RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Свинцовые бутсы. Джефф Бек, спаситель блюза

Обычный слушатель поп-музыки вряд ли знает имя этого человека. Тем не менее это не умаляет заслуг Джеффа Бека в становлении рока, каким мы его знаем.

Roll over, Чайковский!

Если вы когда-нибудь собственными руками выпиливали из фанеры электрогитару, то вам, скорее всего, за сорок и вы жили в СССР, когда на вас обвалилась волна рок-музыки в лице, скажем, ВИА «Битлс» (спеллинг по диску фирмы «Мелодия»). Или вам за пятьдесят, и вы жили в Англии в небогатой семье, когда на вас обвалилась волна рок-музыки, скажем, в лице Элвиса. А точнее, в лице его гитариста Скотти Мура.

Задалось Джеффри Арнольду Беку (Jeffrey Arnold Beck) родиться в 1944 году в разбомбленном Веллингтоне, и если уж что-то помнил он из детства — так то, что не было ни фруктов, ни масла. Годами. Как в хрущевско-брежневской России. В Англии могли помочь деньги, как в России — положение. Но Джефф Бек и его родные были обычной семьей. Без денег и связей. Родители ходили после войны на танцы — единственный универсальный способ отвлечься и развлечься. У них была еще и дочка Аннета, на четыре года старше Джеффри. В детстве Джефф вечно был в тени своей талантливой сестры. Ее научили играть на фортепиано, она выучила пять языков, стала отличным художником. Бек-отец тоже играл на пианино и был поклонником Фетса Уоллера. Звуки свингующего пиано, очевидно, проникли в подсознание будущего гения гитары. Наверное, папаша наяривал Honeysuckle Rose или Ain’t Misbehavin. Мать пыталась и десятилетнего Джеффа научить играть на фортепиано. Пацан пару лет продержался со всеми этими уроками. Но ему уже ударило по голове песенкой Леса Пола How High Is The Moon, и он бредил современной музыкой.

Он пытался канализировать свои музыкальные устремления в пение в церковном хоре. Но это было не то. Ближе всех по духу оказался один родственник, который играл на виолончели, — он также давал маленькому Джеффу уроки.

«Самое поганое в виолончели — это смычок, — рассказывал позже Бек. — Я, короче, его отбросил куда подальше и играл пальцами. Это ведь так естественно».

Кто знает, какие именно уроки пригодились будущему спасителю блюза. Может быть, тот дядюшка с виолончелью, сам того не желая, внушил Джеффу Беку его удивительное чувство легато в фразировках?

Сейчас Бек утверждает, что так и не выучил формальной стороны музыки, например нот. И все, что он умеет, это только от игры, от бесконечной игры. А тогда, в отрочестве, он выразил свое отвращение к пианизму путем уничтожения черной клавиши на фортепиано. И мать начала подозревать, что Джеффри, возможно, не хочется играть Чайковского.

Их всех накрыло

Когда Джефф наконец нашел себя в гитарной страсти, стало ясно, что его предки сильно разочарованы. «Родители считали, что гитара звучит слишком громко и металлически. И вообще, учишь-учишь ребенка, чтобы он играл Рахманинова, а потом оказывается: все, что вы получили на старости лет, — это звуки Чака Берри».

Джефф учился в школе, когда всю страну накрыло рок-н-роллом. После долгих лет сентиментальных баллад с рифмами типа «tune — June» (что еще хуже, чем «розы — морозы») на смену бьющимся пластинкам на 78 оборотов пришли долгоиграющие и сорокапятки. Как правило, диски в дом покупали родители. Так что можно представить, что было в домашних коллекциях по всей Англии. И вот в 1955-м из Америки раздались звуки слэпующего баса, звенящей гитары, визжащего сакса от Билла Хейли и «Комет» (Bill Haley & His Comets). Тут-то английской молодежи и вдарило прямо между глаз.

В Америке происходило то же самое. Рок-н-ролльный бунт стал религией. А такие развязные шикарные типы, как Марлон Брандо да Джеймс Дин, — богами. И тут вспомнили про расизм.

То, что услышала молодежь по обе стороны Атлантики — Rock Around The Clock или Shake, Rattle And Roll, — это был, по сути, ускоренный вариант грязного негритянского ритм-н-блюза, музыки, которую в приличном американском обществе слушать было западло (out of stile). Упрощенные для популярного прослушивания песенки Хейли были глубоко погружены в запретный мир ниггерской музыки, которой в белом шоу-бизнесе не оказалось места. Кого волновали переживания ниггеров в большом городе? И белые мужчины так боялись, что их белые сучки будут отдаваться черным самцам с большими членами, что само слово rock-n-roll, обозначавшее среди черных «секс», приводило их в бешенство.

В Англии, где в помине не было ни расизма, ни даже предубеждения перед черным населением, всю эту музыку воспринимали как шикарную танцевальную моду, сексуальную и отчаянную. И, конечно, молодым нравилось, что их родители эту музыку просто ненавидели.

Только-только зарождавшаяся английская поп-сцена не сразу ответила на рок-н-ролл Хейли напрямую. Для начала в обстановке нищеты и самодеятельности вошел в моду скиффл — эту музыку можно было играть на подручных инструментах типа стиральной доски. В 1956-м Лонни Донеган (Lonnie Donegan) со скиффл-песней Rock Island Line вышел в хит-парад и стал местным героем. Тут же, конечно, дети типа Джона Леннона, Рода Стюарта и Хэнка Марвина стали организовывать скиффл-группы.

В то время обычным местом тусовки несовершеннолетних были кофе-бары. Здесь же стояли музыкальные автоматы, и молодняк рубился под свои любимые пластинки. Знаменитый кофе-бар «21» в лондонском Сохо стал настоящим гнездом будущих знаменитостей: здесь слушал новые диски Хэнк Марвин, который позже организовал Shadows, здесь крутил задом Клифф Ричард. Здесь ковался британский рок.

Скиффл-секс

Потом случилось нечто странное. В 1956-м пришли записи Элвиса. И его гитарист Скотти Мур, который взял и спаял стили, уже разработанные Четом Эткинсом и Мерлом Тревисом (кантри), с блюзом и удивительно энергичными басовыми партиями. Пресли попал в хит-парады, а стиль Скотти Мура стал называться «рокабилли». Быстрая музыка — что-то среднее между bluegrass и ниггерством — с хорошей порцией секса и агрессии толкнула британских поклонников, которые так старались на своих стиральных досках и погремушках, совсем в другую сторону. Элвис, который вошел в музыку с южным кантри, был чудовищно увлечен негритянским блюзом, и это сильно отражалось в таких песенках, как Heartbreak Hotel, Hound Dog, All Shook Up — голый секс и насилие.
В Англии на увлеченных гитарным звуком (типа Джеффа Бека) наибольшее влияние, конечно же, оказал даже не сам Король, а его гитарист Скотти Мур, а также гитарист Джина Винсента — Клифф Гэллап. В Англию после скиффла пришел рок-н-ролл белых парней, как в США после кантри.

Когда Джефф Бек и его современники влюбились в гитару, настоящие гитарные герои типа Скотти были практически анонимными — так, приложением к шикарным певцам вроде Элвиса и Винсента. Но тем не менее Скотти Мур был идолом того же самого Кейта Ричардса, который утверждал, что соло Скотти на песенке I`m Left You’re Right She’s Gone — «самое потрясающее, что может сыграть гитарист».

Джефф Бек любил передачу Workers Playtime (не слишком ли похоже на «Рабочий полдень»? — Прим. ред.), а потом услышал электрогитарные звуки по Radio Luxemburg.

Ну и, конечно, у его шестнадцатилетней сестры были ультрамодные диски. Она прятала их, когда уходила из дома, а Джефф их вытаскивал из тайников и слушал.
Первым большим разочарованием в рок-н-ролле для Бека было то, что певцы не играли на гитарах. И инструментальные соло исполнял вовсе не Элвис. Поэтому большее влияние на него оказал Клифф Гэллап. Клифф работал в Винсентом всего полгода, с апреля по октябрь 1956-го, и записал 35 песен, в том числе самый крутой хит Джина Винсента — Be Bop A Lula. Это, похоже, повлияло на всю карьеру Джеффа.

В 1993 году Джефф Бек, уже бесспорный авторитет в области гитары, запишет альбом-посвящение Джину Винсенту (а скорее — его гитаристу Гэллапу) под названием Crazy Legs Jeff Beck & The Big Town Playboys. Здесь все коронные вещи Винсента: Race With The Devil, Hold Me, Hug Me, Rock Me, Baby Blue, Cruisin’ и т. д.
На конверте диска Джефф Бек написал: «Я начал играть на гитаре, когда услышал альбом Gene Vincent & Blue Caps в 1956 году. Каждое соло, сыгранное Клиффом Г., давало нам энергию и силу прожить еще один отвратительный день в отвратительной школе. И даже когда мы играли песни Элвиса в группе The Deltones, я все старался играть, как великий Клифф Гэллап».

Урок труда

Когда Джефф посмотрел фильм The Girl Cant Help It, где играли все идолы — от Эдди Кокрена до Литтла Ричарда, он решил сделать себе гитару самостоятельно, потому что тогда в Англии в нормальной семье покупка настоящей гитары, да еще для маленького мальчика, не обсуждалась: нет — и все. Для начала Джефф сделал гитару из сигарной коробки. Но не знал, сколько надо струн, а стало быть, натянул пять. При этом вместо колков у него были просто болты. Потом пошел по музыкальным магазинам, набрал буклетов и стал строить себе гитару по образу и подобию рекламных фотографий. Он уже видел портрет Fender Stratocaster в руках Бадди Холли. Он сделал масштабирование, лады из проволоки в школьной мастерской и получился почти «Стратокастер». Только гриф был на несколько ладов длинней, чем нужно. В общем, первая самопальная гитара обошлась Джеффу где-то в пять фунтов стерлингов. Этакое «сделай сам». Проблема была в звукоснимателе, который стоил астрономическую сумму — два фунта. Короче, он его просто спер из местного музыкального магазина. Если бы его поймали, то полгода ему светило бы точно. Хорошее начало карьеры музыкального гения.
Далее Джефф слепил все в той же школьной мастерской свой собственный усилок-динамик. В 14 лет он дал свой первый публичный концерт — в парке на майские праздники: его школьный корешок пел Be Bop A Lula, а он брал несколько нот где-то сзади на самопальной гитаре. Вместо басиста у них был парень с виолончелью, на которой тот играл как на контрабасе.

Потом Бек начал ходить на уроки гитары, но скоро прекратил: его учитель знал еще меньше, чем он. «Он даже не мог правильно брать баре». Джефф на своем желтом «Бекокастере» самостоятельно учил партии американских легендарных гитаристов с пластинок из коллекции сестры. Пределом его мечтаний был Fender Telecaster, который сиял в окне музыкального магазина. Ему, 14-летнему парню, даже не давали инструмент в руки. В один прекрасный день он привел в магазин отца, который должен был выступить гарантом. И тогда он взял Telecaster и начал играть риффы Скотти Мура. Люди останавливались и слушали. Но денег это не принесло.

«В школе поговорить было не с кем. Все такие снобы, а у нас в доме и телевизора-то не было. И мне приходилось спрашивать у тех богачей, у которых телевизоры были, как выглядел Элвис на экране. Его показывали по телевидению, и все вокруг только об этом и говорили. Все, что у меня было, это запиленная старая пластинка. Но, во всяком случае, я уже понимал кое-что, с музыкальной точки зрения, в его искусстве, а особенно в гитаре. А они только рассуждали о его вихляющихся бедрах».

А потом, в марте 1958-го, в Англию приехал Бадди Холли, и Джефф Бек сходил на его концерт. Он до сих пор убежден в том, что это было лучшее шоу из всего, что он видел за свою жизнь.

Бек начал с That’ll Be The Day с диска, затем выучил My Babe, Its Too Late Эдди Кокрена. А потом ему дали послушать Чета Эткинса, и он задумался. Когда дело дошло до пластинок Мерла Тревиса, он решил: «Нет, так один человек на одной гитаре играть просто не может».

Вышибленный из школы искусств

В конце 1959 года рок-н-ролл для Джеффа Бека закончился. Просто раз — и все. Его стало доставать то, что существовало неписаное правило, по которому англичанам позволялось играть только американские каверы.
Он пошел учиться на двухгодичные курсы в Уимблдонскую школу искусств. Результатом его обучения на художника станет много лет спустя графический дизайн диска группы Alice In Chains.

Именно в художественных школах образовывались первые рок-группы Англии. Они собирались и репетировали в аудиториях. Быть музыкантом стало модно. «Очень круто было шляться по школе с репродукцией Ван Гога, с альбомом Майлса Дэвиса и с кисточками. И никто тебе даже слова при этом не говорил!» — вспоминал Джефф Бек. При этом диск Майлса Дэвиса, конечно же, был взят напрокат у приятелей, потому что денег на покупку такой вещи не было.
В это время Беку купили настоящую японскую гитару — Guyatone LG-50 за целых 25 фунтов. (На такой играл и Хэнк Марвин из Shadows.) Он сломал переключатель, починил, покрасил инструмент в черный цвет и продал. Купил вместо нее Burns (Vibra Artiste). С этой гитарой у него уже наметился прорыв в области исполнительского мастерства. Про него стали спрашивать и однажды даже пригласили в группу молодого певца Идена Кейна. Он согласился с условием: если в группу возьмут его школьного друга Джона Оуэна. Джон Оуэн был известен еще и тем, что за 107 фунтов купил настоящий Telecaster. Впрочем, на концертах Telecaster был в руках Бека, а Оуэн играл на его Burns. Но всему хорошему приходит конец. Оуэн поменял Burns на Hofner Futurama, а потом потребовал свой Telecaster назад. Futurama была не гитарой, а сплошной катастрофой (на такой же пытался играть и Харрисон): куча бессмысленных кнопок, недвижимая ручка вибрато — таскай не таскай, все без толку.
Stratocaster был менее популярен в Лондоне. Однажды Джефф с приятелем из своей новой группы Deltones увидел «страт» в витрине, ему даже дали поиграть. После чего крышу у него снесло напрочь, и он, взяв мать в качестве очередного гаранта, купил гитару в рассрочку. Их можно увидеть на фотографиях в буклете диска Beckology группы Deltones 1961 года: Джефф сияет от гордости вместе со своим новеньким «Стратокастером».

В арт-школе все обстояло гораздо хуже. «Ну закончил бы я ее и в лучшем случае стал бы дизайнером упаковок для хлопьев, — говорит Бек. — К нам в школу приходили выпускники — они по два-три года не могли найти работу». Когда он бросил школу, там так и отметили: «Покинул школу, чтобы сделать музыкальную карьеру».

Ему было семнадцать, и он практически ушел из дома. «За год я заработал больше денег и больше популярности, делая именно музыку. Правильно, что я не послушал родителей!»

К чему мы рассказываем все эти душещипательные истории из жизни английской молодежи в послевоенные годы? Да к тому, что, возможно, и у нас были бы свои звезды мирового уровня, не поставь коммуняки железную идеологическую стенку, проржавевшую уже слишком поздно, когда молодежь, которая могла бы поголовно играть на гитарах и писать песни, уже начала двигаться героином безо всякой музыки... И здесь никогда не будет ни своих Беков, ни Пейджей, ни Клэптонов.

Спасение блюза

Бек забыл про любимый рок-н-ролл, но это не значит, что он перестал слушать музыку. Он все еще крутил пластинки Чака Берри, Литтла Ричарда — представителей черного ритм-н-блюза. А потом он столкнулся с черным блюзом, услышав Мадди Уотерса (Muddy Waters), Бига Билли Бронзи (Big Billy Bronzie), Джона Ли Хукера (John Lee Hooker) и Мемфиса Слима (Memphis Slim). Их пластинки были редкостью. Черный блюз не крутили по радио в Америке и тем более в Англии. Бек с приятелями считали, что работает некая чудовищная цензура, которая не дает пробиться черным парням, играющим «корневую» музыку, в эфир. Но Мадди Уотерс приехал в Лондон и играл в клубе Marquee. На его концерте был и Брайан Джоунс, один из основателей Rolling Stones. Он, кстати, тут же стал учиться играть слайд — в технике, практически неизвестной в Англии.

И вообще, черный блюз, как и рок-н-ролл, был для английских парней чем-то большим, нежели для американцев. Особенно для южан — они слышали черную музыку всю свою жизнь и по большому счету им было на нее наплевать: «Да ладно, это всего лишь ниггерская музыка, чувак».

Бек познакомился с блестящим пианистом Яном «Стью» Стюартом, человеком, который помог Джонсу собрать Rolling Stones. У того была безграничная коллекция пластинок. И у него был блюз. Сначала Бек слушал чикагский блюз, потом еще более редкие записи с юга, всю эту музыку cajun. А потом он сходил в 1963-м на концерт Хаулина Вулфа и Бадди Гая. Бадди Гай играл безбашенные соло, мог начать игру прямо из мужского туалета с гитарой на длинном шнуре (он стырил этот фокус у Эдди ГитарСлим Джонса, который задолго до Хендрикса играл на гитаре за спиной, зубами и т. д. и умер в 32 года). Бек понял: не надо бояться ничего, когда ты играешь на гитаре. Просто играй, и все тут.
Блюз стал звучать в модных клубах, где собирались молодые люди, для которых поп-музыки не существовало, а рок-н-ролл умер вместе с дембелем Элвиса (после ДМБ он стал лабать бесконечный музон для домохозяек). В один из таких клубов стал ходить юный Эрик Клэптон, которого вышибли из Кингстонского арт-колледжа, потому как он больше играл на гитаре, чем учился. Какая типичная история! В это же время юный блондин Кейт Рейф, который мог только петь и играть на гармонике, объединился с гитаристом Полом Самвел-Симитом в рамках Metropolitan Blues Quartet. Потом они взяли трех новых членов и стали Yardbirds. Как модные мальчики, они выцепили это дурацкое словечко из писанины Джека Керуака.

Основной коллектив, который играл в блюз-клубе Crawdaddy под названием Rolling Stones, отправился в небольшое турне, так что Yardbirds удалось протиснуться на сцену. В октябре 1963-го в группу взяли неизвестного гитариста Эрика Клэптона.

В марте 1965-го группа уже имела один диск в хит-параде — For Your Love. Клэптон ненавидел эту песенку — хотя бы потому, что там не было гитарного соло. Эрик решил, что он более важная величина, и ушел.

В это время Бек оттачивал свое мастерство с группой Tridents. В частности, овладевал техникой боттлнек. Записи тех времен (Keep Your Hands Off My Woman Луизианы. — Прим. ред.) можно услышать все на том же тройном альбоме Beckology.

К этому моменту игра Бека стала еще более анархичной. Он извлекал из гитары какие-то дикие звуки. И всем нравилось, потому что это было другое, новое. Бек вовсю использовал способность ламповых усилителей заводиться. У него даже был собственный ленточный прибор Klempf Echolette, с помощью которого он создавал самые разные эффекты с задержками и т. д. У него в 1963 году уже был собственный fuzz-box, который слепил брат одного из участников Tridents. Кстати, в то время Бек довольно часто пел блюз, и у него, по словам современников, неплохо получалось. Но он пал жертвой собственных завышенных требований к музыкальному мастерству. Он перестал записывать свой голос. Если бы этого не случилось, возможно, мы его пение слышали бы так же часто, как пение Клэптона или Гари Мура.

Такое впечатление, что над крошечным графством Серрей (Англия) в послевоенные годы разверзлась ладошка гитарного бога. Неподалеку от дома Джеффа рос парень — всего на несколько месяцев старше — по имени Джимми Пейдж. Он начал играть на гитаре позже, в пятнадцать. И вскоре после этого Пейдж и Бек познакомились при посредстве сестры Аннеты. «Он пришел ко мне домой со своей самопальной гитарой и сыграл соло Джеймса Бертона из песенки Рики Нелсона My Babe, и с тех пор мы были как кровные братья», — говорит Джимми Пейдж. Они вместе слушали диски. Кроме того, мать Пейджа, в отличие от матери Бека, была очень довольна тем, что сын играет на гитаре, и поэтому у него были магнитофон, барабаны и разные музинструменты. Парочка будущих великих гитаристов даже что-то там записывала. Позже Клэптон, Пейдж и Бек сделали несколько совместных записей в студии Олдэма. Скорее всего, именно они вошли в основу альбома Clapton, Page & Beck Blue Eyed Blues.

Бек получил через Пейджа сессионную работу в студии, где его встретил Ричи Блэкмор, который сказал: «Как там, говоришь, тебя зовут? Бек? Никогда не слышал о тебе». Через несколько лет Бек встретит Блэкмора и отомстит: «Как там тебя зовут? Никогда о тебе не слышал».

Музыка оргазма

Когда Клэптон ушел из Yardbirds, менеджер группы сделал предложение Пейджу — за 25 фунтов (тогда 70 долларов) в неделю. Пейдж не был сильно впечатлен: он оценивал себя не меньше чем в 80 фунтов и чувствовал себя королем. Он посоветовал взять Бека.

Бек проработал с Yardbirds два года, приведя группу к вершинам успеха не только в Англии, но и в Америке, и в Европе. Поначалу ему не давали использовать «эхо», считая, что для блюза это слишком аристократично. Он играл на Fender Telecaster 1959 года с грифом из розового дерева. Но 20 июня, после единственного совместного концерта Yardbirds с Beatles в Париже, он потерял гитару.

У музыканта Джона Мауса он купил Fender Esquire 1954 года за 70 долларов. Инструмент был уже сильно пользованный. Маус кое-где даже подпилил контуры гитары. Бек продолжил усовершенствование и сменил белую пластиковую накладку на черную. Это была мода такая: за гитарой со светлым грифом и черной накладкой охотились в Англии и любители, и профессионалы.
Когда песенка Yardbirds Heart Full Of Soul достигла девятого места американского хит-парада, стало ясно, что пора ехать в Штаты. В Америке им повезло записаться там, откуда пошли весь рок-н-ролл и весь блюз: на Sun Records и Chess Records. На студии братьев Чесс они записали собственную версию песенки Бо Диддли I’m A Man. «Это музыка оргазма», — сказал Бек, который довел уникальный стиль игры Диддли (на гитаре Gretsch в форме сигарного ящика) до полного маразма.

Спустя три года после турне по США Джефф Бек уже не только собирает инструменты, но и начинает собственную коллекцию автомобилей — с черного Ford 1932 года. Его страсть к быстрым машинам разгорелась, когда он, и без того весьма популярный среди девушек, завел себе голливудскую старлетку Мэри Хьюз. Время, проведенное в Голливуде в солнечной Калифорнии, слегка подкорректировало менталитет гитариста. Из интровертного англичанина Бек стал превращаться в международную рок-звезду. Он потребовал себе цветной телевизор и Corvette Stingray на неделю.

В Америке он немного дико выглядел со своим 11-летним Fender Esquire, к которому относился как к оружию. В то время все американцы уже красовались с модными Fender Jazzmaster. Правда, Vox AC30 он уже заменил на два стоваттника.

В 1965 году в опросе журнала Beat Instrumental Бек в номинации «Лучший гитарист» шел вторым номером после Хэнка Марвина. На стенах лондонских сортиров и метро уже стали писать «Clapton is God». Но Эрик работал в John Mayall Bluesbreakers, а Бек — в экспериментальной поп-группе, и у него было больше шансов стать популярным. Именно в это время аудитория стала делиться на приверженцев попсы и настоящего рока.

Первый LedZep

А потом в Yardbirds взяли Джимми Пейджа играть на бас-гитаре. Тот уже был готов играть на барабанах, лишь бы завязать с работой студийного музыканта. В 1966-м уже созрел план: и Джеффу, и Джимми играть соло-гитару вместе. Бек, абсолютно счастливый оттого, что в группу пришел Джимми, подарил ему свой Fender Telecaster 1959 года с надписью Jeffman. «У него был Danelectro, который он сам покрасил розовой краской, а еще у него был черный Les Paul, и я считал, что он не очень хорошо звучит», — объяснял свой подарок Бек. Через пять лет Пейдж снова возьмет в руки Telecaster, который подарил ему Джефф Бек, чтобы записать монументальное соло для песни Stairway To Heaven группы Led Zeppelin. Yardbirds стали уставать, начали отменять шоу. Но сам Джефф Бек был на вершине популярности. Ему предложили записать сольный альбом.

Микеланджело Антониони снял группу в фильме Blow Up с Ванессой Редгрейв. Там Джефф Бек разбивает гитарой свой Vox AC30, затем топчет инструмент. Вот это шоу! Чуть раньше, чем это сделал Джими Хендрикс. Гитара была нерабочая, старая модель полуакустического Hofner за 35 долларов. Разбивать гитару его заставил гений Микеланджело. (Вообще-то это было коронным номером Пита Таунсенда.) На репетиции они угробили около двадцати гитар. У Бека до сих пор шрам на пальце от струны. В фильме вместе с ним на Telecaster соло играет Пейдж. Ну, если вы успеете рассмотреть.

На гастролях в Техасе Бек решил, что если он еще останется в группе, то просто умрет. Например, от техасской жары. И уехал, предварительно расколотив гитару о пол гримерки (чтобы не разбить ее о голову лидера группы Кита Дрейя).
«Мы снялись в фильме, отработали тур с Rolling Stones, отработали американское турне и получили по сто двенадцать фунтов каждый», — объяснил истерику Бека Пейдж.

Потом были годы психоделии. Пол Маккартни купил рекламную полосу в The Times, где потребовал легализации марихуаны, и признался прессе, что пробовал LSD. Началось время бесплатного и свободного секса: пилюли уже были, а СПИДа — еще нет. Но Бека больше волновало расширение музыкальных границ.
В 1966-м Британию потряс Хендрикс. А через четыре ярких года умер. Бек до сих пор чувствует потерю. «Хендрикса очень не хватает. Потому что не стало того, кому я верил больше всех. Сейчас верить некому, — говорит Джефф. — Я любил Джими больше всего, когда мы не говорили о гитарах. Потому что он довел до ума многое из того, что я уже придумал. И мне было обидно. Но дружить с ним близко я не мог, потому что он тусовался 24 часа в сутки, играл по клубам джем до пяти утра, а я шел спать. Я часто думаю о нем, когда играю на гитаре. Может быть, он улыбается мне с неба».

Но тогда Бек оказался в ситуации, когда, с одной стороны, были Cream с Клэптоном, а с другой — Хендрикс. Ему надо было искать свою нишу. В мае 1966-го он собрал свою супергруппу на репетиции: Джимми Пейдж на 12-струнке, Джон Пол Джонс на басу, Ники Хопкинс на пиано, Кейт Мун на ударных. Уцелела одна только запись Beck’s Bolero. «Это был первый Led Zeppelin, — говорит Бек, — не по названию, а по типу музыки, которую мы хотели играть». Пейдж до сих пор утверждает, что написал это болеро, а Бек настаивает, что это сделал он. Ну а Кейт Мун придумал название — Led Zeppelin.

«И слезы брызнули из глаз»

Бек решил организовать собственную группу Jeff Beck Group: Рон Вуд — бас, Мики Уоллер — ударные и Бек. Потом пригласили никому не известного певца по имени Род Стюарт.

Чтобы убедиться, что Род Стюарт когда-то был не поп-звездой, а неплохим блюзовым исполнителем, достаточно поставить такие вещи JBG, как Jailhouse Rock You Shook Me, I Ain`t Superstitious, Spanish Boots или I’ve Been Drinkin’. А Rice Pudding — просто заявка на рождение нового стиля, heavy metal, к которому Джефф Бек приложил обе руки.

Но у Cream успеха было больше. И тогда Бек сделал странную вещь — записал песенку с «Евровидения», банальнейшую Love Is Blue, известную в СССР по версии оркестра Поля Мориа. Его по контракту заставил записать эту хрень менеджер Мики Мост, который все время пытался показать, кто хозяин в лавке. Фаны Бека до сих пор в отпаде от этого номера. Мало кто заметил тот сарказм, что мастер вложил в запись: если уж изнасилования не избежать... Успех в хит-листах был скромным. Потом Бек записал гитарные партии для певца Донована, и приджазованная песенка Barabajagal дошла до 12-го места в хит-параде Британии. Это лишний раз доказало миру, что Бек играет все, что угодно, с одинаковой виртуозностью и креативностью.

Бек звучит на записях Тины Тернер, Мика Джаггера и Стиви Уандера. На своем альбоме Blow By Blow он играет две вещи Стиви Уандера.

В Америке в 1968-м команда Джеффа Бека с вокалистом Родом Стюартом полностью переиграла основную группу концерта Grateful Dead. Это было круто, и у Бека появилось много американских поклонников. На джем-сейшены в клубе Scene (Нью-Йорк) приходил не только Клэптон, но и Джими Хендрикс. И это уже стало достоянием истории.

После того как Пейдж включил в свой первый альбом блюз You Shook Me, до одури похожий на версию, которую к тому моменту выпустил Бек на диске Truth, дружба между корешками начала иссякать.

«Я услышал демо, которую Джимми мне прокрутил, и подумал: какого черта! И слезы брызнули из глаз», — вспоминает Джефф.

В то же время Хендрикс процитировал пьесу Бека Mother`s Old Rice Pudding в своей песенке In From The Storm — это было дружеским приветом.
Джефф Бек согласился с Ники Хопкинсом сыграть на альбоме у знаменитых калифорнийских закулисных минетчиц, рок-фанаток, известных под названием Girls Together Outrageously. Запись спродюсировал Фрэнк Заппа — известный приколист. С тех пор, наверное, и пошли слухи, что Джефф Бек, большой поклонник порнографии, записал несколько саундтреков для порнографических фильмов 70-х годов.

Солидные работы с Родом Стюартом можно услышать на первых сольных альбомах Бека: The Truth (1968) и Beck Ola (1969). На втором альбоме он уже перешел на Fender Stratocaster 1954 года с расколотым пластиком на нижнем роге. Он играл на нем аж до 1977-го.

Имея за спиной два альбома и отличные концерты, члены группы Род Стюарт и Ронни Вуд ходили в супермаркет воровать яйца на завтрак, потому что менеджмент всячески их прижимал и денег не давал. При этом Джеффа селили в «Хилтон», а остальных — в совсем дерьмовые гостиницы. Да и сам Бек жаловался в 1973 году одному журналу, что до сих пор ждет финансовые отчеты от менеджеров за 1968–1970 годы.

Словом, к тому моменту, когда их пригласили играть на Вудстоке, Бек распустил банду.

В 1993-м, получая награду Brits за достижения своей жизни, Род Стюарт скажет: «Я хотел бы поблагодарить Джеффа Бека».

Who Else может так играть?

Потом, в 1970-м, когда после автокатастрофы Бека выхаживала его новая подружка — английская модель Селия Хаммонд — в скромном домике 1500 года на участке в 10 акров с двумя собаками (одну из которых, бассета по имени Этель Флун, Беку подарил Хендрикс), ему пришло в голову, что пора уже работать с джазовыми музыкантами. Результатом стал диск Rough N Ready (1971) с Максом Миддлтоном, а потом — Jeff Beck Group (1972); оба диска — с барабанщиком Кози Пауэллом.

Селию с Джеффом объединяла любовь к животным. Она организовала кампанию по защите морских котиков от охотников за мехом. Донован даже написал песню про нее — Celia Of The Seals.

В 1974 году Бека пригласили Rolling Stones работать гитаристом, но после нескольких дней в Голландии он понял, что сама мысль быть «стоунзом» его слишком пугает. И вот смешно: он подался к Beatles, а точнее, к их продюсеру Джорджу Мартину и сделал с ним сногсшибательный диск Blow By Blow (1975), который теперь считается каноном инструментальной рок-музыки. Музыкальным приветом здесь звучит битловская She’s A Woman и Cause We’ve Ended As A Lovers — посвящение Рою Бьюкенену (о нем см. предыдущий номер журнала). С этого диска (номинация на Grammy) принято отсчитывать становление института супергитаристов. Это подтверждают такие видные инструменталисты, как Стив Лукатер, Дэвид Гилмор и Эдди Ван Хален. На сегодня продано 2 миллиона копий диска Blow By Blow. А Эдди Ван Хален стал большим пропагандистом техники fingertapping, которую Бек использовал с 60-х годов. Это был самый крутой прорыв в продажах инструментальной музыки, пока не пришел в бизнес Кенни Джи.

Потом был Wired (1976), тоже с Мартином, Бек играл на «Стратокастере». Самой мощной пьесой здесь считается Led Boots. Потом была довольно слабая работа Jeff Beck With The Jan Hammer Group Live (1977) и, наконец, There And Back (1980) с Яном Хаммером. Еще пять лет молчания, не считая джема с самим Лесом Полом в марте 1983 года по ходу телепередачи Rock’n’Roll Tonight, — и Бек вдруг вырывается в поп-звезды с альбомом Flash (1985) с хитом People Get Ready, которую спел мега-поп-звезда Род Стюарт.

Jeff Beck’s Guitar Shop (1989) с барабанщиком Терри Боззио уже отражал интерес Бека к болгарской народной музыке (Where Were You), ему помогал зеленый Signature Strat. Саундтрек к фильму Frankies House (1992) он записал с Джедом Либером (сыном Джерри из великого композиторского дуэта Либер — Столлер). Трибьют-альбом Crazy Legs (1993) был посвящен Клиффу Гэллапу. Альбом Up (1995) был странно воспринят критикой и публикой. Зато альбом Who Else (1999) был номинирован на Grammy, а следующий — You Had It Coming (2001) — даже получил награду за пьесу Dirty Mind. Эти два диска показали, кто есть кто в гитарном мире. Не всякий в 57 лет может так революционно мыслить. Бек вдруг ступил на такие площадки, куда с трудом добирались самые современные гитаристы самых молодых и модных групп.

«Пока мы можем сохранить хотя бы каплю волшебства в музыке, наша работа не бессмысленна... К тому же вот стоит гитара, возьми ее и пойми, каково твое место во всем этом» — вот финальный совет живого классика.

Сборник Blue Wind вышел в 2002 году, но, что самое обидное, Бек не любит ездить в турне. А стало быть, шансов послушать его в Москве — никаких. Придется ехать в Лондон.