Интервью Тома Петти о Джордже

"Знакомство с ним было для меня благословением"
Впервые я встретил его в 1974, когда приезжал в Лос-Анджелес. Я не был там очень долго. Тогда я работал с Лионом Расселом, и выдалась пара вечеров, когда в сессиях участвовали Джордж и Ринго. Встречаться с "Битлз" жутковато, но Джордж был очень мил со мной и сделал так, чтобы я мог участвовать во всём. Потом наши пути не пересекались много лет, до 85 или 86 года, когда Heartbreakers ездили в турне по Англии вместе с Бобом Диланом. Джордж пришёл на один из наших концертов в Бирмингеме. У Боба были какие-то дела, и кончилось тем, что мы с Джорджем разговорились. Я напомнил ему, что мы уже встречались, и произошло что-то сверхъестественное. Казалось, что мы знакомы всю жизнь, причём знакомы очень близко. В итоге мы стали проводить много времени вместе. У меня где-то есть прекрасная фотография — на мой День рожденья Джордж принёс маленький тортик ко мне в гримёрку. На фотографии — я с Джорджем и Джеффом Линном, Роджер МакГвинн, Боб Дилан и Майк Кэмпбелл — собрались все те, кого я так люблю, и это было так мило. По-моему, Ринго тоже там был. Тогда в Лондоне неожиданно поднялась буря, и после этой бури моя жизнь изменилась навсегда.
Я вернулся в Лос-Анджлес, и, можно сказать, по воле рока решил зайти в ресторан — просто потому, что мне этого вдруг захотелось. Я не собирался идти туда, и вдруг ко мне подходит официант и говорит: "Ваш друг сейчас в соседней кабинке и хотел бы Вас видеть." Я не знал, кого он имеет в виду. Вошёл, и оказалось, что это Джордж. Он сказал: "Господи, это просто фантастика, я как раз спрашивал твой номер у Джеффа Линна." Он сказал: "Ты куда сейчас собираешься?" Я сказал: "Просто иду домой." Он сказал: "Не против, если я пойду с тобой?" Мы пошли ко мне, и он остался пожить у меня. Джордж очень часть приезжал в Лос-Анджелес, а я ездил в Англию и много его навещал. Это будет сложнее всего — ездить в Англию теперь. Будет так странно, что его нет. Понимаете, Джордж действительно ценил своих друзей. Майк Кэмпбелл говорил: "Джордж — единственный среди моих друзей, кто дарит тебе подарки при каждой встрече." Однажды он подарил мне четыре гавайских гитары за неделю.
Четыре! Я сказал: "Джордж, куда мне четыре гавайских гитары?" А он ответил: "Ну, эта последняя лучше всех предыдущих. И вообще, хорошо, если они у тебя будут — на случай, если мы все соберёмся, и они нам понадобятся."
Джордж считал, что в группе все должны быть вместе. Как он рассказывал, так было в "Битлз". Они были очень, очень близки. И ему ужасно хотелось, чтобы так было и у Traveling Wilburys. Например, "если мы идём на вечеринку, значит, мы все туда идём." Я так рад, что мне удалось быть с ним в одной группе. Он так многому научил меня.

А каково быть в одной группе с Бобом Диланом?

Джордж цитировал Боба, как люди обычно цитируют Писание. Боб тоже обожал Джорджа. Джордж мог снимать Боба с балкона, а Боб об этом даже не догадывался. Бывало, Боб сидит за пианино и играет, а Джордж запишет и слушает потом всю ночь.

Так что у Джорджа были собственные бутлеги Дилана?

Ага. Однажды Джордж спрятался за живой изгородью в доме, где мы записывались. А когда все разошлись, он вылез из кустов со включённой камерой. И с Бобом он также поступал. Думаю, Джордж пугал Боба. Когда Wilburys только начинали, Джордж был так почтителен с Бобом. Но в конце первого дня сказал: "Мы знаем, что ты Боб Дилан и всё такое, но мы будем обращаться с тобой и разговаривать, как будто ты такой же, как мы." А Боб в ответ: "Ну, прекрасно, хотите — верьте, хотите — нет, но я тоже перед вами благоговею, ребята, так что мы квиты." На что Джордж: "Нет, это я могу такое говорить, а ты — нет!" (смеётся) Джордж обожал Дилана. Он говорил, что "Дилан делает Шекспира похожим на Билли Джоэла." И Джордж просто обожал Wilburys. С самого начала это был плод его усилий, и он занимался этим с таким огромным энтузиазмом. Всю оставшуюся жизнь он считал себя Wilbury.

Не очень-то похоже, чтобы он был тихоней [the quiet one].
Да уж, его невозможно было заставить замолчать. Джорджу было, что сказать. Честное слово, ему было очень много, что сказать. Меня жутко смешит, что его знали как тихоню [the quiet one]. Я так понимаю, его так называли, потому что остальные были гораздо громче. Просто кричащие . (смеётся.) Однажды он рассказал мне: "На днях к нам с Оливией приходили Пол и Линда, и можно было подумать, что в доме собралось сто человек, так мы расшумелись."
Уверяю вас, я никогда не сталкивался ни с кем, кто умел бы так прожить каждый день, как Джордж. Он жил очень насыщенной жизнью и не тратил времени зря. И у него каждую минуту появлялись новые идеи. За одну ночь он мог высказать столько прекрасных идей. Он на самом деле говорил всё, что думал. Я ему говорил: "Если у тебя в голове появляется мысль, она тут же выскальзывает у тебя изо рта." И он был болезненно честным. От этого я любил его ещё больше, но иногда хотелось, чтобы на этот раз он не был таким честным.

С ним бывало трудно общаться?

Скажу вам правду. Я встречался со Злобным Джорджем, и он умел иногда быть очень циничным. Он сам всегда первым подпускал себе шпильки за чрезмерный цинизм, но когда он бывал действительно циничен, это было довольно забавно.

Как ты думаешь, как он с годами стал относиться к Битлз?

Я знаю только то, что все эти годы слышал от Джорджа. Но он говорил очень забавные вещи, например, "Битлз не были в точности тем, что из себя и из них строили." (смеётся) Он любил Битлз. Иногда он ворчал на отдельных битлов, которые его допекали. Но в глубине души он действительно любил их, и я это знал. Думаю, что личность Джорджа во многом была сформирована Джоном. Он постоянно оглядывался на Джона. Он говорил: "О, Джону ничего бы не стоило стать Wilbury." А о Поле он говорил: "Пол был меня старше на год, и всё ещё старше на год." Но Пола он тоже очень любил. И очень любил Ринго.

Какая песня Джорджа значит для тебя больше всего?

Боже мой, их так много. "Here Comes the Sun" всегда сильно на меня действовала. "Isn't It a Pity" — просто шедевр.

А из песен, что ты записал с ним вместе?

Мне очень нравилась "End of the Line". Помню тот день, когда мы её записали. Он начал наигрывать её на пианино, и мы все собрались вокруг. "Handle with Care" мне нравится. Его энтузиазм был очень заразителен, когда мы записывали песни или сочиняли их. Этот энтузиазм просто невозможно было сдерживать.
Больше всего мне будет не хватать тех случаев, когда он заходил ко мне и весь вечер почти не выпускал из рук "обычную" или гавайскую гитару. Он очень сильно подучил меня играть на гитаре. Я скучаю без того, как он показывал мне что-то на гитаре, некоторые фишки из битловской музыки, в которых я сам никак не мог разобраться. Он мне их показывал, и оказывалось, что это простейшие ходы на свете, но мне не удавалось их ухватить, потому что я не ожидал, что это так просто. Но как прекрасно он играл. У него был исключительный вкус. Когда он играл на гитаре — это действительно было что-то.

А когда играл на гавайской гитаре?

Он очень увлёкся игрой на гавайской гитаре. Звучит довольно банально, но ему это доставляло столько радости. Я был с ним, когда он впервые открыл это для себя. И всю оставшуюся жизнь он играл на гавайской гитаре. Чертовски хорошо играл. Когда мои дети были маленькими, ты мы могли спокойно отправляться спать, потому что знали, что Джордж будет играть до рассвета.
Для человека, который так любит музыку и людей, он редко играл на публике.
Он никогда не бросал музыку. Когда он в последний раз заходил ко мне, не так давно, то играл на гитаре и пел, пел новые песни, которые он написал, и они были просто прекрасны. Я говорю: "Давай включим микрофон и запишем тебя прямо вот так." Он не захотел — "Может, потом."
Он однажды сказал что-то вроде: "Меня никогда особенно не заботила сольная карьера. All Things Must Pass был просто реакцией на уход из Битлз. Мне же нужно было чем-то заняться." А когда этот альбом так хорошо удался, он записал другой. Но у него никогда не было менеджера и вообще кого-нибудь, кому нужно было бы докладываться, и я не думаю, что ему хотелось ездить на гастроли. Он много раз говорил мне, что чувствовал себя неловко, когда приходилось стоять в центре всеобщего внимания и петь все песни. Он не получал от этого удовольствия.
Больше всего он гордился Битлз. Он говорил, что Битлз принесли в мир столько хорошего. Он просто приходил в ужас от того, что говорит поп-музыка. Когда он увлёкся индийской музыкой, рок-н-ролл остался в прошлом. Не думаю, что его особенно интересовала рок-музыка после 57 года. Помню, он навещал меня во время гастролей по Германии. Он подошёл к кулисе и выглянул, но идти на сцену ему совсем не хотелось: "Там так шумно и дымно, и они ведут себя, как сумасшедшие. Мне здесь гораздо лучше."

Сегодня в машине я слушал песню, которую вы написали вместе — "Cheer Down". Расскажи её историю.

Так Оливия говорила Джорджу, когда он радовался чересчур. Его распирало от энтузиазма, а она говорила: "Ладно, успокойся [cheer down], приятель."

Произвело ли на тебя впечатление то, как Оливия защищала Джорджа во время нападения в 1999?

Когда я только услышал об этом, то послал Джорджу факс с таким текстом: "Разве ты не рад, что женился на девушке из Мексики?" (смеётся) Оливия просто потрясающая. Она прекрасный человек. И его сын Дхани — прекрасный парень. Я недавно виделся с ним. У него всё хорошо. Он полон душевных сил.
Оливии было сложнее всех на свете, потому что она любила Джорджа, как никто, и она действительно заботилась о нём, она расчищала путь перед ним и за ним, а теперь унаследовала всю эту безумную жизнь.

Как ты считаешь, его духовная жизнь помогала ему справляться с этими, должно быть, ужасными временами?

По-моему, она помогла ему очень сильно. Он был просто очень смелым, и умер очень достойно. Для меня это было гораздо проще принять, чем если бы он умер той ночью, во время нападения. Не думаю, что я смог бы с этим справиться.. Так я ему и сказал. Когда я включил телевизор тем утром, мне показалось, что он умер, потому что столько говорили о его жизни. И я сказал ему после этого: "Я уже как бы пережил твою смерть." И ещё я сказал: "Пожалуйста, ради меня, не умирай так, потому что я не смогу это принять." И он пообещал, что не умрёт такой смертью.

Не так давно он опубликовал заявление, в котором просил не беспокоиться о нём. Это было типично для него?

Знаете, СМИ не очень-то мило с ним обходились в последний год его жизни. В это время за ним гонялись, вероятно, больше, чем за кем-либо ещё. Особенно в Европе у него не было ни минуты покоя. Если он выходил из дома, за ним вдогонку следовали вертолёты. Наверное, иначе и не могло быть в его положении. Это часть цены, которую приходится платить. Он столько платил — что уже переплатил. Но сам он всегда говорил, что обиды, или злость, или ненависть не приносят ничего хорошего. Не знаю, сколько раз он повторял мне, что обиды и пессимизм только мешают, когда ты ищешь решение. И сам он жил в соответствии с этим. Джордж был человеком, который ни за что не уйдёт, пока не продержит пять минут в объятиях и не скажет, как сильно любит тебя. Мы оба знали, что значим друг для друга.

Судя по всему, эта дружба очень много значила для тебя.

О, она была для меня благословением. И, честное слово, я единственный раз в жизни был с кем-то так близок с тех пор, наверное, как умерла моя мать. Я так его любил, и если бы он за свою жизнь не сыграл ни одной ноты, я бы всё равно чувствовал, что его появление в моей жизни было благословением. Время идёт, и ты понимаешь что, ух ты, весь мир чувствует то же самое. Они все по-своему знали его, и они тоже оплакивают его. это было очень трудно, потому что в этом есть какая-то двойственность. Я горюю по своему другу, и в то же время я его огромный поклонник, как и все остальные. Наше знакомство было просто благословением Божьим. В нём было столько любви. Теперь, когда его нет, я ещё яснее вижу, что он весь был соткан из любви.
Моя дочь Адрия много навещала его в Англии, когда была там. Она просто приезжала в Friar Park и жила там. На днях она говорила мне, что однажды вечером они гуляли по саду и он сказал: "Ах, Адрия, иногда мне хочется просто превратиться в луч света и улететь."

Может, так оно и бывает.

Да, может, так и бывает.

Что-нибудь ещё, что ты хотел бы, чтобы поклонники Джорджа узнали о человеке, которого ты так хорошо знал?

Мне хотелось бы сказать им: уверяю вас, Джордж был так же прекрасен, как вы его себе представляли. А может быть, даже прекраснее.

ЗдОрово! Спасибо!
Только вопрос - дата интервью и, если можно, место?

Ну, судя по тексту, это когда-то вскоре после смерти Джорджа:(((( Можете попробовать найти больше информации о Джордже на:
www.evridika.musicals.ru/hari/hariontr.html. Где интервью брали, честноговоря, не малейшего представления не имею. Опять е судя по тексту, в Англии. Может, в Лондоне... Точнее не могу сказать

Спасибо большое, Appletree!

Да не за что. Всегда готовы поболтать и поделиться чем Бог послал:)))))))))))

Это, кажется журнал Роллинг Стоун 2001 года. Переводила Ая. Надо будет дома точно посмотреть.

Очень может быть...

2Appletree:
>Очень может быть...

В следующий раз будьте добры сообщать об исходных данных материала, который Вы публикуете. Можно ведь принять за то, что Вы это перевели...

2Andrey
>В следующий раз будьте добры сообщать об исходных данных материала, который Вы публикуете. Можно ведь принять за то, что Вы это перевели...

Хорошо. Извините, пожалуйста.

в тему
https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=735
фрагмент другого интервью

Это журнал Rolling Stones- 17 января 2002

Очень хорошее интервью.
Таким мы его себе и представляли!

2Jaroslavko:

>в тему
>https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=735
>
>фрагмент другого интервью
Да, там отрывок очень похож на кусок этого интевью.