RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Sunflower fields forever. В Москве выступил Ринго Старр

Московское выступление Ринго Старра оказалось творческим вечером с «микрофоном по кругу»: обаятельный барабанщик The Beatles отдал полконцерта своим музыкантам и в очередной раз попросил дать миру шанс.

«Beatles forever! «Жигули» – навсегда!» – такими словами пожилой усатый битломан приветствовал корреспондента «Парка культуры» уже на входе в зрительный зал. Возразить было решительно нечего: The Beatles у нас в стране остаются культом, пожалуй, побольше, чем Deep Purple, а спонсорское пиво, закрепившее позиции в монструозном «Кроус Сити Холл», – отличное решение. Какой бы респектабельной ни была площадка, архитектурой напоминающая скорее аэропорт, разогрев публике перед рок-концертом никогда не помешает.

Что же до битломании, то концерт Ринго Старра, самого скромного из ливерпульской четверки, в отличие от шоу его коллеги Пола Маккартни, скорее повод для ностальгии, чем полноценная инкарнация коллектива. Группа All Starr Band, которая вот уже 20 с лишним лет с небольшими перерывами колесит по миру, имеет к славному прошлому барабанщика весьма отдаленное отношение даже в смысле самой концепции представления. Старр всегда любил говорить, что свой главный хит «With A Little Help of My Friends» считает не просто великой песней о дружбе, но руководством к действию, и строит выступления по принципу не столько сольного концерта, сколько творческого вечера с «микрофоном по кругу». Не изменил он себе и на этот раз.

Пунктуально выскочив на сцену почти совсем вовремя, Ринго, одетый в пиджак и спортивные штаны, поклонился, спел три песни («It Don't Come Easy», «Honey Don't» и «Choose Love»), на последней из них уселся за вторую барабанную установку и уступил сцену коллегам по группе.

В 1998 году, когда Старр приезжал в столицу впервые, с ним играли басист Cream Джек Брюс, легендарный гитарист-виртуоз Питер Фрэмптон, клавишник Procol Harum Гэри Брукер и барабанщик Bad Company Саймон Кирк. На сей раз самым известным членом группы стал барабанивший специальными подсвеченными палочками Грег Биссонетт, работавший в свое время с Дэвидом Ли Ротом и Стивом Ваем, а у Ринго отвечающий кроме прямых обязанностей основного барабанщика только за бэк-вокал. Место же у микрофона занимали пожилые люди вроде мультиинструменталиста-альбиноса Эдгара Винтера и лидера семидесятнической нью-вейв группы второго ряда The Romantics Уолли Палмар. Проще говоря, музыканты, вызывавшие у российского слушателя исключительное уважение, но ничего больше.

И вот парадокс – чем архаичнее звучали песни (а здесь был полный диапазон раздражающе ресторанных жанров – от шаблонного рок-н-ролла до плохого хард-рока в духе Def Leppard), тем уютнее становился зал и тем бойчее вскакивали с мест зрители в партере и на балконе, тем более пылко они бежали к сцене с цветами и тем отчаяннее танцевали.

Нет, конечно, наибольший ажиотаж вызывали даже не песни самого Старра, а «Boys», «I Wanna Be Your Man» и сочиненная совместно с Джорджем Харрисоном уже после распада The Beatles «Photographer». Однако и на своих нынешних бедовых компаньонов Ринго умудрялся распространять слегка несуразное обаяние, которого хватало, чтобы их экзерсисы внушали как минимум умиление, а то и желание заняться архивным изысканием, например, композиции Эдгара Винтера «Frankenstein». В конце концов, именно он первым придумал вешать большой синтезатор себе на шею, о чем и сообщил перед исполнением очередного номера. Секрет тут, вероятно, в отсутствии у Ринго какого-либо пафоса (ну, кроме поминавшихся после каждой песни «мира и любви»). Он вполне отдает себе отчет в собственных музыкальных способностях, он ни с кем не соревнуется, а просто искренне радуется возможности продолжать играть музыку.

Финишировал концерт, как и ожидалось, «With A Little Help Of My Friends», в финале перешедшей в ленноновскую «Give Peace A Chance». И сентиментальность этого слияния оказалась ровно того уровня, на котором слово «мир» действительно обрело смысл даже для обладателей депутатских пиджаков и присутствовавшего в зале «доктора Шлягера» Вячеслава Добрынина. Правда, шанс этому миру хотелось дать исключительно ради 70-летнего Ринго Старра и задника его сцены, на котором нарисовано поле, нет, не земляники, а ослепительно желтых подсолнухов.

Комментариев еще нет