Как же мы любим круглые даты и юбилеи! Иногда мы и сами придумываем даты и даже грандиозные события, которые потом к этим датам и привязываем. Но в реалиях сложно даже в самых подробных хрониках разыскать тот переломный момент или день, когда некое событие круто меняет сам ход истории.
Так, 13 апреля 1962 года, то есть 55 лет тому назад, открытие гамбургского «Стар-клуба» распахнуло двери развитию всей современной музыки… Именно здесь переплелись пути и дороги таких суперзвёзд современности, как Джимми Хендрикс, Джефф Линн и Кейт Эмерсон, Элвин Ли и Гэри Брукер, Ричи Блэкмор и Эрик Клэптон. А все они пошли по стопам «Битлз», которые первыми проложили путь на эту «землю обетованную» для музыкантов 60-х…
«Особый интерес к Гамбургу как музыкальному центру был в том, что здесь всё сошлось в нужное время и с нужными людьми», - Тони Шеридан
Прославленная ливерпульская четвёрка «Битлз» в том виде, как мы её знаем, как ни странно, возникла не в Ливерпуле, а в Гамбурге. Именно там всё начиналось…
Уже к концу 50-х Гамбург окончательно восстал из послевоенных руин, кстати, некогда разрушенный именно налётами британской авиации. Тогда как Англия (и Ливерпуль в частности) ещё долго восстанавливалась. В Англии рок-н-ролл воспринимался как очередная модная волна из США, вполне логично идущая вслед за ритм-энд-блюзом и джазом. В Германии же молодёжь воспринимала новую музыку даже с гораздо большим чувством и энтузиазмом, чем их английские современники, к тому же была готова за это платить намного больше.
Тони Шеридан, хоть и британец, но ставший суперзвездой именно в Гамбурге, поделился таким впечатлением: «Здесь нас воспринимали совсем иначе, чем в Англии. Тут ты видел и понимал, что несёшь людям радость. И получаешь за это хорошие деньги». И со свойственной ему «прикольностью» добавил: «Ведь при Гитлере здесь не было рок-н-ролла».
Молодое поколение немцев, постепенно сбрасывающее тёмное нацистское наследие, особенно в культуре, наконец-то услышало в рок-н-ролле музыку нового времени. Музыку свою, не имеющую ничего общего с недавним прошлым. А постепенно набирающий ход локомотив немецкой экономики уже обеспечивал своих юных пассажиров небольшим количеством карманных денег, вполне достаточным для покупки пластинок, радиоприёмников, посещений недорогих клубов, чего не могло себе позволить большинство их английских сверстников.
Немецкие группы, играющие рок-н-ролл, стали появляться здесь так же быстро, как и на Британских островах. Но уж слишком очевидна была их неуклюжесть в английских текстах, в умении держать ритм да и во многом другом. А на немецком языке рок-н-ролл как-то совсем не звучал. Собственно это и стало одной из причин возникновения первой волны приглашений британских музыкантов в Гамбург, когда спонсоры клубов Бруно Кошмидера были настолько недовольны плохим звучанием немецких групп в его клубе «Кайзеркеллер», что пригрозили ему лишить своей финансовой поддержки. Это и заставило Бруно в поисках поющих британцев отправиться в Англию. NOTA BENE. Знаменитые слова «мах шау» (делай шоу) Кошмидера, что он требовал от «Битлз» в их первый приезд в Гамбург, объяснялись очень просто. Например, словами Тони Шеридана: «Кошмидер меньше всего искал ансамбли, которые могли делать действительно хорошую музыку. Ему были нужны ребята, понимающие толк в шоу. Вот и от нас они ждали, что мы предложим им нечто подобное».
Но время не остановить, это мы знаем и по своей истории. И жаждущие новых ритмов свои молодые люди и американцы (в Германии находилось до 100 000 американских солдат) никуда не делись. Вот и обратились взоры многих владельцев клубов (с лёгкой руки бывшего циркача Кошмидера) в сторону своих соседей британцев. Ведь до Америки далеко, а эти почти рядом.
В числе первых штыков (то бишь – гитар) из британского музыкального десанта на гамбургскую землю высадился Тони Шеридан с соратниками. Чуть позже подтянулись и мерсисайдцы «Ройял Кариббиан Оркестра», затем прибыли «Дэрри энд зе Сениорс», Рори Сторм со своими «Ураганами» (включая Ринго) и, наконец, «Битлз».
А сейчас перейдём к голому языку цифр. Стоило ли «Битлз» тогда отправляться в такую даль? Тем более в таком юном возрасте? Младшему из них, Джорджу, было всего 17, Полу - 18, Джону ещё не было и 20-ти. То есть в глазах британского закона они все были несовершеннолетними (совершеннолетие в Великобритании было перенесено на 18 лет уже в 1969 году). Да и музыканты из других групп были ненамного старше, а поездка в Гамбург для всех них была однозначно первым пересечением границ Великобритании. Но случайно прослышав в ещё достаточно не устроенном после войны Ливерпуле про уже процветающий Гамбург, парни были готовы смело пуститься в неведомое.
Вряд ли кому-то удастся сегодня корректно перевести тогдашние пенсы, шиллинги и фунты в немецкие марки или доллары. В 1960-1962 годах курс фунта колебался от 10 до 12 немецких марок. То есть 18 фунтов в неделю, полагавшиеся каждому из членов «Битлз» при первом гамбургском пришествии (100 фунтов на всех, минус 10%, или 10 фунтов, Алану Уильямсу как их первому менеджеру, давали в итоге 90 фунтов на тогда ещё пятерых), составляли почти 200 марок в неделю. Плюс жильё – известно какое, но всё же бесплатное – в кинотеатре «Бэмби».
Один гамбургский знакомый как раз в 1960 году окончил что-то вроде нашего профтехучилища и приступил к работе. Его первый заработок в 19 лет был равен 45 маркам… в месяц! Таким образом, 200 марок в неделю были тогда просто бешеными деньгами!!! И это для юношей, которые только что закончили школу, не имели никакой специальности и впервые пересекли британскую границу. Тем не менее известно, что накоплений «Битлз» в Гамбурге не сделали и денег в Ливерпуль не привезли. Зато Джон привёз гитару «Рикенбекер», а Пол – «скрипичный» бас «Хофнер». Возможно, ныне это самые знаменитые и узнаваемые гитары в истории рока.
Во второй приезд в Гамбург в марте-июле 1961-го, уже на сцене клуба «Топ Тен», каждый из «Битлз» получал 40 марок за вечер (4 фунта), играя семь дней в неделю, в основном аккомпанируя Шеридану. То есть 280 марок в неделю (28 фунтов).
Даже при ежедневных выступлениях в «Кэверн» перед обедающей публикой каждый бы заработал только 10 фунтов, то есть в три раза меньше. А уже через год в гамбургском «Стар-клубе» они получали по 500 марок в первый приезд, 600 марок - во второй и 700 марок – в третий! И это всё при том, что ставшие уже мелкими 200 марок всё ещё были бешеными деньгами не только по-гамбургскому, но и по-ливерпульскому счёту! Следует также добавить, что перелёт и гостиница были изначально оплачены, как принято сейчас говорить, приглашающей стороной. Такое в Англии ещё долго и не снилось!
И атмосфера выступлений в Гамбурге в корне отличалась от сценических подмостков в доброй старой Англии. Во-первых, в то время все бары в Туманном Альбионе закрывались в 22.00, чтобы благонамеренные британцы могли спокойно отправляться домой. Как же в таких условиях разгуляться, а тем более тогда, когда ритмы гитар и барабанных очередей уже пульсируют в крови? А в Гамбурге в 22.00 всё только начиналось. Во-вторых, и сегодня алкоголь в Британии молодым людям во многих местах продают только по предъявлении документа, подтверждающего, что рубеж совершеннолетия в 18 лет ими уже пройден. А в Гамбурге горячительного – сколько осилишь! И всех видов. Одного только пива немереное количество сортов и видов…
В общую картину тотальной притягательности Гамбурга надо добавить и возможность репетировать сколько душе угодно (и притом бесплатно) в совершенно пустых днём клубах, открывавшихся только вечером. Даже отыграв всю ночь, а «Битлз» играли иногда по 6-8(!) часов в сутки, и проснувшись после полудня, музыканты успевали ещё репетировать по нескольку часов, занимаясь разучиванием новых вещей, оттачивая своё исполнение или развивая новые идеи, подслушанные на свежих пластинках или в соседнем клубе от вновь прибывших коллег-соперников. Так создавался и оттачивался их собственный стиль.
И есть ещё один, как выяснилось, весьма немаловажный фактор, в корне отличающий две страны и два города. Хотя Ливерпуль такой же морской порт, как Гамбург, но жизнь в припортовых кварталах последнего была куда более разухабистой.
Здесь и развесёлый район Санкт-Паули, который даже некогда из-за своей лихости отделяли стеной от остального города. Тут же горели красные фонари на Репербане, здесь был секс! Свободный, доступный, безудержный и главное - легальный, а для молодых, симпатичных и популярных здесь рокеров часто и бесплатный.
Вот как об этом вспоминает Пит Бест (первый барабанщик «Битлз»): «Гамбург был раем для молодых людей, если говорить о сексе».
В пуританской же Англии проституция была запрещена. Все, с кем приходилось общаться, особенно подчёркивали это обстоятельство. То, что добропорядочные биографы «Битлз» ханжески повычёркивали это из их жизни и никогда не вспоминали. Ввиду деликатности вопроса не будем углубляться в более подробный анализ этих историй, хотя их было, по словам современников, несметное количество.
Группы приезжали одна за другой, оперативно и надолго превращаясь в «резидентов» различных клубов. Если кто из них и уезжал, то уезжали они уже совсем другими, возмужавшими, хорошо проварившимися в «гамбургском звуке».
А многие оставались здесь если не навсегда, то уж точно надолго. Вливались в новые команды, становясь мега-звёздами в Германии, но оказавшись почти неизвестными или совсем забытыми на родине. Кстати, дотошно подсчитано, что «Битлз» провели на гамбургских сценах около 1500 (!) часов. Сравните это с 292 часами их появлений дома в «Кэверн». Если не поленитесь, то можете подсчитать и все их зарегистрированные иные ливерпульские выступления. Думаю, вряд ли набежит до 400 часов. Так что же всё-таки считать колыбелью звучания «Битлз»?
Но в итоге к концу 1961 года клубная рок-н-ролльная жизнь в Гамбурге стала несколько однообразной. Все играли примерно одно и то же – кавер-версии хитов американских кумиров. В общем, публике становилось скучновато. Что-то витало в воздухе, что-то должно было случиться...
Того, кто начал (или запустил) этот ветер перемен, звали Хорст Фашер. В конце 1960 года ему было всего 24 года. Он не был музыкантом. По профессии – корабельный плотник, из многодетной семьи моряка, живущей в Санкт-Паули недалеко от Репербана. К тому же боксёр-любитель, чемпион Германии, а потому весьма уважаемый человек в своём столь специфическом районе.
Как-то он случайно услышал рок-н-ролл и был сражён наповал и навсегда. Бросил работу на верфи и ушёл в бармены, чтобы быть поближе к живой музыке. Хотя и бокс не бросил. Весной 1960 года, будучи на боксёрском турнире в Лондоне, он пришёл в восторг от выступления Тони Шеридана, которого случайно увидел в одном из баров. А по возвращении убедил Бруно Кошмидера, тогда владельца клубов «Индра» и «Кайзеркеллер», пригласить Тони в Гамбург. Так Шеридан на семь лет стал пионером и «королём» гамбургской сцены, а Хорст на долгие десять лет - его персональным менеджером.
Приезда каждой новой английской команды в Гамбурге обычно ждали как настоящего события. И хотя информация в Санкт-Паули расходилась очень быстро, но первого приезда «Битлз» специально никто не ждал. Среди немногих желающих посмотреть на премьерный выход «Битлз» на сцену клуба «Индра» был и Хорст Фашер. Правда, выдержал он только минут двадцать, вскоре уйдя в расположенный недалеко «Кайзеркеллер» к куда более профессиональному тогда Шеридану. Но сопровождавшие его девушки ещё остались.
«Музыканты слабенькие, а смотрятся на сцене очень хорошо», - сказали они потом. Да и Тони после своего выступления пожелал познакомиться с вновь прибывшими. На вполне заполночный ужин собралась компания в составе Шеридана, Фашера и ливерпульской тогда ещё пятёрки. Так началась их дружба, длившаяся долгие годы…
А вот как вспоминает о тех временах Рик Харди из группы Шеридана: «Битлз», честно, нас не впечатлили. Они были очень сырыми, не знали, как себя вести на сцене, и не пели ничего оригинального. Но как же быстро они учились!».
Вскоре битлы так понравились Хорсту Фашеру, что он стал их защитником и покровителем в Санкт-Паули. Они стали частыми гостями в доме семейства Фашеров, где наконец-то могли хоть раз в неделю нормально поесть и помыться горячей водой, а мама Хорста ещё и стирала их одежду. Ведь в кинотеатре «Бэмби» или «Бамби», как это произносили немцы (там возле женского туалета у них были две «слепые» комнатушки, где «Битлз» поселил Кошмидер в их первый приезд в Гамбург), была только холодная вода.
На свой второй гамбургский ангажемент в 1961 году сроком более 90 дней, самый длинный во всей истории группы, «Битлз» приехали уже в «Топ Тен», вернее, к своему другу Фашеру, который туда перешёл из «Кайзеркеллера». Но в конце 1961 года между владельцем «Топ Тен» Петером Экхорном и Фашером случился конфликт. Некорректно повёл себя именно Петер. И Хорст ушёл с идеей нового клуба, которая уже вызрела в его голове. Но кроме плодотворной дебютной идеи ему нужен был ещё и финансово сильный партнёр. И вскоре такой нашёлся. Его звали Манфред Вайследер.
Манфред начинал работать в Санкт-Паули в 1956 году электриком в ночном клубе. Но достаточно быстро сообразил, что здесь к чему и почём. И занялся весьма рискованным по тем временам делом – съёмкой эротических (если не сказать честно - порнографических) фильмов, причём некоторых даже в формате 3D(!). И это тогда! Это позволило гиганту-блондину Вайследеру уже через несколько лет изрядно финансово «подняться» и завладеть несколькими барами и ресторанами в Санкт-Паули. Но рок-н-ролльный бум проходил как-то мимо него. Толпы народу у входа в «Кайзеркеллер» и «Топ Тен» откровенно раздражали Манфреда. Ведь деньги текли туда, минуя его барные стойки, кухни и, соответственно, карманы.
Тут-то он и познакомился с Хорстом Фашером, который увлёк его своими идеями. Нужен большой зал, мест не менее чем на тысячу, чтобы при приемлемой цене билета можно было собирать достаточно большую выручку. Тогда можно приглашать и рок-звёзд мирового калибра. Плюс не тесный танцпол, коих в округе и так было в достатке, а большая просторная площадка, чтобы танцевать могли бы чуть ли не все.
Ещё нужно большое количество хорошо накрытых столов для более респектабельной публики, которая ни за что на свете не спустится в подвал «Кайзеркеллера» и не станет толкаться в небольшом зале «Топ Тен». Но главное – на сцене должны быть только звёзды первой международной величины. И желательно даже несколько в один вечер. Вот тогда и можно будет рассчитывать на реальную суперприбыль!!!
Идея Вайследеру понравилась, тем более что подходящий зал был совсем рядом, практически в пятидесяти метрах – кинотеатр «Штерн» («Звезда»), арендовать который не стоило ни организационных, ни финансовых проблем. Потребовалось лишь ещё три месяца на ремонт и подготовку зала плюс поиск звёзд. А за звёздами для нового клуба Хорст Фашер, подняв свои прежние контакты, отправился в Ливерпуль.
«Битлз» уже ждали своего гамбургского друга и покровителя. Но сразу ошарашили его новостью: «Извини, но решения мы уже не принимаем. У нас есть менеджер, говорить надо с ним».
На следующий день - встреча в офисе их менеджера Брайана Эпстайна. Тут возникает новая неприятность – у Брайана уже есть хоть и устная, но договорённость с Экхорном о новом ангажементе «Битлз» в гамбургском «Топ Тен». Но битлы единогласно проголосовали за Фашера. Да и предложенный гонорар – по 500 марок в неделю каждому - моментально сделал своё дело.
Брайан сразу же смекнул, какая сумма приходится на его 25%. Даже для состоятельного джентльмена это были очень приличные деньги. Тем более предлагался ангажемент на целых шесть недель. После этого Экхорну было отправлено вежливое письмо с отказом.
Контракт с Фашером и ангажемент в «Стар-клубе» был практически первой крупной сделкой новоиспечённого менеджера будущей «великолепной четвёрки». Его контракт с «Битлз» был подписан 24 января 1962 года и уже имел солидный финансовый фундамент.
NOTA BENE. Есть и другая, очень любопытная сторона этой истории. Известно, что первый контракт с Эпстайном подписали все члены «Битлз», но сам Брайан его не подписал, просто положил в свой сейф. В своей биографии он объяснял это тем, что не хотел сразу забирать ребят в «рабство», не очень-то рассчитывая на новые для себя таланты менеджера группы, а хотел для них «оставить дверь открытой…».
Ситуация резко изменилась, когда Фашер приехал приглашать «Битлз» в «Стар-клуб», за что Брайану сразу «перепадали» оговорённые 25% от гонораров «Битлз», а это уже 500 марок. Плюс после согласования с Вайследером Хорст Фашер лично Брайану вручил ещё 1000 марок, чтобы окончательно склонить его к сотрудничеству со «Стар-клубом».
Кстати, первый менеджер «Битлз» Алан Уильямс, впервые привёзший их в Гамбург, должен был получать тогда всего 10% своих менеджерских, да и тех ему не заплатили. Поэтому Эпстайн уже окончательно для себя решил, что «Битлз» – дело стоящее (ну да, такие деньги совсем без усилий, даже не выходя из кабинета!), и подписал контракт не только с Фашером и «Стар-клубом», но и с «Битлз».
Кто знает, не будь Фашера и предложения «Стар-клуба», состоялась ли бы вообще уже известная нам ныне карьера «Битлз»?
А пока название новому клубу родилось довольно быстро. Немецкое «Штерн» сменили на английское «Стар». И даже ярко-жёлтая звезда над входом осталась на своём месте. Сколько же великих людей грелось в свете её лучей! Фашер очень хорошо помнит момент, когда «Битлз» впервые увидели «Стар-клуб». Они просто обалдели! Ведь они никогда ещё не выступали в ТАКОМ зале! Они ещё никогда не были на ТАКОЙ сцене! Они ещё никогда не играли на ТАКОЙ аппаратуре! Контраст с убогим, сырым, тёмным и дурно пахнущим подвалом «Кэверн» был просто убийственным.
А вот как об этом вспоминает Пит Бест: «Клуб был великолепен: роскошный, просторный, с балконом. Ложный решётчатый потолок, украшенный фонарями, нависал над залом, уменьшая его высоту и создавая интимную атмосферу. Настоящая сцена с настоящим занавесом на настоящем металлическом карнизе и настоящие большие артистические уборные».
«Стар-клуб» премьерно распахнул свои двери 13 апреля 1962 года. Первыми на сцену тогда вышли «Тэкс Роберг энд зе Грэдюэйтс». Кстати, Тэкс и Джон Леннон даже бросали монетку за право выступить первыми. Тогда этот южноафриканский Элвис сразу же завёл зал, поставив всех на уши, исполнив «Twenty Flight Rock».
Вечер продолжили дуэт «Зе Бэчелорс», лихой пианист Рой Янг (его ещё назвали британским Литтл Ричардом) и наконец-то – «Битлз». Собственно, «Битлз» не столько солировали, а, скорее, аккомпанировали Рою Янгу, который наряду с Тони Шериданом в то время был самой яркой звездой района Санкт-Паули.
Вот как это запомнил Пит Бест: «Наша премьера в «Стар-клубе» была просто незабываема. Нас оглушили аплодисментами; старые друзья осыпали нас наилучшими пожеланиями. «Стар-клуб» был идеальным клубом…». Как вспоминают современники, этот незабываемый вечер закончился лишь в 4 часа утра.
NOTA BENE. Кстати, впервые увидев Роя Янга на открытии «Стар-клуба», приехавший вместе с «Битлз» Брайан Эпстайн был настолько впечатлён, что сразу предложил ему войти в состав «Битлз» и вернуться в Англию с ребятами, которые уже готовились к своей первой записи на «EMI». Но тогда Рой отказался, поскольку у него уже был подписан трёхлетний контракт со «Стар-клубом» и был подаренный Вайследером «Мерседес».
Брайан сказал: «Да ты сумасшедший! Эти ребята побьют все рекорды». Но судьба распорядилась так, что позже Рой Янг оказался в группе «Клиф Беннет энд зе Рэбел Рузерс», которую также опекал Брайан Эпстайн. А в 1966 году они даже гастролировали вместе с «Битлз» по Германии и выступили в Гамбурге. А ведь всё могло сложиться совсем иначе…
Именно сюда, в «Стар-клуб», 9 мая Эпстайн отправил своим подопечным телеграмму об уже планируемой записи в «EMI» на лондонской «Эбби Роуд Студиос».
31 мая 1962 года «Битлз» отыграли в «Стар-Клубе» свой последний концерт, 2 июня они вернулись в Ливерпуль, а уже 6 июня впервые переступили порог легендарной лондонской студии. Интересно, было бы продолжение этой истории без гамбургского полигона? Есть немалая вероятность, что вряд ли.
Удалось поговорить со многими, кто хорошо помнит те времена и расспросить их о «золотых деньках» «Стар-клуба». Все в один голос утверждают – это был просто шок! Ничего подобного до этого Гамбург не знал. Да и не только Гамбург, но и вся Европа.
Очень скоро филиалы «Стар-клуба» как грибы после дождя стали вырастать во многих городах Германии и даже Скандинавии.
Вот как описывает будни «Стар-клуба» Филипп Норманн: «Клуб был открыт ежедневно с восьми вечера до четырёх утра и предлагал вниманию посетителей непрерывные выступления музыкантов, сменявших друг друга на сцене каждые полчаса. В программе музыка чередовалась со стриптизом и выступлениями женщин-борцов. Те, кому доставало денег на выпивку, чтобы занять столик на всё время, имели возможность послушать до десятка разных групп за одну ночь. Иногда за вечер через двери клуба проходило до двух тысяч посетителей, и со сцены зал напоминал клубок извивающихся змей».
Понятно, что и финансовая сторона деятельности клуба устраивала владельца и даже позволяла регулярно одаривать «звёзд» клуба золотыми браслетами с именной гравировкой.
Успех с самого начала превзошёл все ожидания. Несколько недель, говоря по-современному, «раскрутки», и вот на сцене появились уже мега-звёзды рок-н-ролла. Первым был Джин Винсент, один из пионеров рок-н-ролла, автор знаменитой «Be-Bop-A-Lula». За 14 выступлений в мае он с группой получили 11 200 марок.
Вторая мега-звезда – сам Билл Хэйли со своими «Кометами». Гонорар – 38 000 марок за двухнедельный ангажемент. А лишь несколько месяцев спустя Фэтс Домино только за один вечер получил уже 12 000 марок. Правда, с ним тогда приехало 10 музыкантов. А в ноябре во второй раз приехавшие в «Стар-клуб» «Битлз» две недели играли на одной сцене со своим кумиром – Литтл Ричардом.
Вслед за «Битлз» в «Стар-клуб» потянулись и другие мерсисайдцы, да и не только они. Заработал своеобразный конвейер с Эпстайном на одном конце и Фашером на другом. Брайан ведь побывал тогда на открытии «Стар-клуба», и, вероятно, на себе впервые ощутил незабываемую (и потенциально очень прибыльную) атмосферу рок-н-ролльного супер-концерта в супер-клубе. Тогда уже находящиеся под его опекой «Джерри энд зе Пэйсмэйкерс», «Зе Биг Три», а также «Рори Сторм энд зе Харрикейнс» уже были хорошо известны в Гамбурге.
Эдвард Тэйлор (Kингсайз Тэйлор) со своими «Зе Доминос» появился в «Стар-клубе» в июне 1962 года. Отыграв три месяца, они ненадолго вернулись домой, а затем снова вернулись в «Стар-клуб» на очередной трёхмесячный ангажемент. Именно Тэйлор и организовал запись выступления «Битлз» в новогоднюю ночь 31 декабря 1962 года, ставшую раритетом грамзаписи и на долгие годы визиткой «Стар-клуба». И именно Тэйлор взял на себя основные заботы (в том числе и финансовые) по установке «Star-Club Stone», мемориального камня-стелы, воздвигнутой к 40-летию клуба, у которого сейчас собираются ветераны «Стар-клуба» и многочисленные туристы.
В 1964 году Эпстайн, когда «импорт» британцев в «Стар-клуб» уже был налажен, отправил в Гамбург своего друга детства Джо Фланнери в качестве гамбургского «диспетчера» своего рок-конвейера. Чуть позже Джо даже сменил Фашера на посту менеджера сцены «Стар-клуба», задержавшись там на четыре года. А всего за семь лет работы клуба здесь побывало 32 (!) только ливерпульские группы и исполнителя. Вот и разберись сегодня, где тут «Hamburg Sound», а где уже «Mersybeat»?
NOTA BENE. Сегодня официальный титул Джо Фланнери звучит как Его Превосходительство Культурный Посол Ливерпуля. Джо с раннего детства знал Брайана Эпстайна. Они были близкими друзьями. Поскольку дружили и сотрудничали ещё их отцы: отец Джо был мастером-мебельщиком, а Эпстайн-старший владел самыми известными в Ливерпуле мебельными магазинами. Джо до армии в начале 1950-х успел и сам поиграть в биг-бэнде и увлёк музыкой своего брата Питера. Тот позже взял себе псевдоним Ли Кёртис.
После службы в армии Джо стал менеджером его группы «Ли Кёртис энд Ол Старз», которая одно время была среди ведущих рок-составов как Ливерпуля, так позже и Гамбурга. Фланнери и предложил Эпстайну обратить внимание на поп-музыку как на весьма перспективный бизнес. Именно Джо по просьбе Брайана сходил в «Кэверн» первым посмотреть на «Битлз».
«Брайан, займись этими ребятами, пока ими не занялся кто-то другой», - такова была рекомендация Фланнери. Дальнейшее, как говорится, уже история…
Однажды ему из Нью-Йорка позвонил Чес Чандлер, которого он неплохо знал ещё по «Зе Энималз». Чес поведал, что нашёл там классного гитариста, которого хочет привезти в Лондон. Джо предложил ему ещё до Лондона обкатать его в Гамбурге. Для этого он готов выделить ему уик-энд в «Стар-клубе». Успех Джимми Хендрикса (а это был, конечно, он!) превзошёл все ожидания, и уик-энд растянулся на целых шесть(!) недель.
Фланнери настолько ненавязчиво и дружески опекал Джимми, что когда после гамбургской «обкатки» тот всё же добрался до Лондона (Джо вспоминает, что премьера Джимми состоялась в лондонском зале «Аполло Сиэтр»), то заявил организаторам, что не выйдет на сцену, если в первом ряду не будет сидеть Джо Фланнери.
Джо пригласили, и Хендрикс, выйдя на сцену, первым делом сердечно поприветствовал его со сцены, посвятив Фланнери свою коронку «Hey Joe». Кстати, в книге Хорста Фашера есть эпизод, когда за год до этого технику и мастерство Хендрикса в «Стар-клубе» никто не понял. Вот что значит оказаться в нужном месте в нужное время!
«Кингсайз» Тэйлор поделился своим весьма неожиданным мнением: после того как «Битлз» стали уверенно двигаться к общебританской славе, а «битломания» стала принимать в Англии характер эпидемии, Эпстайн превратился… в могильщика всего движения «Mersey Beat».
Перед наиболее успешными ливерпульскими группами он жёстко поставил вопрос: или вы соглашаетесь на его менеджерство, или же большие сцены Британии для вас будут закрыты.
Тэйлор убеждён, что Эпстайн в декабре 1962 года в «Стар-клубе» увидел весь цвет «Mersey Beat» - «Зе Андертэйкерс», «Зе Сечерс», «Зе Доминос», которые были в тот период на порядок сильнее и лучше, чем «Битлз», и понял, чем это может грозить его предприятию. Получив отказы, он прибег к тому, что можно было бы мягко назвать «недобросовестной конкуренцией».
Когда в марте 1963 года «Кингсайз Тэйлор энд зе Доминос» готовились отправиться в общебританское турне на целый месяц, то Эпстайн выкупил у их продюсера этот тур, отправив в него только своих ливерпульских подопечных во главе с «Битлз». А Тэйлор и его коллектив остались без работы, так как после гастролей планировался, естественно, достаточно продолжительный отдых с последующей работой в студиях.
Тэйлор срочно позвонил в Гамбург Мартину Вайследеру, а тот сразу же дал согласие на их немедленный приезд в «Стар-клуб». Так «Кингсайз Тэйлор энд зе Доминос» стали «резидентами» клуба на три года. Очевидно, Тэйлор прав в своих претензиях к Эпстайну – с выходом «Битлз» на дорогу всемирной славы «Mersey Beat» резко сбавил обороты за пределами Ливерпуля, а группы, имевшие все шансы стать великими, оказались на обочине зарождавшегося шоу-бизнеса в его современном понимании.
В разное время в «Стар-клубе» побывали почти все суперзвёзды своего времени. И лишь одну группу там принципиально не хотели видеть – «Роллинг Стоунз». И речь тут не шла о неприятии их музыки. Просто их общепринятый имидж бунтарей и хулиганов мог бы добавить «Стар-клубу» нездорового интереса городских властей и правоохранительных органов, с которыми Вайследер, Фашер (а позже и Фланнери) и без этого имели кучу неприятностей. И если поглубже копнуть время пребывания «Битлз» в Гамбурге, то можно обратиться к словам английского журналиста Криса Хатчинса: «Битлз», какими они жили в Гамбурге, были такими, какими позже стали «Роллинг Стоунз». Так нужны ли были Вайследеру и Ко ещё новые и, вероятно, совсем нешуточные проблемы?».
NOTA BENE. В какой-то степени отношений Ливерпуля и Гамбурга коснулась ещё одна история с «Роллинг Стоунз». Эндрю Луг Олдхэм, их прославленный менеджер 60-х, тоже в своё время прошёл выучку у Брайана Эпстайна. Он совершенно случайно из мира моды попал в орбиту дел Брайана и стал пиар-менеджером в его компании, работая прежде всего с «Джерри энд зе Пэйсмэкерс» и «Билли Джей Крамером энд зе Дакотас». Пару раз он сопровождал и «Битлз» на радио и пресс-конференции, а в основном занимался проталкиванием материалов о них в прессе.
Как-то ему рассказали, что журнал «Рэкорд Миррор» готовит обзорную статью о британском ритм-энд-блюзе, в которой похвально отзывается о группе, у которой ещё нет даже записей. Он отправился на их концерт в Ричмонд. Тогда-то и состоялась историческая встреча, когда он, по его собственным словам, «познакомился с «Роллинг Стоунз» и сказал им «хэлло» на всю свою оставшуюся жизнь». Он представился пресс-агентом «Битлз», что и склонило «роллингов» к работе с ним. И хотя было ему всего 19 лет, Эндрю сразу всерьёз взялся за дело. И первым, к кому он обратился с предложением о сотрудничестве, был, конечно же, Брайан Эпстайн.
За небольшой офис и финансирование первой записи Эндрю готов был отдать Эпстайну 50% менеджерского контракта с «Роллинг Стоунз». Но Брайана это тогда не заинтересовало (о чём, вероятно, потом он не раз пожалел!), поскольку он всерьёз был занят «Битлз» и весьма прибыльными успехами своих мерсисайдцев в Гамбурге. Так что Эндрю пришлось искать других партнёров, но это уже совсем другая история…
Но уже в конце 60-х «Стар-клуб» был обречён. Наступала новая рок-эра. Звёздам рока к тому времени уже стало тесно в небольших клубах и залах. Они стали перебираться на стадионы, в огромные залы, на колоссальные «open air» площадки и рок-фестивали. Но и это совсем другая история…
NOTA BENE. После взлёта и падения славных 60-х последний концерт в «Стар-клубе» состоялся 31 декабря 1969 года. Выступал известный британский дуэт «Хардин энд Йорк», некогда отколовшийся от популярных в 60-е «Спенсер Дэвис Групп». Несколько позже, уже в 1971 году, здесь возник секс-театр «Саламбо», просуществовавший вплоть до пожара, в 1983 году окончательно уничтожившего здание, от которого сегодня осталась только дверь пожарного выхода. Какая ирония судьбы! Дверь пожарного выхода, только и оставшаяся после пожара…
Сегодня эту дверь можно увидеть, свернув во двор через арку. Не ту, где мемориальная стела «Star-Club Stone», а с другой стороны здания, чуть ближе к Битлз Платц. Если вам повезёт, вы можете и сегодня встретить там группу длинноволосых и не очень (не у всех волосы сохраняются на восьмом десятке лет) дедушек и бабушек. Это ветераны легендарного «Стар-клуба» - нынешние мега-звёзды, приехавшие на гастроли в Гамбург, где некогда ещё совсем юными начинали свою карьеру, бывшие «резиденты», техники, официанты, да и просто завсегдатаи. Они часто собираются, вспоминая «минувшие дни и битвы, где вместе рубились они…».
