|
RSS:
Beatles.ru в Telegram:
|
|
Рок как есть (Очерки очевидца истории поп-музыки) - Начало / Элвис
НАЧАЛО  Родословная рок-н-ролла восходит к середине пятидесятых годов. В его основе — смесь двух традиций: негритянского ритмэнд-блюза и "белых" романтических баллад, то есть "цветного" бита и "белой" сентиментальности.
Новое в этой музыке — "агрессивность", известная доля чувственности и оглушающий шум. Решающую роль в ней приобрели электрогитары.
Вообще-то в самих электрогитарах ничего нового не было. Их уже давно использовали в джазе и ритм-энд-блюзе, но теперь они стали характерной приметой целого музыкального направления. Резкие, яростные звуки электрогитар сразу же вымели из популярной музыки всю присущую ей дотоле благообразность.
Предшествовавшая эпоха начиная с тридцатых годов была эпохой танцевальной музыки, все было мягким, приторным, сентиментальным. И притворным.
По законам развлекательной индустрии в трудные времена эстрада неизменно обращается к слезливой сентиментальности. А времена были действительно трудными: экономическая депрессия. война, послевоенная неразбериха. Невзгоды вызывали у людей потребность в утешении. Каждый день появлялись песни, в которых фигурировали лунный свет, увядающие розы и истекающие кровью сердца.
Хуже всего было то, что все это слишком затянулось: "танцевальные эры" длятся, как правило, не более нескольких лет, а тут время словно застыло. К началу пятидесятых годов развлекательная музыка окончательно зашла в тупик.
Музыкальной индустрией управляли бизнесмены, которых вполне устраивало существовавшее положение, доколе оно приносило гарантированные барыши. Новшества сами по себе их не интересовали. Они изменяли коекакие детали, придумывали какой-нибудь новый трюк и на этом успокаивались. Да и с чего, им было беспокоиться, когда никто не мог предложить настоящих новинок? Шоу-бизнес жил инерцией, о которой можно судить хотя бы по тому, что певцы достигали популярности, только когда им переваливало далеко за тридцать.
Исключением можно считать, пожалуй, Фрэнка Синатру. В начале сороковых годов, когда Синатра впервые появился на эстраде, ему было немногим больше двадцати. Человек юный по канонам эстрады того времени, он стал первым идолом публики. Но это не был "молодежный идол" в нынешнем понимании. Синатра пел те же баллады, что и все остальные, но у него были такие достоинства, как приятная внешность, выразительные глаза и обаяние молодости. Армия его поклонников состояла преимущественно из женщин. При виде своего кумира они начинали визжать, устраивали истерики, падали в обморок, а это уже было что-то новенькое. Впрочем, не такое уж и новенькое: точно так же публика выражала свой восторг звездами кино, но Синатра стал первой эстрадной звездой.
С гораздо большим основанием прототипом поп-идола можно считать Джонни Рэя, который прорвался к славе в 1952 году, в чем решающую роль сыграла маленькая пластинка с двумя песнями. Первая называлась "Белое облачко, которое плакало", а вторая — просто "Плач". Эти названия говорят сами за себя. Каждый номер Рэя кончался тем, что он падал на подмостки и разражался безутешными рыданиями. Таков был ритуал. Ритуалом стала и реакция публики: на концертах Рэя частенько происходили беспорядки, во время которых доставалось и самому Великому Проливателю Слез, — на нем рвали одежду, его царапали, тянули за волосы, и полиции приходилось спасать бедняжку. Он пел такую же чушь, что и остальные, даже, признаться, еще хуже, но это пение сопровождалось такими корчами, гримасами и рыданиями, которые напрочь выводили публику из равновесия, а в результате — скандальный успех.
Этот тощий, глуховатый и болезненный человек повергал публику в невиданную доселе разнузданную истерию, и это были ростки поп-культуры. Саму музыку Рэя еще нельзя было отнести к року, но атмосфера, царившая на его концертах, была вполне в духе грядущих побоищ, сопровождавших выступления многих рок-групп.
Ирония судьбы заключалась в том, что Рэй, который помог року проложить дорогу, от него же и погиб. Как только пришел настоящий рок, Рэй сразу стал казаться безнадежно устаревшим...
Пока на “белом” рынке доминировали душещипательные баллады, во главе "черной" музыки, как и всегда, стоял блюз. Но старый "плантаторский" блюз, неотшлифованный и крайне эмоциональный, все более вытеснялся шумным блюзом больших городов, электрогитарами и саксофонами. В конце 40-х — начале 50-х годов музыка городского блюза становится все более энергичной, тексты все более "солеными", а реакция слушателей все более несдержанной. Так незаметно возник новый стиль, который окрестили ритм-энд-блюзом.
Типичный состав групп, исполнявших ритм-энд-блюз, пять-шесть музыкантов, которые извлекали из своих инструментов серии громких аккордов. Это была непритязательная музыка, под нее хорошо было танцевать, и по сравнению со слащавой музыкой белых того же периода она была как свежий воздух, ворвавшийся в окно, распахнутое, чтобы проветрить помещение. Однако ни один из ее хитов, конечно, не транслировался "белыми" радиостанциями.
И все же ритм-энд-блюз начал просачиваться сквозь выдвинутые против него заслоны и доходить до белых ребят. Он им понравился! В 1951 году в Кливленде была организована серия лекцийконцертов, посвященных ритм-энд-блюзу, на которых “цветные” исполнители выступали перед белой аудиторией. Чтобы избавиться от "расового клейма", было решено называть ритм-энд-блюз новым термином рок-н-ролл (от английского "rock" — "качаться, трястись" и "roll" — "вращаться, вертеться, кататься, грохотать". — Ред.).
На юге США существовал обширный рынок не только для баллад и ритм-энд-блюза, а и для музыки кантриэнд-вестерн. Это была, так сказать, "дорожная" музыка кочующих с места на место ковбоев. Исполнители кантриэнд-вестерна котировались высоко и часто появлялись в хит-парадах.
Итак, вот музыкальные составляющие, из которых возник рок: традиционные баллады белых, сентиментальность кантри-энд-вестерна, мощь ритм-энд-блюза. И все это под истерический аккомпанемент публики, ставший ритуальным с легкой руки Джонни Рэя.
А теперь несколько слов о том, что не имело ничего общего с музыкой, но обусловило в пятидесятые годы повальное увлечение рок-н-роллом. Если в предшествующие тридцать лет молодые люди выходили из школ с чувством неуверенности и страха перед перспективой быть отправленными на войну или на какую-нибудь тяжелую работу, а еще хуже — оказаться в очереди за бесплатной похлебкой для безработных, то в пятидесятых годах жизнь стала полегче. Это были прямо-таки роскошные годы по сравнению с сороковыми. (Правда, на горизонте замаячила угроза взлететь на воздух от взрыва водородной бомбы, но это было что-то настолько чудовищное, трудно вообразимое, что никто тогда не хотел в нее верить.) И вот тогда подростки стали искать, на что бы истратить появившиеся у них деньги и время. Тут-то и произошло самое главное. Никогда раньше бизнесмены не рассматривали молодежь как независимых потребителей. Теперь же перед бизнесменами открылись вдруг новые возможности, и они поспешили ими воспользоваться. Возникла гигантская индустрия, работающая на обширный молодежный рынок.
Как и следовало ожидать, ребята стали покупать все, что перед ними выкладывали. Достаточно было прицепить к товару ярлык "молодежный", и он шел нарасхват.
Что касается музыки, то здесь было одно существенное препятствие: фирмы грамзаписи не представляли, чего действительно хотят молодые потребители. Им оставалось одно: тоннами поставлять на рынок то, что пошумнее, и наблюдать, на какой именно шум ребята бросаются охотнее. Рано или поздно бизнесмены надеялись наткнуться на золотую жилу.
Расчет оказался точным: в апреле 1954 года стареющий певец кантри-энд-вестерна по имени Билл Хэйли записал пластинку под названием "Рок вокруг часов". К началу 1955 года она стала хитом в Америке, затем в Англии и т. д. "Рок вокруг часов" положил начало повальному увлечению рок-н-роллом.
Летом 1956 года Билл Хэйли выпустил под таким же названием фильм, который стал своеобразным катализатором молодежных правонарушений.
Основное содержание фильма состояло в том, что Билл Хэйли ухмылялся. Он брал свою гитару, его знаменитый падающий на лоб локон начинал колыхаться, он запевал заглавную песню, расходясь все круче, а молодые люди тут же начинали неистовствовать, танцевать в проходах между рядами, ломать кресла, затевать потасовки.
Подобные эксцессы привлекли внимание прессы, которая сочла их прекрасным поводом для сенсационной шумихи о "молодежном бунте". Бизнесмены учуяли запах прибылей, и очень скоро этот самый бунт стал темой номер один, на которой поспешили погреть руки все, кто только мог: церковники предлагали духовное утешение, психологи давали научные объяснения, городские власти становились все суровее. Родители запаниковали. Рок оказался в центре внимания. А бизнесмены богатели.
Возвращаясь к Хэйли, стоит сказать, что как музыкант он был просто жалок. Он был приличным гитаристом, но певцом его нельзя было назвать даже с большой натяжкой, да и его группа «Кометы» тоже играла не ахти как. Честно говоря, это была халтура, но ее козырь был в новизне, у которой не было соперников.
Поначалу "Рок вокруг часов" воспринимали почти как шутку, не более. Но потом пресса подхватила его, назвала антимузыкой, и "Рок" внезапно превратился в символ поколения, стал родоначальником совершенно новой музыки, а Хэйли автоматически — ее лидером.
В первой половине 1957 года Хэйли совершал турне по Англии. К этому времени популярность его в Америке уже падала с катастрофической быстротой, но в Англии она была в самом разгаре, и Хэйли пожинал плоды. С большой помпой он ехал из Саутгемптона в Лондон в специальном поезде, заказанном для него газетой "Дэйли миррор", и на вокзале его встречали тысячи поклонников. Он ухмылялся: "Здесь великолепно. Англия начинает мне нравиться".
12 февраля Билл Хэйли выступал в зале "Доминион". Этот вечер был прототипом будущих поп-концертов: музыка заглушалась криками, визгом, свистом, топотом ног и ревом толпы; галерка так тряслась, что казалось, вотвот обрушится. Нельзя было расслышать решительно ничего, кроме бита — усиленного, непрекращающегося глухого ритма. "Биг бит" — вот что это было.
Однако сам Хэйли публику разочаровал. Вместо "рокера космического века" перед публикой предстал персонаж из старомодного водевиля. Саксофонист издавал визгливые звуки, выгибаясь назад так, что его тело было параллельно полу, а голова почти касалась подмостков. Басист ложился на свой инструмент, чуть не взбирался на него. Хэйли ухмылялся. Это был дешевый балаган, на который неловко смотреть. Правда, во время концерта никому и в голову не пришло освистать грубый фарс, разыгранный Хэйли и его группой, однако, едва затихли крики и топот, наступило отрезвление.
Но решающий удар по Хэйли нанесло появление Элвиса Пресли. Как только Элвис записал "Отель разбитых сердец", с Хэйли было покончено раз и навсегда.
ЭЛВИС Чтобы рок воспарил к высотам, на которые рассчитывал бизнес, ему нужен был совсем иной герой: очень молодой, очень "свой" и очень обаятельный. Элвис Пресли как нельзя лучше подходил для этой роли.
Благодаря этому простоватому на первый взгляд парню из маленького городка Тупело, штат Миссисипи, стало ясно, каким огромным может быть потребительский потенциал подростков. До Элвиса рок-н-ролл был достаточно эфемерным отражением настроений послевоенной молодежи. С его приходом он превратился в силу, действие которой стало ощущаться далеко за пределами собственно музыки. Рок навязывал собственный стиль жизни, влияя на одежду, язык, манеру поведения.
Элвис ничем не отличался от своих сверстников, и это подкупало больше всего. Он был флегматичен, добропорядочен, казалось, нечестолюбнв, достаточно наивен и очень набожен. Он собирал игрушечных мишек, ел бутерброды с банановым пюре и всячески демонстрировал свою любовь к маме. Помимо этого, он немного играл на гитаре и пел.
Элвис вырос на музыке самых разных стилей: ритмэнд-блюзах, евангелических хорах и деревенских балладах. Его манера исполнения была невероятной смесью всех этих стилей, приправленной изрядной долей чувственности. Голос у него был напряженный, нервный; он резал как коса. Это был вымученный, незрелый, сырой голос, но прежде всего это был возбуждающий голос, какого никто до сих пор не слышал.
За два с небольшим года с момента появления в шоубизнесе Элвис вырос в целую индустрию с годовым доходом в 20 миллионов долларов. Он стал въезжать на сцену в золотом кадиллаке, разодетым в золотой костюм и золотые туфли. Бакенбарды свисали ниже ушей, а шевелюра, обильно смазанная бриллиантином, была зачесана надо лбом подобно утиному хвосту. С его лица не сходила кривая улыбка. С первыми звуками музыки он начинал вихляться, притом так усердно, что многие города наложили запрет на его выступления, сочтя их непристойными.
Он стал вести роскошную жизнь, завел четыре кадиллака, самолет, двух обезьян и очень много бриллиантов. На сцене, в промежутках между своими хитами, он пел религиозные гимны. С незнакомыми людьми был неизменно ласков, по-мальчишечьи застенчив и преувеличенно вежлив. Он скромно улыбался и бормотал себе под нос. Говоря с мужчиной, называл его сэром, а женщину — мэм, при этом опускал глаза и смотрел по сторонам, как бы ища сочувствия и поддержки. А между тем именно он, скромняга парень, примерный христианин и любящий сын, вывел на сцену неслыханную дотоле распущенность, которая производила неотразимое впечатление на желторотых юнцов.
Влюбленный в себя позер, он был моделью для тысяч подражателей. Лирика многих его песен традиционно романтична, но его крупнейшие хиты, как правило, отходили от этой традиции, поражая неприкрытым цинизмом.
Еще более важную роль, нежели привнесенная им на всеобщее обозрение развязность, сыграла заложенная в песне "Голубые замшевые ботинки" идея о том, что одежда может значить для человека все. Это был первый намек на одержимость вещами, которой вскоре суждено было стать важнейшим атрибутом рока.
К 1958 году Элвис еще более упрочил свой престиж. Уже целых два года он был "королем рока", а истерия вокруг его имени ничуть не ослабевала. Он снялся в нескольких фильмах, у него было двадцать хитов, однако надо было подумать и о будущем: ему уже исполнилось 23 года, и он не мог вечно оставаться идолом подростков. Возникла проблема, как без издержек сменить образ бунтаря подростка на респектабельную фигуру, чтобы при этом поклонники не почувствовали себя обманутыми. И вот удача: Пресли призывают в армию, и он исчезает на два года.
С этого момента Пресли становится все более благообразным, в армии он образец усердия, жизнерадостности и послушания. Начальство им не нахвалится, а пресса без устали поет дифирамбы: с такого каждый настоящий юноша американец должен брать пример! Итак, операция завершилась полным триумфом.
После демобилизации Элвис стал образцом респектабельности. Поэтому, как и следовало ожидать, его первой новой записью стала баллада "Теперь или никогда" — напыщенная модернизация известной неаполитанской песни "О мое солнце". И опять, как и следовало ожидать, эта запись была встречена на "ура".
Он напрочь отказался от гастрольных поездок, предпочитая уединение в роскошных особняках Голливуда и Мемфиса. Никто не ведает, что у него на уме. Говорят, что он немного скучает — вот и все, что нам известно о его частной жизни.
Что же касается творчества, оно сосредоточилось на выпуске бесконечных серий скучнейших мюзиклов, причем каждый последующий заметно хуже предыдущего. Сам Элвис постарел, отрастил брюшко, лицо его заплыло жиром, движения стали медленнее. В его голосе уже нет былой изюминки, его песни скучны и однообразны, фильмы похожи один на другой как близнецы, а декорации в них выглядят так, словно их сработали топором. И все-таки Элвис продолжает загребать солидные суммы, хотя его новые пластинки идут средне, а фильмы демонстрируются во второразрядных кинотеатрах.
Явление "Элвис" немыслимо без поклонников, для которых их кумир как бы обитает на другой планете. Время от времени его золотой кадиллак посылают в турне по стране, и это действо собирает толпы зевак, жаждущих потрогать автомобиль "короля". Поклонники примирились с отсутствием своего несравненного Элвиса, и качнется, его недоступность им даже нравится. Дело в том, что король рок-н-ролла уже недосягаем для критики. Он где-то там, вдали, на недоступном плато шоу-бизнесовской неприкосновенности. В памяти возникает параллель с Фрэнком Синатрой: как и Пресли, он настолько изменился, заработал такие астрономические суммы и приобрел в свое время такую славу, что теперь уже несущественно, что он будет делать дальше и как проведет остаток своих дней. Все, что осталось от былого Пресли, — это его имидж (образ), то представление о нем, которое сложилось, когда ему было 21—22 года: горделивая осанка, кривоватая ухмылка, вихляющие бедра, истерический голос и золотой кадиллак, стремительно мчащий своего седока к золотым россыпям. Вся его история — это доведенный до абсолюта типичный голливудский фильм. Это удивительная легенда, повествующая о том, что происходит с миловидными мальчиками, когда их пропускают через колбасный автомат. Итак, Элвис стал божеством, невидимым и недосягаемым, которое способно управлять жизнью своих поклонников, даже не показываясь. Его недоступность — спасительное преимущество, и я не вижу смысла в том, чтобы она когда-нибудь исчезла*. А то, что его популярность упала, не имеет никакого значения. В нашем мире привычка к поклонению непреодолима... * После 1970 года, которым. завершаются публикуемые очерки Ника Кона о рок-музыке, Элвис Пресли предпринял попытку возобновить выступления перед публикой. Затянутый в былые юношеские наряды, еще более обрюзгший и располневший, он продержался на эстраде недолго. Умер Пресли в 1977 году, и с тех пор волею шоубизнеса мода на "короля рок-н-ролла" время от времени вспыхивает то на рынке игрушек (см. "Ровесник" № 2 за 1985 г.), то на рынке грампластинок, а то и сумочек, маек и прочей галантереи. — Примеч. ред. Перевел с английского А. СОКОЛОВ
|
|
|
