Шон Леннон: музыка The Beatles -- это как Мавзолей Ленина
 Перед концертом в клубе Ikra БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ поговорил с ШОНОМ ЛЕННОНОМ о новых альбомах The Beatles и Йоко Оно, о джазе и о супермодели Ирине Лазареану.
– Известно, что тетя вашей матушки была русской. Вы в курсе этой ветви своей семьи?
– Я знаю об этом совсем немного, но мама действительно очень любит Россию. Она всегда говорила, что Россия одна из ее любимых стран. У нее остались очень хорошие воспоминания от пребывания здесь. До сих пор в своих европейских турне я сюда не заезжал, но вот, к счастью, наконец добрался.
– Ваш первый альбом был выпущен на независимом рекорд-лейбле, принадлежавшем группе Beastie Boys, вы тогда очень гордились этим фактом. "Friendly Fire" выпущен на EMI. Вы изменили свое отношение к независимым издателям?
– Я связался с лейблом Beastie Boys Grand Royal по той причине, что на тот момент я делал абсолютно экспериментальную музыку. Мне нужен был кто-то, кто готов работать с таким странным, арт-хаусным материалом. Теперь я стал старше, моя музыка повзрослела вместе со мной, стала более доступной. Я стал искать контакта с более взрослой аудиторией. Мне ничего не оставалось, как обратиться в "настоящую" компанию, у которой долгая история отношений с моим отцом, с The Beatles, с моими любимыми группами. В данной ситуации следовало поступить именно так.
– Вас не смущает, что EMI теперь управляет вашей страничкой на MySpace? Все-таки это блог, озаглавленный вашим именем, а им рулят какие-то другие люди.
– Ну, представьте себе, в самом начале там был всего какой-то десяток "друзей". Теперь их что-то около 40 тыс. Думаете, у меня есть время отвечать им всем? У меня нет семи часов в сутки, которые нужно тратить только на MySpace.
– И вы доверяете тем, кто общается с фанами от вашего имени?
– У меня нет выбора.
– Расскажите о музыке, которую вы собираетесь писать для альбома супермодели Ирины Лазареану.
– Что сказать об Ирине... Прежде всего, я люблю ее, она прекрасная девушка, очень прикольная. Я даже и не думаю о ней как о супермодели. Да, и вот меня постоянно спрашивают об этом альбоме, а я ведь даже не начинал работать над ним! Довольно странно говорить о том, чего еще нет в природе. Бред какой-то. Хемингуэй говорил: "Что сказано, то пропало". Понимаете, о чем я? Он отказывался говорить о книге, которую писал, пока дело не было доведено до конца. И я так же.
– Вы слушали альбом переработанных песен Йоко Оно "Yes, I`m A Witch"?
– Да, но недостаточно внимательно, чтобы выделить какие-то наиболее удачные версии. К тому же меня к этой затее не привлекли.
– Есть большая разница в подходе к таким переработкам бывших коллег вашего отца и вашей матери. Экс-битлы разрешили выпустить ремейки песен The Beatles только в прошлом году, на альбоме "Love". Ваша мама выпускает такие диски давно и регулярно. Чей подход вам ближе?
– Я бы не стал сравнивать. The Beatles – это мировая культурная институция, самая грандиозная группа всех времен. Моя мама – скромный инди-артист, я правда так думаю. Да, ее любят многие люди по всему свету, но все-таки ее карьера – это нечто не требующее такой степени щепетильности, как музыка The Beatles. Она может позволить людям самые вольные интерпретации своего творчества. Музыка The Beatles – это как мавзолей Ленина. Священный объект поклонения. Мама в этом вопросе свободна, и я к своей музыке отношусь так же, как она – к своей. Мои песни люди практически не знают, я не делаю на них каких-то огромных денег, это не бизнес для меня, и я счастлив!
– Правда ли, что ваш старший сводный брат Джулиан Леннон пишет новый альбом?
– Да, что-то он делает, но вряд ли стоит ждать его альбома в этом году.
– Вам понравился альбом "Love", который продюсировал Джордж Мартин?
– Да, прикольно получилось. Всем знакомые песни зазвучали по-новому. Джордж Мартин и его сын не стали ничего улучшать, они просто взглянули на песни The Beatles немного по-иному. Меня такие эксперименты не пугают, я не думаю, что песням можно нанести вред, делая ремейки, ведь у нас всегда под рукой классические версии.
– Судя по песне "Photosynthesis" с вашего первого альбома, вы не чужды импровизационной музыке. Внутри вас по-прежнему живет скрытый джазмен?
– Что касается джаза, то я иногда поигрываю вещи, подобные "Photosynthesis", но только в Нью-Йорке, где у меня полно друзей-музыкантов, готовых приехать по первому звонку. Вывезти же в турне, например, полноценную духовую секцию невозможно. Вообще же во мне еще много кто живет, потому что я люблю самую разную музыку. Но нужно держать себя в руках. Запись альбома сродни съемкам фильма. Я отбираю несколько персонажей, и они, и только они будут взаимодействовать между собой. В альбоме "Friendly Fire" есть сюжет, и мои персонажи целиком подчинены только ему. В будущем, для следующего альбома, я, возможно, выберу других персонажей из бесконечного числа музык, которые крутятся у меня в голове.
– Выход каждого из ваших альбомов сопровождался информацией о том, какая конкретно девушка вдохновила вас на его создание. Значит ли это, что источником вдохновения для вас служит только реальность?
– Каждому свое. Мне нравятся те, кто может выдумать что-нибудь вроде "Земля вызывает майора Тома" (первая строчка из классической песни Дэвида Боуи "Space Oddity".– Ъ). Я – из тех авторов, которые всю жизнь пишут о себе. Наверное, потому, что мой отец после The Beatles писал всегда о себе, о своих переживаниях, и я рос под влиянием творчества родителей. Песни для меня – терапия, так я познаю сам себя.
|
Перед концертом в клубе Ikra