И. Пэйс: «Мне кажется, 1969 год был самым важным для нас годом, когда произошли первые перемены в составе. Тогда мы были вместе 15 месяцев и совершенно не знали, в каком направлении дальше двигаться, и вдруг все части головоломки сложились, все стало ясно. Следующие два года были просто великолепны, а потом отношения дали трещину. Сейчас опять все волшебно, потому что с возрастом поубавилось эгоизма, и мы осознаем, что возможность заниматься тем, что мы любим больше всего – это чудо».
«Я просто знаю, что мы хорошо делаем свое дело. У меня есть теория, что во время написания музыки рождается какая-то энергия, которая резонирует с людьми всех возрастов. На наши концерты приходят и тинэйджеры, и им нравится не меньше, чем родителям и бабушкам с дедушками, которым уже шестьдесят. Это – волшебство».
«Моим первым инструментом была скрипка, но в детстве меня больше привлекала визуальная сторона, чем музыкальная. Я смотрел старые голливудские фильмы с участием гламурного персонажа Gene Krupa».
«Среди музыкантов того времени лучше всего смотрелась установка Ринго Старра, так что я купил точно такую же - Ludwig цвета Black Oyster Pearl с тарелками Zildjian, что обошлось мне в 450 фунтов и было большой удачей. Мне даже пришлось устроиться на работу, чтобы рассчитаться с долгами. Я работал около года и играл в местной кавер-группе. Это был 64-й год и мне было 16».
«В наше время запись барабанов перестала быть искусством. С приходом Pro Tools и других программ типа Beat Detective, любой может назвать себя мастером ровной игры, и очень сложно судить по записи, кто же действительно хороший исполнитель».
«Та свобода, что была у нас в 60-е и 70-е, была отобрана по большей части с приходом клик-трека. Клик-трек принес собой удивительные положительные стороны, но и ужасные негативные. Положительный момент в том, что можно легко заменить любую часть, и если какой-то момент не удается, можно продолжать над ним работать, пока не достигнешь нужного результата. Но что мы потеряли, так это моменты в игре барабанщика, когда из нелепых попыток получается нечто подходящие именно под эту запись. Когда ты можешь себе позволить отпустить воображение в свободный полет, и если ты немного выбился из времени, это не критично, потому что вся группа парит вместе с тобой, и со стороны незаметно. Разумеется, малейшее преступление против клика заметно, особенно на записи. Но в те времена у барабанщика было больше свободы».
«Этот жуткий критерий соответствия с машиной - настоящее препятствие для барабанщика. В этом нет свинга. Неважно насколько хороший ты исполнитель, свинг - это не тотально точное время: оно двигается, забегает, оттягивает. Это заложено в человеке, если кто-то солирует, ты слегка затягиваешь, если напористый момент, то убыстряешь. А мы пришли к тому, что сегодняшние музыканты не могут сыграть вокруг времени. Послушайте записи 50-х годов, к примеру, Little Richard band, темп все время гуляет, но они это делают вместе и слушается отлично».
«Другой момент - засилие стандартов в звучании из того, что предлагают в студии. Продюсеры знают, какой определенный звук можно быстро и легко получить. Столько всяких инноваций, но к сожалению, рок-н-роллом тут и не пахнет. Вечная погоня за звуком. Звучание может быть великолепным, но это и все, ничего не происходит. Здесь снова проблема отсутствия индивидуальности: сложно сказать, кто играет. Самый простой пример, - когда играл Бонзо, ты знал - это он, его саунд, когда Митч Митчелл - сразу узнавался его стиль, когда Джинджер Бейкер - тоже ни с кем не спутаешь. Приведение всего к единому стандарту лишает нас себя. Именно прямая связь музыканта с его творчеством позволяет этим старым записям оставаться интересными. Сегодняшние записи технически безупречны, но лишены всего этого».
