RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Джордж Харрисон: "Жизнь продолжается"

Перевела с немецкого И. Порудоминская

Мы говорим о музыке. Идут годы, и, естественно, меняется все вокруг музыки и в ней самой, меняется «сцена» - появляются сотни новых имен, и новые обладатели «золотых» и «платиновых» дисков высказывают новые и не очень новые мысли о том, что есть музыка и что вне и вокруг нее, но... Остановимся и оглянемся, ибо не исчезает интерес к тем, с кого, пожалуй, начиналась современная молодежная музыкальная «сцена», - к ансамблю, прозванному западной прессой «легендарной четверкой» - «Битлз». Мы уже неоднократно писали о них - о том, как они начинали, как они продолжали (см. «Ровесник» № 7/73, 8/76, 4, 5, 8/77).

Но подрастают новые поколения слушателей, и не только они, но и их старшие коллеги по пристрастию продолжают интересоваться «феноменом «Битлз», а точнее - феноменом поколения кризисных для духовной жизни Запада шестидесятых... И интерес этот - здоровый или, напротив, нездоровый - часто выражается в таком, казалось бы, весьма далеком от интереса к духовной жизни вопросе: «Будут ли «Битлз» снова вместе?» Бывшие участники ансамбля уже неоднократно отвечали на него, и вполне однозначно: «Нет», и все же, вопрос этот продолжают задавать. Вот очередной ответ, который дал в 1979 году Джордж Харрисон корреспонденту западногерманского журнала «Штерн».

- Целых три года о вас ничего не было слышно. Почему вы так мало работали?

- Просто все музыкальные дела мне до смерти надоели. Я ведь с девятнадцати лет варюсь в этой каше. Музыкальный бизнес давно уже потерял для меня всякое очарование. У меня не осталось никакого желания быть конкурентоспособным. Я бросил все в 1977 году и наслаждаюсь мирной жизнью. Только в конце прошлого года у меня снова появилось желание работать. Тогда я и начал делать новый альбом.

- Чем же вы занимались все это время?

- Много времени проводил на автогонках. Мысли о музыке меня почти не посещали. Меня гораздо больше волновал вопрос, что станет с Ники Лаудой (известный итальянский автогонщик) после его ужасной аварии. Вы не можете себе представить, что он пережил, когда люди лезли его фотографировать, так и норовили запечатлеть его искалеченное лицо. Пробирались даже в больничную палату... Как-то раз мы с ним говорили, и он сказал, что мечтает бросить все - сидеть дома и никуда не выходить, иногда слушать хорошую музыку. Я его очень хорошо понимал. И тогда, придя домой, я сел сочинять. Мне очень хотелось, чтобы Ники в свободные минуты было что послушать.

- Следовательно, новые песни родились у вас из чувства долга, из ваших обязательств перед другими людьми, скорее чем просто из желания писать музыку?

- Верно, частично верно - из обязательств перед людьми. Но если вы когда-то действительно писали музыку, вы будете продолжать это делать. И если вы написали мелодию, вы, естественно, хотите сделать хорошую пластинку. Потому что если бы я умер вот сейчас, то я хотел бы, чтобы от меня остались по-настоящему хорошие песни.

- Традиционный вопрос: встретятся ли «Битлз» снова, для совместного турне?

- Чего от нас хотят? Крови? Хотят, чтобы мы кончили, как Элвис Пресли? Мы же до сих пор не расстаемся с людьми. Есть наши фильмы и пластинки, которые они могут слушать сколько угодно...

- Но ведь это значит, что люди не хотят забывать «Битлз», что они все еще в вас нуждаются.

- Повторяю: от нас остались песни! «Битлз», как считают теперь, дали некий толчок в развитии современной музыки. Но каждый год, пока мы были «Битлз», может идти за двадцать. Кажется, что прошла вечность - помножьте! И с меня хватит. Мы-то ведь никогда не видели «Битлз». Да, мы четыре молодых человека в этом мире, которые никогда не видели «Битлз»! Так и можете нас называть (смеется). Мы были четыре относительно здоровых человека в мире безумия. Люди использовали нас как оправдание для собственных слабостей и ошибок, и мы жертвы их оправданий. Вот почему они хотят, чтобы мы снова стали «Битлз», а они снова могли безболезненно валять дурака. Но они никогда не принимают в расчет наше желание - хотим ли мы снова быть «легендарной четверкой».

- Значит, если бы представился шанс начать все сначала, вы не стали бы «Битлз»?

- Никогда! Ни в этой, ни в иной жизни! Я вот что имею в виду: нам вместе было иногда плохо, иногда хорошо, больше даже хорошо, чем плохо, но, вот когда нас превратили в манию, из этого могло быть два выхода: или остановиться вовремя, или умереть. Вы не представляете, как часто мы были на пороге смерти: самолеты загорались, автомобили переворачивались, приезжали на место - толпы готовы были затоптать нас в восторге погони за нами. Время сжималось, мы превращались в стариков.

Но были у нас и добрые времена. Конечно, когда группа распалась, начались все эти публичные скандалы, когда мы отсуживали друг у друга что-то, кстати, теперь я понимаю, как это нам повредило. Люди видели, как «Битлз» обращаются друг с другом, значит, и с нами можно обращаться как угодно, использовать нас в своих мелких корыстных целях. Одни теперешние мюзиклы, фильмы «про «Битлз» чего стоят - это целая индустрия, использующая нас. Да ладно, бог им судья. Мы бы, конечно, могли их затаскать по судам за нарушение авторских прав, да надоело нам все это. Сейчас мы снова друзья и с большей охотой вспоминаем хорошее, чем плохое.

- Сейчас появились еще и миллионы «воспоминаний о «Битлз». Оказывается, существует масса людей, которые были вашими менеджерами, вашими шоферами, доставляли вам молоко...

- Пресловутый «пятый «Битл»... Их миллионов десять - пятых «Битл» - развелось. С одной стороны, это смешно, но, с другой... «Человек, из-за которого «Битлз» распались», - все эти чудовищные мемуары, люди сами даже не представляют, что они такое несут! Вот уже пятнадцать лет толпы трещат на всех перекрестках о десяти минутах, которые они с нами провели. Это просто аморально, это надо запретить! Вот плата за славу - стыд.

- Значит, не здорово это - быть предметом тоски по прошлому?

- Если уж честно, тоска по прошлому началась еще в 1967 году - тоска и публики и наша по тому, что мы делали раньше. А последующие годы - до нашего распада - были не очень-то приятными, и по ним никто не тоскует. А вообще-то, это забавно - как будто ты Чарли Чаплин или еще кто из великих стариков, лучшее время которых прошло. Но мне приятно, что старая наша музыка все еще жива, она действительно хорошо звучит и сейчас... Видите, я все время как старик говорю...

- Вы встречаетесь, хотя бы изредка, с Джоном, Полом и Ринго?

- Да, с Полом и Ринго встречаемся. Вот Джона не видел уже пару лет. Иногда я получаю от него открытки.

- Вам нравится музыка, которую сейчас пишет Пол?

- Я всегда любил его приятные лирические мелодии гораздо больше, чем визг в стиле рок-н-ролл. Я не любитель «забойных» вещей. Я люблю приятную музыку. Сейчас Пол такой не пишет.

- Но ведь и «Битлз» когда-то играли «забойный» рок-н-ролл.

- Совершенно верно. Но я, несмотря на это, всегда терпеть не мог музыку конца шестидесятых. Я предпочитаю нечто более спокойное. Например, Эрика Клаптона. На сцене он может переиграть любого гитариста мира. Но он этого не делает. Он слишком тонкий и тактичный человек для этого. Но иногда можно засчитать в плюс даже то, чего человек не сделал.

- Почему Джон ведет такой замкнутый образ жизни?

- Просто он не хочет, чтобы его имя трепали в прессе и чтобы из него всю жизнь делали полупророка-полусумасшедшего. Сейчас он совершенно счастлив в своей семье.

- Изменило ли появление ребенка вашу жизнь?

- Да! Все прекрасно! Главное, с ребенком все хорошо. Каждая минута с ним - это потрясающе! Я думаю, больше всего времени я провожу, наблюдая за тем, как растет мой сын.

- А у вас нет желания снова совершить турне?

- Нет. Во время турне я чувствую себя очень напряженно. Я страшно устаю, выматываюсь. Приходится очень рано вставать, мчаться в аэропорт. И потом все эти средства, которые поддерживают бодрость и помогают все время быть «в форме»! Уже мое первое турне по Америке повергло меня в совершенно стрессовое состояние. Когда мы были «Битлз», наше выступление продолжалось обычно полчаса. В Америке я играл по два с половиной часа один. Я дал сорок семь концертов. Я был просто при смерти. Мне надоело жить в этих дурацких отелях и есть плохую еду и вообще быть кем-то...

- Но обычно для музыканта турне - это что-то вроде высшей степени соединения с музыкой. Вы не согласны?

- Когда ты на сцене и оркестр хорошо играет - тогда все в порядке. Каждый получает свою долю удовольствия. Но теперь мне уже не нравится на всех концертах выступать с одними и теми же песнями. Однажды после концерта в Лонг Бич, когда уже разошлась публика, я остался и смотрел на бульдозер, который собирал весь мусор, что они там побросали. Там были туфли, какие-то одежки, но больше всего было бутылок. Огромная груда бутылок. Я сам иногда могу выпить и получить от этого удовольствие. Но люди, которые пьют на концертах, совершенно не готовы воспринимать музыку. Кто играет, что играют - им все равно. Лучше уж я буду сидеть дома, работать в саду, сажать деревья. Я очень люблю сад. Когда я работаю в саду, все проблемы вылетают у меня из головы.

- Вы уже давно не выпускали ни одного «хита». Для вас, по-видимому, важно, будет ли иметь успех ваш новый альбом.

- Я, конечно, буду рад, если успех будет. Но я не люблю вкладывать силы в борьбу на дисковом рынке. Все это не слишком много для меня значит. Если успеха и не будет, у меня достаточно денег для того, чтобы жить спокойно.

- В общем, вы не собираетесь отдавать свою жизнь за рок-н-ролл?

- Нет, за рок-н-ролл я не отдам свою жизнь. Это уж точно. Даже если по радио больше никогда не прозвучит ни одна моя песня. Жизнь продолжается. Были времена, когда работа в студии звукозаписи была для меня самым большим наслаждением. Но и это прошло. Теперь я задаю себе вопрос, как мне жить и что вообще нужно делать со своей жизнью? Я не хочу умереть, так и не узнав, кто я такой и в чем смысл жизни. Моя главная цель - осуществить себя. Как - не знаю. Но знаю, что все остальное не так уж важно.

Из журнала Stern, Гамбург, Германия