Жертва безумия Джона Леннона
На Западе вышло исследование под названием "Кто же был пятым битлом?" Неофициальным участником легендарной группы называют первого барабанщика "Битлз" Пита Беста, продюсера и аранжировщика Джорджа Мартина и даже Йоко Оно. Коли Васина в списке нет, и то напрасно. Простейший пример. Первым и пока единственным битлом, посетившим Россию, стал Ринго Старр, год назад давший два концерта в Москве и Петербурге. По мистическому совпадению самолет Ринго сел в "Шереметьево" 24 августа - в день рождения Коли Васина. Символичнее некуда. А вот как Васин описывает прибытие Ринго на Московский вокзал: - Остановился поезд, из вагона вышел Ринго, его тут же окружило кольцо телохранителей, и все они очень быстро двинулись вдоль вагона. Почти рысью. Они почти побежали от толпы фанатов. Я пропихнул между телохранителями девять роз, обернутых в бумагу. "Ринго, - говорю, - это тебе! ". Он взял розы и тихо сказал: "Спасибо!". И я коснулся мизинцем его руки. Я хотел пожать ему руку, но не успел. Все встречающие побежали за Ринго, а мне за ним было не угнаться. Я поплелся сзади. Леня Тихомиров (питерский бард и рок-музыкант - В. К.) принес на вокзал гитару и, как только увидел Ринго, запел "Желтую подводную лодку". Ринго даже не обернулся. - Он тебя разочаровал? - Он был каким-то заторможенным, все время точно с маской на лице. Тихим, безучастным и будто бы видящим сквозь. Не улыбался, не махал приветственно рукой, не благодарил ни за что. Приходил, делал свое дело и уходил. Он был как за стеклянной стеной. Мне показалось, что он устал и уже не хочет контактов с поклонниками. Даже с теми, кто его любит. А может, его так настроили перед гастролями в России. - Или ему самому в России не понравилось... - Был отталкивающий момент, когда Ринго привезли на банкет в гостиницу "Санкт-Петербург". Банкет устроили спонсоры его поездки, руководство одного питерского банка. Когда Ринго что-то там съел, поклевал икорки, президент банка объявил со сцены: "Ну, а сейчас мистер Ринго Старр для нас что-нибудь споет!" В зале повисла тишина. Ринго встал, ни слова не говоря сел в машину и уехал вместе со всей свитой, не простившись. Обиделся. - Тебе так и не удалось с ним поговорить? - Вокруг него всегда была охрана, она никого не подпускала. Но я вручил еще одну розу его жене Барбаре Бах. Я сказал: "Барбара! Это вам!". Она отдернула руку, но я настойчиво протянул розу ей. Тогда она взяла розу, но ничего не сказала. По-моему, они оба были чем-то напуганы. Отдернуть руку от розы! Я этого не ожидал. - Чем теперь это объясняешь? - На концерте в Москве Ринго протянули розы из зала, они были не обернуты. Он взял их и недовольно сказал в микрофон: "Шипы колются!". А я как раз протянул Барбаре незавернутую розу. - Где ты взял цветы для Ринго? - Купил на вокзале за 200 рублей, за 15 минут до прибытия поезда. - Интересно, что потом с ними стало? - Надеюсь, что они стояли у Ринго в номере гостиницы. А может быть, он их выбросил. Человеком-легендой Коля Васин стал 30 лет назад, когда решил поздравить с тридцатилетием Джона Леннона. В октябре 70-го он пришел на питерский Главпочтамт и отбил в Ливерпуль телеграмму. Произошло чудо: тронутый вниманием Джон прислал своему поклоннику диск, на котором расписались он сам и Йоко Оно. У Васина есть открытка от Йоко со словами: "Любовь. Йоко Оно. Нью Йорк" и открытка от Маккартни с подписью: "Всего хорошего!" Гвоздь его коллекции - футболка 46-го размера в красную и белую полоску, которую Леннон носил в 1966 году. Впоследствии Леннон подарил ее американской фолк-певице и, по слухам, своей любовнице Джоан Баэз. Баэз передарила одежку музыкантам из "Аквариума", а те отдали Васину. Десять лет ни разу не стиранная с тех пор реликвия висит на старой вешалке под потолком его жилища, и на плечи ее заботливо накинут полиэтилен. Коля верит, что в футболке сохранились частички пота кумира. - Николай, тебя видели в Питере рядом с первым менеджером "Битлз" Алланом Вильямсом. - Это мой друг, я его давно знаю. Каждый раз, бывая в Ливерпуле, я с ним встречаюсь. И он приезжал ко мне в 91-м на 50-летие Леннона. [Ошибка: в 90-м - beatles.ru] - Когда вы познакомились? - В восемьдесят девятом я впервые попал в Ливерпуль, зашел в "Леннон-бар" на Мэтью стрит и увидел Вильямса, который сидел за стойкой и пил пиво. Я сразу узнал его по фотографиям. Я подсел к нему, и завязалась беседа. - Вильямс тебе понравился? - Он забавный старикан. Трогательный, искренний, взбалмошный и непостоянный. Человек, который противоречит сам себе. Поэтому, наверное, он и упустил "Битлз" в руки Брайана Эпстайна. Когда он был в Питере, меня оттолкнуло от него одно событие... Сидели мы однажды в джаз-клубе на Загородном, пили коньяк. Он что-то быстро и много говорил, я ничего не понимал, только кивал головой и видел, что он взвинчен. Когда он выпьет, всегда очень увлекается. И на этот раз он настолько увлекся, что барменша подошла к нему и говорит: "Вы должны отсюда уйти!" Я сделал вид, что ничего не слышал. Вильямс, естественно, ничего не понял по-русски. Он вел себя вызывающе; кричал, размахивая руками: "Fucking! Fucking!" Барменша подошла снова: "Вам надо уйти!" Тогда я наконец перевел ему это. Он - никакой реакции. Тогда к нам подошел охранник: "Кончайте базар, уходите!" Мы вышли на улицу. Рядом стоял интуристовский автобус, который нас ждал. По проспекту гуляли люди, проезжали автомобили. И вдруг Вильямс вышел на середину Загородного и стал писать прямо на белой полосе!.. Мне стало так противно, что я нырнул в ближайшую подворотню и дворами ушел к себе на Пушкинскую. А через пару дней сказал Вильямсу, что перепил и плохо себя чувствовал... Вот такой странный мужичок: то свой в доску, то такое выкинет, что поневоле задумаешься. - Расскажи про встречу с сестрой Леннона Джулией. - Это было в прошлом году в Ливерпуле на концерте, посвященном "Битлз". Я гулял в антракте, и вдруг вижу - столик, а за ним одетая в темное женщина в круглых очках, с пробором в волосах, как у Леннона на конверте "Белого альбома". И к этой женщине очередь за автографами. Я пригляделся - ба! Это же сестра Джона! Я купил у нее две детские фотографии Джона (на них восьмилетний Леннон заснят в Ливерпуле у дома своей тети Мими. - В. К.). И сказал: "Это очень редкие снимки!" А она ответила: "Это я сама разыскала! ". - Как она тебе показалась? - Она меня удивила. Я поцеловал ей руку и спросил: "Где находится могила вашей матери? Я хочу посетить ее. Это моя мечта". А она разразилась длинной нервной тирадой, из которой я мало что понял. А в конце почти выкрикнула: "Это не дело фанатов!". И буквально: "Is not for you!". - Это тебя обидело? - Немного. Джон открылся миру, а она прикрывает дверь. - Чем ты объясняешь такую реакцию? - Она женщина с характером. И, похоже, не так уж была близка с братом. Аллан Вильямс про нее очень нехорошо сказал. Когда я спросил у него о Джулии, он произнес: "А! Это та самая, что ходит на лекции о "Битлз" и собирает сведения о Джоне!" (Джулии Бейрд Леннон 52 года, она преподает французский в окрестностях Ливерпуля. - В. К.). - И еще два слова о встрече с дядей Леннона. - В этом году в Ливерпуле идет мне навстречу старичок. Богемный, отвязный старичок-одуванчик в футболке "Битлз" и бейсболке "Битлз". Я думаю: "Где же я его видел?" И вдруг меня осеняет: "Дядя Джона!" Я догоняю его и спрашиваю: "Вы Чарли Леннон?" Он говорит: "Да, я!" - таким слабеньким голоском. Все-таки уже под восемьдесят. Я жму его руку. И он мою руку не отпускает и все что-то радостно говорит, шепелявя. - Твое общее впечатление от их клана? - Они между собой не дружат. Каждый считает себя главным, и каждый говорит: "Только я имею право говорить о Джоне!" - А ты устроен иначе? Сам так не считаешь? - Не считаю. Но я люблю Джона больше, чем они. Между страниц одного из альбомов Васина с фотографиями "Битлз" лежит высушенный листок с дерева. Он сорван на знаменитых "Земляничных полянах" - в саду детского дома для сирот в Ливерпуле. Сад был местом игр маленького Леннона. Повзрослев, Леннон написал об этом счастливом времени песню "Земляничные поляны - навсегда". А Коля Васин нелегально проник на территорию детдома за сувенирами - упомянутым листком и ветками незнакомого ему растения: "Я самочинно перелез через забор и срезал несколько веток ножиком. В другой раз мне даже удалось открыть ворота. Там была цепочка, и я ее размотал. А в этом году уже висел замок, - видно, заметили, что я туда лажу". Любовно поправив в вазе ветки, Коля Васин достает с полки половину бурого кирпича. "Это кирпич от дома, в котором жила Мими. Он достался мне мистически странно. Друг привез меня в пригород Ливерпуля, где, как мы слышали, еще сохранился дом тети Леннона. Когда мы подъехали к дому, то увидели, что его разрушают строители. Оказалось, Мими к тому времени два года как умерла, и новый владелец решил пустить дом на слом. [Ошибка - beatles.ru] Я подошел к строителям и спросил: "Можно взять кирпич из этой груды?" Они сказали: "Бери!" Будучи в Лондоне, Васин дважды приходил к дверям офиса Маккартни на площади Сохо, стучался, делал через стекло отчаянные знаки девушке-секретарю. Раздраженная секретарша отвечала: "Ноу! Ноу!"... Не в состоянии лично увидеться с кумирами, он без разрешения уносит из ливерпульских пабов пепельницы с надписями о "Битлз" (однажды, например, Коля посетил таким образом паб "Импресс", принадлежащий Ринго Старру [Ошибка - beatles.ru] и находящийся неподалеку от его дома), пытается снимать вывески на улицах. "Они очень прочно закреплены, Володя. Прибиты огромными гвоздями. Я пытался оторвать вывеску на Менлав авеню (улице, где жил Леннон - В. К.), нашел какую-то палку, но еле-еле вынул один гвоздь. А их там было четыре. Так она и осталась висеть на трех гвоздях". Это - не клептомания. Это страсть. Клептоманов в Ливерпуле хватает и собственных, - в конце августа на "Международной неделе "Битлз" они обокрали Боярского. - Как это случилось, Коля? - В тот день на улицах бесплатно раздавали кепки с "Желтой подводной лодкой". Смотрю - стоит Боярский. Я хлопнул его по плечу, а он - такой напыженный, в образе, в своей черной шляпе с полями. Я ему говорю: "На, Мишка, смотри, какая кепочка!" А он: "Нет, не надо!" То ли шляпу на голове носит, то ли голову под шляпой. Мы взяли такси и поехали по местам "Битлз". Я был гидом. А он держал себя очень сдержанно и отстраненно. Было видно, что все это ему неинтересно. Зачем? Он даже не ходил там ни на какие концерты. А в последний день у него украли сумку с деньгами и документами. Он отвлекся на секунду, повернулся - сумки нет. - Вот тебе и родина "Битлз". - Это только Боярскому не повезло. Моя подруга Светка три раза теряла в Ливерпуле свою видеокамеру. Оставляла то в пабе, то на уличной скамейке. И ей три раза ее возвращали. Коле Васину 54 года. Родился в Питере. По профессии архитектор. Мать была аптекарем, отец - учителем математики в школе. Последние 7 лет Васин обитает на первом этаже "Дома художников" на Пушкинской, 10, и платит за аренду помещения 20 долларов в месяц. Пять раз был в Ливерпуле. А до этого сменил 4 коммуналки, гонимый соседями за раздражавшее их упорное намерение превратить свое жилище в музей "Битлз". Как память о коммунальном быте, в альбомах Васина выцветают черно-белые фотографии дружеских попоек с Макаревичем и Гребенщиковым. На снимках бывшие друзья сидят за портвейном и, очевидно, слушают "Битлз". А сегодня не заходят и не звонят. - Почему ты рассорился с Андреем Макаровичем? - Мы близко дружили в конце 70-х. Я обожал Макаровича. Приезжая в Питер, он прямо с вокзала звонил мне и кричал в трубку: "Колька! Я здесь!" Я отвечал: "Жду тебя!" Он приходил, и начиналась гулянка. - Что вы пили? - Что он приносил, то и пили. Обычно - вино. Пили много, увлекались. - Он оставался у тебя ночевать? - Конечно. - И с девочками? - И с девочками, и сам по себе... А в конце 80-х что-то случилось. Был момент, который мне не очень понравился. Он приехал в очередной раз, и я его в дверях крепко обнял, что называется, прижал к сердцу. Он отстранился и как-то слишком спокойно, даже бесчувственно сказал: "Никогда так больше не делай!" - Твое отношение к нему изменилось? - Я торчал от музыки "Машины времени". Это была настоящая машиномания. Я считал, что "Машина..." - "Битлз" в России. А сейчас это кажется мне странным. Для меня "Машина"... не выдержала испытания временем. - Когда произошел ваш последний разговор? - Однажды на концерте я сказал ему в кулуарах: "Андрюха! Где твой передник? Что ты на сцену без передника выходишь?" Он удивленно на меня посмотрел и ушел от ответа, сказав: "Ну и юмор у тебя!" И все. - И с Гребенщиковым у тебя вышло так же? - Я покритиковал его, и он исчез. Я любил Боба не меньше, чем Макаровича. Но Боб всегда был более отстраненным и независимым. Макаревич искал встречи с поклонниками, разговаривал со сцены с публикой, пел о нас, о нашей жизни. А Боб пел о себе. Он больший эгоцентрист, чем Макаревич. Он представлял себе ситуацию так: вот стоит он, великий, на высоченном пьедестале. У подножия - я, им любуюсь. А в отдалении, за стеклянной стенкой аквариума, беснуются тысячи поклонников и кричат: "Боб! Это ты, что ли, там на пьедестале? Привет!" Боб всегда виделся мне с гитарой в руках и логарифмической линейкой вместо грифа. Он большой хитрец и математик от поэзии. - Как закончились ваши отношения? - В середине 80-х я сказал ему: "Костя Кинчев круче тебя!" Он отреагировал так же, как и всегда в таких случаях: мрачно промолчал и исчез. В 92-м я позвонил Бобу и пригласил на концерт памяти Джона Леннона. Он сказал: "Я завтра уезжаю в Стокгольм!"... Я любил его как человека, но понимал: его музыка слаба. Иногда его голос просто слащавый - он блеет, как овца. То, что он делает, - это не рок и не рок-н-ролл, а, как любили называть такие песенки в советские времена, - "музыкально-поэтическое произведение". Иначе говоря, это кое-что, но - не то. Теперь я слышу новые вещи Боба и Макаревича только в магазинах, когда захожу купить сыру. Это ужас! Это на уровне французских шансонье, которые бацают в парижской кафешке для пяти пьющих пиво завсегдатаев. Идея построить в Питере храм имени Джона Леннона пришла к Васину 9 лет назад. С тех пор он сделал 9 моделей храма. Две отвез в Ливерпуль, одну в Гамбург, одну - в Канзас-Сити, одну продал на аукционе. Остальные находятся в "офисе-музее" Васина на Пушкинской, 10, - однокомнатной квартире, где каждый квадратный сантиметр (за исключением отхожего места) заполнен экспонатами. Кошка Васина Джуди знаменита тем, что ест огурцы, арбузы, жареные грибы и флегматично спит на колонках, содрогающихся от громких песен. Почти всегда это - песни Леннона. - Почему именно Леннон, Коля? Маккартни тоже играет неплохо. - Потому что Леннон глубже. В его голосе есть какой-то ужас, страх и безысходность перед наваждением, черными силами. Для меня Джон - это Иисус с гитарой в руках. В наше время Иисус взял бы гитару и пел свои псалмы и притчи. И эти песни были бы первыми номерами во всех хит-парадах мира... - От чего эта музыка тебя спасает? - Однажды меня чуть не забрали в армию. Одна мысль о ней приводила меня в ужас. Родители же, наоборот, обрадовались, и отец сказал: "Очень хорошо, тебе надо послужить!"... И вот я последние минуты дома, собираюсь в военкомат. Позавтракал и тихо сижу, прощаюсь со своей комнатой, обклеенной плакатами с "Битлз". Ставлю любимую пластинку - "Револьвер". И прошу: "Боже, избавь меня от армии!" Пластинка кончилась, я сел на трамвай, приехал в военкомат, а там говорят: "Приходите через две недели!" Мою моральную казнь отсрочили. За эти две недели я нашел способ комиссоваться. Упал в метро и лежал на полу, как паралитик. Меня, здорового мужика, санитары тащили к "скорой помощи" на носилках. Главврач в приемном покое мне говорила: "Васин! Вставайте и идите домой!" А я отвечал, усиленно заикаясь: "Д-доктор! В-вы чт-то, издев-ваетесь?" Пять врачей меня щупали, рассматривали и говорили: "Да! Тяжелый случай!" Теперь я горд, что всех их обманул. - О тебе говорят: "городской сумасшедший", "семья Васина - это "Битлз". - Ерунда! Я просто жертва того безумия, которое устроил на этом свете Джон Леннон. - Другой бы обиделся... - У Боба мудрая позиция: промолчать и уйти. Я тоже так поступаю. - Твои любимые изречения... - Как-то ко мне зашел Майк Науменко и говорит: "Колька! Я тут в одном журнале нашел две потрясающие фразы: "Как бы я хотел, чтобы ты стала пивом!" и "Верните мне мою свободу!" - Что тебя мучит? - Последние годы преследует ощущение, что меня не понимают. Храм не строится. Это меня гложет. - Некоторые в таких случаях устраивают самосожжение. - Я готов к этому, но боюсь, что будет мало толку. Храм не должен стоять на крови. Фото из архива Коли Васина
|
