RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Джон Леннон. Сотворённый японкой.

Летний английский сад. Голубое небо, зелёные деревья, умиротворяющий щебет птиц. В кадре — приятный, гладко выбритый молодой человек: лицо крупным планом. Он жизнерадостно улыбается, шевелит бровями, высовывает язык и снова улыбается. И так почти час.

Молодого человека зовут Джон Леннон. На экране — первое совместное творение Джона и его будущей жены, японской художницы-авангардистки Йоко Оно. Фильм был снят в 1968 году и получил название «Фильм № 5 (Улыбка)». На самом деле Джон улыбался и демонстрировал свои мимические способности только три минуты. Всё остальное — чудеса монтажа. Этим фильмом Йоко начала цепь магических ритуалов, которые она проделает над человеком по имени Джон Леннон в течение ближайших пяти лет.

Детство Джона

Джон Леннон с самого детства был необычным парнем. Во-первых, по причине некоторых врождённых дефектов (близорукость, дислексия). Во-вторых, в силу семейных обстоятельств. На его глазах все постоянно ругались: мать с отцом, отец с любовником матери, мать с тёткой. В итоге родители поставили пятилетнего сына перед выносящей мозг необходимостью выбирать, с кем он хочет жить — с папой или с мамой? Джон выбирает отца, но в последний момент уезжает с мамой. А она тут же отвозит его к тёте и надолго исчезает.

«Я быстро забыл отца, как будто он умер. Но иногда встречался с матерью, и любовь к ней никогда не покидала меня. Я часто думал о ней, будучи не в силах понять, почему она живёт в пяти или десяти милях от меня». У тёти его окружают одни женщины: тоталитарная бабушка, строгая тётя и маячащая где-то на горизонте бесшабашная мамаша. «Мужчины просто не существовали. Я постоянно находился среди женщин и постоянно слышал, как женщины рассуждают о мужчинах и о жизни».

В детстве Джон часто оставался один, общение ему заменяли игры с собственным воображением. Он садился перед зеркалом, начинал пристально смотреть в отражение собственных глаз и впадал в транс. Его лицо начинало трансформироваться, глаза становились всё больше, комната исчезала. Джон выходил в другой мир. «Я думал: наверно, со мной что-то не в порядке, раз я вижу то, чего не видят другие. Наверно, я безумец». Когда он пытался посоветоваться с кем-нибудь из домашних, его не понимали. Единственным ориентиром были книги Льюиса Кэрролла и биографии Оскара Уайльда и Винсента Ван Гога, в которых говорилось о чём-то похожем.

Настоящий Джон Леннон

Таланты Джона в сочетании с дарованиями остальных участников The Beatles дали взрыв, который по силе воздействия на мир вполне сравним с важнейшими научными открытиями XX века. Однако, будучи одним из The Beatles, Леннон всё же не был самим собой. Ему с самого начала были чужды все эти галстуки, чистенькие костюмы и аккуратные чёлки: «Мы продались. Наша музыка была мертва ещё до того, как началось турне по Англии... Вот почему у нас никогда не было движения вперёд. Чтобы добиться успеха, мы разрушили самих себя».

И даже когда четвёрка сбросила эту искусственную коммерческую шкуру, Джон всё равно не был Джоном. Он был одним из The Beatles. Люди, не очень хорошо их знавшие, даже и не отличали их друг от друга. Для мира они были единым целым.

Поэтому вполне можно утверждать, что настоящий Джон Леннон, тот, каким люди запомнили его лучше всего (романтик в круглых очках и с длинными волосами, певший о мире во всём мире), родился 14 марта 1969 года. В тот день, когда состоялось его бракосочетание с Йоко Оно.

Их знакомство началось в 1966 году — с детской игры в воображаемое. Йоко Оно попыталась продать Джону за пять шиллингов возможность забить воображаемый гвоздь в свою инсталляцию. Джон тут же парировал: о’кей, я забью воображаемый гвоздь и дам тебе пять шиллингов, но… это будут воображаемые пять шиллингов. Вспышка света, потусторонний ток, и они ощутили друг в друге родственные души.

Инициация Йоко

Йоко была из семьи крупных японских финансистов, родители сильно её опекали, а она постоянно пыталась выйти из-под контроля и обрести самостоятельность. Во многом поэтому она и занялась авангардным искусством. Водила дружбу с Джоном Кейджем, вращалась в кругах нью-йоркской богемы, удивляла всех вокруг какими-то непонятными идеями.

Впрочем, карьера художницы совсем не ладилась, и Йоко из-за этого пребывала в перманентной депрессии. Вдобавок родители насильно вернули её из Нью-Йорка в Токио. «Я довела себя до крайности. Я принимала лекарства, но всё равно хотела умереть. Неожиданно я обнаружила, что нахожусь в психиатрической лечебнице».

Возможно, именно тогда, в 1963 году, в перерывах между транквилизаторами, Йоко Оно и получила тот самый инициатический инструктаж, который позже будет собран в книжку и издан под названием «Грейпфрут» и который определит её дальнейшую творческую деятельность. Это сборник поэтических миниатюр. В каждой миниатюре — побуждение к тому или иному действию. Например: «Гуляй по городу с пустой детской коляской»; «Устрой танцы, пусть люди танцуют со стульями»; «Зажги спичку и смотри, как она догорает». Все эти инструкции были потом воплощены в артистической жизни Йоко Оно — в виде фильмов, перформансов и инсталляций. «В «Грейпфруте» я выразила особое состояние разума, при котором художником без труда может стать любой».

Выйдя из психушки, она продолжает работать как художница и ставит всё новые и новые эксперименты, в которых почти невозможно разглядеть границу между искусством и жизнью. Например, без всякой подготовки рожает дочь в домашних условиях. Просто так, ради артистического интереса.

Она возвращается в Нью-Йорк и ведёт там до того активную деятельность, что даже король поп-арта Энди Уорхол был вынужден её заметить. Почувствовав в ней конкурента, он раздражённо сказал: «Она всё время путается под ногами. Она всё время что-то делает. Она всё время кому-то подражает».

Активность Йоко привела к тому, что о ней услыхали даже за океаном и пригласили устроить выставку в Лондоне. Именно тогда они с Джоном и познакомились.

Ведьма

Историю своего знакомства Джон и Йоко много раз потом воспроизводили в совместных интервью. Из их уст она звучала красиво и романтично. (Вспышка света, потусторонний ток, родственные души.) В скандальной биографии Джона Леннона, написанной журналистом Альбертом Голдманом, всё подано несколько иначе. В этой книжке (у нас она издана в серии «ЖЗЛ») Йоко вообще нарисована в крайне негативном ключе: этакая пиявка, которая, едва познакомившись с Джоном, тут же присосалась к нему мёртвой хваткой. Ведьма.

Такая точка зрения на Йоко традиционна. Йоко часто обвиняют в развале The Beatles и говорят о том, что она свела бедного Леннона с ума, сбила с пути, превратила в эксцентричного маньяка, который несколько лет целыми днями сидел дома, занимался всяческими сумасбродствами и употреблял наркотики. Всё это, конечно, очень понятно: фанатам великой четвёрки нужен был козёл отпущения, ну или хотя бы коза. Собственно, книжка Голдмана имела большой успех в первую очередь по той причине, что в ней последовательно утверждалась эта популярная точка зрения на мисс Леннон. Слишком последовательно и тенденциозно…

Конец The Beatles

Едва ли не в каждом интервью с Джоном и Йоко журналисты деликатно подводили разговор к теме, столь волнующей аудиторию: а не собираются ли The Beatles воссоединиться? И тут же: «Йоко, а что вы вообще думаете по поводу того, что вас обвиняют в распаде нашей любимой группы?»

До самой своей смерти Джону приходилось говорить о песнях Beatles, о том, что распад был результатом естественного хода вещей и что его, ленноновское, творчество ничуть не менее ценно, чем те песни, которые он писал в битловские времена. Эта унизительно-оправдательная процедура настолько прочно вошла в жизнь Джона, что он даже перестал по этому поводу раздражаться.

На самом деле конец The Beatles был предрешён ещё до встречи с Йоко. Котёл эмоций, кипевших внутри группы, был переполнен уже к 1966 году. Сначала — бесконечные концерты, бесконечные наркотики, фанатки, оргии, усталость от переездов. Потом — изнурительная работа в студии, снова наркотики, усталость друг от друга, финансовые проблемы. Особенную роль сыграло регулярное употребление ЛСД. Частые кислотные трипы привели группу (а особенно Джона) не только к созданию таких абсолютных шедевров, как Tomorrow Never Knows и Strawberry Fields, но и к болезненному непониманию самих себя, друг друга и всего того, что с ними происходило.

В общем, Йоко была в этом кислотном котле только последней горячей каплей, не более. Не будь Йоко, нашлось бы что-нибудь ещё. Но вот если бы не Йоко, то Джон после The Beatles был бы, скорее всего, совершенно иным. А может быть, его не было бы и вовсе.

Рождение Джона

После распада группы Йоко получила на руки больного, измученного параноика и наркомана (к 1969 году он регулярно употреблял уже не только ЛСД, а вообще все мыслимые наркотики).

В немногих видеоинтервью Леннона конца эпохи The Beatles мы видим болезненного, уставшего человека. Замкнутого, нервного и озлобленного. Рядом сидит Йоко, всем своим видом старающаяся показать, что с ним всё будет в порядке, что она работает над этим.

Японке предстояло собрать этого Шалтая-Болтая заново…

И она начинает конструировать из высосанного битла нового человека. Светлого, социально ориентированного, небезразличного и самостоятельного художника. Тогда-то и состоялся первый магический ритуал — создание фильма «Улыбка»...

Впрочем, сотворение нового Леннона началось, ещё когда Beatles были вместе. Например, легендарный (поворотный в истории поп-музыки!) альбом Sgt. Peppers Lonely Hearts Club Band вполне можно считать следствием влияния не только ЛСД-трипов и маккартниевского увлечения музыкальным авангардом, но и знакомства Леннона с Йоко Оно. Леннон часто даже не мог отличить, где заканчивается действие кислоты и где начинается Йоко: «Она приходила, начинала со мной разговаривать, и я в конце концов улетал. Споры доводили меня до того, что я улетал всё выше и выше. А когда она уходила, я возвращался к своей серой жизни. Затем я встречался с ней снова, и снова ощущения становились похожими на кислотное путешествие... Я зацепился после первой же дозы. Я уже не мог без неё обходиться».

Леннон в то время был похож на сказочного персонажа: зелёная рубашка в цветочек, темно красные вельветовые брюки, жёлтые ботинки и гротескные свисающие усы. Тогда же под влиянием Йоко Оно он всё чаще начинает носить те самые круглые очки, которые вскоре станут неотъемлемой частью его образа. Она незаметно для всех постепенно формировала того Леннона, который только и войдёт потом в историю. Того Леннона, память о котором — как о самостоятельном, отдельном от The Beatles музыканте и человеке — останется навсегда. Леннон мыслился ею как самое совершенное её творение. И он вполне был этому рад:

«Я всегда мечтал о том, чтобы познакомиться с артисткой, в которую мог бы влюбиться. Я думал об этом ещё тогда, когда учился в художественном колледже. Когда мы познакомились и разговорились, я понял, что она знает то же, что знаю я, а может быть, даже больше. И всё это варилось в голове у женщины. Меня это просто потрясло. Я понял, что напал на золотую жилу. Это был человек, с которым я мог договориться или разругаться, как с каким-нибудь старым приятелем, но с которым я мог ещё заняться любовью и который мог погладить меня по голове, когда я уставал, болел или впадал в депрессию. Кто мог заменить мне мать. В общем, это было так, точно я выиграл большой приз».

Между 1969-м и 1972-м Йоко медленно и мучительно рожала Джона. К этому периоду относятся их самые громкие акции (например, Bed-in — круглосуточные публичные радения в постели, благодаря которым на первых полосах почти всех газет мира появились лозунги за мир). Тогда же появились самые яркие песни, которые Леннон написал без The Beatles (Instant Karma и Imagine). Уже к 1972 году перед публикой предстал помолодевший (но и повзрослевший), весёлый, вдохновенный и лёгкий в общении Джон.

Мама — дон Хуан

В лице Йоко он обрёл и мать и отца, которых у него никогда толком не было. Более того, он воспринимал Йоко как гуру, духовного наставника. «Она учитель, а я — ученик. Я знаменитый человек, про которого думают, что он всё знает, но она — мой учитель, она научила меня всему, что я знаю. Она уже всё знала, когда я ни черта не знал, когда я был человеком ниоткуда. Она мой дон Хуан. А люди не понимают. Я женат на доне Хуане, вот в чём беда. Дону Хуану не надо смеяться, не надо быть обворожительным. Дон Хуан просто есть. И ему безразлично, что вокруг него происходит».

За звание отца Леннона с японской артисткой конкурировал ещё и психотерапевт Артур Янов, у которого Джон и Йоко прошли в 1970 году курс терапии под названием «Первородный крик». Но это был лишь эпизод. Который, возможно, был частью плана дона Оно по кристаллизации нового Леннона. Как и те полтора года, когда она держала его на расстоянии. (В 1973 году Йоко прогнала Джона, и он почти полгода не выходил из запоя, а когда появлялся на публике, выглядел весьма неважно. Позже он признается: «Я вдруг оказался один на плоту посреди океана. Я пытался упрятать в бутылку то, что чувствовал. Я был сам не свой. Это был потерянный уик-энд длиною в полтора года».)

Частью художественного эксперимента Йоко (проходившего, как всегда, на грани между искусством и жизнью) было и выданное Джону разрешение завести роман со своей секретаршей, китаянкой Мэй Пэн. Частью сотворения нового Джона было и кругосветное путешествие, в которое Йоко неожиданно отправила его. «Я оказался сам по себе, и я ничего не знал, ничего не умел... Чёртовым поп-звёздам позволено ничего не уметь... Не знал, как устроиться в отель, как заказать что-то, как вызвать горничную... Я был знаменитостью, и я был изолирован. Я боялся людей, боялся, что они что-то сделают со мной, узнав знаменитость. Я давным-давно не сталкивался с жизнью, и этот страх был для меня оправданием. И вот я сидел в комнате отеля в Гонконге один. Я страшно разнервничался, и я залез в ванну. (Женщины, я заметил, так часто делают, чтобы успокоиться.) И я расслабился, удивительно расслабился. И будто бы вновь узнал себя. Это я! Этот спокойный, отдыхающий человек — я! Я вспомнил это чувство двадцатилетней давности. Ощутил себя тем самым парнем, которому было наплевать на достижения и хитовые пластинки, агентов и поклонников, который был сам по себе и знал, что делает».

Волшебный мир

Йоко лепила из Джона свободного человека и настоящего художника. И, наверное, эксперимент можно считать вполне удавшимся. Их концептуальные акции и фильмы влияли на поколение ничуть не меньше, чем деятельность того же Уорхола. Джон стал делать по-настоящему взрослую, серьёзную музыку и вырос до уровня большого рок-поэта. Почти все его сольные альбомы (начиная с Plastic Ono Band 1970 года) были гениальными поп-рок-поэмами.

Конечно, за фасадом всех этих радужных манифестаций бурлили настоящие страсти. Между Джоном и Йоко далеко не всё было так гладко, как это казалось во время вечерних телешоу, где они то и дело появлялись. И понятно, что от многолетней привычки к наркотикам так просто избавиться невозможно. Но… какая разница? Ведь они создали красивый и внятный миф, который увлёк за собой миллионы людей. В волшебную страну, где правили мир и любовь. И в конце концов именно этот миф и был их главным совместным произведением. Гнетущей атмосфере 70-х они противопоставляли веру в то, что мир непременно когда-нибудь станет лучше.

Превращение

В 1975 году у Джона и Йоко родился сын Шон, и они на пять лет исчезли из поля зрения публики (чтобы появиться в 1980 году, незадолго до того, как Леннона застрелит его сумасшедший фанат). Об этой пятилетке их жизни ходили наиболее странные слухи и безумные домыслы. Мол, Йоко плотно сидит на героине, а Джон сутками валяется в постели, курит траву и упражняется в «первородном крике»…

Возможно, так оно всё со стороны и выглядело (ведь эти слухи разносили люди, которые именно со стороны смотрели на тот тайный волшебный мир, в который погрузились тогда Ленноны). Людям непосвящённым (каковые в основном и окружали Джона и Йоко) эта пара, должно быть, действительно казалась крайне странной. Но это не значит, что на основании свидетельств этих людей можно делать выводы о том, чем на самом деле жили в то время Йоко и Джон. Это всё равно как, глядя на грозовые тучи, говорить об электричестве, что оно серое.

Лучше послушать, как об этом периоде отзывался инсайдер, то есть сам Джон Леннон: «Я пёк хлеб и присматривал за ребёнком». А правда это или нет, нас уже не должно беспокоить. Леннон хотел, чтобы это было правдой, и это главное. В конце концов, основное право художника — это право на вымысел. И вымысел этот часто бывает в разы ярче и интереснее, чем любая действительность, которая кажется людям реальной.

Можно, конечно, по-разному относиться к тому, что некоторые слова Джона и Йоко не вяжутся с какими-то реальными фактами. И можно по-разному воспринимать творческие методы Йоко Оно и её творения (в частности, то, что она сделала из Джона). Но это не отменяет главного: Йоко Оно создала Джона Леннона.

Стоит добавить, что, создав Джона, Йоко тем самым создала и саму себя. Второй совместный их фильм (после «Улыбки», и тоже 1968 года) называется Two Virgins («Две девы»). Сюжет его очень прост: лицо Джона Леннона медленно превращается в лицо Йоко Оно.