9 октября Джону Леннону исполнилось бы 70 лет. Он был убит в 40, и с тех пор битломаны гадают, как сложилась бы его судьба, останься он в живых. Однако близкие все еще получают от Джона весточки, да и в обстоятельствах его смерти остается много таинственного — даже с точки зрения его убийцы. В прижизненных и посмертных тайнах битла разбиралась Екатерина ЖИВОВА.
Джон Уинстон Леннон
Когда и где родился: 9 октября 1940 года в Ливерпуле (Великобритания)
Умер: 8 декабря 1980 года в Нью-Йорке. По настоянию вдовы был кремирован, место захоронения неизвестно
Семья: вдова — Йоко Оно (77 лет), художница и музыкант; сыновья — Джулиан (47 лет, от брака с Синтией Пауэлл), музыкант и фотограф; Шон (35 лет, от брака с Йоко Оно), музыкант
Образование: окончил среднюю школу
Карьера: в середине 1950-х основал группу The Quarrymen, которая в 1960 году превратилась в The Beatles. К 1962 году сформировался золотой состав группы: Леннон, Маккартни, Харрисон, Старр. В том же году The Beatles добились успеха с песней «Love Me Do». В составе ансамбля Джон участвовал в записи 12 альбомов. В 1970 году, после распада The Beatles, переехал жить в Нью-Йорк и занялся сольной карьерой вместе с Йоко Оно. Леннон выпустил 11 альбомов. Последний прижизненный, «Double Fantasy», вышел за три недели до гибели музыканта. В 1984 году Йоко Оно выпустила оставшиеся студийные материалы под названием «Milk and Honey»
Убийца Джона: во всем виноват голос в моей голове
Нью-Йорк, жилой комплекс «Дакота», 8 декабря 1980 года
Марк Чепмен не мог поверить, что пропустил момент, когда Джон и Йоко вышли из дома и сели в лимузин. Марк ждал музыканта у подъезда вот уже который день, но до сих пор ему так и не удалось взглянуть на Леннона даже одним глазком.
В конце октября Чепмен приехал с Гавайев, где некоторое время жил и работал. Но не для того, чтобы заполучить автограф или сфотографироваться со звездой. Он ждал Джона, чтобы убить его.
В жизни Марка, нелепого, стремительно полнеющего очкарика с некрасивым зобом и склонностью к психическим расстройствам, было две страсти — Бог и The Beatles. И в 1966 году одна с другой столкнулись лоб в лоб. В интервью газете London Evening Standard Джон Леннон заявил, что его группа популярнее Иисуса Христа. Марк не простил Леннону вольных речей и возненавидел его с той же страстью, с какой раньше обожал.
«Мне стало казаться, что Джон — обманщик, готовый сказать что угодно ради славы и сытой жизни. Я подумал, что он не заслуживает славы, и решил ее у него украсть, — рассказывал Чепмен репортерам, оказавшись в тюрьме. — Но все началось не с тщеславия, а со злости на человека, которому я так долго верил. Лишь потом осознал, что отнял жизнь, — и ужаснулся. А тогда мне казалось, что я собираюсь расстрелять картинку на обложке альбома, двухмерную знаменитость без настоящих чувств».
Чепмен вспоминал, что утром отправился на свой «пост» со странным ощущением, будто именно сегодня сделает то, что задумал.
«Я понял, что больше не вернусь в гостиничный номер, — сообщил он более чем 20 лет спустя. — Это было странно, потому что я даже не знал, дома ли Джон и собирается ли куда-нибудь выходить. Я просто купил роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи», который мне всегда нравился, а в карман положил пистолет. Около подъезда «Дакоты» дежурила парочка фанатов, Джерри и Джуд, потом подошел фотограф-любитель Пол Горс. Мы стали ждать».
Джон с женой вышли из дома и уехали, когда Джуд и Чепмен завтракали в кафе за углом.
— Будешь ждать до вечера? — спросила Марка его новая приятельница, узнав, что они пропустили кумира.
Марк пожал плечами: конечно! Он должен был сегодня убить кого-то, и выбор был невелик: либо Джона, либо себя.
Уткнувшись в любимый роман, он не заметил, как Джон с Йоко после съемки у фотографа Энни Лейбовиц вернулись в «Дакоту» — вероятно, чтобы принять душ и переодеться перед большим телеинтервью. Они вышли из дома через каких-то полчаса, в этот момент Марк поднял глаза от страницы — и увидел музыканта, идущего к машине. Фотограф Пол Горс подтолкнул Марка в спину:
— Это твой шанс! Подойди к нему!
— Я не могу, — уперся Марк.
— Ты же с Гавайев летел, идиот! — продолжал толкать его фотограф. — Сколько дней уже здесь кукуешь? Подойди, а я сниму вас вместе.
На подгибающихся ногах Марк двинулся вперед. Музыкант остановился, кивнул в ответ на просьбу подписать альбом «Double Fantasy». Марк как завороженный следил за движениями ручки в пальцах Джона — замерзшая в кармане у Марка, она не желала писать. Леннон терпеливо ее расписывал, снова и снова выводя по контуру «Джон Леннон, 1980». И, уже отдав Марку альбом с автографом, Джон вдруг замешкался, внимательно посмотрел на парня поверх круглых «старушечьих» очков.
— Вы что-то еще хотели... — это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. — Что я могу для вас сделать?
Марк опешил. «Я вдруг подумал: он знает, что я собираюсь сделать, — рассказывал он телеведущему Ларри Кингу в 2000 году. — Йоко уже сидела в машине, дверца была открыта для него, они явно торопились. А Джон все стоял и спрашивал, что еще мне от него нужно. Автограф я уже получил, фотоаппарата у меня не было, что еще я мог от него хотеть? Я уверен, он подсознательно что-то почувствовал».
После того как машина отъехала, Марк заметался. Короткий разговор с Джоном, спокойная доброжелательность и терпение экс-битла поколебали его убежденность в том, что Леннон должен быть наказан за постигшее Марка разочарование. Но, словно заезженная пластинка, голос в голове продолжал повторять: «Сделай это. Сделай это».
— Я ухожу, — решительно сказала Джуд.
— Подожди, — вскинулся Марк, внезапно решив изменить планы. — Пойдешь со мной на свидание сегодня вечером?
Девушка даже не подозревала, что в ее руках оказалась судьба Леннона. Она смерила странного парня снисходительным взглядом. Джуд не готова была рассматривать его как потенциального кавалера.
— Нет, Марк. Я устала.
«Если бы она согласилась, Джон остался бы жив, — вспоминал Марк. — Я был бы на свидании, когда они с Йоко вернулись домой».
Вскоре и фотограф Пол Горс решил, что пора уходить. На пленке в его фотоаппарате остался последний прижизненный снимок Джона и Марка, подобострастно застывшего рядом с музыкантом.
— Не уходи, — попросил его Марк. — Давай дождемся его возвращения вместе.
— Зачем? — удивился тот. — Для съемки уже слишком темно.
Шаги человека, который тоже мог бы спасти Джона Леннона, затихли в темной гулкой подворотне между двумя узорчатыми решетками.
Марк Чепмен остался наедине с враждебными голосами.
Около одиннадцати часов вечера лимузин четы Леннон — Оно отъехал от здания телестудии, Йоко повернулась к мужу:
— Поедем в ресторан?
— Нет, — Джон рассеянно посмотрел в окно машины. — Мы едем домой. Я хочу увидеть сына прежде, чем он уснет.
Маленький Шон часто не засыпал допоздна, дожидаясь родителей. У «Дакоты» Йоко вышла из автомобиля первой. Теперь уже никто не узнает, что задержало Джона, почему он оказался в десяти метрах позади жены. Марк, сидевший на корточках у холодной стены, поднялся, вытащил из кармана пистолет. «Я не окликал Джона, как принято считать, — вспоминал он. — Просто пять раз выстрелил ему в спину. Думаю, Джон даже не понял, что произошло. Когда прозвучали первые выстрелы, Йоко инстинктивно бросилась в подъезд прятаться. Ее нельзя за это осуждать. Потом она вернулась, обняла лежащего на ступеньках Джона, положила его голову к себе на колени. Несколько минут спустя мне показалось, что я услышал один леденящий душу пронзительный вопль, но не могу сказать, кто его издал: Йоко или демоны в моей голове».
Настольной книгой Джона Леннона много лет была «Нумерология» — он всегда считал, что цифра 9 влияет на его судьбу. На девятое число приходился его день рождения (9 октября 1940) и день рождения их с Йоко сына Шона (9 октября 1975). Леннон часто использовал эту цифру в стихах и песнях. Когда врачи констатировали его смерть, по нью-йоркскому времени еще не кончилось восьмое декабря, но в родной для Джона Англии уже наступило девятое...
Марк Чепмен не отрицал вину. Уже из тюрьмы он написал письмо автору романа «Над пропастью во ржи» Джерому Д. Сэлинджеру, прося прощения за то, что нашел в его книге обоснование для страшного поступка. «Да, герой романа Холден Колфилд никого не убивал, — говорил Марк Ларри Кингу. — Но его преследовали такие мысли! Я идентифицировал себя с героем романа и решил дописать недостающую главу кровью Джона Леннона».
Он получил срок от двадцати лет до пожизненного заключения — в США вопрос о продлении времени заключения за тяжкие преступления решается не сразу. Убийца Джона Леннона продолжает жить в одиночной камере шесть на восемь метров, работает на кухне, в свободное время читает Библию и часто видится с женой Глорией, которая не бросила мужа, несмотря на его преступление и более чем туманные перспективы когда-либо выйти на свободу. Марк шесть раз подавал прошение об освобождении, но получал отказ за отказом по настоянию Йоко Оно. Следующий шанс выйти из тюрьмы появится у него лишь в 2012 году.
Старший сын Джона: папа присматривает за мной
Лондон, 1983 год
20-летний Джулиан уже несколько недель почти не выходил из дома, где снимал квартиру. Он работал над первым альбомом. И сейчас был как никогда близок к тому, чтобы выкинуть все записанное в студии на помойку. Маленькая комната, на которую он смотрел двадцать четыре часа в сутки, которую мерил шагами по маршруту стол перед пыльным окном — заваленная вещами кровать — закрытая изнутри дверь, надоела до чертиков.
— Если бы был жив отец... — процедил сквозь зубы Джулиан, разрываясь между острой, болезненной обидой на Джона и необходимостью в его совете, поддержке.
Ему, Джулиану, не приходилось бы так трудно. Несмотря на то что Джон ушел от его матери Синтии, когда Джулиану исполнилось всего пять лет, он успел сполна вкусить сомнительного удовольствия быть сыном знаменитости. Характер у Джона, певца мира и всеобщей любви, был не сахар: он заметно смягчился только в последние пять лет жизни, после рождения Шона. Насколько Джулиан помнил, дома отец не лез в карман за обидными, а подчас откровенно грубыми словами, в подпитии становился агрессивным, а получить от него деньги представлялось почти невыполнимой миссией...
— Пап, может, мне вообще в это не соваться? — спросил Джулиан, глядя куда-то сквозь потолок. — Может, бросить, пока не поздно?
Какое-то едва заметное движение в воздухе привлекло его внимание. Неизвестно откуда взявшееся белое перо танцевало в солнечных лучах, расчертивших комнату светлыми полосками. На память немедленно пришел давнишний, почти забытый разговор с отцом: вечер, Джон сидит рядом с кроваткой сынишки и держит его за руку: «Если со мной что-то случится, а тебе будет нужна помощь, обязательно дам тебе знать, что я рядом и присматриваю за тобой». — «Как, пап?» — недоверчиво спрашивает Джулиан. «Ты найдешь белое перо», — усмехается Леннон-старший.
И вот теперь Джулиан следит за танцем пера в неподвижном воздухе. И сердце наполняется уверенностью: Джон одобряет его выбор, одобряет его музыку. Джон где-то рядом!
Джулиан бросился к телефону, набрал номер Маккартни. Пол много для него значил. На большинстве детских фотографий он, мальчишка, чаще рядом именно с Полом, чем с отцом.
Маккартни выслушал историю про белое перо не перебивая. Через 12 лет Пол и сам увидел нечто подобное.
Ливерпуль, 1995 год
Звукорежиссеры ходили по студии на цыпочках, боясь потревожить легендарных музыкантов: Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр собрались, чтобы записать к юбилею погибшего друга сингл «Free As A Bird» («Свободен, как птица»).
— Я отказываюсь понимать, что здесь происходит, — пожаловался Пол, снимая наушники после очередного неожиданного сбоя оборудования. — У вас в студии что, полтергейст? Все ломается, я слышу какие-то посторонние звуки...
— Если у нас и есть полтергейст, то вы принесли его с собой, — возразил звукорежиссер посмелее.
Три битла переглянулись.
— Джон? — предположил Джордж.
— Помните, что он сказал, когда застрелили Большого Мала? — произнес Ринго.
Большим Малом звали телохранителя и дорожного менеджера The Beatles Малкольма Эванса. В 1969 году в приступе жесточайшей депрессии из-за развода с женой Мал заперся в спальне с пневматическим пистолетом и угрожал перестрелять всех, кто только попадется ему на глаза. Его подружка вызвала полицию. После того как Мал наотрез отказался бросить оружие, полицейские открыли огонь на поражение. Эванс погиб на месте.
— Джон сказал, он будет следующим из нашей компании, кого застрелят, — припомнил Пол.
Температура в студии словно упала на несколько градусов.
— Слушайте, мне такая мистика не нравится, — поежившись, Пол направился к выходу. — Жутко все это. Пошли на воздух, сфотографируемся на обложку, работать пока все равно нельзя.
Робкий фотограф долго выстраивал помрачневших битлов. Когда Пол, Джордж и Ринго наконец-то расположились как надо, в рамку кадра важно вошел... белый фазан. Птицу попытались прогнать, но она твердо вознамерилась принять участие в съемке. Отпрыгивала на несколько шагов, когда на нее кричали, и немедленно возвращалась.
— Стойте! — неожиданно прекратил суету Маккартни. — Пусть остается. Песня про птицу все-таки...
— Но этот фазан, наверное, чей-то! — возразил Ринго. — Откуда бы ему взяться посреди улицы? Еще решат, что мы его украли.
— Я думаю, это вообще не фазан, — медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес Пол. — Когда-то Джулс мне рассказывал, что Джон посылал ему весточку с того света — белое перо. Не из этих ли крыльев оно когда-то выпало?
Много лет спустя, в 2007 году, Джулиан Леннон рассказал Полу Маккартни еще одну историю. Старший сын Джона был в Австралии, принимал участие в религиозной церемонии аборигенов. После таинства шаман племени протянул гостю... белое перо. «Взяв его в руки, я вдруг понял, чего на сей раз хочет отец, — говорил Джулиан. — Моя ссора с Йоко... Ее пора прекратить!»
И Джулиан, сделав над собой огромное усилие, простил женщину, которая разбила его семью.
Ассистентка Джона: после его смерти я узнала, что он любил меня
Нью-Йорк, 1998 год
Рабочий кабинет медиума Джона Эдварда походил скорее на приемную дантиста: удобная кожаная мебель, стол, лампа. Никакой сверхъестественной атрибутики. Сам медиум, привлекательный, молодой еще мужчина в джинсах и футболке, сидел напротив клиентов — восточной женщины по имени Мэй и ее спутника-европейца Тони. Посетители пожелали узнать что-нибудь о погибшем много лет назад друге Мэй. Имя ушедшего медиуму не назвали.
Джон Эдвард закрыл глаза, настраиваясь на потусторонние волны.
— Я слышу выстрелы, — сказал он. — Вижу гроб, накрытый флагом. Это был влиятельный человек. Инициал «Дж»... Джон. Его звали Джон.
Мэй, закусив губу, кивнула. Его действительно звали Джон, Джон Леннон, и она, 23-летняя дочь эмигрантов из Китая, работала его персональной ассистенткой. Ее выбрала для мужа Йоко Оно: две восточные женщины быстро нашли общий язык.
Мэй долгое время старалась не замечать, какими глазами смотрит на нее новый начальник. Он записывал тогда очередной альбом и не вылезал из студии. В один прекрасный день Йоко пришла туда и долго сидела одна на полу, мрачная, размышляя о чем-то. «С тобой все в порядке?» — наконец осмелилась спросить Мэй. «Мы с Джоном расстаемся, — ответила Йоко. — Я не хочу оставлять его без присмотра. Ему нужна женщина, и ей будешь ты». Йоко поднялась, прошла мимо ассистентки и только бросила напоследок: «Он твой. Береги его».
Так начался период жизни Леннона, который биографы потом назовут «потерянным уикэндом». «Я терпеть не могу это выражение, — возмущается Мэй. — Когда я написала о Джоне книгу, мне говорили: что ты можешь о нем знать, если вы провели вместе только один уикэнд? Наши отношения длились 18 месяцев!.. Все кончилось внезапно, — вспоминает она. — Позвонила Йоко, сказала, что нашла шамана, который поможет Джону бросить курить. Он уехал и больше ко мне не вернулся».
— Джон говорит, вы были его второй половиной, хотя он и не понял это вовремя, — сказал медиум. — Через несколько лет вы получите доказательства.
В 2002 году Йоко Оно через суд вернула дневники Джона, припрятанные его бывшим пресс-атташе Фредериком Сименом. Тот успел написать по ним книгу. Журналист, который помогал ему собирать материалы, попросил Мэй об интервью. С собой он принес ксерокопию записей, касавшихся ее. «Я с ума схожу без Мэй, — писал Джон. — Я начинаю понимать, как любил ее и как мне ее сейчас не хватает».
«Я постоянно ощущаю Джона рядом, — говорит Мэй Пенг. — И знаю: он понемногу мирит всех нас. Не так давно в Рейкьявике я случайно встретилась с Йоко. Мы не разговаривали больше 20 лет, но она улыбнулась мне, как другу... Мы любили Джона по-разному, и это было причиной раздоров. Сейчас память о нем должна объединить нас и помочь двигаться дальше вместе».
