В ливерпульской поп-музыке в начале 1960-х годов доминировали Битлз, но это была процветающая сцена, и ее участники заполняли хит-парад. Они объясняют, почему бешеный успех закончился душераздирающим провалом, пишет газета The Guardian.
Процветание на местном уровне в Ливерпуле в 1961 году, доминирование в чартах к 1963 году и практическое исчезновение к 1965 году — мерсибит был скоротечным феноменом, который произвел фурор по всему миру. Звучание ливерпульской молодежи из рабочего класса, выражающей любовь к американскому ритм-н-блюзу, рок-н-роллу и ду-вопу в своем собственном представлении — это была сцена, создавшая Битлз, дебютному альбому которых недавно исполнилось 60 лет, а также других звезд, в том числе Gerry and the Pacemakers, Силлу Блэк и The Searchers. Это был первый существенный вклад Великобритании в историю поп-музыки. Это послужило вдохновением для появления аналогичных сцен по всему Соединенному Королевству и за его пределами. И это было продано обратно американцам во время Британского вторжения.
«Казалось, что вот-вот что-то случится. Но это был просто взрыв. Ливерпуль внезапно оказался в самом центре», — вспоминает Билли Джей Крамер, у которого были хиты номер один вместе с The Dakotas.
Корни мерсибита уходят в поздние 1950-е. Ливерпуль всегда был музыкальным городом, и популярностью тогда пользовались джаз и скиффл — пока через доки из США не был импортирован поток новейших, дефицитных американских рок-н-ролльных записей и инструментов. Это изменило пульс города.
«Город бурлил. По сути, по какой бы улице вы ни шли, вы слышали гитарную музыку», — говорит Ник Крауч из Faron’s Flamingos и The Mojos (обе группы вошли в новый сборник «Let’s Stomp! Merseybeat and Beyond 1962-1969»).
Для послевоенной молодежи эти звуки были волнующе смелыми. «Это был еще и способ выбраться из бедности», — отмечает певица Берил Марсден. Действительно, выступления позволяли зарабатывать деньги на фоне высокой безработицы, изнашивавшейся инфраструктуры, закрывавшихся заводов и забастовок. Как всегда, социально-экономический климат Ливерпуля не остался незамеченным национальной прессой: The Daily Worker сбросила со счетов расцветающую сцену мерсибита, назвав ее «голосом 80 000 обветшалых домов и 30 000 человек на пособии». «Ливерпуль всегда воспринимали с плохой стороны», — подтверждает Крауч.
И тем не менее, самодостаточность [ливерпульской] сцены была ее ключевой силой. Влиятельный диджей Боб Вулер, ведущий в The Cavern, легендарная душа мерсибита, когда-то приводил оценку, что в Мерсисайде насчитывалось около 350 действующих групп. Задетый отсутствием интереса со стороны лондонских СМИ, бывший арт-студент Билл Харри создал газету Mersey Beat в 1961 году, чтобы продвигать мерсибит. Его поддержал друг и владелец музыкального магазина Брайан Эпстайн, который стал кем-то вроде «создателя королей», поскольку он был менеджером Битлз, Gerry And The Pacemakers и Силлы Блэк.
Местные площадки тоже почувствовали перемены и приспособились к новому звуку — не только The Cavern, который отказался от исключительно джазовой политики, но и другие танцевальные залы, в том числе Orrell Park Ballroom, Tower Ballroom, The Sink и The Iron Door. Это придавало ощущения, что все находятся в этом вместе. «Это походило на маленький город, который живет сам по себе. Между группами не было ревности. Мы все собирались, устраивали совместные джемы, делились песнями. Было настоящее товарищество», — подтверждает Рэй Эннис из Swinging Blue Jeans. В большинстве случаев. О Джоне Ленноне Крауч говорит: «О, он спорил по любому поводу. По глупым поводам. Он мог быть довольно лютым, Джон. Но если вы противостояли ему, вы становились другом на всю жизнь».
Для того, чтобы быть группой, исполняющей мерсибит, требовалось много сил. Концерты по Мерсисайду в обед и по вечерам были длинными, а условия — строгими и дисциплинирующими (на площадках не разрешался алкоголь). Группы неистово прорывались через любимые номера — рок-н-ролл, ритм-н-блюз, рокабилли, Тамла [речь о Motown Records] и блюз. На первых порах очень мало кто исполнял собственный материал. Шоу были жаркими и высокоэнергичными. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, с чем сталкивались музыканты, ездившие в Гамбург, чтобы выступать в знаменитом Star Club — второй дом мерсибита выступал как тренировочный лагерь.
«Мы играли с 16:00 в субботу до 6:00 в воскресенье. Наша кровать была в подвале под сценой», — рассказал Чарли Флинн из Ian And The Zodiacs. Тем не менее, коллективы вдохновлял прием и космополитический характер Гамбурга. Битлз вернулись оттуда преображенными; у некоторых дела шли так хорошо, что они не вернулись домой. У Ian And The Zodiacs никогда не было хита в Великобритании, но в Германии они стали очень популярны. «Там до сих пор есть наша трибьют-группа», — сообщил Флинн. В Гамбурге создан и новый музыкальный фестиваль Come Together Experience, связанный с Битлз и мерсибитом.
Остались в Гамбурге и The Liverbirds. Их сейчас считают первым в истории Британии полностью женским рок-коллективом. «Мы хотели быть женской версией Битлз, и мы хотели сделать это первыми», — заявила Мэри Досталь (урожденная Макглори). «Сначала всем было очень любопытно; люди говорили, что не знают, что об этом думать», — продолжила она. Одним из таких людей оказался Джон Леннон, который сообщил им, что «девушки не играют на гитарах». «Мы подумали, что нужно доказать ему, что мы это можем. Это дало нам больше энтузиазма, а не оттолкнуло», — добавила Мэри.
Сцена, которую оставили The Liverbirds, была на своем пике, с беспрецедентным культурным превосходством. В 1963 году, при помощи организованного Эпстайном тура Mersey Beat Showcase по Великобритании, четыре исполнителя в жанре мерсибит занимали первые места в хит-парадах — Битлз, Gerry & The Pacemakers, Билли Джей Крамер и The Dakotas и The Searchers. В общей сложности они удерживали первое место на протяжении 36 недель. Вдруг все захотели быть из Ливерпуля.
«Мы играли в Шотландии, и промоутер сказал, что «у нас здесь были такие-то и такие-то из Ливерпуля на прошлой неделе». Я ответил: «Думаю, вы выясните, что они из Бирмингема». Все группы говорили, что они из Ливерпуля, чтобы заполучить концерт», — вспоминает Флинн.
В 1964 году почти 20% всех песен, попадавших в топ-10, были от исполнителей мерсибита, включая The Fourmost и The Merseybeats. Из шести артистов, участвовавших в первой трансляции Top Of The Pops 1 января, двое были из Ливерпуля — Битлз, а также The Swinging Blue Jeans, которые исполнили хит Hippy Hippy Shake. Последние, кстати, устроили драку с The Rolling Stones в столовой «Би-би-си», когда Мик Джаггер отказался дать шариковую ручку. «Наш предмет гордости — это то, что именно благодаря нам у Мика Джаггера большие губы», — уверяет Эннис.
Но когда Битлз становились сверхзвездами («Многие группы чувствовали обиду из-за того, что они [битлы] вроде как всех оставили», — говорит Крауч), комбинация из неудач, ошибок в менеджменте и плохих решений остановила артистов, которые заслуживали большего. В качестве одного из примеров газета приводит любимцев ливерпульской сцены Faron’s Flamingos, лидером которой был эксцентричный и взрывной Уильям Фэрон Раффли. Музыканты были уверены, что у них есть хит — кавер Do You Love Me группы The Contours в стиле мерсибит — вплоть до судьбоносного концерта в городе Сент-Хеленс, где также принимал участие Брайан Пул и The Tremeloes.
«Я видел, как их соло-гитарист говорил с Фэроном и что-то писал на бумажной салфетке. Фэрон сказал ему слова и аккорды Do You Love Me, и они буквально вернулись в Лондон, записали нашу версию и поспешили выпустить ее за неделю до нас», — вспоминает Крауч. The Tremeloes стали номером один, а сингл Faron’s Flamingos бесследно «затонул». Должно быть, он очень зол на The Tremeloes? «Да, конечно. Но я был еще более зол на Фэрона», — утверждает Крауч.
Дебютный хит Please Stay группы The Cryin’ Shames, последний сингл, спродюсированный Джо Миком, вызвал интерес у Эпстайна. Но они не просто отказали ему, а послали куда подальше. Второй сингл потерпел неудачу, и вскоре группа распалась. «Давайте просто скажем, что это не помогло», — заявил Дерек Клири, который присоединился к коллективу сразу после злосчастной встречи. «Нужно быть сумасшедшим, чтобы не подписать контракт с Брайаном Эпстайном. И сквернословить в его адрес? Это было безумие», — добавил он.
Берил Марсден тоже отказалась от сотрудничества с Эпстайном, поскольку опасалась, что он выберет для нее то же направление, что и для Силлы Блэк. Как отмечает газета, неуспех певицы очень любопытен — Марсден была невероятна популярна в Ливерпуле. В возрасте 16 лет она попала на концертный LP At The Cavern, а в 1965 году она принимала участие в последнем туре Битлз по Британии. И тем не менее, она записала совсем мало синглов (великолепного соул-поп в стиле Дасти Спрингфилд, а не в стиле мерсибит, который она любила) и ни разу не попала в чарты. «Я хотела быть более рок-н-ролльной. Но каждый раз, когда я приходила в студию, там был чертов оркестр. Я никогда не чувствовала себя комфортно. Я думала, почему меня забирают от группы?» Но именно так они поступали тогда с девушками», — вспоминает Берил.
К 1965 году мерсибит сходил на нет. Даже те, кто имел успех, с трудом пытались его удержать. Билли Джей Крамер проклинает выступление, которое он называет «катастрофическим и поганым» и которое прошло в рамках престижного шоу Tonight at the London Palladium для канала ITV: «Я действительно не хотел это делать. За очень короткий промежуток времени я превратился из инженера на железной дороге в исполнителя для London Palladium. Я был потрясен». Как считает Крамер, выступление повредило его карьере: «Потому что люди смотрят на такое и думают, что он не так уж и хорош».
Концу успеха мерсибита способствовали несколько факторов. Сцена опустела, так как исполнители уезжали — нередко попытать счастья в Лондоне или Гамбурге. Но изменения произошли и в культуре — так же как когда-то мерсибит «узурпировал джаз и скиффл», теперь группы и сами казались устаревшими, потому что расцвели психоделия и авторы-исполнители. «Полагаю, музыка начала меняться. Она не была такой наивной и чистой, как мерсибит», — считает Марсден.
Группы становились больше экспериментировали с инструментами и звуками, и по иронии судьбы, лидерами здесь стали Битлз и их уход со сцены в студию. Поэтому репертуара из каверов стало недостаточно — от вас ждали сочинения собственного материала. По словам Энниса, группам перестали предлагать песни, и если контракт истекал, то в девяти из десяти случаев его не продлевали.
Свою роль сыграла и усталость — годы изнурительных графиков сделали свое дело. «Я устал ездить по дорогам», — говорит Марсден. Крауч присоединился к The Mojos, чей хит 1964 года Everything’s Alright впоследствии перепел Дэвид Боуи. Но непосильные гастроли, в том числе месяцы, проведенные на Береге Слоновой Кости (один из многих «особых» туров, которые они провели после подписания контракта с агентом Фрэнка Синатры), означали, что распад The Mojos его не особо беспокоил: «Я просто хотел отдохнуть. Я годами не виделся с семьей».
Так что после своего «большого взрыва» мерсибит сошел на нет и без лишнего шума. Но уже 60 лет его наследие очень ценится, особенно для тех, кто его застал. «Это не казалось таким прекрасным тогда, как кажется сейчас», — признается Эннис. По его словам, это было «просто нормально»: «Но когда вы оглядываетесь назад, то думаете, какое фантастическое время это было».
