Федор Чистяков, создатель великой русской рок-группы «Ноль», выпустил альбом «Правило игры», чуть ли не первую свою запись за последние 15 лет, состоящую целиком из собственных песен.
Несколько странно, наверное, рекламировать в одном издании другое, и все-таки: пару недель назад Федор Чистяков дал мощнейшее, сильнейшее, исчерпывающее интервью журналу «Русский репортер» — и перед тем, как слушать «Правило игры», имеет смысл это интервью прочитать (я бы даже сказал, что в отрыве от него прослушивание альбома будет не вполне осмысленным). О чем там речь? О том, как Чистяков, подобно всякому каноническому рок-герою, должен был умереть, но не умер; о том, как последние полтора десятка лет его внутреннее категорически расходилось с его внешним; о том, как он пел на концертах старые песни на автомате, потому что больше ничего не умеет, — и как пытался это преодолеть. О чем альбом? Да, в общем, о том же.
При всем том, что дискография Чистякова со времен трагической кончины группы «Ноль» пополнялась исправно (и некоторые вещи в ней, как по мне, откровенно недооценены — вроде проекта «Bayan, Harp & Blues»), «Правило игры» — его первое за это время полноценное личное высказывание; не чужие песни и не свои, исполненные как чужие, но — от себя. Это длинные, по пять-семь-девять минут, многословные сочинения, руководствующиеся логикой не столько мелодической, сколько повествовательной и сыгранные максимально классично и даже архаично, — если тут и возникают какие-то аналогии, то это, конечно, не группа «Ноль», а скорее уж, условно говоря, поздний Дилан, только с баяном: размеренный темп, емкие гитарные украшательства, эпизодические подпевки и струнные красивости. Здесь есть вещь про видеомонтаж (то есть буквально — про ремесло видеомонтажа, которое Чистяков освоил в 2000-х), про чрезмерно суетливый и тщетный темп современной жизни, про волшебную силу искусства (то есть опять же буквально); есть отповедь злоязычникам (похоже, Чистякова по-прежнему тревожит давняя история с каналом НТВ, воспользовавшимся его наивностью для съемок передачи про «свидетелей Иеговы»), сильный и горький номер о внутренней немоте и финальная исповедь с совершенно обезоруживающим обращением «прости, что живой».
«Правило игры» — это ряд наблюдений за окружающими аномалиями в исполнении человека, который сам эти аномалии изжил и не вполне понимает, как теперь быть; привычные чистяковские исступленные хриплые модуляции здесь поражают именно благодаря своему драматическому несоответствию материалу. Если принимать как рабочую теорию, что все большие люди русского рока, дожившие до солидного возраста, так или иначе принялись пестовать свои личные патологии (эстетические, идеологические, какие угодно), то Чистяков — это, конечно, очень особый случай: его патология состоит в абсолютной, пугающей нормальности. «Правило игры» есть, в сущности, образцовый русский блюз, в котором очень диковинно изменены знаки: это уже не когда хорошему человеку плохо, а когда обыкновенному человеку обыкновенно. Жил-был цикорий, маленький цикорий, но он сошел с ума. А потом вылечился.
Раньше Федора величали "Хендрикс с баяном", теперь вот "Дилан с баяном". Послушаю. После рецензии и интервью заинтересовался. Особого чего то не ожидаю, но Чистякова и Мамонова стараюсь отслушивать.
