RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

«Харрисон был способным учеником»

О встречах с «Тихим битлом» впервые рассказывает профессор МГУ Наталья САЗАНОВА

В эти дни армия битломанов чтит память самого скромного и самого загадочного из ливерпульской четверки, умершего четыре года назад. Своим парадоксальным прозвищем «Тихий битл» Джордж Харрисон обязан восточной философии и культуре. То, что поначалу было для него лишь увлечением, с годами стало мировоззрением. Свой прах музыкант завещал развеять над священной рекой Ганг. Доктор филологических наук, профессор МГУ Наталья САЗАНОВА в начале 70-х не только общалась с Харрисоном в Индии, но и обучала его языку хинди. «Я был чрезвычайно счастлив познакомиться с вами. Вы произвели на меня колоссальное впечатление», – написал в дневнике учительницы благодарный ученик.

– Юмор ситуации, – вспоминает Наталья Михайловна, – в том, что я не знала, кто такой Харрисон, как, впрочем, и что такое «Битлз». Передо мной был очень обаятельный молодой человек, он постоянно ходил к своему духовному наставнику Шри Шриле Прабхупаде, занимался музицированием. У меня же во Вриндаване (священном для индуистов и буддистов городе. – «НИ») были свои дела. И лишь когда я вернулась в Москву и показала в МГУ студентам привезенные фотографии, один мальчик вдруг закричал: «Боже мой, да это Харрисон!» Узнав, что на одном из концертов он посвятил мне песню, ребята пришли в экстаз. После этого я начала слушать музыку «Битлз» – и вновь убедилась, насколько Джордж талантлив. Потом он прислал мне в подарок книжку о Кришне со своим предисловием...

– Это предисловие заканчивается словами, которые знают все битломаны: Give peace a chance! All you need is love! – «Дайте миру шанс! Все, что вам нужно, – это любовь!» Наталья Михайловна, а кто вас познакомил с Джорджем?

– Он появился во Вриндаване с Рави Шанкаром, у которого учился игре на ситаре. Рави представил нас друг другу без каких-то комментариев. На Джордже был американский клетчатый пиджак, а снизу индийская хламида, волосы завязаны сзади в хвост. Мы с Шанкаром общались на хинди, Харрисон при этом не понимал ни слова. Вот он и обратился ко мне с просьбой дать ему несколько уроков.

– Харрисон был способным учеником?

– У него же был абсолютный слух. Он учил хинди недолго – мои студенты изучают язык шесть лет, а наши занятия длились месяца четыре, и то нерегулярно. Но разговорный язык Джордж схватывал на лету. Ему ничего не стоило запомнить какой-нибудь бхаджан (духовное песнопение. – «НИ») и тут же его исполнить. Я была свидетелем того, как быстро он освоил такой непростой инструмент, как вина, и, пораженная, спросила: «Джордж, а вы вообще-то чем занимаетесь?» Харрисон ужасно смутился – к тому времени его известность во всем мире достигла апогея. «Вообще-то я профессиональный музыкант», – ответил Джордж, на что я заметила: «Оно и видно, хорошо играете». Рави Шанкар на это лишь усмехнулся. Я же как ни в чем не бывало добавила, что раз Джордж музыкант, пусть нам концерты дает. И он согласился! Один из концертов, который они с Шанкаром устроили для нескольких друзей, в том числе и меня, лунной ночью в безлюдном месте на берегу реки Ямуны, был просто потрясающим. Они играли втроем – Шанкар, Харрисон и какой-то индийский флейтист, – и ничего подобного я не слышала.

– И никто эти концерты не записывал?

– Нет, конечно. Магнитофоны были еще редкостью. Сегодня я очень жалею, что у меня в то время не было всех этих устройств. Единственное, что осталось, – фотослайды.

– Насколько серьезно Харрисон, осваивая игру на индийских инструментах, интересовался восточной философией?

– Мы никак не могли в разговорах с ним обойти философию, я же занималась кришнаитским бхакти (религиозное течение, провозглашающее равенство всех, а не только индийцев, перед Богом. – «НИ»). Я, как могла, разъясняла Джорджу связь музыки с бхакти, говорила, что, поскольку все в мире связано, не может существовать текст отдельно и музыка отдельно. Не знаю, много ли он книг по индийской философии прочитал, но с «Бхагавад Гитой», по крайней мере, был основательно знаком. У него был не праздный или прикладной интерес к индийской духовности – например, я видела, как он читал на четках мантры, медитировал. Ну и, потом, он постоянно общался со Шрилой Прабхупадой. Не раз я присутствовала при их встречах и могу сказать, что Джордж всегда очень внимательно слушал, что говорил ему гуру.

– Наталья Михайловна, согласны ли вы с тем, что активный интерес к Востоку, наблюдаемый в последние десятилетия, – «мода для умников», разочаровавшихся в христианстве? Еще говорят, что, не возникни в конце 60-х движения хиппи, не будь Харрисона – и никакого интереса бы не было.

– Нет, интерес существовал всегда. Индия с древних времен считалась страной чудес, но закрытой для Запада. В двадцатом веке ситуация изменилась. Мне кажется вполне естественным, что в наше время люди ищут новый духовный опыт, которым Индия во все времена была богата. Другое дело, что кастовая система не позволяла перейти в индуизм тем, кто родился не индусом. Но сегодняшние религиозные движения, такие как кришнаизм, позволяют и западным людям приобщиться к древним духовным ценностям. А то, что в этом какую-то роль сыграл Джордж, – разве написанные им песни дают основания усомниться в искренности?