популярными. «Ямайка», «Санта Лючия», «Аве Мария», «О Соле Мио» - нет никакого сомнения, что эти песни будут жить вечно.
В начале шестидесятых годов по всему миру звучал голос итальянского чудо-мальчика Робертино Лорети, прозванного «аппенинский соловей». Им восхищались воистину легендарные личности двадцатого века, такие, как Хрущев, Кеннеди, Мастрояни, Марлен Дитрих. Валентина Терешкова и Юрий Гагарин слушали его записи в космосе. Миллионы и миллионы пластинок, изображения на почтовых марках… Его имя стало нарицательным. Наверно, не было в мире более популярного ребенка.
Робертино Лорети (настоящее имя Роберто Лорети) родился 22 октября 1947 года в Риме. Он был пятым ребенком в семье, где всего было восемь детей. Как он вспоминает, петь начал с самого рождения. В шесть лет уже был солистом в церковном хоре и получил там первые уроки вокала. А в восемь лет оказался в хоре Римского оперного театра. Он не упускал случая подзаработать и часто пел в римских ресторанах, на свадьбах и вечеринках. Он стал популярным в своем родном городе, но слава его не выходила за пределы Рима, пока в конце 50-х годов его не заметил один датский музыкальный критик. Он пригласил юного Роберто в Данию на запись первой пластинки … И как это бывает в сказках про золушек, на детские неокрепшие плечи обрушилась всемирная слава. «Ямайка» звучала из каждого окна. Последовали бесконечные гастроли, записи пластинок, съемки в фильмах. А примерно в середине шестидесятых Робертино внезапно исчез. Помните фильм «Я шагаю по Москве»? Есть там такой эпизод – женщина в магазине грампластинок спрашивает: «Есть Робертино?». «Нет», - отвечает продавец. «Почему?» - спрашивает покупательница. «Подрос», - последовал ответ.
Об этом периоде своей жизни певец вспоминает: «Да я в общем-то не исчезал. Был естественный перерыв в связи с мутацией голоса. Я знаю, что ходили слухи о моей болезни. Это неправда. Когда голос у меня начал меняться, я действительно некоторое время лежал в больнице. Но только потому, что, катаясь на лыжах, упал и сломал ногу… Я продолжал петь, в основном уже в Италии. Но иногда ездил на гастроли в скандинавские страны, Германию, Голландию, Францию. Так продолжалось до 1973 года. А потом я просто устал от пения, от гастролей, и, если можно так сказать, «самоустранился» от пения».
И вот настало 1 ноября. Трудно было поверить, что легенда XX века находится в Уфе. И еще труднее, что через полчаса я его увижу. Перед началом концерта в Городском Дворце культуры меня провели в артистическую, где сидел синьор Робертино Лорети. Небольшого роста в меру упитанный 55-летний мужчина. Очень простой в общении и очень эмоциональный. Он напомнил мне итальянского повара из рекламы оливкового майонеза, который говорит «Белиссимо». Кто бы мог подумать, что это и есть тот самый мальчик с ослепительной улыбкой с обложки старой пластинки фирмы «Мелодия»! К сожалению, времени было мало, и поэтому я старался не спрашивать то, что и так всем давно известно.
- Как вам нравится Россия?
- Прекрасная страна, прекрасные люди. Особенно люблю Санкт-Петербург.
- А Уфа?
- Не могу сказать, я только сегодня приехал.
- Где вас лучше всего принимают?
- Я гастролировал по всему миру. Сейчас у меня тур по России. Среди всех слушателей особенно отличаются русские и японцы, у них высокая чувствительность и уважение к искусству и пению в частности; больше, чем у другой публики - французов, итальянцев, американцев. Русские и японцы – лучшие слушатели для меня.
- Куда Вы собираетесь ехать после Уфы?
- Сначала я был в Москве, потом в Санкт-Петербурге, затем мы посетили Казань, сегодня мы здесь, завтра мы едем на Урал, не знаю названия, пробудем там три-четыре дня, потом снова в Москву, после Москвы поедем в Сибирь. Затем возвращаемся домой. А в марте снова вернусь в Россию.
- Какие песни вы любите больше всего, поете ли в опере?
- Я знаю много арий, но оперу не пою. Я не хочу петь оперу, т.к. не чувствую себя оперным певцом, я чувствую себя классическим певцом, бельканто. Пятьдесят на пятьдесят – бельканто, поп-музыка, что-то посередине.
- А слушать оперу любите?
- Да, да.
- Вы выступали в одно время с «Битлз». Что вы о них думаете?
- «Битлз» – это великолепно, это классика.
- Какая ваша самая большая мечта, сбылась ли она? Если это не секрет?
- Конечно, не секрет. Я хочу, чтобы мой сын стал великим тенором.
- Я слышал, что он учится пению?
- Да.
- Сколько ему лет?
- 10.
- Как его звать?
- Лоренцо.
Когда мне дали понять, что пора закругляться, т.к. скоро начнется концерт, я достал припасенный компакт-диск и попросил синьора Лорети поставить на нем автограф. Диск был пиратский, купленный в уфимском магазине. Он очень удивился – такой диск Лорети видел впервые. Он долго его разглядывал и спросил: «Кто сделал этот диск?» «Русские пираты», - выдал я с потрохами наших аудиодельцов. Правда, объяснил ему, что у меня не было выбора, это единственное, что я мог достать. Я задал ему еще один вопрос: «Где можно достать ваши записи, купить ваши официальные компакт-диски?» Видно, очень расстроенный тем фактом, что его активно «пиратят» в России, синьор Лорети начал мне объяснять:
«Ты не можешь найти мои записи. Я продюсер самого себя, и у меня есть мои собственные записи, ты хочешь купить, я могу продать, но здесь в России не хотят платить авторских отчислений. В следующий раз я привезу с собой мои диски, и ты сможешь их купить». В этот момент в комнате появился аккомпаниатор певца, и он начал ему что-то объяснять по-итальянски, активно жестикулируя. По двум-трем словам, схожим с английскими, я понял, что он передает ему то, о чем мы с ним только что говорили, после чего итальянец попросил у меня этот диск и сфотографировал обложку.
|
