RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Меланхолический затейник Уэйтс (продолжение)

МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

«Я невинная жертва безвыходного тупика»

(«Тот Traubert's Blues», альбом «Small Change», 1976)

Крысиного цвета пальто нараспашку. Ворот рубашки расстёгнут, подобно удавке болтается галстук. На голове коричневая кепка, сигарета в руке. Поблизости утомлённая барменша и несколько скучающих посетителей. На фоне шипящих гамбургеров звучит знакомая «Eggs and Sausage». Никакого аккомпанемента. Лишь пощёлкивание пальцами, создающее ритм, да удары по бедру. По окончании номера исполнитель обратится к отрешённого вида барменше с просьбой об очередной чашке кофе. Таким предстаёт мистер Уэйтс взору чикагских телезрителей в январе 1976.

А вот другая картинка, родственная первоначальной: тесная грим-уборная питейно-развлекательного заведения. Сюда заглянули передохнуть коллеги по шоу-бизнесу -стриптизёрша и тапёр. Оба в унылой задумчивости. Момент затишья. Музыкант не выражает интереса к обнажённой партнерше. Её нагота ничто иное, как сценический реквизит, подобный этой коричневой кепке в его руках. Таково оформление диска «Small Change», вышедшего осенью 1976. Обложка вполне соответствует настрою диска, этой странной смеси трагической отрешённости и романтизма.

«Invitation to The Blues» - название одной из примечательных альбомных песен. Уэйтс вновь трактует слово блюз в его исходном значении, не как музыкальный жанр, но как состояние душевной непогоды. Сюжет рисует сценку в рядовой забегаловке. За столиком случайный посетитель с бутылкой вина. Своё время он коротает, наблюдая за приглянувшейся работницей заведения. Свидетельствуя её настоящее, он домысливает её прошлое. По ходу посетитель пытается определить антидот, коим объект его внимания нейтрализует эту убийственную действительность. В тиши своего сознания он проникает в бытийные тайны труженицы в белом переднике, и чем дольше это делает, тем полнее втягивается в затеянную им игру. Наконец настаёт миг, когда он выражает желание отменить намеченный маршрут, поменять свои планы. Всё ради того, чтобы сделаться завсегдатаем этого пункта питания, не потерять из вида объект, представший его нетрезвому взору. Он «принимает приглашение к блюзу». А это в его терминах означает готовность к перемене собственной участи. Слушателю остаётся гадать, сохранится ли твёрдость этих намерений в свете дня, когда винные пары рассеются.

Стоит лишь прочитать название альбомного номера «The Piano Has Been Drinking, Not Me» («Пианино хватило лишку, не я»), или другого - «Bad Liver And A Broken Heart» («Больная печень и разбитое сердце»), чтобы уловить продолжение алкогольной тематики. Она открывается уже начальной композицией «Tom Trauberts Blues» имеющей подзаголовок «Four sheets to the wind in Copenhagen» («Упившись в стельку в Копенгагене»). В контексте упомянутого географического пункта следует сказать, что выходу «Small Change» предшествовало дебютное европейское турне Тома Уэйтса. В мае 1976 года он даёт свой первый концерт в Лондоне, в джазовом клубе Рони Скота, в развесёлом районе Сохо. Далее T.W. предстаёт перед финской и норвежской публикой, посещает Бельгию (Брюссель), Голландию (Амстердам), Данию (Копенгаген). К слову сказать, тот клуб в лондонском Сохо не случайно был джазовым, потому как именно к этому направлению тяготеет Уэйтс середины 70-х. По поводу же навеянной европейским туром «Tom Trauberfs Blues» музыкант заметит: «Случается, запишешь что-то на пластинку и больше не исполняешь того потом. А бывают песни, которые поёшь часто и всякий раз находишь в них какой-то тайный смысл. "Тот Traubert's Blues" как раз одна из таких песен. Она до сих пор в моём репертуаре, я обычно исполняю её под занавес». (Интервью журналу «Mojo», апрель, 1999)

Бонс Хоу (Bones Howe) - звукоинженер, продюсер, сотрудничавший с Уэйтсом в середине 70-х -начале 80-х, вспоминает, как однажды глубокой ночью раздался телефонный звонок. У Хоу было мало сомнений относительно того, кто это мог быть. Том звонил сообщить, что мгновение назад он написал отменную песню. В поисках вдохновения, как он поведал, ему потребовалось рвануть на окраину Лос-Анджелеса, прикупить в одной из тамошних забегаловок пинту ржаной водки, поместить покупку в коричневый бумажный пакет, дабы избежать проблем с полицией, и по дороге к дому употребить всё до последней капли. Голос в трубке проинформировал также о том, что по приходе желудок не смог-таки удержать содержимого, и что вскоре после того, как позыв изнутри взял волю, на свет явился «Тот Traubert 's Blues». (Как тут не вспомнить строчку нашей отечественной поэтессы о соре, из которого растут стихи, не ведая стыда) В продолжение разговора автор процитировал куплет о человеке, оказавшемся в незнакомом городе, где никто не говорит на его наречии, и пропившемся в прах. Единственное о чём мечтает эта «невинная жертва тупиковых обстоятельств», каковой он себя именует, так это поскорее выбраться отсюда, то есть «о вальсе с Матильдой». Термин этот, явившийся из Австралии, означает отправиться в бега. Вальсировать с Матильдой - идти с котомкой за плечами, что раскачивается на ходу, как бы танцует с тобой. (В Австралии песню «Вальсирующая Матильда» о бродяге, убегающем от полиции, называют неофициальным гимном страны. - Авт.).

Неудачники, бродяги, пьяницы остаются главными персонажами Уэйтса. Сам автор охотно роднится с ними, всякий раз заявляя о собственном неравнодушии к спиртному. Вот он, находясь в Лондоне в мае 1976, сообщает журналистам о том, что большая часть материала для его нового альбома написана здесь, в британской столице. Делится планами на будущее. В его планы входит вернуться в Лос-Анджелес, первым делом напиться до чёртиков, потом не просыхать по крайней мере дня три и лишь после этого заявиться в студию. Правда, обладающий творческой фантазией Уэйтс всегда был в состоянии представить конечную точку, в которой оказывается всякий, кто не противостоит собственному пороку. И как уже было упомянуто, вскоре он поумерил браваду.

Но ещё долгое время песенные типажи будут соответствовать сценическому имиджу исполнителя. В августе 1999 этого вопроса коснётся корреспондент газеты «Star Tribune» (Миннеаполис), высказавший следующее мнение: «Иногда слишком соблазнительно приписать автору черты его персонажей. Возникает мысль: действительно ли он проводил ночи во всех этих захудалых гостиницах, клоповниках или же его герои, эти бесчисленные неудачники, всего лишь плод его фантазии? И если склониться к первой версии, то совершенно непонятно, для чего автору потребовалось ставить себя в такие потенциально опасные ситуации». Вот ответ Тома:

«Когда я был моложе, мне виделось это совсем иначе. В моём представлении всё это было чем-то вроде приключения. Мне думается, опасность - та вещь, которую начинаешь осознавать лишь с возрастом или тогда, когда становишься родителем. Мне было двадцать с небольшим, и я всё время был в разъездах. Я жил в соответствии со своей мечтой. ... Я останавливался в гостиницах, стены которых помнили истории, происходившие здесь десятилетия назад. Я старался не упустить шанса впитать эти воспоминания».

Продажи «Small Change» превзойдут продажи всех предыдущих работ T.W., включая и самый успешный на тот момент диск «Nighthawks at the Diner». Впервые его альбом пробивается в первую сотню журнала «Billboard». Следующего прорыва придётся ждать целых 23 года. Произойдёт это в 1999 году. Тараном послужит диск «Mule Variations». 7 декабря 1976 года Уэйтс празднует своё двадцатисемилетие. Он на сцене. Звучит «Pasties and a G-String» из его последнего альбома. Это ритмический речитатив, аккомпанементом которому служит лишь ударная установка. В какой-то момент рядом с исполнителем объявляется женщина, подходит к нему сзади и прикрывает его глаза руками. Тот не думает возражать, полагая, что это слушательница, подпавшая под впечатление от его номера. Но уже в следующий миг он приходит в изумление - явившаяся на сцену в танце сбрасывает с себя одежду и энергичными движениями бёдер выражает своё ощущение ритма. По окончании номера дама сошла со сцены и растворилась в аудитории. «Спасибо, спасибо, - молвит изумлённый именинник и немного погодя добавляет, -а то я уж совсем позабыл, каковы они -женские прелести». Позднее он узнал, что не сценическое действо толкнуло неизвестную почитательницу на подвиг - это был сюрприз, устроенный его друзьями, подговорившими танцовщицу из ближайшего стриптиз-бара.

ОСОБЫЙ МАРШРУТ     

«Эй, бармен, чего ради ты всё наливаешь

Всем этим болванам.

Ты ведь понимаешь, о чём я?»

(«А Sight For Sore Eyes», альбом «Foreign Affairs», 1977)

В октябре 1977 года Уэйтс, дабы привлечь интерес к только что вышедшему диску «Foreign Affairs», приступает к гастрольному туру. Его фортепиано по-прежнему основной инструмент, но в дополнение теперь появляется контрабас, ударные, скрипка, тенор-саксофон. Залы становятся всё вместительнее, а публика всё респектабельнее. Образ человека на сцене порою контрастирует с аудиторией. В апрельском номере журнала «Contemporary Keyboard magazine» за 1977 год читаем: «Не так давно Том открывал концерт. И только он предстал пред взором публики, как кто-то из зала вознамерился вызвать служителей порядка. Взошедший на сцену перемещался нетвёрдой походкой и смахивал на завсегдатая питейного заведения, случайно забредшего сюда по пути из туалета. Он никак не походил на человека, которого журнал "Downbeat окрестил самым искренним и одарённым поэтом и фолк-музыкантом нашего времени». Впрочем, всё закономерно. Ведь как говаривал Уэйтс?

«Свой маршрут я выстраиваю в пространстве между возвышенным и низменным». Да и радости по поводу изменения состава аудитории он не выражал. Поскольку, по его собственному признанию, ему «куда приятнее играть в каком-нибудь захудалом, заплёванном клубе, чем в блещущем чистотой колледже перед опрятными сексуальными девчушками и аккуратно подстриженными парнями».

Судя по тому, как звучит голос на «Foreign Affairs», создаётся впечатление, что племянник готов оставить незабвенного дядю Вернона позади. Спецтренировки возымели-таки эффект, и хотя требуемой наждачной твёрдости ещё несколько не достаёт, чувствуется, что она на подходе. В новом альбоме Уэйтс не слишком отклонился от курса, намеченного прежними работами. Его блюзовые баллады и джазовые композиции, такие родственные грядущему рэпу, выглядят гораздо более проработанными. Критики тем не менее отмечают, что музыкант повторяет себя, «Never Talk To Strangers», его дует с Бетт Мидлер, начинается репликой, совершенно в духе типичного уэйтсовского персонажа: «Bartender, I'd like a Manhattan please» (Бармен, мне коктейль «Манхеттен», пожалуйста). Но нынешние сюжеты песен всё более предстают в виде законченных коротких рассказов. «Burma Shave» - история дорожного романа, вместившегося в краткий промежуток времени, предшествующий автокатастрофе. Близкая сердцу автора дорожная тема звучит и в номере «Jack & Neal», музыкально оформленном «a la Луи Армстронг». В названии имена двух апостолов разбитого поколения -Джека Керуака и Нила Кэссиди. Последний - один из главных героев романа Керуака «На дороге», написанного от первого лица. Здесь Кэссиди фигурирует под именем Дина Мориарти. И вот спустя двадцать лет после выхода в свет этого евангелия битников, Уэйтс отправляет себя в воображаемое путешествие с героями книги. За пять минут звучания «Jack & Neal» мы узнаём о перипетиях странствия Тома в компании с Джеком и Нилом на юг страны. Слышим признание Нила, известного ловеласа, о его страсти к медичкам. О том, что вспыхнула эта страсть, после того как ему подфартило соблазнить какую-то медсестру. Свидетельствуем момент, как в случайной рыжеволосой девице, голосующей на обочине, Нил признаёт «когдатошнюю» медсестру и тут же предлагает ей совместный вояж в Калифорнию. Мы успеваем наслушаться о чудачествах, безумствах, эпатажных фривольностях героев. К ним, кажется, побуждают не алкогольные излишества, которым герои попутно предаются, но чувство свободы, даруемое стремительным движением и этим их неотступным ощущением молодости, радости жизни. По ходу Уэйтс рисует придорожные достопримечательности. Вот пример таковых зарисовок, на фоне дорожного действа:

Медсестра рылась в сумочке

в поисках пакета с резинкой.

Мы только перестроились, как Джек воскликнул,

что все сигареты вышли.

Газовые насосы издалека смотрелись

надгробными плитами,

В своём одиночестве напоминавшими

автомобильную стоянку,

Когда её покидает последний автомобиль.

Грудастое предгорье, проплывавшее

в боковом зеркале,

Лунный свет обрядил в пеньюар

и чёрный бюстгальтер.

Жара не спадала, и бензин был на исходе.

И тут медсестричка спустила панталоны

и под мелодию Уилсона Пикетта

Свою пухлую задницу выставила в окно.

И прокричав: «В кого же пальнуть-то мне!»,

Средний палец направила к луне.

Лицо особы, обнимающей Уэйтса на обложке «Foreign Affairs», затенено. Но если присмотреться, можно узнать Рики Ли Джонс, романтические отношения с которой у Тома установились незадолго до выхода альбома. Знакомство состоялось ещё в 1975 году в достопамятном клубе «Трубадур». Тогда (по воспоминаниям Рикки Ли) кто-то запел "When you're a Jet» из «Вест-Сайдской истории» в надежде, что все подхватят. Подхватили лишь двое - она и Том, обожавшие этот фильм. Впрочем, Уэйтс путал слова, но не особо смущался. В конце 1977 Джонс переезжает в отель «Тропикана» и поселяется в номере с Томом.

БЛОНДИНКА НА РАЗВОРОТЕ 

«Вот молоденькая девочка

Со своими милыми скромными надеждами

И вполне порочными желаниями».

(«A Sweet Little Bullet from A Pretty Blue Gun», альбом «Blue Valentine», 1978)

«Я записал "Blue Valentine" за месяц. Жаль, что не включил в накладные расходы всё спиртное, выпитое за это время»,

- сообщает Уэйтс журналу «New Musical Express» в мае 1979, через полгода после выхода своего шестого по счёту альбома. Лишний раз автор рад подтвердить родственность своим персонажам. Вот что по этому поводу пишет журнал «Relix»: «Вспомните, когда вы ещё под стол пешком ходили и когда вашему отцу случалось зарулить в район города, где пьяные ходят косяками, ваша мама тут же запирала все двери и окна в машине, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь пьянчуга не просунул голову в ваш Pontiac и не обдал вас своим перегаром. Мало сомнений в том, что, увидев Тома Уэйтса, голосующим у обочины, вы примите его за одного из тех самых циррозников» (Журнал «Relix», июнь,1978).

И хотя Том по-прежнему выступает в роли философа барной стойки, его новый альбом демонстрирует немало отличий. Музыкальная стилистика «Blue Valentine» тяготеет не к привычному уже джазу, но более всего к року. Удостоверяет это впервые введенная электрогитара. Другое отличие касается того, что слушатели теперь могут отделять Уэйтса от песенных персонажей, от лица которых он ведёт повествование. Наглядным примером тому послужит следующий монолог:

Привет, Чарли,

я беременна и живу на 9-ой улице

Прямо над задрипанным

книжным магазином на пересечении с Эвклид-Авеню.

Я уже не принимаю

наркотиков и больше

не пью виски.

Мужик мой играет

на тромбоне и вкалывает на железной дороге.

Он говорит, что любит меня, хотя знает, что это

не его ребёнок.

Он говорит, что будет воспитывать его как своего.

И он подарил мне кольцо, которое носила его мать.

Каждую субботу вечером мы ходим с ним на танцы.

Это начальный фрагмент из «Christmas Card From A Hooker In Minneapolis» («Рождественская открытка от шлюхи из Миннеаполиса») - номера, который по сию пору Уэйтс включает в свои концерты. В продолжении героиня ещё долго рассказывает своему бывшему возлюбленному о том, что всё в её жизни состоялось в полном соответствии с мечтой. А вот заключительные строчки письма:

Ну а теперь, Чарли, всё как есть.

Хочешь знать, что на самом деле?

У меня нет мужа, он не

 играет на тромбоне,

И мне очень

нужно достать денег,

Чтобы расплатиться

с адвокатом.

Возможно,

ко дню Святого Валентина

Меня досрочно освободят.

Столь же невесел рассказ о наивной темнокожей девице, ограбленной в большом незнакомом городе и едва оставшейся в живых («$29.00»). Не искрится радостью и титульная «Blue Valentines» (Грустные «Валентинки»), герой которой тоскует о потерянной любви и в одиночестве спивается. Судя по всему, альбом расширил число почитателей T.W. в Европе. Однако домашние критики признали его провальным. «Чем реже будет он впадать в алкогольные сантименты по поводу всех этих неудачников и шлюх, - читаем мы в одной из рецензий, - тем скорее ему удастся сделать нечто стоящее».

Примечательно то, что диск открывает «Somewhere» - мелодия из «Вест-Сайдской истории», а на обратной стороне обложки и на её развороте мы видим Тома в обществе таинственной блондинки. Это, конечно же, Рикки Ли Джонс. Связь между оформлением альбома и вступительной мелодией здесь очевидна. Романтические отношения Уэйтса и Джонс вызывали немалый журналистский интерес.

«Когда я впервые увидел Рики Ли, - рассказывал Уэйтс в 1979 году, - она напомнила мне Джейн Мэнсфилд (Jayne Mansfield, 1933 - 1967, - американская актриса, длинноволосая, пышногрудая блондинка. - Авт.) и показалась чрезвычайно привлекательной. Поэтому можно сказать, что моя первая реакция была вполне примитивной, первобытной, я бы даже назвал. Правда, когда ты видишь этакую белокурую бестию на сцене, впечатляет. Тогда, в 1977, она была очень не прочь выпить - в этом мы были похожи. Поэтому нередко мы выпивали вместе. А когда крепко выпьешь с женщиной, то немало узнаёшь о ней. Вспоминаю, как она впервые надела туфли на шпильках. Кажется, таких она прежде не носила, по крайней мере, за время нашего знакомства. И вот, встав под моими окнами, принялась орать, чтобы срочно куда-нибудь сорвать меня на вечер. А уже потом, будучи очень навеселе, она шла по бульвару Санта-Моника, то и дело сваливаясь со своих шпилек. Я люблю её безумно. На свой, конечно, манер. Ведь понятное дело - наши взаимоотношения не совсем такие, как у Майка Тодда (Mike Todd) и Элизабет Тейлор (Elizabeth Taylor). Но она пугает меня до смерти. Она намного старше меня, если иметь в виду житейскую мудрость. Иногда она выглядит просто древней, но в следующий же миг - она совсем маленькая девочка».

ФРАГМЕНТЫ ОБЩЕЙ БИОГРАФИИ

«И хотя всё, подаренное

тобой, пришло

в негодность,

Я не выброшу этого всё

равно».

(«Broken Bicycles», альбом «One From The Heart», 1982)

Свою первую песню Рики Ли Джонс написала, когда ей было семь. К моменту знакомства с Томом Рики за свои двадцать с небольшим вдоволь успела напутешествоваться как самостоятельно, так и вместе с родителями - вечными странниками. В четырнадцать лет крепко повздорив с ними, она и её подружка угнали автомобиль из Феникса (Аризона), чтобы совершить свой первый побег в Сан-Диего (Калифорния). Путешествие было недолгим. На четвёртый день беглянок возвратили по месту отбытия. За неудовлетворительное поведение Джонс исключали из трёх различных школ. В 19 лет без гроша в кармане и без специальности она объявилась в Лос-Анджелесе. Работала официанткой, посудомойкой. Порою, не имея денег снять жилье, ночевала на улице. В один из не самых праздничных дней жизни она сидела у входа в «Трубадур», и какой-то парень, выступавший в тот вечер, пригласил её внутрь, исполнить пару песен. Вскоре она становится завсегдатаем клуба. Чак И. Вайс (Chuck E. Weiss), работавший тогда в клубе на кухне, был ближайшим другом Уэйтса. Пройдёт немного времени и эту троицу уже не разлить водой. Рики Ли вспоминает: «Знакомство с ними стало важнейшим моментом в моей жизни. Жизнь выучила меня не полагаться ни на кого, кроме себя, потому что если ты начинаешь зависеть от кого-либо, то это беда. Но Чак и Том сразу стали моей семьёй. Мне кажется, что мы - те самые мечтатели-романтики, которые по ошибке оказались совсем не в том времени. Поэтому мы очень дорожим и любим друг друга». Сказано это в 1979 году. Немалую роль в формировании чувства причастности иному времени сыграли книги, прочитанные этими тремя на рубеже перехода во взрослую жизнь. Они у них оказались общими. Для большинства их ровесников, людей поколения хиппи, литература битников актуальности не представляла. Но наша троица узрела в оной штурманскую карту, позволившую уж если не обойти опасную группу рифов, то не врезаться туда на всех парусах. Другими словами, Керуак и Гинзберг, Буковский и Ферлингетти помогали сохранять себя. Битническое мировоззрение Джонс, во всю проявившееся в её образе жизни, спустя время отразится и в её творчестве. Что до Уэйтса, то, по мнению Джонс, его предложение себя публике в качестве последнего из могикан разбитого поколения, это его нарочитое хождение не в ногу в какой-то степени было позёрским. Рики Ли считала, что «Том, будучи, конечно же, эксцентриком, прекрасно угадывал момент, когда следует проявлять эксцентричность, а когда нет». И ещё полагала она, что в глубине души Том желал обзавестись собственным домом и зажить тихой семейной жизнью, наплодить кучу детей и, как добропорядочный муж и папаша, выводить по выходным домочадцев в кино. При всём при этом её возлюбленный тогда, в 1977, был для неё примером и путеводной звездой. На тот момент ей удалось лишь сорвать аплодисменты в «Трубадуре», но у Тома в резерве уже было несколько собственных долгоиграющих. С концертами он успел побывать в Европе, Японии и Австралии. Он был участником телевизионного ток-шоу Майка Дугласа (Mike Douglas), и интервью с ним печатал журнал «Rolling Stone». Но не пройдёт и пары лет, как в жизни Рики Ли грянут разительные перемены. В августе 1979 «Rolling Stone» не только пропечатал интервью с ней, но и во всю обложку представил её портрет. Начало этому прорыву к славе положила демозапись четырёх песен, которые она отправила на фирму грамзаписи А & М. Весною 1979 сингл Рики Ли Джонс «Chuck E's In Love» имеет колоссальный успех. Нетрудно догадаться, кто является героем песни. «Chuck E's In Love» оказалась на 4-ом месте американского хит-парада, вошла в Тор20 Великобритании. В это же время вышел альбом «Rickie Lee Jones» с песнями её сочинения. И публика, и критика вознесли ему хвалу. В Америке альбом на третьем месте, продаётся необыкновенно бойко и вскоре получает статус платинового. Критики отыскали параллели с творчеством возлюбленного новой звезды. И они действительно были. В музыке это уже знакомый нам комплект джаза, R&B, фолка, речитативных номеров, в текстах песен - житейские истории.

С апреля по ноябрь 1979 Уэйтс и Джонс в центре внимания музыкальной прессы. Их именуют самой гармоничной парой планеты. Но в феврале 1980, когда Рики Ли Джонс получает титул Лучшего нового исполнителя 1979 года и ей вручают премию Grammy, их романтическая связь уже на исходе.

Под конец 1979 года Том переживает один из самых сложных этапов своей карьеры музыканта.

Ему предложили поработать над саундтреком к голливудскому фильму и он с азартом принялся за работу, но кинопроект отменили. Роль ресторанного пианиста в фильме Сильвестра Сталлоне (Sylvester Stallone) «Райская Аллея», которую он отрабатывал в течение трёх недель, была сведена к микроскопическому фрагменту. Завершился тур «Blue Valentine», но одноимённый альбом оказался  в конце второй сотни хит-парада. Том приступил к следующему альбому, но работа не пошла. Наконец он почувствовал, что сыт по горло коммерческой стороной индустрии грамзаписи и тем, как в этой области проявляет себя его менеджер Герб Коуэн. По мнению Уэйтса, упомянутая индустрия «сначала тебя заглатывает, а затем выплёвывает». Впрочем, у него достаёт сил и на самоиронию.

«Сегодняшний герой назавтра может стать работником автозаправки. К счастью, я не слишком плохой механик»,

- любит повторять он.

В надежде на удачу в ноябре 1979 T.W. устремился в Нью-Йорк. Туда же независимо от него отправилась и Рики Ли Джонс. Она записала свой второй диск «Pirates», который не стал платиновым, но стал между тем золотым. Едва не захлебнувшись в лавине сошедшей на неё славы, Рики Ли решила немного отдышаться и улетела в Париж. В начале 1985 года, завершив своё первое австралийское турне, последовавшее за европейским, она оказалась на Таити, где познакомилась со своим будущем мужем. Следующий год Рики Ли прожила с супругом во Франции. В 1989 у них родилась дочка. Через пару лет Рики Ли потребует развода и осенью 1991 добьётся его. В настоящий момент она и Том не выражают страстного желания обсуждать общие фрагменты биографии. Как бы то ни было, но тот разрыв знаменовал разительные перемены в жизни каждого из них.

ИСПЫТАНИЕ НЬЮ-ЙОРКОМ 

«Я уезжаю в Нью-Йорк.

Сяду на поезд.

Если у тебя получится, жди меня, пока я не вернусь».

(«Yesterday Is Here», альбом «Frank's Wild Years», 1988)

Как считал Боне Хоу, цель поездки Тома в Нью-Йорк -поиски нового продюсера ему (Хоу) на смену. Бытовало также мнение, что переменой места музыкант хотел избавить себя от пагубного ритуала ежевечерних возлияний в кругу лос-анджелесских друзей. Первой цели достичь не удалось. Ни один из именитых продюсеров, к которым обращался Том, не выказал расположения к сотрудничеству. Тогда, оставив поиски, Уэйтс вверил продюсерскую часть работы над очередным альбомом в руки Хоу, как это он и делал, начиная со своей первой долгоиграющей. «Действительно, у меня были планы отыскать нового продюсера. И я пробыл почти полгода в Нью-Йорке, желая испытать себя новым окружением, - сообщает T.W. в сентябре 1980. - Но с Бонсом у меня очень близкие и дружественные отношения. А для меня очень важно иметь в студии человека, которому доверяешь, который тебя отлично знает и всегда готов выручить. Я не хотел портить наших отношений, но в то время у меня возникло желание изменить всё. Правда, я понял потом, что перемены следует искать внутри себя. Следует добиваться лучшего звучания собственной музыки. Это верно, в какой-то момент я был готов к самым разительным переменам, но потом увидел, что Бонс устраивает меня больше, чем кто-либо другой». Но зуд, возникший в Нью-Йорке, не затих. Хоу останется при Уэйтсе лишь на два последующих альбома.

Нью-Йорк, такой неприветливый по началу, преподнёс-таки музыканту неожиданный презент - предложение от известного режиссёра Френсиса Копполы (Francis Coppola) поработать над звуком к его новому фильму. Чтобы вершить процесс, Тому предоставили отдельный офис на студии Zoetrope. Процесс занял целых 18 месяцев. Музыкальное сопровождение к фильму «От чистого сердца» («One From The Heart») было признано лучшим саунтреком 1982 года и получило премию Oscar. В июне того же года вышел диск «One From The Heart». Однако это не совсем то, что звучит в кино. Уэйтсу очень не хотелось, чтобы альбом с его именем на обложке был продолжением коммерческой политики Голливуда. «Я думаю, — делился он своими соображениями с Хоу, - мне следует самому напеть песни из фильма, сидя за фортепиано». Проблема в том, что студия CBS готова была заплатить лишь за оригинальный саундтрек. Френсис Коппола также считал, что альбом должен включать оригинальный звук фильма. Том долго препирался и упорствовал. В итоге люди на CBS отступили, предоставив композитору возможность действовать на собственное усмотрение. Вышедший диск был назван «Том Уэйтс и Кристал Гейл исполняют песни из фильма "От всего сердца"». Кристал Гей, популярная кантри исполнительница, стала на этот раз вокальным партнером Уэйтса. Вокальные номера чередуются здесь с инструментальными.

Диск имеет преимущественно джазовое звучание к немалой радости стародавних почитателей T.W. Результатом дальнейшего сотрудничества с Копполой были роли в фильмах «Аутсайдеры» (1983); «Клуб "Коттон"» (1984); «Дракула» (1992). Актёрская карьера Уэйтса на этом не закончится, впереди ещё с десяток ролей в фильмах других режиссёров. Его приглашают такие кинематографические величины, как Гектор Бабенко (Hector Babenco), Джим Джармуш (Jim Jarmusch), Терри Гиллиам (Terry Giltiam), Джек Николсон (Jack Nicholson) и др.

НАШ ЧЕЛОВЕК В Л.А.   

«Хочешь вкусить безумия? Придёт и твой черёд.

Ты новых друзей обретёшь на пересечении

Инфарктного (бульвара) и Спиртной (улицы)».

(«Heartattack and Vine», альбом «Heartatlack and Vine», 1980)

Выходу «One From The Heart», последней совместной работе Уэйтса и Хоу, предшествовал другой знаменательный диск «Heartattack and Vine» («Инфаркт и спиртное»), достигший 96-го места американского хит-парада. Диск ориентирован на R&B. Жёсткостью звучания он превосходит все предыдущие работы T.W. А такое нововведение, как электрогитара, стало главным инструментом. Некоторый консерватизм проглядывается в названии диска. Похоже, исполнитель сразу даёт понять, что со своего конька он не слез. И вправду, нам предлагается очередной комплект историй о людях, чьи взаимоотношения с окружающим миром не слишком гармоничны. Но всё же несколько слов о том, откуда явился титул «Heartattack and Vine». Какой-то из своих вечеров Том коротал в баре на пересечении Голливудского бульвара и Виноградной улицы (Vine Street). Открылась дверь и вошла женщина с мёртвой собачкой на руках. Она приблизилась к барной стойке и в страдании воскликнула: “Меня сейчас хватит инфаркт!”

Бармен, окинув её невозмутимым взглядом, ответил: «Не могли бы Вы сделать так, чтобы это произошло вне стен данного заведения». Бесчувственная реплика бармена не выходила из головы Уэйтса. Голливудский бульвар с тех пор он прозвал Инфарктным бульваром. Но вне местоположения Инфарктного бульвара и Спиртной улицы лежит огромный мир, который наверняка выглядит приветливее. Откуда же столько меланхолии? «От вина», - отшучивался Уэйтс и утверждал, что вина в составе его крови не менее половины. Пьянство, загубленные души, отсутствие намёков на хэппи-энд - вот сюжетная канва «Heartattack and Vine». Прямо какие-то российские мотивы. Вот мужик идёт сдавать кровь, чтобы прикупить себе бормотухи. Он появляется в альбомном номере «Till the money runs out» {«Покуда не выйдут деньги»). Какая знакомая физиономия!  Но справедливости ради приходится отметить - уэйтсовский герой покупает-таки шотландское виски. Слишком ли это меняет суть? Убывает ли русскости в сюжете? И откуда в западном человеке столько тоски - той самой, что искони зовётся русской? Каким тайным течением занесло этот эмоциональный вирус? Прецеденты, впрочем, имели место. «Я бы обменял всё счастье Запада на русский лад быть печальным», - воскликнул мятежный немец Фридрих Ницше столетие назад. Неужто, в самом деле, «ничто не ново под луной!»

...И СОБАКАМ ЕЩЁ        

«Незнакомая женщина пытается спасти То, что мужчина готов утопить».

(«Strange Weather», альбом «Big Time», 1988)

Критика не преминула отметить, что неизменно шершавый голос Уэйтса на новом альбоме звучит как-то мелодичнее. Музыкант объяснил это тем, что во время записи он бросил курить, да и «вообще решил воздерживаться от дурных привычек». Но, похоже, была ещё одна причина. Тогда в июле 1980, завершив работу над «Heartattack and Vine», Уэйтс не отправился в гастрольный тур, как это случалось всякий раз прежде. Он вернулся в студию Zoetrope продолжить работу над музыкой к фильму «От чистого сердца», занявшую у него едва ли не в три раза больше времени, чем запись его последнего альбома. Там в сценарном отделе он встретил Кэтлин Бреннан, работавшую литературным редактором. Её лицо он впервые увидел год назад на Рождественской вечеринке в доме своих друзей. Когда-то отец Тома делился жизненным опытом. «Выбирая работу, - говорил он, - принимайся за ту, что представляется самой трудной. Делай так и научи этому своих детей». «Но сомневаюсь, - добавил папаша, - что кто-то когда-либо надумает пойти за тебя. Если только какая-нибудь ненормальная». Разговор этот припомнился младшему Уэйтсу в мае 1979 (журнал «Melody Maker», 5 мая, 1979), а уже в августе 1980 стало ясно, что ненормальная для Уэйтса отыскалась. То, что это будет Кэтлин Бреннан, определилось в один из вечеров, когда, сев за руль, Том похвалялся своей отменной способностью ориентироваться в Лос-Анджелесе. Тогда Кэтлин приняла на себя роль штурмана, и Том, покоряясь её командам «направо, налево, за поворотом прямо», вскоре обнаружил, что они оказались в каком-то совершенно незнакомом районе, представлявшем к тому же немалую опасность для них, чужаков.

«Уму было непостижимо, как мы туда заехали, -вспоминает Уэйтс, - Там могли пристрелить в два счёта просто за то, что ты, скажем, в вельветовых джинсах. Мы же стали шататься по тамошним барам. Не знаю, что же всё-таки спасло нас. Но мы изрядно нализались. Господь помогает пьяным, идиотам и малым детям. И собакам ещё. Боже, это было чудесно!» («GQ magazine», июнь, 2002).

И ещё влюблённым, уместно было бы добавить здесь. В декабре 1981-го в свадебном бюро города Лос-Анджелеса на бульваре Манчестер Том и Кэтлин сочетались браком. По словам Тома, место регистрации брака выпало случайно. Когда он открыл телефонный справочник, то и нашёл это свадебное бюро {marriage chapel) как раз по соседству с залом интимного массажа (massage parlor). Так каким образом, мистер Уэйтс, говорите, выстраивается ваш маршрут? «Теперь я уже не холостяк и я очень доволен своим выбором. Я встретил свою жену на студии Zoetrope, где она работала над сценариями к фильмам. <...> Теперь у нас общие дела и заботы», - делится молодожён впечатлениями с корреспондентом американского журнала «ВАМ» через пару месяцев после свадьбы («ВАМ magazine» (US), февраль, 1982). А его коллеге из журнала «The Face» год спустя он расскажет свою историю встречи с Кэтлин, подвергнув её некоторой творческой переработке. «Мы встретились на одних скорбных похоронах в одном скорбном городишке по имени Сан-Каседра. Она была воздушной гимнасткой в цирке шапито. Моросил дождь, мы оказались под одним зонтом. Покойнику было семьдесят с чем-то. Бедняга подавился куриной костью» («The Face magazine», сентябрь, 1983).

Довольство своим выбором Том выражает вот уже четверть века, начиная со дня свадьбы.

«Я не имел ориентира в жизни. Когда женился, на моём счёте было 27$, и мне казалось - я миллионер. Она - шея при мужниной голове, как говорится. Она колоссальным образом влияет на мою музыку и на всю мою жизнь. Она раскрыла мои глаза на множество вещей, и не только глаза, но и уши. На такие вещи, к примеру, как опера: Рахманинов, Прокофьев, Джон МакКормик, цыганская музыка - на внутреннюю суть этих вещей. Кэтлин -литератор, и мы вместе работаем над песнями, историями, над много ещё чем, ну, и над детьми в придачу» (Интервью радиостанции WNEW, октябрь, 1998).

«Она спасла меня. Не будь её, я бы сейчас работал в какой-нибудь забегаловке. Причём не пел бы там, а переворачивал котлеты» («Blues Revue magazine», июль/август, 2000).

Соавтор большинства песен Уэйтса, мать его троих детей, Кэтлин не слишком расположена давать интервью и позировать перед камерами, предпочитая оставаться в тени мужа, который всегда горазд компенсировать этот её недостаток. От него мы узнаём, что родилась и воспитывалась она в католической семье, долгие годы обучалась игре на фортепьяно и прекрасно владеет им. Кэтлин имела твёрдое намерение стать монахиней, но, как утверждает её супруг, он сорвал её планы. Своё детство и юность Кэтлин провела в глухой провинции, имя которой увековечено в одной из песен её мужа.

«Она моя единственная истинная любовь.

Она та, что всегда в моих мыслях.

Вот взгляни,  её фотография у меня в бумажнике.

Росла она на далёкой ферме.

А вот здесь на руке я написал её имя, а рядом своё»,

 - поёт Том в «Johnsburg, Illinois» (Джонсбург штат Иллинойс).

Нет, неспроста Рики Ли Джонс угадывала в Томе добропорядочного семьянина, Рики, как оказалось, зрила в корень. И годы спустя Том не подвергает сомнению правильность своего решения. Тем не менее порою сокрушается по поводу непредвиденных трудностей.

«Совмещать музыкальную карьеру с жизнью в семье - вещь невероятно сложная, - говорит он и поясняет: - Это всё равно, что одновременно выводить на прогулку двух свирепых псов, которые то и дело тянут тебя в разные стороны» («Georgia Straight», октябрь, 2004).

Собак, меж тем, выгуливать надо всё равно. И как результат этой необходимости, осенью 1983 года выходит альбом с умопомрачительным названием «Swordfishtrombones», которым Уэйтс положил начало своему безудержному экспериментированию со звуком.

(продолжение следует)