Старр и Грол обсудили потерю Джона Леннона и Курта Кобейна и жизнь после легендарных групп

Ринго Старр и Дэйв Грол стали героями журнала Rolling Stone. В частности, они обсудили потерю Джона Леннона и Курта Кобейна и жизнь после легендарных групп.

Музыканты знакомы с 2013 года, когда Грол выступил с речью на мероприятии в честь выхода первой фотокниги Старра. Затем Дэйв пригласил сэра Ринго сделать снимки Foo Fighters для альбома Sonic Highways (2014).

Как отмечает журнал, карьеры Старра и Грола во многом похожи — оба прославились как ударники в коллективах, определивших целое поколение, после чего заново обрели себя как авторы песен и лидеры групп. Оба занимаются не только музыкой, но и другой творческой работой — Дэйв как режиссер, сэр Ринго — как актер и фотограф. Оба потеряли друга и коллегу по группе в результате трагедии.

В начале беседы Грол попросил сэра Ринго объяснить, что такое скиффл, и Старр ответил, что «это когда одного аккорда достаточно».

Битл также отметил, что всегда хотел быть именно барабанщиком, но профессионального обучения не проходил. Сначала сэр Ринго играл в группе на заводе, где работал, затем перешел в Rory Storm And The Hurricanes: «И это было отличное время для меня. В Ливерпуле это была серьезная группа. В 1960 году мы получили работу на турбазе на три месяца. Я ушел с завода, а вся семья собралась, чтобы попытаться убедить меня в том, что «барабаны — это хорошо в качестве хобби, сынок».

На это Грол заявил, что и сам слышал то же самое в свой адрес: «Когда пришел первый чек, мой папа заявил: «Ты понимаешь, что так не будет продолжаться, да? Ты должен относиться к каждому чеку так, как будто он последний в твой жизни». Он чертовски меня напугал. Это сработало!»

Еще один вопрос Дэйва касался того, пел ли Старр какие-нибудь песни в группах до Битлз. «Да, с Rory. Я исполнял Watch Your Step и Alley Oop. В Германии все немцы всегда просили Spielen Alley Oop», — ответил сэр Ринго. Он добавил, что в Германии шли в ход разные «субстанции», в том числе алкоголь, что позволяло им продержаться всю ночь.

«У Бруно Кошмидера было два клуба — Kaiserkeller, где я играл с Rory, и Bambi Kino, где играли Битлз. Он закрыл Bambi Kino и перевел Битлз в Kaiserkeller. По выходным у двух групп было 12 часов, и одна пыталась переплюнуть другую. Это был сумасшедший рок-н-ролл. Что за жизнь», — поделился воспоминаниями Старр.

«Я спрашиваю [о вашем пении], поскольку ваша группа, поправьте меня, если я не прав, может быть первой из тех, кто популяризовал идею исполнения ударником одной из песен коллектива. Случалось ли подобное до тех пор?» — пояснил свой вопрос Грол.

Сэр Ринго ответил: «Нет. Я делал это раньше, так что не было ничего странного в том, что я начал делать это и в Битлз. Первые две песни, записанные с Битлз, принадлежали Карлу Перкинсу, потому что мне нравился тот легкий рок. Затем мы нашли кантри-песни, подобный материал. И потом они дали мне песню. Я начал сочинять. Интересно, я сочинял лучше после того, как мы распались».

«Могу себе представить: если вы в группе, где каждый — потрясающий автор...», — сказал Дэйв. «Это было тяжело», — подтвердил Старр. По его словам, он что-то сочинял, приносил это остальным битлам, и те катались по полу от смеха, потому что он просто переписал другую песню и не заметил.

Помимо этого, оба музыканта признались друг другу, что никогда не практикуются в игре на барабанах самостоятельно. Как заявил Грол, он не любит играть в одиночку — ему нравится, когда есть остальная музыка.

«Буду играть с тобой всю ночь, но сам по себе, после двух с четвертью секунд, я скажу что-нибудь в духе «Фу. Дело совсем не в этом». Когда у меня шоу, люди подводят [ко мне] семилетних детей со словами «Это Томми. Он обожает вас. Он посещает уроки игры на барабанах», я всегда говорю: «Надеюсь, он занимается не слишком много!», — рассказал сэр Ринго.

Разумеется, Дэйв спросил у Старра о том, что тот подумал, когда услышал Nirvana. «Абсолютно великолепно, и у самого парня [Курта Кобейна] было так много эмоций. Вот, что мне понравилось. Я эмоциональный. Никто никогда не может подвергать Nirvana сомнению. И кто знал, что он закончит так, как закончил», — ответил сэр Ринго.

Старр также сказал, что в музыке много людей уходят рано, существует тот самый знаменитый «синдром 27 лет», и музыкант не знает, почему это происходит. Он сообщил: «Когда Джон погиб, я был на Багамах. Мне позвонили приемные дети из Лос-Анджелеса и сказали: «Что-то произошло с Джоном». Потом они перезвонили и сказали: «Джон мертв». И я не знал, что делать. Я до сих пор вскипаю из-за того, что какая-то сволочь его застрелила. [Тогда] я просто сказал: «Мы должны сесть на самолет». Мы долетели до Нью-Йорка. И неизвестно, что можно сделать. Мы отправились к нему домой: «Можем ли что-то сделать?» Йоко ответила: «Ну, вы можете просто поиграть с Шоном. Займите Шона». Так мы и поступили».

Как добавил сэр Ринго, Джон по-прежнему в его жизни, в том числе благодаря песне Grow Old With Me, вошедшей в новый альбом: «У меня наворачиваются слезы каждый раз, когда я думаю [об этом] — он говорит обо мне. Он говорит: «Эй, Ринго, это было бы отлично для тебя». И я ничего не могу поделать. Сейчас я испытываю эмоции, когда думаю, как он 40 лет назад говорит обо мне на своей пленке, думает обо мне. Мы четверо были прекрасными друзьями с парой второстепенных проблем». По словам Старра, после гибели Леннона он не знал, как себя вести. Вернулся в Лос-Анджелес и горевал.

Как признался сэр Ринго, то же самое происходило и в случае с Джорджем (битл едва не плачет, голос начинает дрожать): «Я такой старый плакса. Он лежит там, очень больной — недолго [осталось]. И мне нужно в Бостон, потому что у дочери операция. Я говорю: «Знаешь, мне надо ехать Джордж», а он отвечает: «Хочешь, чтобы я поехал с тобой?» Понимаете, он вскоре умрет, и тут это «Хочешь, чтобы я поехал с тобой?» Как много людей говорят вам такие прекрасные вещи, действительно отдают себя?»

Что касается участия Маккартни в записи Grow Old With Me, то Старр сказал: «Я этого хотел. Пол был у меня на пяти или шести CD. Когда он в городе, то приезжает и играет, потому что играет он прекрасно. И я подумал, что его игра добавит песне эмоций. Интересно то, что Джек Дуглас хотел добавить оркестр. А я сказал: «Нет, квартета будет много». Так что Джон это сочинил, Пол здесь играет, я тоже здесь, а Джек добавил очень узнаваемый риф Джорджа Харрисона».

Грол, со своей стороны, рассказал, что испытывал, когда погиб Кобейн: «Когда Курт умер, я понял, что нет правильного или неправильного способа горевать. Получаются странные повороты. Вы цепенеете. Вы вспоминаете что-то хорошее, потом все меняется, и вы вспоминаете темные времена. На какое-то время я отошел от музыки. Я даже не включал радио. И постепенно я осознал, что музыка была тем самым, что на самом деле заставляло меня чувствовать себя лучше. И что музыка поможет пройти через это. Я начал сочинять песни и самостоятельно их записывать». Дэйв также отметил, что за последние 26 лет он играл песни Nirvana всего несколько раз.

У обоих музыкантов поинтересовались, каково играть с Маккартни. «О, он невероятный басист. Самый мелодичный и самый изобретательный басист», — ответил сэр Ринго. Грол же сообщил: «Забавно, в те несколько раз, что у нас был джем, люди забывали о его музыкальном мастерстве — их сражала битловская сторона вещей. А потом он берет инструмент, и ты думаешь: «Боже, он чертовски хорош». Это правда. Ну, например, басовая партия в Hey Bulldog, что это?!»