Пока неясно, счастливая ли это идея — объединить в одной выставке произведения двух знаменитых музыкантов: ударника Lynyrd Skynyrd Майкла Картеллоне и лидера «Машины времени» Андрея Макаревича. Хотя и тот и другой ансамбли исповедуют рок, «храмы» у них определенно разные, даже антагонистические. Хотя оба музыканта вполне самостоя-тельно гуляют в изобразительном искусстве, дорожки у них расходятся в разные стороны. Майкл Картеллоне работает на холсте акриловыми красками в стиле, которому уже придумано название «фотографический реализм», с примесью поп-арта. Андрей Макаревич создает в основном монотипии, то есть отпечатки нанесенных на матрицу изображений. Критики находят в них нечто от китайской школы – на том и остановимся.
Однако Татьяна Грант, владелица Grant Gallery, где открылась совместная выставка музыкантов-художников, считает, что этот контраст еще больше подчеркивает их индивидуальность и оригинальность.
В пяти из шести представленных на выставке работ американца в композициях тщательно выписанных предметов изо-бражен быт странствующего музыканта. Там причудливо сочетаются барабанные палочки, микрофоны, смятые банки из-под «соды», компьютер и пейзаж на окном автобуса. Картины составляют «Дорожную серию», и на всех присутствует изображение бирки участника рок-группы с рекомендацией: «Допуск всюду». То есть быт этот художник считает достойным и пристойным повсеместно. Шестая работа – портрет Джона Леннона. В отличие от пяти описанных, он выполнен в черно-белых тонах, и лицо великого музыканта смотрится, как посмертная маска, на которую надеты круглые ленноновские очки. Но очки — черные, словно уже отгородившие Леннона от мира, отражающие даже Йоко Оно, чье изображение читается в светлом пятне на очках...
Шесть из десяти работ Андрея Макаревича – рыбы. Однако никакой традиционной православной символики они не несут. Это – именно рыбы, я бы сказал, с «выражением» на «лицах». Парочка самодовольных «карасей-идеалистов», парочка летающих рыб, с туловищами-фюзеляжами, на которых расставлены пятна иллюминаторов, но принципиально зубастые. А еще – блаженно индифферентные. Женские портреты – как будто также выплывшие, но из глубины подсознания. Скупость темных цветов, и лишь из одного портрета вырывается ярко-синий взгляд...
