RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Чужая "Мелодия"

С уникальными музыкальными записями 30-80-х годов наше государство поступает не хуже пиратов

Недавно мне подарили запись «Симфонии-концерта» для виолончели с оркестром Сергея Прокофьева в исполнении одного из самых знаменитых российских виолончелистов ХХ столетия – Даниила Шафрана. На диске был лейбл известной южнокорейской фирмы Yedang, которая его выпустила. Как выяснилось, наследники Шафрана ничего не знали о выходе этого диска. Меломаны же давно привыкли к тому, что в наших магазинах продаются записи знаменитых российских музыкантов в основном в зарубежных изданиях. С начала 90-х у нас работают представительства крупнейших мировых фирм: Polygram (Universal), EMI, BMG, Sony, Warner. Вот мы и покупаем диски Святослава Рихтера – от фирмы Philips, Эмиля Гилельса – от Deutsche Grammophon, Мстислава Ростроповича – от EMI, Юрия Башмета и Юрия Темирканова – от BMG и так далее. Стоят эти издания от 15 до 20 долларов, а в буклетах нет ни слова на русском языке.

Дисков отечественного производства с архивными записями советских исполнителей очень мало. Фирма «Мелодия» практически развалилась. Ни о каком развитии производства или маркетинговых исследованиях там не помышляли, и к середине 90-х годов почти все грамотные специалисты разбежались. В итоге «Мелодия», в советские времена заваливавшая страну миллионами пластинок, за весь период с 1991 по 2002 год издала чуть более 100 дисков классического репертуара. И это были не лучшие публикации из архивов, а относительно новые записи 80-х. Другие же российские фирмы – Great Hall, Classound, RCD – издают всего лишь по пять-шесть дисков в год. Куда же делись записи, выходившие на виниловых пластинках фирмы «Мелодия» с 1930 по 1970-е годы?

Музыка, которую мы потеряли

Часть советского фонографического наследия составляют записи, сделанные российскими исполнителями специально для зарубежных фирм. Но по условиям контракта «Мелодия» печатала их и для СССР. Именно эти записи можно встретить сейчас на российском рынке. Вторая же, основная, часть этого наследия – записи, выпущенные в Советском Союзе прежде всего для внутреннего рынка. С началом либерализации экономики Гостелерадиофонд (ГТРФ) и «Мелодия» принялись активно продавать их зарубежным компаниям.

Американская звукозаписывающая фирма Pipeline в 1999 году перекупила права на издание российских архивных записей у USSU Arts Group, принадлежавшей американскому предпринимателю Тристану Дэлу (подробнее см. подверстку на стр. 55). А в 1999 году президент Pipeline Денни Дайанте сумел с помощью Стаса Намина заключить с нашим Минпечати договор, по которому Pipeline теперь имеет право издавать и продавать эти записи по всему миру. Их общий объем – около 20 тысяч часов. За это наши госструктуры по договору получили от фирмы довольно крупную сумму. Кроме того, Pipeline обещала инвестировать 4 миллиона долларов в оборудование современной звукозаписывающей и реставрационной техникой здания архива ГТРФ. Южнокорейская фирма Yedang, которой Pipeline продала лицензию, уже выпустила более 100 дисков с записями Эмиля Гилельса, Мстислава Ростроповича, Давида Ойстраха. И, должно быть, тоже неплохо заработала: на одном только японском рынке, где фирма начала их продавать, прибыль от 50-тысячного тиража должна составить около 300 тысяч долларов. Однако ни один из этих дисков не будет продаваться на территории России. Даже когда концерн BMG купил права на 25-летнее использование архивов «Мелодии», наша сторона отвергла его предложение издавать диски для России по низким ценам. Таким образом, наши архивы работают на кого угодно, кроме российских слушателей.

Заговор молчания

Чтобы понять, почему российские чиновники не хотят публиковать фондовые записи в России, нужно рассмотреть правовую сторону дела. В звукозаписывающем бизнесе важно понятие «смежных прав», то есть прав владельцев фонограмм и прав исполнителей произведения. В большинстве европейских стран исполнительские и фонограммные права фактически объединены, так как при заключении контракта с музыкантом фирма грамзаписи старается выкупить у него исполнительские права, а затем выплачивать процент с прибыли от продажи дисков. Но в России такая практика пока не прижилась: руководство звукозаписывающих компаний, стараясь уйти от налогов, скрывает реальные тиражи и цифры продаж. Какие уж тут проценты исполнителям! (Кстати, это еще одна причина, по которой современные российские музыканты стремятся иметь дело с зарубежными звукозаписывающими фирмами. В результате многие новые записи наших музыкантов поступают в Россию в виде импортной продукции, которая, разумеется, дороже отечественной.)

Основную часть нашего фонографического наследия сегодня контролируют фирма «Мелодия» и ГТРФ. Первая подчиняется Мингосимуществу, второй входит в состав Минпечати. Ни то, ни другое ведомство, как правило, не подписывают с исполнителями или их наследниками договоров о передаче исполнительских прав. Оба министерства говорят, что исполнитель в свое время уже получил гонорар за запись или трансляцию, так на что же он еще претендует? Но эта аргументация некорректна, поскольку гонорары исполнителям выплачивались не за передачу исполнительских прав, а за выполненную работу.

На это чиновники возражают, что понятие смежных прав в России появилось лишь в 90-е годы, когда приняли соответствующие законы, а речь идет о записях, сделанных раньше. Но если уж смежные права теперь существуют и чиновники признают одну из их составляющих – фонографические права, то странно не признать и другую его часть – исполнительские права.

Но тем не менее наш аудиобизнес пока упорно игнорирует исполнителей. Более того, российские чиновники, не желая признаваться в продаже не принадлежащих им прав, обосновали пункт договора о запрете на продажу дисков на территории России стремлением «защитить российского производителя». Так, Минпечати при подписании контракта с Pipeline не только не заключило договоров по передаче исполнительских прав с исполнителями и их наследниками, но даже не уведомило их о выпуске записей. При этом Минпечати гарантировало американской стороне решение всех проблем, связанных с авторскими и исполнительскими правами, если такие проблемы возникнут.

Тем временем летом 2002 года правительство РФ решило взять в свои руки контроль за производством компакт-дисков на территории России и ввело «Положение о лицензировании деятельности по воспроизведению аудиовизуальных произведений и фонограмм на любых видах носителей». В августе Владимир Путин поручил главе Минпечати Михаилу Лесину разработать план защиты авторских и имущественных прав. Министр задание выполнил и теперь проводит свой план в жизнь. То есть на территории России Минпечати борется с «пиратством», а за ее пределами само нарушает права отечественных исполнителей.

Впрочем, в этом году ситуация, возможно, изменится. В феврале-марте на фирме «Мелодия» должно появиться новое руководство. Если это будут современные квалифицированные менеджеры, они заключат договора с исполнителями и найдут зарубежных партнеров, которые смогут издавать российские фондовые записи и для нашей публики. Или возрожденная к жизни «Мелодия» справится с этим сама, как это сделали звукозаписывающие компании бывших соцстран, организовавшие выпуск и продажу записей из собственных фондов (например, чешские Multisonic и Suprafon, а также венгерская Hungаrоton ежегодно выпускают до 200 дисков и реализуют их как у себя в стране, так и по всему миру). И тогда российские музыкальные архивы откроются для нас.

Врезки:

Остерегайтесь подделок!

КОНТРАФАКТНАЯ ПРОДУКЦИЯ – это более или менее удачная попытка имитации оригинала, включая оформление. У нас, как и во всем мире, подделывают все, что имеет спрос. В российских условиях нередко низкое качество полиграфии и отсутствие некоторых «аксессуаров» (например, «книжечки») сразу позволяют отличить подделку от подлинника.

ПИРАТСКИЙ ДИСК – как правило, и не выдается за оригинал. Выходные данные, логотипы и т.п. либо отсутствуют вовсе, либо подменяются доморощенными «обманками» вроде «лицензия РАО №...». Подобным образом наши пираты создают видимость того, что продукция легальная. Но когда на якобы официально выпущенном в продажу альбоме воспроизводятся даже фирменные штампы типа Promotional copy. Not for Sale (Рекламная копия. Не для продажи), становится ясно, что перед нами пиратская продукция. Вот иллюстрация пиратских «методов работы»: на диске позапрошлогоднего проекта Philadelphia Experiment последний номер Mr. Magic обрывается на середине и после паузы идет совсем другая музыка с низким качеством записи. Видимо, у пиратов оказался бракованный экземпляр диска-оригинала, они решили скачать последний трэк из Интернета, не обратив внимания на то, что с подобным названием существует несколько композиций, и воспроизвели совсем другую – четвертьвековой давности.

БУТЛЕГ – несанкционированный выпуск записи, либо нелегально сделанной на концерте, либо украденной из архивов фирмы. Некоторые позднее выходят официально, как, например, концерт «Битлз» Live аt the Hollywood Bowl. У нас бутлегов «мирового значения» не так много, но на Западе в дискографиях уже появился диск, записанный на позапрошлогоднем концерте Ринго Старра в ГЦКЗ «Россия». Впрочем, поскольку это CDR, «нарезанный» на домашнем компьютере, а не фабричный тираж, коллекционным его признают далеко не все.

Миссионер-неудачник

В начале 90-х годов американский предприниматель Тристан Дэл попытался наладить издание российских архивных записей на компакт-дисках. ГТРК «Останкино» продала ему эксклюзивные права на эту деятельность. Кроме того, Дэл обязался отреставрировать и перевести в цифровой формат все записи останкинского архива.

Но влиятельные сторонники тогдашнего директора «Мелодии» господина Сухорадо поспешили обвинить его в попытке украсть архив записей у России. Закона «Об авторском праве и смежных правах» тогда в нашей стране еще не было, поэтому «Останкино» не заключило договоров с исполнителями. Впрочем, этого не сделали и в 1993 году, когда закон появился. В результате против Дэла выступили музыканты во главе с известным пианистом Николаем Петровым, которые отстаивали свои исполнительские права и требовали крупных выплат. При этом им не пришло в голову предъявить претензии «Останкино» – организации, которая должна была разобраться с правами исполнителей прежде, чем что-либо продавать. Музыкантов поддержал тогдашний министр культуры Евгений Сидоров. Вместе с музыкантами он принялся убеждать мировые аудиокомпании не иметь дел с Дэлом, а его деятельность назвал «пиратской».

Дэл подал в суд иск о защите чести и достоинства (которые он оценил в 1,5 млн долларов). Ответчиками стала группа во главе с Николаем Петровым и Евгением Сидоровым. Дело рассматривалось в Тверском межмуниципальном суде, и Тристан Дэл вынужден был подписать мировое соглашение. Однако за два года тяжбы он потерял около 3 млн долларов, а его деловая репутация была безнадежно испорчена.

В результате выпустили лишь около 50 дисков из предполагавшихся полутора тысяч. А в 1996 году Борис Ельцин своим указом объявил архив «Останкино» национальным достоянием.

Бизнес Робин Гуда

Один из главных московских аудиопиратов, выпускающий около 40% подпольных записей классической музыки в Москве, оказался пожилым интеллигентным человеком, ничуть не похожим на воротилу теневого бизнеса. Своего имени он нам, понятное дело, не назвал, сказал лишь, что в советское время был довольно известным ученым, сотрудником академического института. Кстати, пиратом наш собеседник себя не признает, утверждая, что строго следует закону «Об авторском праве и смежных правах» и Женевской конвенции, регулирующей использование прав владельцев фонограмм. Чтобы не нарушать авторские права, он покупает лицензии у Российского авторского общества (см. подробнее об этой организации на стр. 52), а что касается смежных прав – издает только не охраняемые на территории РФ записи.

Но фокус в том, что российский закон охраняет права только российских исполнителей и производителей фонограмм. Права же иностранных компаний охраняются у нас только в том случае, если запись произведена после 1995 года.

– Россия присоединилась к Женевской конвенции в 1995 году с условием, что это соглашение вступает в силу на нашей территории с момента подписания, – говорит наш герой. – Значит, записи, изданные ранее, переиздавать у нас можно.

Однако из подполья он все-таки не выходит, объясняя, что боится рэкета проверяющих госслужб. Они ведь «могут сделать вид, что забыли об условиях конвенции и, ссылаясь на нее, объявить мои переиздания «пиратскими». Придется либо долго объясняться с ними, либо откупаться».

Суперприбылей наш собеседник не получает. По его словам, большие деньги можно заработать, лишь издавая действительно пиратскую продукцию, причем не классику, а попсу. Если тираж диска с 5-й симфонией Бетховена в исполнении Караяна расходится тиражом около 3 тысяч штук, то новый альбом какого-нибудь Элтона Джона или Эминема – около 100 тысяч штук. А ведь еще нужно потратиться на оригинальное оформление, тексты для буклетов.

При этом наш «пират» доволен, потому что сейчас все равно зарабатывает больше, чем в Академии наук. И к тому же он считает свою деятельность не коммерческой, а просветительской.

– Я хочу дать возможность российским любителям классической музыки покупать их любимые записи не по 15 долларов, а по сто рублей, – заявляет он. – Выпускаешь новый диск и понимаешь, что чувствовал Кант, завершив очередную книгу. Ни больше, ни меньше.