«Abbey Road» стал последним битловским аккордом, но его отголоски явственны и по сей день…
Пульсирующая «Come Together», наполненная свойственной Леннону словесной эквилибристикой, задает альбому должный темп.
«Something» явилась венцом вдохновения Харрисона и исключительно проникновенным романтическим произведением, содержащим мысль, что во вдохновляющей художника прекрасной музе есть Нечто... то, чего нельзя передать словами, но можно выразить музыкой. Гениально задуманное и исполненное гитарное соло в песне можно считать самоценным музыкальным произведением.
П. Маккартни: «Something» Джорджа была ни на что не похожа. В этой песне меня привлекла красивая мелодия и структура…»
Дж. Леннон: «Я считаю, что это лучшая песня в альбоме».
Дж. Мартин: «У меня перехватило дыхание от «Something», и главным образом потому, что я никогда не думал, что Джордж сможет такое создать. К этому времени он написал довольно хорошие песни. Ему было тяжело, потому что у него не было никакого трамплина, на котором он мог бы работать, как это делали двое других. И поэтому он был одиночкой. Я впервые осознал, что у него действительно большой талант, когда он сыграл «Here Comes the Sun». Но когда он принес «Something», это было что-то другое... Это была потрясающая работа – и такая простая.
«Oh! Darling» потребовала от ее создателя поистине рок-н-ролльного самопожертвования: Пол в течение недели тренировал в студии связки («чтобы песня звучала так, будто я целую неделю исполнял ее на сцене»), пока из горла не полился горячий асфальт.
«Octopus’s Garden» Ринго изображает картины подводного царства, и овеяна бесконечным добродушием, присущим автору.
Грозная «I Want You (She’s So Heavy)» с шершавым органным звуком и гипнотизирующим остинато, словно затягивающим в некое темное пространство, контрастирует с «Here Comes the Sun» (с искусным гитарным перебором), переливающейся красками восходящего солнца после долгой, холодной зимы.
Дж. Харрисон: «Here Comes the Sun» была написана в то время, когда «Apple» становилась похожей на школу, в которую мы должны были ходить и быть бизнесменами: «Подпишите то» и «подпишите это». В один прекрасный день я решил забыть про «Apple» и пошёл в гости к Эрику Клэптону. Более не встречаясь с этими никчёмными бухгалтерами, я испытал огромное облегчение. Это был действительно хороший солнечный день, и я взял в руки гитару Эрика, и это был первый раз, когда я играл на гитаре за пару недель, потому что я был очень занят. И первое, что вышло, была эта песня».
«Because», спетую на три голоса, Харрисон называл «лучшим вокальным номером Битлз.
«You Never Give Me Your Money» по-новаторски выстроена и характерна вокальными и гитарными изысками.
Вторая сторона пластинки также примечательна скетчами «Mean Mr. Mustard» и «Polythene Pam», соседствующими с «She Came In Through the Bathroom Window», повествующей о подлинном происшествии.
«Golden Slumbers», «Carry That Weight» (перекликающаяся с «You Never Give Me Your Money») и «The End» - единый живописный холст, ставший апогеем альбома.
В «Golden Slumbers» вокал Маккартни варьируется от лиричного до громогласного, а мощный хор гармонирует с оркестром и жестким гитарным исполнением, включающим мастерские, витиеватые пассажи.
П. Маккартни: «В песне «The End» три гитарных соло, в которых Джон, Джордж и я исполняем по строчке – ничего подобного мы прежде не делали. И мы наконец убедили Ринго сыграть соло на барабанах – чего он не хотел делать. Кульминацией оказались слова «And in the end the love you take is equal to the love you make».
Как заметил по этому поводу Леннон: «На редкость космическая, философская строчка».
На вопрос относительно создания попурри на второй стороне пластинки - бесшовного шедевра, Джордж Мартин поясняет: «Мы тщательно работали: связали все наброски воедино, а когда получилась общая картина, стали учиться играть ее целиком вживую… Вместе с Полом я пытался вернуться к временам Пеппера, к созданию действительно стоящих вещей, и мы свели вместе всю вторую сторону пластинки».
Дж. Харрисон: «Хотя кое-где приходилось применять микширование, нам пришлось играть все попурри. Мы выстроили песни в определенном порядке, сыграли весь аккомпанемент и записали его с одного дубля, переходя от одной аранжировки к следующей. То же самое повторилось и с вокальными партиями».
П. Маккартни: «Кажется, это я предложил объединить все отрывки, хотя побаиваюсь делать такие заявления. Я буду рад, если выяснится, что она принадлежит всем. Так или иначе мы остановились на мысли соединить все фрагменты и придали второй стороне своего рода оперный оттенок…»
«Пока мы работали в студии, наш звукоинженер Джефф Эмерик постоянно курил сигареты «Эверест», и по этой причине альбом чуть не назвали «Эверест», но это название нам не нравилось; и однажды я сказал: «Abbey Road!» - это же студия, в которой мы записывались…»
Дж. Мартин: «Это была очень удачная запись. Думаю, потому, что все считали ее последней».
Дж. Леннон: «Мы больше не пишем музыку вместе. Мы не пишем ее вместе уже два года - если не считать отдельных кусков. Я делаю то, что мне нравится, Пол - то, что нравится ему, Джордж поступает так же, и Ринго тоже. Мы просто поделили между собой время на альбоме. Мы считаем этот альбом в большей степени битловским, чем двойной".
«У нас всегда была уйма отрывков и кусков. У меня сохранились вещи, которые я писал во времена "Пеппера", а спустя некоторое время я утратил к ним интерес. Мы нашли хороший способ избавиться от незаконченных песен. Джордж и Ринго тоже написали немало отрывков, промежуточных фрагментов и проигрышей. Пол говорил: "У нас есть двенадцать свободных тактов - заполните их». И мы заполняли их, не сходя с места» (1969).
Р. Старр: «После кошмара с «Let it Be» все складывалось прекрасно. Вторая сторона бесподобна. Возникшая из пепла безумия, эта последняя часть для меня – самое лучшее, что мы когда-либо создавали вместе».
«Независимо от того, что происходило в группе, мы по прежнему любили музицировать: между нами возникала своего рода телепатия – мы просто чувствовали, когда кто что будет делать. Слова тут не имели никакого значения, мы часто обходились без них. Иначе как волшебством назвать это было нельзя. То было волшебное время».
