Легендарный английский музыкант Дэвид Боуи 40 лет назад пересёк Россию на поезде. В поезде Дэвид Боуи написал несколько песен о России, которые вошли в один из его популярных альбомов
Шёл конец апреля 1973 года. В вагон люкс пассажирского поезда, готовящегося к отправлению из Хабаровска в Москву, зашёл странный человек. Он был высок, строен, его кожа была мертвенно бледна, волосы, окрашенные в ярко-рыжий цвет, всклокочены. Из-под его синего плаща поблескивала металлическими нитями яркая рубашка. Образ дополняли ботинки на высокой платформе и гитара в руке.
Вагон был населён преимущественно иностранцами, которые путешествовали по Транссибу или ехали по служебным делам. Поэтому неудивительно, что странного молодого человека очень быстро узнали. «С нами в поезде едет Дэвид Боуи!» – воскликнула одна из молодых пассажирок родом из Канады. Боуи, а это был именно он, расплылся в улыбке.
Если поездка группы «Битлз» в СССР – распространённая легенда, то путешествие Дэвида Боуи по Транссибу ровно 40 лет назад – документально зафиксированный факт. Подробности той поездки были описаны его спутниками – журналистом американского агентства UPI Робертом Мюселом и другом детства Боуи и по совместительству перкуссионистом в его группе Джеффом МакКормаком. Проведя достаточно успешные гастроли по Японии, Дэвид Боуи возвращался в Лондон. Из-за какого-то мрачного предсказания он не летал самолётами до 1976 года. «Я люблю поезда, и я бы всё равно выбрал такой способ передвижения. Мне кажется, это будет лучшая из поездок», – поделился он со своими попутчиками.
Маршрут путешествия из Японии начался в Йокогаме, где Боуи сел на теплоход «Феликс Дзержинский», направляющийся в Находку. Джефф МакКормак вспоминает, что на борту за ними следовала «парочка агентов КГБ». В пути Боуи посмотрел шоу-программу в духе русских народных песен-плясок, а после они с МакКормаком взяли инструменты и сами сыграли для пассажиров. При этом, кроме нескольких туристов, никто из них не догадывался, что перед ними выступает мировая звезда первой величины.
В Находке Боуи пересел на поезд, который в одном из писем он описывает так: «Представьте себе старинный французский поезд начала века с прекрасной деревянной обшивкой внутри, старинными зеркалами, бронзой и бархатными сиденьями». Но счастье было недолгим. В Хабаровске музыканту пришлось пересесть в другой поезд – в обычный вагон СВ, который, по словам Боуи, был «прост, практичен и, кстати, очень чист». Из материалов о путешествии мировой звезды следует, что всю долгую дорогу из Хабаровска в Москву Дэвид Боуи расхаживал по вагону в пёстром кимоно, купленном в Японии. Он пел песни для проводниц, назвавшихся Таней и Надей, которые ни слова не понимали по-английски, но часами сидели напротив, внимательно слушали, смеялись и хлопали в ладоши. Проводницы выбегали на станциях, чтобы купить для странного иностранца лучшие продукты, из которых он больше всего оценил «йогурт» (видимо, это была ряженка).
На станции Ерофей Павлович – на границе Читинский и Амурской областей – по перрону шла группа солдат, которые моментально потеряли строй, когда увидели, что из вагона спускается некто, одетый в ярко-жёлтую штормовку с воротником из жёлтого искусственного меха. Для жителей советской провинции 70-х Боуи в своих экстравагантных нарядах выглядел пришельцем с Марса. Собственно, именно этот образ он активно эксплуатировал на сцене в тот период. С солдатами (а точнее, с дембелями, направлявшимися в вагон-ресторан) Боуи столкнулся и в самом поезде, когда вышел из купе с бутылкой минеральной воды, ища открывалку. Один из них улыбнулся Дэвиду рядом перемежающихся своих и металлических зубов, взял у него бутылку, зажал крышку зубами и одним движением открыл её.
Сильное впечатление на зарубежную знаменитость произвели работницы железной дороги. Для него было удивительно наблюдать, как женщина забивает в шпалу костыль, а её коллеги-мужчины спокойно взирают на это. Или другой случай. «Я проснулся среди ночи, когда поезд остановился. Через окно я увидел трёх пожилых женщин, одетых в телогрейки и обутых в тяжёлые ботинки, которые тащили канистры с топливом. На улице был мороз. Что бы сказали на это феминистки?» – приводит рассказ музыканта Роберт Мюсел.
За всё путешествие у Боуи со товарищи почти не было неприятных инцидентов. Исключением стал случай в Свердловске. «Русские нам сказали, что мы можем снимать всё, за исключением военных объектов. Мы фотографировали на станции в Свердловске, когда к нам подошёл человек в тёмных очках, одетый в кожаную куртку, и потребовал отдать плёнку. Мы отказали, и я почувствовал, что сейчас начнутся проблемы. К счастью, поезд уже трогался, и мы быстро заскочили в вагон. Думаю, это был человек из КГБ», – вспоминал музыкант.
Долгая поездка подошла к концу 30 апреля, когда Дэвид Боуи сошёл с поезда в Москве, одетый в оранжевые брюки от Сен-Лорана, пиджак цвета «кофе с молоком» с зелёными вставками и обутый в жёлтые ботинки на высоченной платформе. «Мы остановились в гостинице «Интурист», а на следующий день нам посчастливилось увидеть парад в честь Первого мая. Это самый крупный русский праздник, который проводится в честь основания Коммунистической партии Советского Союза. Все члены партии маршируют на улицах, несут красные флаги и поют патриотические песни. За этим весьма интересно наблюдать: зрелище огромного количества людей, объединённых общей целью, впечатляет», – так увидел артист советский Первомай и дал ему свою собственную интерпретацию.
Из Москвы Боуи уехал на поезде в Варшаву, а оттуда – в Берлин. Спустя месяц он написал в одном из писем, адресованных Шерри Ванилла, своему PR-менеджеру: «Я люблю путешествовать на поезде, я хорошо в нём отдыхаю. Кроме того, это даёт мне шанс увидеть мир и людей, которые в нём живут. Поскольку я пишу много песен в дороге, то, конечно, в них находят отражение и атмосфера страны, и образ жизни людей, и мои наблюдения за ними. Я написал несколько песен о России, так что надеюсь, что скоро ты сможешь узнать мои впечатления о России (и Японии) не только из писем, но и из музыки тоже».
Боуи ещё дважды бывал в России, через три года он показывал Москву своему другу Игги Попу, и с концертом – в 1996 году. Он остался разочарован приёмом публики. Оно и понятно – кто мог тогда выложить более $500 за билет?
