Московский музей современного искусства отпраздновал свое семилетие показом выставки "Разговор руками. Фотографии из собрания Генри Буля". Экспозиция, включающая в себя работы многих прославленных фотографов и современных художников – от Брассая до Синди Шерман и от Александра Родченко до Олега Кулика, сделанная при участии Фонда Соломона Гуггенхайма и Proactive PR, в Москву приехала в рамках мирового турне – до этого она демонстрировалась в Нью-Йорке, Бильбао, Эссене и Санкт-Петербурге (в Русском музее). Историю современного искусства, объясненную на пальцах, смотрела ИРИНА КУЛИК.
Нью-йоркский бизнесмен, фотограф-любитель и филантроп Генри Буль начал собирать свою коллекцию снимков рук в начале 1990-х годов – его первым приобретением стала редчайшая фотография Альфреда Стиглица "Руки с наперстком" (1920), запечатлевшая кисти жены фотографа художницы Джулии О`Киф. Сегодня его коллекция насчитывает более тысячи произведений общей стоимостью приблизительно $15 млн. Последнее время Генри Буль прекратил собирать фотографии – но не руки: отныне он приобретает их скульптурные изображения. Начало коллекции было почти случайным – так что в принципе можно пофантазировать о том, что, сложись обстоятельства иначе, мы могли бы увидеть коллекцию снимков глаз, губ, затылков или каких-нибудь еще частей тела. Но они, скорее всего, оказались бы просто курьезом – в отличие от собрания рук, которым и вправду можно вверить всю историю фотографии и современного искусства.
На выставке немало портретов рук прославленных артистов – Жоржа Брака, Жана Кокто, Марселя Дюшана, Энди Уорхола. Впрочем, понятно, что, начиная с того же Дюшана, искусство становилось все менее и менее рукотворным, и многие художники могли бы подобно архитектору Фрэнку Ллойду Райту на снимке Педро Гуэрреро, скорее объяснять на пальцах свои идеи, нежели сжимать в них кисть. Впрочем, руки творцов не столько пребывают в праздности, передоверив основную работу голове, сколько начинают существовать в автономном режиме. Образ отделенной от тела руки становится одним из сквозных мотивов в сюрреализме, стремившимся, как известно, к тому, чтобы исключить из творческого процесса сознание, то есть голову и часто глаза: автоматическое письмо и рисование полагалось практиковать с закрытыми глазами, предоставив руке полную свободу скользить по бумаге в автономном режиме. И даже сюрреалистическая фотография делалась как бы без участия глаза и собственно камеры, буквально на ощупь – как это предполагали ман-рэевские фотограммы, некоторые из которых, изображающие, естественно, руки, есть на выставке. Впрочем, и руки художников, имеющих к сюрреализму разве что косвенное отношение, в коллекции Генри Буля часто отделяются от своего хозяина. Так, руки Пикассо на выставке представлены двумя парадоксальными образами: на снимке Брассая 1943 года запечатлен слепок кисти мэтра. А на фотографии Робера Дуано 1952 года пальцы сидящего за столом Пикассо подменены хлебными рогаликами. Знаменитый акционист Пол Маккартни представлен совсем уж радикальной расчлененкой – его снимок "Правая рука" запечатлел весьма натуралистический муляж отрубленной конечности. Муляжные руки-запчасти, которые можно привинтить к любому собранному из одних протезов телу, фигурируют и на снимке знаменитой фотохудожницы Синди Шерман. А вот персонажу автора изощренных фотокунсткамер Джоэля Питера Уиткина нормального человеческого комплекта конечностей явно мало – у него есть целых четыре устрашающе живые руки. Получившие независимость от тела руки готовы превращаться во вполне самодостаточных существ – как это происходит у автора экспериментальной сюрреалистической эротики Ханса Беллмера, изображающего совокупляющиеся кисти. Но далеко не всякая отделившаяся от тела рука может стать свободным художником. В завершающей экспозицию видеозаписи выставки-перформанса Олег Кулика "Искусство из первых рук", состоявшейся в начале 1990-х в галерее "Риджина", торчащие из стен руки нанятых для акции солдат протягивали публике работы известных московских художников-концептуалистов, работавших преимущественно мозгами.
Впрочем, язык рук подходит отнюдь не только для разговоров об искусстве. На выставке в Музее современного искусства руки охватывают буквально все аспекты жизни. Руки Хрущева, Троцкого, Малкольма Х говорят о политике – впрочем, не менее красноречив и жест участницы демонстрации против войны во Вьетнаме, протягивающей цветок в ответ на наставленные на нее штыки полиции на снимке Марка Рибу. Множество рук говорят о страхе и нежности, вере и милосердии, одиночестве и страсти тем единственным языком, который понятен фотографии – языком не слова, но жеста. Руки куда менее, нежели лицо, способны лгать. Руки подходят даже для того, чтобы проиллюстрировать своими морщинами, например, "происхождение некоторых горных цепей путем сморщивания земного шара" (снимок Джеймса Несмита 1874 года). В конце концов, руки – это то, что всегда имеется под рукой у любого фотографа.
Рука считается чуть ли не самым древним изображением, созданным человеком,– если вспомнить отпечатки ладоней на стенах доисторических пещер. Но в фотографии и в искусстве ХХ века рука, пожалуй, оказывается ключевой метафорой новой проблематики – того, чем именно художник отныне творит искусство.
