«Все согласны, что винил звучит лучше, чем цифровые записи. Противятся только звукоинженеры и те, кто изобрел компакт-диск», – Крис Корнелис (Chris Kornelis), «Звуковые войны».
Мать Джеймса Рассела (James Russell) сказала ему, что его первым изобретением был «автоматический морской бой», который он создал в свои шесть лет. К тринадцати годам он уже чинил тостеры, утюги и вентиляторы для местного магазина бытовой электроники в своем городке в окрестностях Сиэтла. Летом, перед отъездом в колледж, его наняли для настройки радиостанции (передатчик и тому подобное) – этого он еще никогда не делал. Он даже не видел антенн таких размеров.«Я изобретатель, – говорит Рассел, которому сейчас 83 года. – Поэтому я могу представить, как вещи должны работать».
Уже в Портленде, в Рид-колледже, Рассел изучал физику и создал свой первый виниловый проигрыватель. Неудовлетворенный качеством стандартных игл, он использовал иголки кактуса, которые заточил с помощью наждачной бумаги. Первой купленной и воспроизведенной пластинкой была симфоническая сюита Римского-Корсакова «Шехерезада». Но, обладая прекрасным слухом, Рассел заметил, что качество воспроизводимого звука ухудшалось после 10 или 12 оборота. Закончив обучение в 1953 году, Рассел начал работать в исследовательской лаборатории Hanford Works штата Вашингтон. Это был комплекс по производству радиоактивных материалов, где производился плутоний, использованный в ядерной боеголовке, сброшенной на Нагасаки. Рассел и его жена Барбара, как давние поклонники классической музыки, любили посещать оперный театр Сиэтла, хотя чтобы попасть на выступление им приходилось совершать поездку за 400 миль от дома.
На протяжении нескольких лет он работал над проектами, косвенно связанными с ядерными реакторами, но потом сумел убедить начальство дать ему возможность исследовать способы применения оптических устройств (света) для совершенствования способов записи и воспроизведения музыки.
Рассел не пытался сделать музыкальные записи более портативными или удобными. Он пытался добиться их точного воспроизведения – получить четкое звучание композиции:«Я хотел, чтобы симфония звучала как симфония».
Субботним утром 1965 года Барбара отправилась с детьми по магазинам, покупать обувь. Оставшись наедине со своими мыслями, Рассел придумал, как совместить оптику, цифровые технологии и другие области науки воедино. Ему удалось создать оптическое запоминающее устройство, а также технологию чтения этих данных. Сегодня мы называем это компакт-диском или CD.
CD произвел революцию в музыкальной индустрии, однако не все встретили его с распростертыми объятьями. Хотя продажи CD затмили и практически вывели из игры винил, формат обвиняли в посредственном звучании, которое якобы и в подметки не годится звучанию пластинок.
Через какое-то время на рынке появились более удобные способы получения музыки: цифровые загрузки и стриминговые сервисы, поэтому люди забросили свои коллекции CD. Однако в то время как продажи компакт-дисков катастрофически сокращались, продажи виниловых пластинок, наоборот, росли. Это только подогревало споры о том, что лучше: CD или винил, цифровой или аналоговый звук.
Винил буквально восстал из пепла в 2014 году, когда вновь стал идолом, еще сильнее ускорив закат CD-формата. Продажи CD-альбомов в США упали на 80% в период с 2001 по 2015 годы, а продажи виниловых пластинок достигли отметки в 9,2 миллиона копий – то есть выросли на 52% по сравнению с показателями 2013 года. По сравнению с показателями 2004 года, прирост составил целых 800%. Виниловый альбом Джека Уайта «Lazaretto» за год разошелся тиражом около 86700 копий, что остается рекордом с момента начала подсчетов Nielsen SoundScan в 1991 году.
Сегодня виниловая атрибутика используется даже в цифровой музыке. Группа U2 продала 500 миллионов цифровых копий своего нового альбома на iTunes – это невообразимая цифра для коллектива, история которого берет начало в 1980 году. На обложке этого альбома изображена виниловая пластинка в чехле, на котором небрежно написаны две буквы «LP». Когда Нил Янг запускал кампанию по сбору средств для PonoMusic (цифрового музыкального плеера и онлайн-магазина) на Kickstarter, то он хотел «воссоздать звучание винила в цифровой реальности».
Возрождение винила породило мнение, которое разделяют такие апостолы аналогового звука как Янг и Уайт, что его звучание более точное и аутентичное, а цифровые форматы, такие как CD, жертвуют качеством воспроизведения во имя портативности и удобства. В самом начале 2015 года Янг ясно дал понять свое отношение к вопросу, когда во время конференции CES в Нью-Йорке сказал Натану Брэкетту (Nathan Brackett) из Rolling Stone’s следующие слова:«Люди с хорошим слухом выбирают винил. Без вариантов».
У отцов компакт-диска и других звукоинженеров, которые имеют наиболее полное представление о том, что происходит в звукозаписывающих студиях, сейчас волосы встали дыбом.
«Если измерить характеристики CD и винила, то вы увидите, что CD лучше, – говорит Киис Скаухамер Имминк (Kees A. Schouhamer Immink), бывший инженер Phillips из Нидерландов, который был частью группы Sony/Phillips, занимавшейся созданием стандарта для компакт-дисков. – Если под качеством звучания винила вы подразумеваете создаваемую атмосферу (как в случае с курением сигар с друзьями), то пожалуйста – слушайте. Наслаждайтесь сигарами с друзьями, пейте пиво и получайте удовольствие, слушая старомодный проигрыватель. Но не говорите, что винил звучит лучше».«Вы можете утверждать, что он звучит лучше для вас. Это нормально. Это субъективное мнение», – добавляет Имминк.
В 1968 году двадцатитрехлетний звукоинженер по имени Боб Людвиг (Bob Ludwig) из Нью-Йоркской студии A&R Recording был привлечен к созданию тестовой пластинки дебютного альбома The Band «Music From Big Pink», чтобы продюсеры могли послушать его звучание в виниловом формате. Людвиг старался наиболее точно воссоздать бас, который, по его мнению, был очень важен для группы.
Однако когда пластинка была готова, её звучание привело Боба в недоумение: «Весь глубокий, очень низкий бас, который должен был быть на записи, оказался обрезан».
Несколько лет спустя, когда Людвига наняли для проведения последних этапов монтажа (это называется мастеринг) сборника лучших хитов The Band, он забрал мастер-копию альбома из Capitol Records. На коробке красовалась надпись инженера, занимавшегося обрезкой звука и делавшего виниловую мастер-копию. Она гласила, что глубокий бас на записи пришлось обрезать.
Одним из самых серьезных недостатков винила является сравнительное отличие в воспроизведении баса. Другим недостатком является то, что последняя песня на записи звучит хуже, чем первая. Причиной тому игла проигрывателя, которая по мере приближения к центру начинает проходить все меньшие расстояния по дорожкам за секунду.
«Виниловый диск – это постепенно разрушающаяся поверхность, – отмечает Людвиг, который стал мастеринг-инженером, заслужившим премию Грэмми за работу над «Horses» Патти Смит, «Gaucho» группы Steely Dan и «Lazaretto» Уайта. – Чем ближе игла подходит к наклейке в центре, тем больше искажается информация, и тем больше частот теряется».
Коллега Людвига Боб Клирмаунтин (Bob Clearmountain) является одним из самых уважаемых микс-инженеров индустрии; он занимается сведением звука и установкой уровней громкости записей выступлений групп перед тем, как передать её в руки мастеринг-инженера. Ему удалось поработать практически со всеми известными музыкантами и коллективами: от The Rolling Stones и Дэвида Боуи до Рикки Мартина и Ленни Кравица.
Когда Клирмаунтин занимался микшированием альбомов для Columbia Records, то, по его словам, студия требовала, чтобы тестовая пластинка воспроизводилась на старом и дешевом проигрывателе без пропусков (скачков), иначе приходилось все микшировать заново. Если на один динамик подать слишком много баса, то игла может выскочить из дорожки – это вызовет свистящие помехи (резкие звуки «с») в голосе певца.
Клирмаунтин, который сейчас является частью команды Mix This! в Pacific Palisades, говорит, что когда он слышит звучание тестовых виниловых пластинок с альбомов, над которыми он работал в студии, то всегда расстраивается. «Когда я слышу виниловую запись, то всегда задаюсь вопросом: «Господи, после всех моих усилий, это все, что я получил?» Пластинка звучит так, словно нашей работы в студии не было, – сетует он. – Мы стараемся изо всех сил, добиваясь качественного звука, вот только винил не настолько хорош».
Виниловые записи не только воспроизводят лишь часть студийной записи, но и привносят в неё то, чего на ней изначально не было: тиканья и трески.«Я и Боб – музыканты, – говорит Людвиг, – и мы, например, не очень любим, когда сделанная нами студийная запись после перевода в виниловый формат обзаводится тресками и посторонними шумами – моим ушам очень неприятно».
Но не все инженеры подобно Расселу проводили эксперименты и занимались формированием основ CD с целью получить более чистый звук. Ричард Уилкинсон (Richard Wilkinson), например, искал более совершенный формат. В MCA Laboratories в Торрансе Уилкинсону поручили задачу разработать способ записи телевизионных программ на мастер-диски с помощью лазерного луча, хотя на то время существовало всего несколько коммерческих лазеров. Это был экспериментальный проект со слабой надеждой на успех. «Директор лаборатории сказал мне, что проект едва ли просуществует дольше шести месяцев», – вспоминает Уилкинсон.
Но он с коллегами преуспел. Работая в партнерстве с Имминком и коллегами из Philips, команда Уилкинсона помогала создавать стандарты того, что сегодня мы зовем лазерным диском. По соглашению двух компаний, Philips создавали проигрыватели, а MCA производили диски на фабрике в городе Карсон.«Если вы действительно хотите поссорить немцев и американцев, то нужно сделать что-нибудь подобное, – говорит Имминк. – Если система не работает, то кого винить? Диск или проигрыватель? Это было серьезной проблемой».
Но еще большей проблемой стало то, что публика не пришла в восторг. Первый коммерческий проигрыватель лазерных дисков от Philips Magnavox 8000 был представлен в 1978 году, однако были проданы всего несколько сотен таких аппаратов, несмотря на то, что в разработку были вложены полмиллиарда долларов.
Но этот шаг назад не обернулся полным поражением. Пока Иммник с коллегами занимались разработкой видеодиска, руководство попросило их параллельно поработать над аудиодиском.
В прошлом Имминик откладывал свои деньги на покупку пластинок американских исполнителей, таких как Элвис Пресли. Но когда его команда начала тестирование цифровых аудиодисков, они использовали такие записи как, например, «Картинки с выставки» Мусоргского. Классическая музыка могла продемонстрировать превосходство динамического диапазона цифрового формата над винилом лучше, чем поп-музыка, диапазон которой сравнительно мал. Динамический диапазон – это расстояние между самым тихим и самым громким звуком.«Виниловый проигрыватель не может воспроизводить такой широкий динамический диапазон, – сказал Имминик, – вам придется или сжимать его, или уменьшать время воспроизведения, иначе дорожки начнут соприкасаться друг с другом».
В 1979 году Имминик начал работу с проектной группой Philips и Sony, чтобы разработать стандарты для компакт-диска. В 1982 году новый формат вышел на рынок.
Два года спустя в Соединенных Штатах был произведен первый CD. Примечательно то, что этим диском стал альбом «Born in the U.S.A» Брюса Спрингстина – альбом был смикширован Бобом Клирмаунтином, а его мастер-копию делал Боб Людвиг.
Услышав «Born in the U.S.A» на CD, ни один из них не стал апологетом нового формата. Клирмаунтин и Людвиг говорят, что ранние АЦП имели технические шумы, поэтому при воспроизведении CD появлялись искажения. На звуке стали акцентировать внимание в 1985 году, когда компания Apogee Electronics, в качестве соучредителя которой выступила жена Клирмаунтина Бетти Беннетт, разработала первые высококачественные преобразователи.«CD стал популярным, когда начал звучать хорошо: «Вот так все и звучало. В студии я все сделал именно так», – говорит Клирмаунтин. – Цифровой формат и компакт-диски позволили мне делать те вещи, которые мне не позволял делать винил».
Скотт Меткалф (Scott Metcalfe), преподаватель искусства и науки звукозаписи в консерватории Пибоди университета Джонса Хопкинса, говорит, что переход на CD крайне положительно сказался на звучании классической музыки. «Цифровые форматы превосходят аналоговые по всем параметрам, в частности, по динамическому диапазону – расстоянию между самым громким и самым тихим звуком, – говорит Меткалф. – В мире классики это означает способность воспроизводить очень тихую музыку без посторонних тресков и шумов, возникающих из-за трения иглы о поверхность пластинки».
Несмотря на все вышесказанное, каждый звукоинженер в L.A. Weekly убежден, что не так уж и сложно найти виниловую пластинку, которая звучит лучше чем CD, так как мастеринг, продакшн и методы производства в целом могут склонять чашу весов как в положительную, так и в отрицательную сторону.
Кажущиеся безграничными возможности CD привели к неожиданным последствиям.
«С выходом CD все поняли, что с этим форматом можно делать все, что угодно – вернее сказать, все считали, что могут делать что угодно, – говорит Андрес Мейо (Andres Mayo), президент Audio Engineering Society. – Началось тотальное повышение громкости, что породило совершенно иной звук».
«Война за громкость» велась в музыкальной индустрии еще до появления CD – у всех было желание сделать альбом громче, чем у конкурентов, чтобы он привлек внимание слушателей и радиостанций. Хотя CD дал возможность неограниченно увеличивать громкость, исключив проскакивание иглы, часто начинали страдать точность и другие характеристики звука.
Хотя ограничения, накладываемые винилом, не позволяли достигать уровней громкости доступных CD, Мейо говорит, что слушатели могли услышать более широкий динамический диапазон на звукозаписи, смикшированной специально для винила, а не в CD-версии, оптимизированной для прослушивания на высокой громкости – хотя винил, как формат, уступал в этом цифровым записям.«Решает здесь не формат, – отмечает Мейо, – а то, как вы с ним обращаетесь».
Факт в том, что звучание винила отличается от звучания CD. Многие люди предпочитают винил. Однако ценят его не за чистое воспроизведение записи; его ценят за тот эффект, который он накладывает на неё, считающийся приятным. «Некоторые слушатели интерпретируют недостаток верхних частот [винила] и искажения аналогового сигнала как «теплоту», – говорит Джим Андерсон (Jim Anderson), инженер звукозаписи, обладатель премии Грэмми и профессор в департаменте записи музыки Клайва Дэвиса Нью-Йоркского университета. – Я считаю, что это не совсем правильно. Но если им нравится, то пусть так. Их право».
Также понято, что любовь к винилу связана не только со звуком. Пит Лайман (Pete Lyman), соучредитель и главный мастеринг-инженер Infrasonic Sound, студии в Эко-Парке, занимающейся мастерингом аудиозаписей и винила, говорит, что люди тяготеют к винилу из-за возможности подержать и покрутить пластинку в руках.«Я не думаю, что сейчас людей волнует звук, – говорит Лайман. – Им нравится возможность коллекционировать. Им нравится весь процесс, связанный с прослушиванием пластинок – это своего рода ритуал. Так они чувствуют более тесную связь с музыкой».
Бен Блэкуэлл (Ben Blackwell), глава отдела, занимающегося винилом, в Jack White's Third Man Records в Нэшвилле, говорит, что, по его мнению, люди отдают предпочтение винилу, так как он демонстрирует миру их индивидуальность. «Молодой человек, разгуливающий с книжкой «Над пропастью во ржи» в заднем кармане штанов, – говорит он. – Действительно ли она что-то для него значит, или он просто красуется?»
Лайман занимается не только мастерингом, но и изготовлением мастер-дисков, отправляющихся на фабрику по производству виниловых пластинок. Он говорит, что при работе с винилом приходится следовать строгим ограничениям. В 60-70-х годах, когда музыканты записывались исключительно на виниле, записи сразу делались так, чтобы они могли уместиться на пластинке. Каждая сторона содержала чуть менее 20 минут музыкального содержания, а громкие треки располагались ближе к внешнему краю (тихие же были ближе к центру) – из-за того, что звук начинает ухудшаться по мере приближения иглы к центру пластинки.
Лайман говорит, что сегодня винил – это последнее, о чем думают музыканты и лейблы. Клиенты, пользующиеся услугами Infrasonic по созданию мастер-копии, часто приносят слишком длинные записи, оптимизированные для цифровых загрузок или CD, где треки расположены в неправильном порядке, не удовлетворяющем ограничениям винила.
«Чтобы уместить на пластинке альбом длительностью более 40 минут, – сказал Лайман, – в первую очередь обрезают высокие частоты и басы. Появляются дополнительные искажения, так как, чтобы уместить дополнительные минуты на пластинке, приходится вырезать дорожки пластинки на низкой громкости».
«Чем ниже громкость, на которой вы нарезаете дорожки, тем отчетливее будут слышны трески и поверхностные шумы, – продолжает он. – Вам придется сильнее выкручивать ручку увеличения громкости стереопроигрывателя, чтобы лучше слышать тихую запись».
Когда какая-то область становиться популярной, то на ней пытаются заработать. Лейблы – не исключение. Когда компания гарантирует вам отличный виниловый звук, знайте – это маркетинговый трюк. Наиболее заметный среди них – это «180-граммовый винил для настоящих меломанов», который якобы лучше из-за своего веса. Лайман, однако, говорит, что добавочный вес не приносит никакой выгоды.
«Это увеличивает затраты на перевозку и, как следствие, стоимость пластинки. Вот и все, – говорит он. – Это очень большая пластинка, но она не повышает качество звучания, вы просто переплачиваете за большее количество винила».
Pono, наряду с некоторыми другими поставщиками цифрового оборудования, например, HDtracks.com, продают 24-битные треки с частотой дискретизации 192 кГц. Pono также предлагает PonoPlayer (по цене $399), который, по словам компании, оптимизирован для воспроизведения такой музыки.
Педрам Абрари (Pedram Abrari), исполнительный вице-президент по технологиям и разработке Pono, говорит, что идея плеера и магазина в том, чтобы продавать и воспроизводить треки на частоте, с которой их записывают музыканты. Они записывают музыку на частотах, превышающих 44,1 кГц (96 кГц или 192 кГц) для расширения возможностей редактирования. Компания верит, что треки с частотами оригинала улучшают звучание. Это, однако, очень дискуссионный вопрос.
«Нет никаких доказательств, что люди могут воспринимать частоты выше 22 кГц, – говорит доктор Дэниел Левитин (Daniel Levitin), нейроученый и автор бестселлера «This Is Your Brain on Music». – Насколько мы знаем, в слуховой системе или мозгу нет ничего, что бы воспринимало частоты такой высоты».
Результаты некоторых двойных тестов, проводимых Левитином и другими учеными, были опубликованы в Journal of the Audio Engineering Society. По результатам этих тестов было установлено, что слушатели не могли отличить аудио высокого разрешения от CD-аудио.
Многие люди, работающие в сфере аудио, включая Боба Людвига и Джима Андерсона из Нью-Йоркского университета, говорят, что способны заметить улучшение качества на частотах дискретизации, превышающих частоты формата CD, поэтому предпочитают слушать музыку высокого разрешения.«Я думаю, что люди не слышат разницы только потому, что попросту не знают, что они должны слышать, – говорит Андерсон. – Кому-то нужно показать вам, что вы должны услышать. Если вы сконцентрируетесь на обозначенных моментах, то вам все станет понятно».
Абрари говорит, что Pono не любит лезть в науку, и отмечает, что вопрос здесь не в том, что люди могут слышать, а что могут чувствовать.
Но даже если люди могут слышать или «чувствовать» частоты выше 22 кГц, впечатления от просушивания цифровых треков высокого разрешения отличаются от впечатлений, которые дает винил. Аудио высокого разрешения по свойствам гораздо ближе к CD.
Нет тресков. Нет пластинки, которую можно перевернуть. Музыка звучит так, как была записана музыкантами в студии. Все это возможно, потому что формат не подвержен ограничениям, накладываемым на винил.
Эта навязчивая идея не такая уж и дешевая. Вы можете купить охапку б/у пластинок за $21,79 – примерно столько в магазине Pono стоит версия песни Янга «Harvest» с частотой дискретизации 192 кГц.
Хоть Янг и создал Pono, он продолжил продвигать идею, что аналоговые форматы и звукозаписывающее оборудование предлагают аутентичный звук, а цифровые форматы – это всего лишь компромисс.
«Я не думаю, что Pono может звучать лучше, чем винил, – сказал он на выставке Consumer Electronics Show. – Потому что винил – это отражение, а цифровая запись – это реконструкция. Это не одно и то же».
Многие звукоинженеры с этим не согласятся. Скотт Меткалф, например, говорит, что запись на аналоговую [магнитную] ленту ничем не лучше цифровой записи. Просто те искажения, которые вносит лента, оказываются по душе некоторым музыкантам и слушателям.
«Лишь единицы способны заявить, что запись классической музыки на ленту имеет хоть какие-то плюсы, – говорит Меткалф. – Но для некоторых музыкантов, в частности рок-исполнителей, такие искажения играют на руку».
Людвиг говорит, что проводил мастеринг «Lazaretto» Уайта для записи на аналоговую пленку не потому, что так лучше, а потому что «так хотел Уайт».
«Для многих микс-инженеров мирового класса, – говорит Людвиг, – микширование на аналоговую ленту не даст никаких дополнительных преимуществ, если после обработки на консоли вы получили именно то, что хотели. Однако для не очень опытных микс-инженеров, подобная процедура может преобразить музыку самым удивительным образом».
Будь то битва аналоговой записи против цифровой или винила против CD, очевидно, что предметом спора здесь является не качество. Споры ведутся о личных предпочтениях.
«В любом случае, цифровой звук будет лучше, – говорит Меткалф. – Все сводится к личным предпочтениям конечного пользователя».
Или, как отметил Киис Иммник: «Некоторые любят есть мармелад, а некоторые горчицу. Если кому-то нравится слушать виниловые записи, то ради бога. Но не говорите, что они звучат лучше».
Грамотная и интересная статья. Всё по делу, и многие споры разрешаются. У меня всегда было подобное мнение насчет звучания CD и винила. Плюсы и минусы есть в каждом из этих носителей, а остальное - кому что больше нравится.
Звук СD очень сильно зависит от проигрывателя компакт дисков.Цены на проигрыватели компакт дисков различаются в разы.Есть такие проигрыватели,после которых винил никогда не захочется слушать,но расчитанно это на очень толстый кошелёк.Я подписываюсь под каждым словом,ибо слышал такие сидюки,стоят они как хорошая иномарка.
