Тhe DOORS были рок-коллективом, который и по сей день окружен загадочной атмосферой во многом благодаря стихам Моррисона, погружавшим слушателя в омут таинственных видений и смутных образов, причем сам поэт отказывался пояснять смысл своих строк даже коллегам по группе. Как вспоминал Робби Кригер, «Дождаться от него подсказки было невозможно, поэтому я старался относиться к стихам Джима как к искусству, и никогда не пытался залезть к нему в душу».
Р. Манзарек: «Но в этом и состоит тайна каждого поэта. Восприятие песни одним человеком может в корне отличаться от понимания той же вещи другим. Но разве подобные загадки не заставляют шевелить мозгами, и пробуждать воображение?»
По звуку the Doors не были похожи абсолютно ни на кого в роке, и, по утверждению Манзарека «мы были группой из 60-х, но не принадлежали этому десятилетию. Наши корни скорее находились в литературе и кинематографе: В. Блейк, О. Хаксли, Куросава, Феллини, Бергман - это было наше».
Во время концертов Моррисон погружал аудиторию в некий транс, что придавало ему сходство с шаманом, читающим свои заклинания.
Несмотря на все буйство и безумство, исходившее от фронтмена, Рэй Манзарек утверждал, что на самом деле «Джим был тонким, умным, интеллигентным человеком, который много читал и постоянно ходил с записной книжкой, записывая в нее свои опусы.
Дело в том, что во время выступлений Моррисон сам не знал, что выскочит из него в следующую секунду».
В ранней юности увлекавшийся произведениями В. Блейка, А. Рэмбо, Ф. Ницше противоречивый «Король ящериц» нашел собственную творческую жилу.
Но был ли он воспринят современниками в своем творчестве, и как личность адекватно своему таланту и прочим качествам?
Пролить свет на персону поэта пытаются его коллеги по ансамблю и продюсер Брюс Ботник:
Дж. Дэнсмор: «Какое Джим вначале произвел на меня впечатление? Тихий и спокойный. Умный, интересный собеседник. Я сразу ощутил, что в нем есть нечто особенное».
Б. Ботник: «Джим был сдержанным парнем, и он был очень подвержен самоанализу. Он всегда носил с собой блокнот для стихов и вечно что-то в нем строчил. По большому счету он был абсолютно нормальным. Он начинал психовать лишь надравшись или наглотавшись всякой химии. Джим сам по себе – уравновешенный человек, но когда the Doors выступали «живьем», он съезжал с катушек напрочь… Это производило эффектное и драматическое впечатление, но не следует забывать, что в такие моменты он не отдавал себе отчет в том, что вытворяет».
Р. Кригер: «Мистическая аура» Джима, о которой столько болтали… Вся эта «шаманщина» всплыла на поверхность лишь потом, когда о нем стали писать книги. Для нас Джим всегда был просто вокалистом рок-группы».
Р. Манзарек: «Для меня Джим был другом из Калифорнийского университета, с которым мы играем в одной рок-группе, только и всего. Моррисон - «икона» - это совсем не тот человек, которого я знал. Таковым он виделся лишь со стороны.
На концерте в Roundhouse Джим искоса смотрит в камеру и вполголоса произносит: «Не парься, шеф, мы здесь ненадолго… совсем ненадолго….». Прямо мороз по коже! Зрителей пробрало, и меня тоже…».
Дж. Моррисон: «Я чувствую себя свободным и раскованным только на сцене. Там я ощущаю душевный подъем, мое поведение — это маска, за которой я прячусь и благодаря которой я могу раскрыться и жить».
«Существует известное и существует неизвестное, а между ними двери».
«Если моя поэзия имеет цель чего-то достигнуть – это освобождение людей от ограниченных способов, которыми они видят и чувствуют».
"Слушайте, настоящая поэзия ничего не говорит, она просто открывает возможности. Откройте все двери. Вы можете войти в любую, которая вам подходит. Вот почему поэзия так притягивает меня – она вечна. Пока существуют люди, они смогут запоминать слова и комбинации слов. Ничто не устоит перед уничтожением – только стихотворения и песни. Никто не сможет запомнить целый роман. Никто не сможет описать фильм, скульптуру, картину, но пока существуют люди, песни и стихи могут сохраняться".
