Чтобы вернулись великие песни, нужно вернуть виниловые вертушки в каждый дом. Если отвечать на вопрос заголовка кратко, то вот: причины есть технические и психологические. И одно вытекает из другого.
Не получится отделаться старой шуткой, что-де главный враг музыки — это ты, потому что ТЫ слушаешь всякую дрянь. Есть спрос — есть предложение. Как в учебнике по политэкономике. А с людьми все понятно: ленивы, не любопытны.
На самом деле не совсем так. Не только мы, слушатели, во всем виноваты. Мы сами в каком-то смысле жертвы.Ответьте себе: какие у вас любимые песни, выпущенные в 2020 году (оригинальные, не каверы)? Вот чтобы прямо-таки месяцами по кругу гонять? Если таких больше десятка, то можете дальше не читать. Если меньше — ну что ж, побурчим по-стариковски. Хотя у этого бурчания есть повод и причины. И отнюдь не возрастные.Вот смотришь подборочки вроде «лучшие песни такого-то нулевого/десятого года» и, простите, офигеваешь. Они какие угодно: смешные, забавные, пронзительные, испаноязычные, рэповые, рэпово-испаноязычные, хип-хоповые, трэповые, эклектичные, минималистичные, приджазованные.Буйство жанров, стилей, направлений, полнейшая эклектика. Все напоминают что-то — или не напоминают музыку вообще. Песни на сезон. Что остается на следующие годы?
Остается старый рок, 80-е — в общем, то, что уже можно называть ретро. А оно не ретро, оно — классика. Это разные вещи.Один мой знакомый 50+, активный собиратель винила с роком 60-х, объясняет мне свое увлечение очень просто: «Те песни — настоящие, а дальше — перепевки». Сам по себе аргумент с изъяном: британский рок тоже можно назвать перепевкой американского рокабилли, а рокабилли — ускоренным блюзом, и так далее, так мы доберемся до африканских акынов.А что, музыкальные стили — они ж как людские языки: один происходит из другого, все корнями уходят в вечность, и общий предок вряд ли когда-нибудь найдется. Не в этом дело. Действительно, такое чувство, что песенный жанр устал. Или устарел, что одно и то же. Это проклятье звукозаписи и доступности всего: новым приходится конкурировать со старым, а старое…
Рок 60-х: отчего он такой важный, почти святой? Потому что его чтят бэби-бумеры, многочисленное поколение, появившееся во время послевоенного взлета рождаемости. Они теперь всем рулят. А их жизнь крутилась вокруг радиоприемника, позже — телевизора, музыкального центра. Это у подростков 60-х. Соответственно, это установившийся канал информации. Отсюда — альбомы.
На эту мысль, что музыкальный центр — центр жизни дома в 60-е, навел меня бывший главред журнала «Stereo & Video», а ныне видеоблогер Михаил Борзенков. Ну то есть досуг — вокруг музыкального центра, этого самого stereo, как его называют американцы. Без video, ибо с телевидением и видеомагнитофонами тогда все было еще не очень интересно.Я тогда его довод не очень понял, потому что большинство людей считаются визуалами, и им музыка сама по себе не очень «заходит». Но там другое: атмосфера. Гости. Общение. Музыка играет — визуал вокруг тебя. И даже кинестетика. Шепот, робкое дыхание, вот это все, если вы понимаете, о чем я.
Моя девушка младше меня на 15 лет. У нее никакого музыкального центра дома нет. Даже Bluetooth-колонки. Айфон с треклистами: русскороковое со смыслом, этника, фолк, «Мельница», Dream Theater… Когда я ей поставил несколько виниловых пластинок, она сказала: «Я просто стала по-другому слушать музыку». И хочется слушать — другое. Например, фортепианные сонаты. Чтобы на сторону пластинки. Доиграла — закончилась — перевернули. Безо всяких дурных-безвкусных плейлистов.
Недавно на stereo.ru опубликовали материал про возрождение магнитофонов. В нем есть такой важный пассаж: «Хотя новые технологии вначале всегда соблазнительны, мы, люди, хотим еще большего, больше, чем просто пользовательский интерфейс, нам также нужна реальная сущность, ее физические ощущения. В конце концов, мы физически существуем в физическом мире».
Наконец-то толково объяснено, что дело не только в пресловутом «руками потрогать». Кинестетиков не так много — их даже меньше, чем аудиалов. Но вот сидишь рядом с вертушкой, рядом с кем-то — и вроде как чем-то занят. Полезным. И комната наполнена живым звуком, который двое (или больше) слушают одновременно. Настоящий досуг. Раньше так и было. Такой вот media, источник информации.А теперь у нас какой media? Смартфон, планшет. Втычки в уши. И это сделало нас индивидуалистами. Ты обречен слушать музыку в одиночку, но это уже не так интересно — хочется смотреть. К тому же, у тебя смартфон, который делает вообще все и одновременно: фоточки, обработка фоточек, видосики, запостить в соцсеточку, поймать коммент, откомментить самому. При этом надо, чтоб и в уши что-то лилось, и на экранчике во что-то тыкать, и мелькало чтоб, мелькало! И так целый день.
Ну и причем тут песни? Песня — это уже все, это как полвека назад симфония или фортепианный концерт. Нечто длинное и тяжелое, что надо уметь слушать, ради чего нужно выделить время. Но психология людей уже не та.Но. «Я готов есть любую еду под любым соусом, если это майонез», — острит мой приятель возрастной категории 50+. С виниловой вертушкой такая же ситуация: на ней интересно проигрывать почти что угодно. Сам факт доставания пластинки уже меняет восприятие.
Виниловая вертушка — эдакий вкуснейший эксклюзивный соус haute-cuisine, с которым все сожрется! Нет? Во всяком случае, есть такое подозрение, не случайно тот же Пол Маккартни выпустил свой «III» на всех цветах винила (и даже на кассете).
"На эту мысль, что музыкальный центр — центр жизни дома в 60-е, навел меня бывший главред журнала «Stereo & Video», а ныне видеоблогер Михаил Борзенков. Ну то есть досуг — вокруг музыкального центра, этого самого stereo, как его называют американцы." Наверное имеется в виду "центр" не с технической точки зрения, а с социальной. В таком смысле можно говорить о "музыкальном центре" с тех самых пор, когда появились радио и фонограф. С громкоговорителями на улицах, с радиоточками в квартирах, когда львиную долю времени транслировалась музыка ещё в довоенное время. А в домах крутили ещё и патефоны. Люди всегда жили среди музыки. А не только с 60-х. Песенка про фонограф Эдисона: