30 декабря 1999 года. Англия. Ночь. Поместье «Friar Park».
— Джордж, ты слышал?! Просыпайся! — Что, Оливия? Что случилось? — Кажется, в доме кто-то есть. Я слышала, как разбили окно. — Окно? Пойду, посмотрю. — Нет, Джордж, не ходи! — Я должен. Вызови полицию. — Джордж, не ходи, я боюсь, - прокричала Оливия, в спину мужу. Внизу в холле стоял человек в черной промокшей куртке с капюшоном на голове. Капли падали на бежевый ковер, создавая маленькую лужу. Человек поднял голову и посмотрел вверх на Джорджа. Сверкнула молния и в ее блеске, мелькнуло лицо со шрамом. — Ты кто такой?! — заорал Джордж. — Что тебе здесь нужно!? — Ты знаешь, кто я такой, — ответил человек и снял капюшон. У Джорджа округлились глаза, а его жена Оливия, увидев это, закричала на весь дом. Человек похожий на Джорджа Харрисона с ножом пошел по лестнице, готовясь убить Джорджа Харрисона, стоящего наверху.
1. Тихий мальчик
1964 год. Маленький двухэтажный дом рядовой застройки. Ливерпуль, Англия.
В комнате под замком лежит на кровати молодая девушка и рыдает навзрыд. На полу валяются клочья от плаката и куски новой виниловой пластинки. В это же время на кухне со своей женой за кружкой пива и тарелкой с тушеной говядиной сидит грузный мужчина - глава семьи Генри, который смотрит телепередачу:
— Пасторы — наша последняя надежда уберечь молодежь от развращения, - говорит ведущий. - Англия пала. В США держатся лишь штаты Техас и Юта. Кто следующий? Показываются кадры со стадиона, где камера наезжает на плакат: «The Beatles» спасает и дает надежду». В ту же секунду тысячи людей, в основном девушки срываются на крик, больше похожий на умопомрачение. Скорая помощь увозит кого-то. В кадре снова появляется ведущий и заявляет о начале конца доброй старушки нравственности. Мир больше никогда не будет прежним, поддерживает его собеседник. Кто вообще выпустил этих четверых из ящика Пандоры? Неужели ради такой свободы наши отцы высаживались в Нормандии?
Глава семьи плюет в телевизор и выключает ящик со словами: «Не дождетесь. Я свою дочь не отдам на поругание». Его жена набирается смелости и пытается возразить:
— Генри, зря ты тогда не разрешил нашей дочери встречаться с Джорджем. Такой хороший парень. Посмотри, он в свои годы уже миллионер. Или ты хочешь, что она вышла замуж за водителя автобуса? — Лучше водитель автобуса, чем Луизин недоучка. Ты вспомни, сколько раз Харольда вызывали в школу? Мог же стать человеком, твой Джордж, работай сейчас электриком. Стабильный доход всегда, а кто знает, что с ним будет через год? Побренчат на гитарах и забудут все. — Но, Генри, при мне Джордж вел себя очень прилично. Такого тихого мальчика я не встречала больше. — Все. Хватит. Я сказал нет, значит, нет. Видимо мы говорим о разных Джорджах. — Генри что с тобою?! Генри побелел. — Тебе плохо?! Врача? Генри вскочил из-за стола, открыл дверь и выглянул на улицу. У Харрисонов в доме через улицу горел на первом этаже свет, пробежала кошка между кустами, задев мусорный бак и все. Тишина. — Ты его видела, Аманда?! — Кого? — Джорджа этого. Он стоял и смотрел в окно. — Ты чего, Генри? Он же сейчас на стадионе в США выступает. — Слушай, а у Харрисонов точно три сына?
2. Ты ли это, Джордж?
1974 год. Где-то в Англии.
— Джордж, я люблю твою жену. Что будем делать? Конечно, я не хочу разрушить нашу дружбу. Только скажи и я исчезну. Уйду, забудусь. Ты меня знаешь.
— Хочешь, забирай ее, Эрик. Она твоя. — Что?! Ты в своем уме, Джордж? — недоуменно спросила Патти, услышав это. — Каждый должен делать то, что должен, — ответил Джордж. Патти со слезами выбежала на улицу. Эрик побежал за ней, а Джордж закурил сигарету и пошел в туалет. В баре было многолюдно. Витал сизый дым, пахло кислятиной. Играла какая-то песенка в музыкальном автомате. С улицы вернулись Эрик и Патти. Слезы уже высохли на ее лице и пролились где-то в другом месте. Вернулся и Джордж. — Джордж, прости меня, — сказал Эрик. — Это не должно повлиять на нашу дружбу. Бармен, мне коньяк с тоником. — Так что, Патти, ты идешь с ним или со мной остаешься?! – взорвался Джордж и бросил стакан в стену, так, что осколки разлетелись по всему бару. Эрик и Патти уставились на Джорджа, не понимая, кто перед ними. — Не пойму, мне радоваться или нет, — подумала Патти. – Джордж, что с тобой?! Ты ли это?!
3. Огородник
80-е. Англия. Утро какого-то дня.
Участники группы «Монти Пайтон» переоделись в «The Beatles», и стоят на улице Abbey Road в Лондоне, раздавая автографы. Сбежалась огромная толпа и все думают, что это настоящие битлы, и никого не смущает тот факт, что группы давно не существует. Приехали репортеры, фотографы. Недалеко от этой вакханалии стоит в одиночестве Джордж Харрисон и истерически смеется, видя происходящее.
— Я так и думал, — говорит он про себя. — «The Beatles» - это не я, и не Джон, и не Пол, и не Ринго, и даже не все мы вместе. «The Beatles» — это вирус, который мы просто выпустили в мир, отправившись в Гамбург. Именно в той грязной съемной комнате со швабрами, мы создали этот вирус и выпустили его на волю. Что же мы наделали… — Но разве плохо было, Джордж? Слава, деньги, девушки, лимузин. Все у твоих ног. — Этот огромный лимузин, на заднем сидении которого я просидел десять лет, теперь поехал без меня навсегда. Точнее без нас. Джона больше нет. Жаль, что его здесь нет рядом. Ему бы понравилось это зрелище. — Смотри, как бы ты не стал следующим, Джордж. Хотя да, ты же не боишься смерти. Я забыл. Разве тебе нисколечко не жаль, того, что тебя не узнают? — Приятнее всего открывать газету и не находить там ни единого слова о себе. Я рад, что меня не узнают. Все, что сейчас происходит, не дороже пыли на шкафу. В тот день его так никто и не узнал, и он, размахивая своими длинными волосами, вдоволь насмеявшись, уехал в свой замок копать грядки на огороде.
80-е. Англия. Вечер того же дня.
— Джордж, скажи, что бы ты выбрал, прожить пять жизней или одну, получив все и сразу? — Дайте мне одну жизнь, и я больше сюда не вернусь, — ответил Джордж. — Вот как. И ты больше ничего не хочешь узнать в этом мире, ничему научится? Ведь времени так мало осталось. Джордж посмотрел на закат. — Вот так бы я хотел научиться делать. — Как так? – спросила Оливия. — Уметь создавать закаты. Зазвонил телефон. Оливия подошла к столику и сняла трубку. — Алло? — Добрый вечер. …. До свидания. Оливия вернулась в комнату. — Джордж, там тебя зовут приехать получить награду. — Нет не поеду. Пусть найдут другую обезьянку. — Но это же так здорово получить награду. — Я сказал, что нет! Если так хочешь, то езжай и получай. Мне это не нужно совершенно.
80-е. Англия. Ночь.
— Мам, а почему в саду свет горит? Он мне мешает спать. — Отец работает в саду. Он заметил несколько сорняков, которых не заметил днем. Говорит, от Луны свет падает по-другому, чем от Солнца и видно то, что скрыто. — Но отец, никогда не работает ночью в саду? Как он завтра будет на закате медитировать? — Не знаю. Он вообще какой-то странный сегодня. Как подменил, то в жар, то в холод.
Эпилог
2002 год. Маленький двухэтажный дом рядовой застройки. Ливерпуль, Англия.
На столе лежит вырезка из газеты за 6 июня 1997 года. Большим шрифтом можно прочитать: «Действие звуковых волн, извлеченных из тысяч женских глоток на стадионах в 1964 году до сих пор еще можно уловить копеечными датчиками в разных уголках мира, если постараться». За столом склонив голову, сидит мальчик и прокручивает волны на приемнике, в разных частотных диапазонах. Тут в окно постучали. Мальчик повернул голову и увидел в нем пожилого человека со шрамом на лице, который звал его к себе. Мальчик встал из-за стола и открыл окно.
— Тебя как зовут? — Стэнли. — Стэнли дай мне свой приемник. У меня когда-то был такой в детстве. А я тебе свою гитару подарю. Научишься играть. Группу соберешь. Мальчик посмотрел на свой приемник, доставшийся от дедушки Генри, потом сказал: — Хорошо, сэр. Забирайте. Он взял приемник и просунул в окно. А пожилой человек, как и обещал, просунул гитару в черном чехле. — Спасибо, дружище. Мне гитара уже не к чему, а вот без приемника никак нельзя. — И вам спасибо, сэр. Пожилой человек покрутил тумблер, и заиграла песня «Something». Мальчик выглянул в окно, но в свете Луны уже никого не было видно, лишь где-то неподалеку играла песня.
