Шаде появляется из места своего уединённого проживания
Она - самая успешная британская соло-исполнительница, но она до сих пор остаётся очаровательной загадкой. Шаде появляется из места своего уединённого проживания, чтобы рассказать, что в глубине души она остаётся девчонкой-сорванцом, лазающей по деревьям
Шаде так оберегает свою частную жизнь, так опасается чрезвычайного внимания прессы, что её друзья - каждый из которых также избегает шумихи - прозвали её "Хауи", по имени Говарда Хьюза (Howard Hughes). Самая скрытная британская исполнительница 1980-х сохранила такую сдержанную по отношению к прессе позицию со времён её хита "Smooth Operator" - один гастрольный тур за 14 лет - так что, когда мы встречаемся в Лондонском офисе её звукозаписывающей компании, чтобы услышать песни из её нового альбома, SOLDIER OF LOVE, я - единственный человек в этой комнате, который встречал её прежде.
Прошло 10 лет с момента выхода её последнего альбома, предложенного вниманию слушателей в 2000 году, Lovers Rock. Несмотря на это или, возможно, из-за этого, авторитет, которым она обладает, весьма ощутим. Она - самая успешная соло-исполнительница, которую когда-либо давала миру Великобритания: за свою карьеру, растянувшуюся на 27 лет, она продала больше, чем 50 миллионов копий альбомов. И больше половины тех копий были проданы начиная с середины 1990-х, когда Шаде почти исчезла из вида. С тех пор она появилась лишь несколько раз — и данное интервью - единственное, приватное, на которое она сейчас согласилась.
Как это ни парадоксально, но сама по себе она открыта, доброжелательна и мягка - она великодушно позволяет мне войти в её просторный григорианский дом в озеленённом северном Лондоне - и готова смеяться над собой. В отличие от её песен, которые часто исполнены внутренней печалью и сожалением, её речь перемежается живой и очень "английской" самоиронией. Она рассказывает мне о рисунке-граффити с её изображением, который её гитарист Стюарт Мэттьюмэн увидел в Нью-Йорке. Над её очаровательным изображением какой-то остряк написал примечание: “Эта стерва поет, когда она этого хочет”. Шаде находит это забавным. Это вполне убедительно подводит итог её карьеры. Она создаёт музыку по своим собственным правилам.
Она рассказывает мне, как, заметив недавно постер для альбома Lady Gaga "The Fame Monster", она задалась вопросом: “Почему я не могу быть так рассержена тем, что являюсь известной?” Она - непростая, амбициозная женщина. “В плане творчества я имею сильное желание и возвышенные стремления. Я не хочу делать что-либо, кроме лучшего, что я могу сделать”, - говорит она. К тому же она с презрением относится к промо-суете музыкальной индустрии, несмотря на понимание того, что трудно заполучить симпатию общественности, если Вы игнорируете её.
Она познала изнанку известности - “не ту сладкую и радужную, которую любой ожидает” - очень рано. Поскольку её альбомы продавались миллионами по всему миру, папарацци забирались на деревья вокруг её Лондонского дома, чтобы сделать её интимный снимок. Слухи о её личной жизни изводили её, даже такие забавные, как сообщение о том, что она собиралась купить Футбольный клуб Фулэма. “Я пришла к мысли, что те записывающие устройства, которые используют журналисты, должно быть, перемешивают то, что Вы говорите, подобно блендеру. Это ужасно, что существует такая позиция, когда что-то кажется простым, то в этом непременно должно быть что-то смешное.”
Во время одного изнурительного допроса журналистом некоего женского таблоида о сердечных делах в её жизни - который, как мы увидим далее, было не совсем честным - она разрыдалась и поклялась там же и тогда же прекратить вообще все интервью. “Возникало ощущение, будто Вы открываете себя каждому, даже тому, с кем Вы когда-то сидели рядом в автобусе. Почему Вы должны делать это?” Точно так же она не хотела представать в образе “эдакой представительницы рафинированной жизни”, хотя она и не сожалеет об этом. “Когда музыка затмевается внешним видом, её абсолютно не воспринимают правильно”.
Она не выглядит сильно постаревшей за время своего долгого отсутствия. Накануне её 51-ого дня рождения её лицо остаётся без подтяжек, и она всё ещё изумительна. Более высокая в реальной жизни, нежели она кажется на сцене (её рост приблизительно 5 футов 8 дюймов [172,72 см.]) с большой округлой головой, широко посаженными глазами и локонами чёрных как уголь волос, она обладает экзотическим очарованием, о котором, как она утверждает, не заботилась специально. “Люди всегда имеют обыкновение спрашивать, ‘что ты чувствуешь, когда видишь своё лицо на обложке журнала?’ Но для меня это вообще ничего не значит. Я действительно не замечаю этого. Я не стараюсь рекламировать свой имидж.”
Несмотря на то, что она была награждена Орденом Британской Империи (OBE) в 2002 году, в настоящее время наибольшее число её поклонников живёт в Штатах, где было продано примерно 4 миллиона копий альбома Lovers Rock. Её гримёрки на американских концертах регулярно украшались цветами, подаренными "звёздными" обожателями, такими, как Арета Франклин (Aretha Franklin). Зрители всегда шумно и восторженно приветствуют исполнительницу, которая, в отличие от любого другого представителя брит-соула, не пытается изображать госпел-примадонну и тем более с американским акцентом. Наши трансатлантические собратья любят Шаде, кажется, потому что она не похожа ни на кого, кроме себя самой.
Рецензенты здесь тем временем жалуются, что она в реальности она не может петь. В первый раз, когда я передаю ей это, она усмехается - она часто так делает, парируя насмешки. “Она может быть очень враждебной, Англия. Не только ко мне, ко всем. Англия подобна озлобленной старой тётушке. Вы можете уехать, но всё же останетесь с нею, хотя она всё время Вас критикует и не принимает Вас должным образом, даже когда Вы прилагаете все усилия. Но Вы продолжаете любить её, определённым образом. И затем Вы умираете.” Она смеётся. “Те суки в итоге переживут Вас!”
Таким образом, она всё ещё остаётся бодрой жительницей недоброй Великобритании и не имеет планов уехать, даже если подоходный налог намного повысится, или альбом SOLDIER OF LOVE будет принят здесь не лучше, чем два её предыдущих студийных альбома. Она бережёт свой Лондонский дом для деловых встреч, но сама она теперь проживает в деревне неподалёку от городка Страуд, Глаучестершир, где она обосновалась в 2005 году вместе со своей тринадцатилетней дочерью Илой и своим бойфрендом Иэном, бывшим морским пехотинцем Королевства, с которым они уже четыре года.
Страуд может показаться странным выбором для полунигерийской по происхождению соул-исполнительницы, чья музыка и образ жизни обычно предполагаются абсолютно "городскими". Она никогда не исправляла свой имидж - плавно двигающейся в экстравагантном платье и поющей "Smooth Operator". Но, подобно большей части из того немногого, что известно - или во что верят - о Шаде Аду, это неправда. Она хорошо понимает, что её семья является предметом для нелепых домыслов в английской провинции. Но в глубине души Шаде, и так было всегда, ощущает себя деревенской девчонкой.
Шаде, урождённая Хелен Фолашаде Аду (Helen Folasade Adu), родилась в Ибадане, Нигерия, и является дочерью английской районной медсестры, Энн Хейс (Anne Hayes), и нигерийского университетского преподавателя, Бизи Аду (Bisi Adu), которые познакомились в Лондоне пятью годами раньше. Но брак распался и четырехмесячная Шаде - её соседи в Ибадане отказывались называть её английским именем - вернулась в Англию со своей мамой и старшим братом Баньи (Banji). Развод её родителей оставил неизгладимое впечатление, которое чувствуется в её песнях: “Многое из них есть во мне, вероятно, даже больше, чем я понимаю”. Любовь часто изображается как почти недостижимое великое терпение или долгий тяжёлый труд. Всё это, как она сама признает, идёт из прошлого, из неспокойного брака её родителей. “Моя мама ушла от моего отца, потому что она посчитала невозможным жить с ним, хотя они очень любили друг друга. Это было тяжело для моей мамы, потому что он был мужчиной всей её жизни. В день свадьбы мой отец подарил ей красную розу и, когда он умер, она бросила её в его могилу. Она хранила её в течение 30 лет. Это был момент, когда я поняла, как сильно она заботилась о нем.”
Пара поддерживала отношения и даже говорила о возможном возвращении друг к другу, когда Шаде было 21, но этого не случалось. “Он был очень странным человеком, мой отец, всегда оставался мальчишкой. Но он определённо очень любил мою маму.” И это несмотря на то, что он стал отцом ещё четырёх детей - двух мальчиков и двух девочек - от трёх разных женщин. Шаде поддерживает отношения со всеми своими сводными братьями и сёстрами, которые живут в Швейцарии и Америке.
После распада семьи они уехали к своим английским бабушке и дедушке на границу Эссекса и Саффолка, неподалёку от Колчестера, и, пока её мама сутками напролёт работала медсестрой в местных деревнях, Шаде по большей части воспитывалась её бабушкой и дедушкой. Это была необычная история радикального английского нонконформизма. Дедушка Хейс был мелким фермером, католиком-социалистом, сыном родителей, имевших достаток выше среднего, которые были участниками движения "Белый Путь" (Whiteway), псевдосоциалистического утопического сообщества, сформировавшегося на рубеже веков на идеологии "назад к земле", продвигавшегося в России в конце 19-го столетия писателем Львом Толстым.
Её прабабушка и прадедушка со временем покинули "Белый Путь", как Шаде позже узнала, “потому что они были глубоко верующими и нашли что-то в коммунальном имуществе в "Белом Пути" немного рискованным. Они не состояли в "открытых коммунах", которые в основном означали раздел имущества между партнёрами.” Её дедушка обосновался в районе Страуда, быстро выучился на церковнослужителя и попытался завербоваться в ряды "левых" в годы Испанской гражданской войны. После женитьбы он перебрался на восток. “Но он всегда блестяще исполнял стихи о Западных землях. Он знал романиста Лори Ли (Laurie Lee), и он любил эту область. В итоге мы остановились в пяти минутах от старинной земли в Слад Вэли, куда его привели ноги.” Недалеко от её коттеджа есть место, в котором, как говорит Шаде, она всегда представляет своего дедушку, когда она проезжает мимо.
Когда в 1955 году Энн Хейс объявила, что она выходила замуж за нигерийца, её родители “сочли это рискованным, но, к счастью, мой дедушка был большим поклонником афро-американского певца и активиста в борьбе за права человека Поля Робсона (Paul Robeson), и это смягчило проблему”. В знак признания этого Энн дала своему первенцу, Баньи, второе имя - Пол.
Шаде росла, как об этом часто сообщалось, не как обычная Эссексская девочка, а как лазающая по деревьям девчонка-сорванец из Восточной Англии, которая любила смотреть ковбойские фильмы. Она сохранила много "мальчишеских" черт - низкий, мужеподобный голос, громкий, открытый смех и привычку сидеть, не смыкая ног,- которые, странным образом, сочетаются с её элегантным внешним видом. Тень смущения изредка покрывает её, когда ей на это указывают. “В округе не было девочек моего возраста, поэтому я играла с мальчишками из компании моего брата. До девяти лет у меня не было подруги. Но я имела полную свободу, гоняя на своём велосипеде с утра до ночи, помогая моим бабушке и дедушке перекапывать их сад. Я была очень независимой. Моя мама дала мне свободу, хотя у неё и не было большого выбора, потому что она работала целый день.” Она до сих пор любит работать в саду. “Это так успокаивает после того, как Вы провели целый день, пытаясь сочинять песни!”
Когда её мама сменила работу, в 11 лет Шаде переехала в прибрежный городок вблизи Клактона, "который мне не понравился. Большинство людей, проживавших там, были сарше 65 лет, и это место было неподходящим для меня”. Следующей остановкой был Лондон, где, проявив в школе талант в искусстве, она получила место в Центральном колледже искусства и дизайна им. Святого Мартина. Здесь, со временем, она поменяла свою провинциальную приземлённость на грубый городской эквивалент: упорно колеся по округе в обшарпаном транзитном фургоне, которым обычно управляла она сама, подпевая партии бэк-вокала в соул-группе под названием Pride. Её лондонским жилищем было незаконно заселённое помещение в неиспользуемом пожарном депо, с наружной ванной, недолго разделяемое с её тогдашним бойфрендом, модным журналистом Робертом Элмсом (Robert Elms).
Музыка не была для неё на первом месте. После окончания колледжа Шаде намеревалась производить одежду. Но она была поклонницей американских соул-гигантов Донни Хэтэвэй (Donny Hathaway) и Билла Уизерса (Bill Withers), и, будучи чёрной исполнительницей в, по большей части, белой суррогатной соул-группе, придавала группе убедительности. “У меня не было никакой уверенности в моих вокальных данных, но я чувствовала, что мне нравилось писать песни.” Песня "Smooth Operator", которую она исполнила соло, быстро привлекла внимание агентов звукозаписывающей компании, хотя, поначалу, её горячая преданность своей группе означала, что она проигнорировала их предложения. По мнению одного давнего друга, Шаде помешана на “преданности интересам товарищества”.
Наконец, в 1983 году она подписала контракт с лейблом Epic при условии, что она возьмёт с собою троих своих товарищей по группе (гитариста и саксофониста Стюарта Мэтьюмена, клавишника Эндрю Хэйла и басиста Пола Дэнмена). Даже их доходы от продажи записей и живых концертов всегда были разбиты на четыре части. За эти годы бывали споры - “потому что мой "измеритель" намного более чувствителен, чем их”, настаивает она - но не было никаких распадов группы или новых участников. Группа остаётся одним компактным блоком под контролем основательницы, которой нравится прозвище "Тётушка Шаде". Никто из троих других никогда не перечил "Главе". “Они похожи на старых друзей семьи”, - говорит она. “Бывают моменты, когда это становится похожим на Рождество, и все скелеты из шкафа появляются. Но, вообще, это хорошо.”
Не очень хорошо было, то, что они были активными сторонниками и с предыханием относились к Тэтчерским ценностям. Но справедливо замечая, сами они не оказывали какого-либо содействия, лишь озаглавив свой деютный альбом Diamond Life и, в значительной степени, источая ауру гламура в соответствии с материалистическим импульсом Великобритании в 1980-ых годах. Шаде отстаивает свой ранний молодёжный имидж как отголосок модного стиля, воспеваемого её американскими соул-героями.
Но давнее обвинение в том, что Шаде была отражением эры яппи до сих пор терзает, делая её необыкновенно обидчивой. “Учитывая историю моей семьи, меня это действительно раздражает. И это так злило меня в то время, когда мы тайно отдавали деньги, которых даже сами ещё толком не имели, Артуру Скарджиллу (Arthur Scargill) и этим удивительным шахтёрам.”
С достаточно большой суммой денег в банке - Sunday Times в своём списке самых богатых людей Великобритании недавно оценил её состояние в 30 миллионов британских фунтов - Шаде переместилась в более низкий по достатку слой людей, продолжающих свою деятельность, и посвятила больше времени своей личной жизни. Это не было "лёгкой поездкой". Как упорная и независимая женщина, долго привыкавшая к заботе о себе, Шаде, как выразился один старый товарищ, “не слабый игрок” в сердечных делах. “Я заплатила большую цену”, - говорит она о своих романтических отношениях. Её шестилетний брак с испанским режиссёром Карлосом Плиего (Carlos Pliego [Scola]) закончился в 1995, "потому что он посчитал трудным делить меня со всем остальным миром”. Несмотря на покупку своей квартиры в Мадриде и то, что она проводила такое большое количество времени с Плиего там, какое только она могла, этого не было достаточно, и брак распался после её долгого отсутствия в американском турне.
Результатом последующего романа с ямайским музыкантом, с которым она познакомилась в Лондоне, в 1996 стало рождение её дочери Ила, но, к несчастью, роман длился недолго. Это подтверждало житейские трудности для афро-британской женщины, которая, с её сложным внутренним миром, время от времени изо всех сил пыталась почувствовать, что она кому-то необходима. Будучи подростоком, она увидела Jackson 5 по телевидению и была “больше очарована зрителями, чем происходящим на сцене. Они притягивали детей, матерей с детьми, стариков, белых, чёрных. Я была действительно тронута этим”. Побуждаемые желанием выяснить ямайские корни её бойфренда, они посетили Кингстон, но были арестованы за превышение скорости, вернулись домой и разошлись. Отношения между этими тремя сейчас напряженные.
Её новый мужчина, Иэн Уоттс (Ian Watts), с которым она познакомилась после переезда в Страуд, как она убеждена, Тот Единственный - и настоящий сельский житель. “Иэн был Королевским Морским пехотинцем, затем пожарным, затем Кембриджским дипломированным специалистом-химиком. Я всегда говорила, что, если бы я только смогла найти парня, который мог бы рубить лес и имел замечательную улыбку, то меня не беспокоило бы, был бы он аристократом или головорезом, до тех пор пока он оставался хорошим парнем. В итоге я нашла образованного головореза!” - при этом Шаде хохочет до упаду, и продолжает смеяться над тем, когда она вспоминает свою маму, представляющую кому-то Иэна как “‘нынешнего бойфренда Шаде’, будто он сошёл с конвейера или что-то в этом духе”.
18-летний сын Иэна, Джек, живёт с ними в коттедже в Страуде, таким образом они являются современной "ядерной" семьёй. “Иэн - настоящий отец Илы. Он делает все те вещи, которые должен делать отец, и она действительно заботится о нём.” У её дочери есть заботливый отчим и старший сводный брат, которого она обожает. Шаде говорит: “Я чувствую, будто я, наконец, выиграла лотерею."
“Я не тот человек, кому нужно много денег. Вы могли бы ворваться в этот дом и уйти через полчаса, не найдя ничего стоящего, что можно было бы украсть”, - говорит Шаде, и с этим трудно не согласиться. Гостиная на первом этаже её лондонского дома - большое, но мало мебелированное пространство с несколькими белыми обитыми тканью диванами, паркетным полом и непокрытыми ничем стенами. В течение прошедшего часа мы сидели на красном коврике перед однокамерным электрокамином, который по возрасту должен быть таким же, как и она сама. У неё есть несколько из тех старомодных горелок, о которых она говорит: “Они - мои любимцы.”
Бережливость - другая традиционная провинциальная привычка - это её стиль, но, при всём при этом, она щедра. Как только авторские гонорары выросли, она помогла своей матери купить дом в Клактоне, купила своему брату Баньи жильё в Штатах, и поддерживала разных неизвестных общественности друзей в их “деловых проектах”. Гастролирующие вместе с ней музыканты комментируют, как справедлива она была в том, что упомянула их имена в качестве соавторов в написании музыки — редкая вещь в скупом мире бухгалтерии популярной музыки.
Она делала это, абсолютно понимая, что никто из заслуживающих вознаграждения участников сам не попросит об этом, “или никогда ничего не пишет обо мне” того, что она им что-то не отдала. Это не только персонально-частная черта или чудачество контроля, как она утверждает: “Мне не нравится роль исключительно начальника, даже когда это предполагается”. Она не стесняется говорить о деньгах по существу. “Я всегда хотела иметь деньги. Когда я была маленькой девочкой, я имела обыкновение создавать футбольные "общаки". Но совсем другое дело, когда они у Вас есть, и Ваша жизнь больше не завязана на добывании денег.”
Она совершенна непонятна. Сегодня она одета в простую черную блузку и трудноописуемые черны брюки. Пока мы говорим, она скручивает свои собственные сигареты и выдыхает дым в дымоход над пустым камином. (Она бросила курить пять лет назад, но снова начала, когда занялась записью новой пластинки.) На улице на дороге стоит её собственный старый приземистый Volvo, на который она поменяла свой старинный BMW после того, как у неё появилась Ила. Её стилист, видео-режиссёр и подруга Софи Мюллер (Sophie Mueller) привыкла говорить, что за рулём Шаде “выглядит, как молодой юноша в теле женщины”. Трудно её представить такой в этом Volvo.
Своим здравомыслящим провинциальным умом она понимает, насколько она удачлива. Она разобралась в своей семейной жизни, заработала столько денег, сколько ей нужно, и продолжает создавать музыку в своё свободное время и своим собственным методом. “Это всё ещё имеет смысл? Я думаю, имеет. После каждого альбома я думаю, ‘Всё, с меня хватит, больше никогда.’ Но как мне повезло, что я могу при своём возрасте всё ещё делать это без какого-либо давления извне?!”
Её жилище в Страуде - небольшой дом, который она называет “пещерой”, построенный из обломков камней, который спустя пять лет после того, как она переехала, “доделан, частично. В некоторых местах всё ещё торчат провода”. Она и Иэн теперь приводят в порядок соседний сельский дом, "но одному Богу известно, когда мы это закончим”. Она наслаждается спокойной уединённой жизнью в Страуде, где местные газеты не обращают на неё никакого внимания. “Их больше интересует Эдди Игл (Eddie the Eagle), он - более крупная звезда в этих местах, чем я.” И Ила уважает провинцию. “Она в восторге от лягушек и тритонов и червяков и разных улиток, точно так же, как в своё время была и я.”
Как совместить карьеру и семью - сейчас это для неё большой вопрос. “Быть мамой - это самая важная и самая трудная работа, которую я когда-либо выполняла. Я не жалуюсь, но у меня никогда не было няньки. Много лет после её рождения я укладывала Илу спать каждую ночь. Как только она появилась, она стала центром моей жизни.” Она взяла свою пятилетнюю дочь на своё последнее мировое турне в 2002 году, "но я не позволяла ей смотреть какой-либо из концертов, потому что я не хотела, чтобы она услышала людей, кричавших её маме. Она не была готова к этому”. Ила поёт в одном из треков на альбоме SOLDIER OF LOVE [композиция "BabyFather" - прим.] — но Шаде находится в затруднении относительно того, что с ней делать, когда ей неизбежно придётся заниматься раскруткой нового альбома с продолжительным турне.
Она утверждает, что любила выступать, поскольку её концерты были последним ответным ударом её критикам. “Независимо от того, что любой мог бы сказать обо мне, когда я чувствую теплоту, возвращающуюся мне от зрителей, особенно в Америке, я думаю, что это гораздо важнее всей этой ерунды. Фактически я предпочитаю теперь петь вживую, я чувствую себя намного более комфортно, чем раньше. Я имела обыкновение немного цепенеть и волноваться по поводу своего вокального исполнения, словно я не изучила этот "язык" должным образом.” Сегодня, Шаде чувствует себя превосходно, находясь дома, сама с собой. “Теперь мне намного проще самовыразиться.”
Я вообще не понимаю зачем мусолить и пиарить эту исполнитедьницу на битловском сайте столько времени, будто она альбом вселенского масштаба выдала, прямо заказуха какая то !
