Я отлично помню этот день... С ума сойти – ведь 20 лет уже! Что дела у Джорджа совсем плохи, не было секретом, и мы понимали, что скорый уход, увы, неизбежен. Потом я узнал, что, когда Пол и Ринго приехали навестить его и друзья собрались все втроём в последний раз, Харрисон сказал им: «Я не доживу до Рождества».
У нас на «Эхе» смерть гитариста «Битлз» была в эфире в этот день главной новостью, отодвинув на второй план всякую политику и прочую ерунду. Записали, конечно, Володю Ильинского, ведущего, возможно, самой долгоиграющей программы о битлах в мире. Записали ещё кого-то из музыкантов и журналистов и поставили вот эту песню:
What I feel, I can't say
But my love is there for you anytime of day
Я слушал это всё, сидя рядом с приёмником, и понимал, что потерял близкого человека, что умер член моей семьи, которого я никогда не видел живьём, но который был рядом со мной каждый день с того момента, как я совершенно остолбенел, случайно впервые в жизни услышав песню «Битлз». Мне тогда было 12 лет, и со мной случилось то же самое, что происходило с миллионами людей до меня, после меня и произойдёт ещё с миллионами тех, кто ещё даже не родился.
В горе и в радости, в школе, в университете, на работе, дома, утром, днём и вечером их музыка всегда была вместе со мной. Не всегда даже зная, о чём они конкретно поют, я чувствовал, что они поют о том, что я чувствую в самые разные минуты.
Когда я услышал «Битлз», Джона уже не было, и моих битлов было трое. Я тогда даже не думал, что смогу кого-то увидеть своими глазами, но я знал, что они есть, продолжают записывать пластинки, и мне было от этого радостно на душе.
Как и многие, я прошёл тот путь, когда сперва тебе нравится больше, допустим, Джон. Потом Пол. Потом Джордж, а потом, быть может, снова что-то меняется. И в какой-то момент я почувствовал, что именно Харрисон по-человечески мне ближе всех. Со своей лучшей в мире гитарой, которая «не может удержаться от рыданий», с фантастической иронией, с абсолютной цельностью натуры.
Последний раз Джордж выступил перед публикой с гитарой в руках, спев несколько песен, во время записи интервью телеканалу VH1 в мае 1997 года.
Джордж был счастливым человеком. Все мы чего-то ищем в жизни, но мало кому удаётся найти. Он нашёл свою Веру, нашёл свою гармонию, и когда он говорил о чём-то, я был уверен, что он говорит это без лукавства. И в тот невероятно грустный, тоскливый день я всё никак не мог понять: как же я без Джорджа-то теперь буду? И я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что его с нами нет. Даже 20 лет спустя!
…Был невероятно трогательный концерт памяти Джорджа в Альберт-холле через год! Вы, конечно, смотрели его. А если вдруг нет – посмотрите обязательно! Это потрясающее зрелище – один из лучших концертов, какие я вообще видел в своей жизни!
В финале к микрофону подошёл Джо Браун, и вдруг его перебил Пол и сказал, показывая на Дани: «Кажется, что все мы постарели и только Джордж остался молодым». К сожалению, Ютуб не даёт полную версию этого момента и всю песню целиком, когда в финале, словно снег, начинают падать сверху конфетти на фоне портрета Джорджа – одного из самых его лучших.
Был фильм Мартина Скорсезе George Harrison: Living in the Material World. Это тоже совсем нечастый пример того, как можно здорово снять биографию человека, чтобы это было не пошло, не сусально, не слезоточиво, но при этом с очень большим чувством к нему.
А ещё был посмертный альбом Brainwashed, который был хорош, без скидок на печальные обстоятельства. С вот такой, например, едкой вещью, в которой, конечно, весь Джордж:
Но если бы я сейчас выбрал одну-единственную песню, чтобы поставить её в такой момент, я взял бы самую последнюю. Записанную для сборника Джулса Холланда. Джордж уже был очень плох, не мог держать в руках гитару и понимал, что жить ему осталось считанные недели (как потом оказалось – меньше двух месяцев). Но эта песня совсем не похожа на прощание, подведение итогов или что-то в этом роде. «Вы можете заставить лошадь придти на водопой, но не можете заставить её пить». Разве эти слова не про него самого?
Я подумал ещё вот о чём. Ни у Джона, ни у Джорджа нет могилы. Хотя в Нью-Йорке есть символическое место в Центральном парке, куда поклонники Леннона приносят цветы. Но в традиционном смысле, последнего пристанища нет у обоих. И в этом есть какой-то символизм. Джон и Джордж не где-то конкретно, а повсюду. В любом месте. Всегда с нами.
And if you don't know where you're going
Any road will take you there
И если ты не знаешь, куда идёшь,
Любая дорога приведёт тебя туда
Нам очень не хватает тебя, дорогой Джордж, но ты всё равно каждую минуту где-то рядом с нами.
"концерт памяти Джорджа в Альберт-холле ... его перебил Пол и сказал, показывая на Дани: «Кажется, что все мы постарели и только Джордж остался молодым»"
