Именно ударные создают пульс музыкальной композиции, и на барабанный ритм нанизываются гитарные, вокальные, и прочие кружева.
Вклад Старра в музыку BEATLES был гигантским : без его партий песни рассыпались бы на части.
Ринго выступил в роли новатора в своей ипостаси – играл не по уставу, так как держал обе барабанные палки одинаково, в отличие от джазовых барабанщиков, игравших по учебнику ( палка в левой руке ладонью вверх для частоты дроби).
Именно стиль игры Ринго оптимально подходил для битловской музыки с ее рок-н-ролльной бесшабашностью, и одновременно четкостью и тонкостью, присущими Старру.
Кроме того, Ринго является высококлассным певцом ( кто еще из барабанщиков может так петь?), обладая индивидуальным, мгновенно узнаваемым баритоном.
П. Маккартни : « Мы пришли к выводу, что нам необходим самый лучший ударник Ливерпуля, а таковым, по нашему мнению, был только Ринго, который поменял имя раньше, чем кто-либо из нас, носил бороду, был взрослым, и у него был «Зефир-Зодиак».
С приходом в группу Ринго состав окончательно сложился, и все стали играть лучше».
Старру также принадлежит изобретение нескольких не иначе как убойных названий :
«Tomorrow Never Knows» , и «A Hard Day`s Night» : подойдя к окну после утомительного дня студийной работы, Ринго произнес : « Трудный выдался день…»,- но, увидев, что уже вечер, поправил : «Вечер трудного дня», и на следующий день Джон Леннон принес песню с одноименным названием.
Р.Старр : « Барабанщик всегда создает настроение. Думаю, так я и играл. У меня есть только одно правило – подыгрывать прежде всего певцу. Если певец поет, остается только держать ритм, и больше ничего. Если вы вслушаетесь в мою игру, то поймете, что я пытался стать инструментом, сыграть настроение песни, как в «A Day in the Life», чтобы проиллюстрировать заложенные в ней эмоции.
Во-вторых, я не мог играть одну и ту же фразу дважды. Какой бы ритм я ни отбивал, я не мог повторить его в точности, поскольку играл не головой , а душой. Моя голова знала, как отбивать ритм рок-н-ролла, свинга, и так далее, но все зависело от настроения в тот момент».
Дж. Леннон : « Ринго – чертовски хороший барабанщик. Техничности ему недостает, но, по-моему, игру Ринго недооценивают так же, как и игру Пола на басе. Пол и Ринго могут соперничать с любыми рок-музыкантами. Никто из нас не был техничным музыкантом. Никто не умел читать ноты, и не умел записывать их. Но как музыканты в чистом виде, призвание которых – издавать звуки, они ничем не хуже остальных».
«Мы знaли о возможностях Ринго. Он блистал еще до того, кaк мы познaкомились . Ринго был профессионaльным удaрником, умел петь, поэтому его тaлaнт рaно или поздно все рaвно бы проявился. Не знaю, кaким обрaзом, но то, что у Ринго былa искрa Божья, было очевидно. От него словно что-то исходило. Он был личностью».
Получивший свое прозвище от «ring» (кольцо), Ринго на вопрос, почему он носит по несколько колец на каждом пальце , отвечал : « Я же не могу продеть их все через нос ».
Лучший барабанщик обоих полушарий (как его называли остальные битлы) подвел итог своему пребыванию в Битлз:
« Независимо от того, что происходило в группе, мы по-прежнему любили музицировать. : между нами возникала своего рода телепатия – мы просто чувствовали, когда кто что будет делать. Слова тут не имели никакого значения, мы часто обходились без них. Иначе как волшебством назвать это было нельзя. То было волшебное время».
