|
RSS:
Beatles.ru в Telegram:
|
|
Рок как есть (Очерки очевидца истории поп-музыки) - Классический рок / Школа / Английский рок
Классический рок Итак, рок-н-ролл был очень простой музыкой. Самое существенное в нем — это шум, который он производил, и сильная эмоциональная реакция, которую он стремился вызвать. По замыслу своих создателей рок должен был привлекать агрессивностью и новизной. В нем разрешалось все.
В большинстве рок-песен связного текста практически не было — его заменяли отдельные выкрики, которые недалеко ушли от тарабарщины. И дело здесь не в тупости или неспособности сочинителей. Это был своего рода шифрованный язык, цель которого заключалась в том, чтобы сделать рок совершенно непонятным для "непосвященных". Другими словами, либо вы принимаете весь этот шум за чистую монету, либо "выпадаете" из игры.
При таких правилах игры волна рока выплеснула целое полчище людей с гитарами, молодых, одержимых мечтами об успехе, которые в любое другое время стали бы посмешищем, но оказались впору настроениям пятидесятых годов. Это были энергичные и неистовые молодые люди, использовавшие музыку в качестве тарана. Из них формировались бесчисленные группы, колесившие по Америке, ослепляя и оглушая всех и вся на своем пути блеском парчи и набриллиантиненных голов, безумными воплями, сопровождавшимися головокружительными прыжками и шутовскими ужимками. Из их среды, что ни месяц, выдвигалась очередная звезда, затмевавшая всех своих предшественников, чтобы тут же сгореть в лучах нового светила. Рок был неосвоенной территорией, и самый пустяковый, но дотоле не применявшийся трюк провозглашался "эпохальным" шагом вперед. Лишь примерно к 1960 году страсти поулеглись: рок стал сложнее, утонченнее, если хотите, содержательнее. Но в пятидесятые годы царила сплошная анархия.
Первой пластинкой, которую я купил, была пластинка Литтл Ричарда. Одним махом она приобщила меня к таинству рока, и все другие пластинки, которые я потом покупал, не могли сообщить мне на этот счет ничего нового. Это была "Тутти-фрутти" — абракадабра, идеально выражавшая суть рок-н-ролла.
В предшествовавший року период певец мог рассчитывать на успех при условии, что он был белым, обладал изящными манерами, умел красиво говорить и притворяться романтической натурой. Теперь же наступили времена, когда можно было быть кем угодно — и белым, и черным, и полосатым, и слабоумным, и хулиганистым, и непристойным — и все равно зарабатывать кучу денег. Требовалось лишь одно — уметь взвинчивать публику.“
В какой-то мере мы двигались к новой демократии (понятно, на капиталистический манер. — Ред.) — от человека требовалось лишь обладание определенным долларовым потенциалом, и клич "вкалывай, беби, зашибай деньгу!" вызывал самый необузданный энтузиазм. Как раз это и делал Литтл Ричард в своей "Тутти-фрутти".
Почти все ранние рокеры вышли с Юга Америки: Элвис из Миссисипи, Литтл Ричард из Джорджии, другие из Техаса, Луизианы, Виргинии. Это те самые штаты, жизнь в которых всегда была самой тяжелой, где о подростках заботились менее всего и где поэтому ответная реакция была самой яростной.
С другой стороны. Юг всегда отличался разнообразием музыкальных традиций: ритмэнд-блюз, кантри-энд-вестерн, джаз и госпел. Музыка Юга была более искренней и менее претенциозной, чем музыка Севера. Она имела мощный бит, а певцы не стеснялись в выражениях. Поэтому на Юге рок прижился легко и естественно. При этом рокеры стали использовать все музыкальные источники, бывшие под рукой. Если раньше музыкой белых был только кантри-энд-вестерн, а музыкой черных — только ритм-эндблюз и эти стили никогда не перекрещивались, то теперь произошло смешение самых, казалось бы, несовместимых стилей. Такая смесь белых и черных музыкальных традиций придала южному року особый привкус. Конечно, это "расовое взаимодействие" не имело ничего общего с расовой терпимостью. Черные исполнители заимствовали у белых, белые у черных, но это не значило, что они любили друг друга. И те и другие просто перенимали друг у друга то, что им нравилось.
Из всех знаменитых южных рокеров самым ярким был вышеупомянутый Литтл (Малыш) Ричард Пенниман из города Мейкон, штат Джорджия. Выглядел он великолепно: мешковатый пиджак с широченными брюками, неописуемая прическа в виде какогото фонтана, тоненькие усики и совершенно исступленное выражение лица.
То, что он вытворял с фортепьяно, меньше всего можно было назвать игрой на этом инструменте. Он молотил по нему с таким остервенением, будто собирался разнести вдребезги, потом взбирался на него и начинал бить по клавиатуре пятками. Все это сопровождалось оглушительными воплями. Голос у него был мощный, напоминавший рев разъяренного быка. Его выносливость была поразительна, а энтузиазм безграничен. Все его песни были, по существу, антипеснями: в них не было ничего, кроме основных 12 тактов да бессмысленных стишков, но он подавал их так, будто каждый слог отлит из чистого золота. Он пел с отчаянной верой, с настоящим религиозным пафосом: "Мисс Молли! Ты умеешь веселиться! О, черт побери, как ты пляшешь рок!"
Мое знакомство с Ричардом состоялось в 1963 году, когда он выступал в одном концерте с «Роллинг стоунз», Бо Диддли и братьями Эверли. Он затмил их всех. Вид у него был что надо: глаза лезли из орбит, на лбу взбухали вены. В довершение всего он стал срывать с себя одежду — пиджак, галстук, запонки, сверкавшую золотом рубаху, огромные часы с бриллиантами. Публика безумствовалавизжала и прыгала в проходах, совсем как в ранние годы рока.
Объективно говоря, Ричард делал все то же, что и другие исполнители рока, только делал он это с непостижимой. прямо-таки фантастической энергией, которая напрочь выматывала публику. Это был натуральный южный рок — яростный, тяжеловесный, мощный.
Закончив свой номер, он сладко улыбнулся и сказал: "О, этот Малыш Ричард, он такой славный парень..." "Школа" "Школа", или школьный рок, — детище Севера. Что это такое — северный рок — легче всего понять, прослушав пластинку Стэна Фреберга, в которой поется о менеджере, "открывшем" абсолютно бездарного молодого человека, стремящегося к славе рокера. Менеджер делает из него как раз то, что надо, прибегая к помощи палки, которой буквально выколачивает из бедняги высокие ноты. Молодому человеку остается совсем немного: снова и снова выкрикивать слово "школа". Запись эта моментально стала хитом.
Следует добавить, что "школа" — это не музыкальная форма, а определенная система взглядов и настроений. Суть их добрую сотню раз повторена в голливудских фильмах, настоящих образчиках "школы": девушка из хорошей семьи влюбляется в рокера. У него было суровое детство, он грубоват, резок и угрюм, но, в сущности, это добрый малый. Отец девушки, узнав о том, что его дочь встречается с каким-то хулиганом, требует, чтобы они немедленно расстались. Происходят бурные сцены, проливаются потоки слез, но в конце концов молодому певцу удается убедить несговорчивого папашу, что он отличный парень. Все счастливы. В заключительной сцене молодежь отплясывает рок, а будущий тесть изящно танцует фокстрот. Всем весело, все смеются.
"Школа" породила бесчисленное множество групп, которые с ходу выпускали какой-нибудь "грандиозный" хит, после чего бесследно исчезали словно бабочки-однодневки. Впрочем, большего они и не заслуживали. Долго ли могла прожить песня, состоящая, к примеру, из таких вот двух фраз: "Кто носит короткие шорты? Мы носим короткие шорты!" Или все эти "Когда?", "На танцах", "Моя малышка" и так далее с удручающим однообразием содержания и не менее однообразным музыкальным рисунком: внизу — бас, вверху — фальцет (помните палку?), невнятное бормотание посредине...
Если южный рок внес в популярную музыку нечто новое — шум, агрессивность, смесь ритм-энд-блюза и кантри-энд-вестерна, приправив все это забавной чепуховиной и несусветной тарабарщиной, то "школа" и не пыталась вырваться за пределы "белых" традиций. Ее солисты — миловидные мальчики — старательно повторяли Фрэнка Синатру. Новым было лишь то, что "школа" обслуживала исключительно подростковый рынок и ничуть не заботилась о качестве самой музыки, которая была откровенно беспомощной. По сути дела, полная музыкальная беспомощность и составляла отличительную черту "школы". Было еще одно существенное отличие, сделавшее "школу" мишенью для насмешек всей остальной рок-братии и породившее множество карикатурных пародий, в которых высмеивалась безликость исполнителей "школы", их рабская зависимость от пройдох* менеджеров. Конечно, зависимость от бизнеса испытывали все, но если южные рокеры пользовались относительной свободой в составлении репертуара, создании своего сценического имиджа и даже записи пластинок, то ребята из "школы" были не более чем марионетками.
Именно на почве "школы" расцвел пышным цветом и стал центральной фигурой едко высмеиваемый, но практически неуязвимый бизнесмен, этакий самоуверенный господин средних лет с толстой сигарой в зубах: менеджер, агент, продюсер, диск-жокей или же просто деляга-"толкач", которому безразлично решительно все, кроме денег. С его легкой руки в шоу-бизнесе получило распространение ставшее впоследствии характерным явление, именуемое "хайпингом".
"Хайпинг" означает "проталкивание музыкальной продукции с помощью бессовестной рекламы, подкупа, давления на нужных людей". Главное, ничего не пускать на самотек, использовать все средства: взятки диск-жокеям и журналистам, вечеринки для телепродюсеров и т. д. И все это, разумеется, в дополнение к обычным рекламным мероприятиям.
"Хайпинг" — неотъемлемая черта шоу-бизнеса. Он стал настолько привычным, что его уже почти не замечают. Вряд ли найдется хоть одна крупная звезда, за которую никогда не выкладывалась бы та или иная сумма на "хайпинг". Конечно, это неэтично и даже, может быть, незаконно, но, если на то пошло, любой бизнес неэтичен.
Пятидесятые годы стали золотым веком "хайпинга". В 1959 году разразился грандиозный скандал в связи с одним из его проявлений — "пэйолой", взятками, которые получали диск-жокеи за то, чтобы почаще проигрывать по радио те или иные пластинки. Однако прошло время, и все снова вернулось на круги своя.
Но вернемся собственно к "школе". Самым знаменитым "школьником" был Поль Анна, канадский мальчик из Оттавы. В 14 лет он сочинил песню "Дайана". Это был толстенький одинокий мальчик. Со скуки он начал писать песни и петь их в своей округе.
Надо отдать должное Полю, он был рожден для шоубизнеса — ослепительная улыбка, удивительная самоуверенность. Он не смущался позировать вместе с содержателями ночных клубов, целовать в рекламных целях восходящих кинозвезд и подмигивать фоторепортерам. Эти способности принесли свои плоды: Поль Анка приобрел известность самого молодого миллионера в Америке. Ему удалось продержаться довольно долго. Конечно, таких крупных хитов, как в начале карьеры, у него больше не было, зато он стал боссом империи грамзаписей и в 30 лет возглавил корпорацию музыкальных компаний. Он добился всего, о чем может мечтать американец. И все благодаря тому, что в 14 лет его посетило вдохновение и он написал вот эти чепуховые строчки: "Моя дорогая, мне говорят: ты так молод, она намного старше тебя", написал "Дайану", самую "школьную" из всех "школьных" песен.
"Школа" была своего рода семейной игрой, в которой каждый исполнитель тянул раз и навсегда избранную роль. Так, роль "отца" играл диск-жокей Дик Кларк — к концу 50-х годов он стал самым влиятельным человеком в поп-индустрии. На телевидении он вел эстрадную программу, в которой проповедовал веру в бога, Америку и истинную любовь. Дик Кларк призывал подростков любить своих пап и мам и чаще мыть уши. Он стал голосом подростковой совести, и его слово имело большой вес.
Роль "старшего брата" играл певец и киноактер Пэт Бун, который отчаянно любил читать нравоучения. Когда его спрашивали, откуда у него такие высокие моральные качества, он отвечал, что они воспитаны в нем с детства, потому что его регулярно секли.
С ролью "старшей сестры" лучше. других справлялась Конни Фрэнсис, леди из Ньюарка с красивым высоким голосом. Мастерица петь сентиментальные баллады, она была идеальной представительницей "школы", ибо ни в ком не возбуждала греховных мыслей. Иногда ей давали спеть забористые роки, но она всегда умудрялась исполнить их так, что казалось, будто их только что опрыскали инсектицидом. В свободное время Фрэнсис изучала психологию.
Музыка "школы" была, конечно, чепухой, но как казус она все же имела свои прелести и продавалась в феноменальных количествах. "Школа" с ее мещанской благопристойностью была точным отражением того, о чем мечтали и что действительно любили белые американские подростки из средних классов. Английский рок А теперь снова вернемся в начало пятидесятых годов и перенесемся из Америки в Англию. Это было поразительное время в английской эстраде: никто не умел петь, никто нe умел сочинять, и всем на этс было наплевать. Шоу-бизнес находился в состоянии постоянной истерии, которую сам же искусственно взвинчивал. превознося посредственность Здесь процветали все формы жадности, мошенничества и глупости.
Крупнейшими звездами были исполнители, которых я бы назвал автоматами. Они выступали с танцевальными оркестрами и, раз утвердившись, могли чувствовать себя спокойно всю жизнь: годы шли, но ничего не менялось. Их репертуар был таким же слащавым и бессмысленным, как и у американских коллег. А сами исполнители были даже хуже: у них не было того своеобразного чутья и стиля, которыми, несомненно, обладали американцы вроде Синатры. Это была совершенно бесцветная публика.
В те годы пластинки не имели особого значения. Самые большие доходы приносили публичные выступления и издание нот. Соответственно весь бизнес находился под контролем издателей, которые заключали долгосрочные соглашения с Би-би-си, оплачивая рекламу по радио своей нотной продукции. Взамен Би-би-си гарантировала, что каждая программа популярной музыки будет по крайней мере наполовину состоять из песен, за которые уплачено. Практически это означало, что ни одна песня не выйдет в эфир и, следовательно, не получит широкой рекламы, если это не в интересах крупнейших нотных издательств. Это была монополия, и до середины пятидесятых годов никто в Англии не мог рассчитывать на успех, не запродав себя издателям.
Рок эти традиции опрокинул. Началось с того, что пластинки стали вытеснять нотные записи, а место издателей заняли менеджеры, продюсеры, звукоинженеры. Впрочем, издатели живут безбедно и сейчас, продолжая получать свою долю, заключать сделки и богатеть, но они больше не монополисты. Никто не берет у них интервью, никто не приглашает на телевидение, и никто больше не раболепствует перед ними.
Рок выдвинул новое поколение дельцов — более молодых, выносливых, предприимчивых и наглых. Многие из этих деляг начинали свою карьеру в какой-то другой области — кино, журналистике и т. д. С приходом рока они сразу учуяли в нем золотую жилу и не ошиблись.
Их вкусы оказали существенное влияние как на подбор исполнителей, так и на манеру держаться на сцене и одеваться. Конечно, я несколько упрощаю — в общем сдвиге в сторону броской яркости и изнеженности сыграли свою роль и многие другие факторы, однако влияние менеджеров на феминизацию моды тех лет, которую подхватили подростки, ставшие отпускать длинные космы и облачаться в кричащие наряды, неоспоримо.
Первым крупным английским рокером стал Томми Стил. Его судьба довольно показательна, чтобы на ее примере проследить процесс делания молодежных идолов. Томми Стила запустили на орбиту в 1956 году, когда ему было 18 лет. Он служил в торговом флоте. У него были пышные вьющиеся волосы и открытая улыбка. Его обнаружил в одном из кафе человек по имени Джон Кеннеди. Это был новозеландец, перепробовавший множество всяких профессий и обладавший известным чутьем и изобретательностью.
Что и говорить, Джон Кеннеди хорошо поработал с Томми Стилом. Он начал с того, что стал лепить из него еще одного Элвиса Пресли и делал это с большим шумом, воображением и энергией. За каких-то полгода Томми оказался на первых местах в таблицах популярности.
Надо отдать должное и самому Стилу: он здорово попотел, чтобы оправдать усилия, затраченные на него. На сцене он извивался, старательно подражая заокеанскому образцу, и все-таки было видно, что он не очень подходит для предназначенной ему роли. Беда в том, что Томми Стил был рожден для совсем другого амплуа в шоу-бизнесе: он мгновенно привлекал своим обаянием... только не подростков, а их родителей, которые, глядя на него с умилением, думали: "Нет, тут нет обмана. С этим парнем все в порядке". И Томми не подам их, он как можно скорее переключился с рока на баллады и комические сцены, разучил чечетку, стал аккуратно причесывать волосы, облачился во фрак и даже сыграл несколько ролей в пьесах Шекспира.
Подростки, естественно, тут же разочаровались в нем, пламенно полюбив других идолов. Но для Томми это уже не имело существенного значения: он утвердился в качестве "семейного развлекателя", стал непревзойденным шоу-бизнесовским стереотипом — обаятельный кокни, всегда веселый и жизнерадостный.
Одним из тех, кто чуть было не превратил рок в почти респектабельное занятие, стал Клифф Ричард. Секрет его успеха заключался в том, что он был вроде-какого-то волшебного экрана, на который каждый мог проецировать свои фантазии. Он был красивым парнем, с которым любая девчонка сочла бы за счастье встречаться, идеальным сыном, которым гордилась бы любая мать, хорошим товарищем, о каком мог только мечтать любой школьник, серьезным юношей, которому с удовольствием покровительствовал бы любой интеллектуал. Это был классический английский вариант достижения всеобщего успеха — стать "чистой белой стеной", на которую каждый может нанести рисунок по собственному вкусу.
Несмотря на сияющую чистоту своего образа, Клифф никогда не был таким уж простачком. Первый успех пришел к нему в семнадцать лет, но он был слишком зрелым для своего возраста и очень хорошо знал, что такое жизнь. Может быть, поэтому он никогда не поддавался на обман и не позволял менеджерам обвести себя вокруг пальца, обнаруживая в делах незаурядную проницательность.
Поначалу Клифф Ричард был задуман как еще один запрограммированный "вихлятель бедрами" и "бунтарь", но вскоре обнаружилось, что такое амплуа не для него — Клифф не был достаточно груб. С первого взгляда было ясно, что этот парень с его мелодичными песенками и ослепительной белозубой улыбкой не способен на насилие. Он был весь такой гладкий, прилизанный, сияющий чистотой, о которой простые смертные могли только мечтать, что в роке ему попросту нечего было делать. Клифф был рожден петь баллады.
Его первый балладный хит "Живая кукла" стал самым популярным английским "синглом" целого десятилетия. Это была легкая, сладкая, ритмичная и мелодичная песенка — британский эквивалент "школы". За несколько месяцев он вытеснил все остальное и занял ведущие позиции, казалось, нанеся року смертельный удар. Не осталось ни яростного напора, ни фарса, ни юродства. Как будто вернулись дороковые гады.
Нужно сказать, что Клифф по крайней мере хорошо делал свое дело. Он много работал и достиг высокого профессионализма. Будучи паточносладким, он все же не вызывал отвращения. В общем, он был симпатичным человеком — скромным, неглупым и глубоко порядочным.
Вершиной Клиффа стал снятый в 1962 году музыкальный фильм "Молодые", ставший олицетворением мелкобуржуазной мечты о безоблачном благополучии. В той сцене, где он поет заглавную песню, об этой мечте сказано все: он на пляже, смотрит на свою подругу, улыбается ей своей ослепительной улыбкой, сверкая ослепительно белыми зубами. Вокруг них резвятся подростки, все до одного здоровые, красивые и счастливые: раса господ. Среди них нет стариков, нет негров, ни у кого не пахнет дурно изо рта: "Дорогая, мы молоды, мы еще дети. Придет время, и у нас появятся свои детишки". Улыбается он, улыбается она, все улыбаются.
Этот фильм вышел в самый пик "макмиллановского периода"*, как раз перед тем, как кривая популярности Клиффа резко пошла вниз, и блестяще отразил самодовольство и оптимистические настроения того времени. Конечно, самообольщение не могло продолжаться долго, и возвращение к "национальной реальности" низвергло Клиффa с его вершины с такой же неизбежностью, с какой закатилась звезда Макмиллана.
Упав с вершины, Клифф, однако, не разбился. Он остался популярным солистом, его пластинки продолжали раскупаться, а фильмы с его участием шли с аншлагами. Просто он перестал быть в центре и уже не был выразителем преобладающих среди англичан настроений. Люди чувствовали, что времена опять становятся трудными, что жизнь не такая уж волшебная сказка. Теперь нужно было что-нибудь земное, настоящее. Иными словами, нужны были «Битлз».
Битломания нанесла Клиффy Ричардy суровый удар, но он стойко принял это потрясение. Он хвалил «Битлз», не огрызался, когда они грубо о нем отзывались, и всегда сохранял достоинство. Он просто аккуратненько отошел на второй план и остался таким же кротким. В конце концов, имея годовой доход в 100 тысяч фунтов, он мог позволить себе быть добрым.
Таким был английский рок пятидесятых годов.
* В 1957—1963 годах премьер-министром Великобритании был консерватор Гарольд Макмиллан.
Перевел с английского А. СОКОЛОВ
|
|
|
