Почему записи в Star Club лучше всего отражают дух ранних Битлз как клубной группы

Журнал Rolling Stone посвятил одну из своих статей гамбургскому периоду в истории Битлз и рассказал, почему записи в Star Club лучше всего отражают дух ранних Битлз как клубной группы.

Любой, кто занимается глубоким изучением каталога Битлз, знаком с этими неистовыми звуками, когда группа, которую так часто помнят за прекрасные мелодии и изящные гармонические переходы, могла показывать себя с чертовски крутой стороны.

Легко перечислить вещи, намекающие на эту безрассудную наклонность, пишет журнал. В качестве примера он приводит гитарную дуэль на второй стороне Abbey Road, а также песни Everybody's Got Something To Hide Except Me And My Monkey и Money.

Но из вида часто упускают записи, сделанные Битлз в рождественские дни 1962 года — единственные существующие свидетельства о коллективе как о клубной группе. Это самые жесткие записи, когда-либо сделанные Битлз, самые сырые, самые веселые, возможно, если судить по их комментариям, а также, вероятно, отражающие битловский дух в самом чистом виде, когда они еще не стали звуковыми волшебниками времен Revolver или a Sgt. Pepper.

Битлз не хотели возвращаться в Гамбург в конце 1962 года. В октябре в чартах ненадолго появилась Love Me Do. Группа показывала рост, а Репербан уже казался чем-то старым. Кроме того, весной 1962-го умер Стюарт Сатклифф.

Выступления с 18 по 31 декабря стали третьим и последним пребыванием Битлз в Гамбурге. К коллективу присоединился Ринго Старр, и таким образом эти концерты — единственный случай, когда Битлз выступали на сцене Репербана в составе, в котором их впоследствии узнал мир.

В какой именно вечер или вечера были сделаны записи, неизвестно. Аллан Уильямс, например, утверждал, что работа велась в течение трех-четырех вечеров. Записывал группу Эдриан Барбер из Star Club по просьбе лидера The Dominoes Теда Тейлора, поскольку чувствовалось, что Битлз могут стать коммерчески перспективными.

Здесь юридические тонкости становятся неоднозначными. Как предполагается, Джон Леннон отказался от прав на записи в обмен на то, что Тейлор будет покупать группе пиво. Журнал задается вопросом, действительно ли такая сделка могла продлиться дольше одного вечера.

Когда Битлз прославились, была сделана попытка заявить, что записи датируются весной, то есть до заключения контракта Битлз с Parlophone, и что приоритетное право за Тейлором. Против такой версии свидетельствуют некоторые песни, а также разговоры участников группы между номерами. Как впоследствии заявил Джордж Харрисон, один пьяный человек, записывающий других пьяных людей, – это не бизнес-сделка.

Что действительно являют собой пленки Star Club, так это истину о том, что Битлз когда-то были одной из лучших клубных групп в мире.

На пленках представлено 33 песни. Тейлор использовал домашний катушечный магнитофон Grundig, с одним микрофоном, который разместили рядом с Ленноном.

Музыкальную «атаку» группы вела именно ритм-гитара Джона, выдавая аккорды к таким песням, как Roll Over Beethoven, Hippy Hippy Shake и Matchbox, и последняя из них, в исполнении Леннона, «перекрывает» оригинал Карла Перкинса, это один из лучших каверов Битлз. Звук, как можно себе представить, сырой и непосредственный.

В середине 1960-х годов Тейлор пытался продать пленки Брайану Эпстайну, который решил, что не сможет заработать на них никаких денег, и предложил Теду всего £20.

Затем в истории вновь возник «вечный оппортунист» Аллан Уильямс: он утверждал, что случайно наткнулся на пленки в 1972 году в офисном здании и «спас» их из мусора на полу. Тогда Уильямс объединился с Полом Мерфи, главой Buk Records, который купил этот материал и создал новый лейбл Lingasong для его выпуска. На очистку звука ушла крупная сумма.

В апреле 1977 года в Германии вышел вариант с 26 песнями. Битлз не удалось заблокировать этот релиз. Затем последовали многочисленные переиздания сомнительной легальности, вместе с новыми исками от группы. Решение в пользу битлов было в итоге принято в 1998 году. К тому времени это, по сути, не имело значения — если вы хотели послушать данный материал, вы уже это сделали, и сейчас найти какую-либо версию тоже легко.

Хотя Битлз утверждали, что не хотели ехать в Гамбург, по записям из Star Club, по их энергии понять это невозможно. Лидирующие партии Джорджа Харрисона получились безумно «горячими», и он солирует так же жестко, как Джон в своих ритмических частях. А вокал Пола Маккартни на той ранней версии I Saw Her Standing There доказывает: все, что было нужно группе для лучшего в истории начала дебютного альбома, так это знаменитый счет «One, two, three, fauh!». Наконец, в песне I'm Gonna Sit Right Down and Cry (Over You) у нас есть Ринго Старр - «дервиш барабанной установки», как Кит Мун до того, как стал Муном.

Тем не менее, Харрисон, говоривший, что Битлз никогда не были лучше, чем в Гамбурге, называл эти записи самыми «никудышными» в истории группы.

Очевидно, пишет журнал, Джордж не чувствовал того праздничного настроения, которое группа ощущала, когда говорила друг другу нетрезвые тосты в конце своего пребывания, значившего так много для того, кем они стали и станут. Если пленки действительно датируются новогодним вечером 1962 года, то все кажется логичным: это был последний день последнего визита в Гамбург в последний год до превращения Битлз в нечто большее, что могла выдержать сцена в баре.

Некоторые записи «срабатывают» лучше, когда вы можете прочувствовать атмосферу клуба, ревущий мегаритм группы на сцене, добавляет журнал и выражает сомнение в том, что Битлз не хотели там находиться.