Начинается это еще на вокзале и преследует, куда ни повернись. Гигантские надписи в витринах музыкальных магазинов: “Здесь “Битлз” покупали гитары”. Колоссальный стенд: “Содовая вода Леннона”. Над каждым ресторанчиком неон оповещает: “Здесь играли “Битлз”, “Здесь все началось”.
В фойе музея “Город “Битлз”, открытого в апреле 1984 года, толпятся преданные поклонники 60-х годов: у одних длинные волосы, а на макушке, у кого сильно, у кого чуть-чуть, просвечивает лысина, майки с портретами “Битлз”. Другие уже давно постриглись, надели стандартные костюмы, повязали галстуки, сюда приехали вспомнить мечты молодости. Родители привезли своих семнадцатилетних отпрысков: хотят показать им нечто такое, что трудно понять тому, кто этого не пережил. Японские туристы прилипли к стендам, где колонки цифр рассказывают, сколько “Битлз” заработали все вместе, сколько каждый по отдельности. В фойе продают фартуки, тарелки, зеркальца с портретами “Битлз”, плакаты, фотографии, открытки, видеокассеты, пластинки, брелоки для ключей с пластмассовыми головами “Битлз”, наклейки на чемоданы с портретами всех сразу или каждого в отдельности, брошюры “По следам “Битлз”, “Брат о Поле”, “Пол о себе” и тому подобные; для детей - кубики, лото, мозаика,чтобы из кусочков составить портреты Джона, Пола, Джорджа, Ринго; настенные часы, играющие четыре песни “Битлз”, пластиковые сумки с надписями “Битлз” вернутся”, “Битлз” навсегда”. Дамские трусики с головой Джона, Пола, Джорджа, Ринго, фаянсовые кружки в форме их голов: откиньте волосы и можете пить из Джона, Пола, Джорджа или Ринго.
Сам музей все же немного исправляет первое впечатление, если посетителя не остановит цена входного билета - два фунта.
Ливерпудлийцы1 несколькими фотографиями напоминают историю своего города, когда-то важнейшего порта Великобритании. В XIX веке через него проходило 46 процентов товаров всей мировой торговли, здесь были устроены первые в истории мореплавания доки, сюда пришла первая железная дорога, на его верфях строили такиеморские гиганты, как “Титаник”...
Ливерпуль, когда-то второй по значению город Британии, давно утратил свое положение. Верфь пришла в запустение, а торговые корабли идут в более современные порты. Закрытие верфи привело к увольнению судостроителей огромные складские помещения пустуют и постепенно разрушаются, многие торговые фирмы обанкротились. Обезлюдевшие припортовые кварталы, дома с заколоченными дверями, с выбитыми окнами создают устрашающие декорации города-оборванца. Это впечатление усиливается ещеи от того, что Ливерпуль так и не залечил раны, нанесенные бомбардировками во время второй мировой войны: весь город покрыт пустырями, превращенными в свалки, поросшими крапивой и лопухами, а кое-где еще торчат остовы разбомбленных домов.
Потеря доверия со стороны предпринимателей - тяжелейшая утрата для ливерпудлийцев. За последние двадцать лет город покинула треть его жителей. Удар за ударом наносит концерн “Лукас”, который закрывает свои заводы по производству деталей для электронных устройств. Закрылся автомобилестроительный завод “Лейланд”, сокращают производство другие фирмы.
В довершение всего в апреле 1984 года городской совет вынужден был объявить себя банкротом, поступления в казну оказались намного меньше расходов. С первого апреля 1984 года Ливерпуль живет без бюджета, располагая только деньгами, которые удается заработать на “Битлз” и на сдаче в аренду киностудиям пустырей и развалин. Поэтому и такой ажиотаж вокруг знаменитой четверки. Поэтому и транспаранты на всех шоссе и железных дорогах зазывают посетить “город “Битлз”: “Эту поездку вы будете помнить всю жизнь”. Поэтому столько объявлений в газетах, утверждающих, что “вас ждет такое множество захватывающих “Битлз”-приключений и “Битлз”-аттракционов, которых не было даже в пору, когда всемирно известная группа здесь выступала. Нет лучше времени для посещения родины “Битлз”, нежели теперь”.
По мысли отцов города, “Битлз” должны спасти Ливерпуль.
Абсурднее ситуацию трудно выдумать. В пору, когда они здесь выступали, местные власти отнюдь не баловали их вниманием, скорей напротив: мужи, заседавшие в городском совете, утверждали, что эти четверо портят молодежь своими “хулиганскими” выходками, развращают ее своими длинными волосами, подрывают общественную мораль своими едкими шутками. Еще в 1973году власти распорядились снести “Каверну”, сначала погребок, а потом клуб, где в начале 60-х четверо парней собирали толпы местных подростков. На месте “Каверны” была устроена стоянка для машин. Теперь, когда “Битлз” стали “нашими милыми земляками”, члены городского совета рвут на себе остатки длинных волос, досадуя на такую недальновидность.
Двадцать с лишним лет назад “милые земляки” выступали в обшарпанных закутках в районе южных доков. С фотографий тех лет смотрят мальчишки с твердым взглядом, из рукавов черных кожаных курток торчат длинные руки, штанины - едва до лодыжек. Джон Леннон говорил: “Я так себя вел, что родители других ребят, в том числе и отец Пола, велели: “Не дружи с ним”. Они инстинктивно чувствовали, что я чужак, что я не приспосабливаюсь и влияю на их дитятю, чтоб тоже не приспосабливалось...”
В музее есть видеозаписи важнейших выступлений “Битлз”, газеты тех лет с их интервью, документальные фотографии и комментарии к ним. Сегодня они производят комический эффект. Что в 1963-1964 годах блюстители общественной нравственности называли “хулиганским” видом? Ведь к тому времени четверка уже была одета их менеджером Брайаном Эпштейном в довольно оригинальные, но на сегодняшний взгляд вполне приличные костюмы, и теперь они смотрятся как образцовые молодые люди, радость бабушек и тетушек.
Видеозаписи немилосердно обнажают наивность той поры, когда миллионы людей сходили с ума от четверки парней, игравших “еще бессмысленный поп”, как позже без всякого почтения обозвал эту музыку Джон Леннон.
Но не надо нас, поклонников тех лет, судить слишком строго. Когда “Битлз” появились, все, что они делали, было внове. Музыка, одежда, прически, симпатичная дерзость, ливерпудлийский акцент. Они никогда не скрывали, кто они, откуда, из каких низов вышли, они нарушали все табу и отвергали все условности. В разгар славы они повернулись спиной к поклонникам и перешли от романтических текстов к реальностям жизни и конкретным проблемам, их отношение к ним было противоречивым, но искренним. Одновременно они отказались играть отведенную им роль в шоу-бизнесе и рискнули сказать о мире, в котором жили, все, что думали.
Джон Леннон: “Мы записали одну песню и хотели ее выпустить как сингал. Эта песня должна была выразить точку зрения “Битлз” на войну во Вьетнаме. Но Пол и Джордж были против. Они сказали, что, когда мы записывали песню, мы не учли разные детали. Но ведь когда работаешь над темой, не держишь в голове, что есть хит, а что не будет хитом. “Битлз” вполне могли тогда выдать пластинку со своим взглядом на эту войну. Что с того, был бы это золотой или деревянный диск. Эпштейн никогда не позволял нам говорить в интервью о вьетнамской войне. И не позволял журналистам спрашивать нас об этом. Во время одной поездки я сказал ему, что буду отвечать на вопросы о войне.Мы не имеем права ее игнорировать. Я твердо стоял на том, что “Битлз” должны прояснить свое отношение к этой грязной войне”.
Поклонники заметили перерождение “Битлз” и восхищались присвоенным ими правом - каждым из них в разной степени - говорить обо всем, что видят вокруг себя. Однако в экспозиции музея об этом периоде нет никакого упоминания. В витринах можно увидеть гитару Харрисона, костюм Леннона, футляр от гитары Маккартни, в зале стоит автомобиль Ринго Старра, но, по правде говоря, гитара выглядит как все гитары на свете, футляр ничем не отличается от других футляров, автомобиль похож на все автомобили, и костюм такой, какими бывают костюмы. Только крышка пианино отличается от других крышек: Леннон, положив на край зажженную сигарету, забывал о ней,и теперь вся крышка в ожогах от сигарет. Это пианино немного напоминает о своем владельце, таком яростном и непоследовательном. Последний зал музея посвящен трагической гибели Леннона. Здесь для каждой новой группы посетителей включают запись его интервьюи выступлений. Звучит насмешливый голос... “Вот я перед вами. И как вам нравлюсь? Все ли вы узнали про моих родственников? Удалось ли вам выведать все, что вы хотели? Не правда ли, семидесятые годы были ужасно нудными? Так попытаемся это исправить в восьмидесятых, не хотите?”.
“Музей “Битлз”?! До этого он не дожил.
В ливерпудлийской картинной галерее рядом с экспозицией картин старых мастеров устроена выставка “Искусство, вдохновленное “Битлз”, фотографии четверки, в том числе и те, что делали Линда Истмен, одна из наследниц фирмы “Кодак”, а теперь Линда Маккартни, и Йоко Оно, теперь вдова Леннона; плакаты, афиши и рисунки к фильму “Желтая субмарина”; посредственные и ниже посредственных картины, выставленные только потому, что их содержание хотя бы косвенно имеет отношение к “Битлз”.
Плохие живописцы и скульпторы быстренько сообразили: стоит сделать портрет или скульптуру одного из “Битлз” и подарить Ливерпулю или продать по сходной цене, и открывается возможность завоевать известность, “получить имя”. Выставка украшена и экспонатами такого рода: миндальный торт в форме гитары, на которой из крема сделаны фигурки Джона, Пола, Джорджа, Ринго. В середине одного из залов лежит громадный кирпич и на нем надпись: “Это подлинный кирпич из подлинного клуба “Каверна”, где все началось”.
В том же апреле 1984-го была открыта неподлинная “Каверна” и торговый центр вокруг нее. Принимать клуб всерьез невозможно, зданию от силы два года, и это новое насквозь стеклянное строение не имеет никакого отношения к “Битлз”, кроме безвкусной скульптурной группы перед ним. В неподлинной “Каверне” есть небольшое бюро информации, где можно узнать обо всех достопримечательностях Ливерпуля, связанных с “Битлз”. С бюро соседствует бар, оформленный в стиле 60-х годов. Во дворе парень с гитарой поет песни “Битлз” и собирает прохожих мелкие монеты в фонд города. В торговом центре все для снобов, от галстуков до носков и шляп - каждая вещь с портретами “Битлз”, которые должны свидетельствовать, что вещи куплены в очень дорогом магазине и стоят очень дорого. Нельзя сказать, чтобы дела здесь процветали.
Поклонников “Битлз”, очевидно, больше всего привлекает поездка по местам, где проходило детство и взросление знаменитой четверки. Автобус, раскрашенный во все цвета радуги с надписями по бокам “Волшебное таинственное путешествие”, отправляется из центра прямо в район Токстес. Гигантский разбомбленный пустырь среди обшарпанных старых домов, почерневшие стены, забитые окна и двери. По приблизительным подсчетам, в Ливерпуле в аварийном состоянии находится более 100 тысяч домов. Грязные улицы, хрустит под ногами стекло, закрытые магазины, и мусор, мусор повсюду.
Даже в обнищавшем Ливерпуле Токстес поражает своей бедностью. Его жители работали в южных доках, где было занято 30 тысяч человек. В наши дни порт дает работу только двум с половиной тысячам. Безработица в Токстесе достигает страшных размеров и превращает весь район в трущобы, всюду царит мертвый дух запустения. 90 процентов молодых в Токстесе не имеют работы. Многие из них видят единственный способ добыть средства к существованию в кражах и грабежах.
Владельцы домов не видят смысла ремонтировать свою собственность, потому что деньги, которые в состоянии заплатить им квартиросъемщики, не возместят расходов на ремонт. Весь район - тоскливый фон для фильмов о военных действиях или волнениях в городе. Да здесь и были серьезные выступления цветного населения - пять лет назад и совсем недавно.
Черные живут в Ливерпуле еще с начала века, сменилось по меньшей мере шесть поколений. Говорят они с ливерпудлийским акцентом, их судьба связана с судьбой города. И на них обрушилась вся машина полицейских репрессий. Тогда, пять лет назад, в одну ночь сгорели целые улицы. Сгоревшие дома и магазины уже никогда не были отстроены.
Рассказы о преступности в Ливерпуле, о насилии на его улицах, о самой страшной в стране безработице, о самых грязных трущобах привели к тому, что туристы боятся останавливаться в гостиницах. Ливерпудлийцы очень огорчаются, что, даже заманив туристов именем “Битлз”, они не могут полностью использовать открывающиеся возможности: большинство приезжих до наступления темноты спешит удрать и предпочитает переночевать в Манчестере и его окрестностях. Преступность - навязчивый кошмар для тех, кто не может или не хочет уехать из Ливерпуля. Сейчасс горькой ностальгией вспоминают, как в начале 60-х годов под влиянием “Битлз” преступность молодежи в городе упала до среднего уровня по стране. Банды подростков в те годы за одну ночь превращались в группы поклонников гитары, а их вожаками становились не те, кто мог ловчее ударить, а те, кто знал больше аккордов. И число проданных ножей и кастетов тогда падало день ото дня, а торговцы гитарами потирали руки. Давно уже в Ливерпуле если что и покупают, то чаще всего ножи и кастеты.
“До тех пор пока не будет положен предел преступности молодежи, - сокрушаются местные журналисты, - мечты о возрождении Ливерпуля с помощью славы “Битлз” останутся только мечтами”. Но преступность можно ликвидировать только одновременно с безработицей, отвечают им социологи. В Ливерпуле необходимо возродить промышленность, построить новые фабрики, советуют экономисты. А кто будет строить эти фабрики? - спрашивает городской совет. Те, кто располагает капиталами, боятся доверить свои деньги любому делу, которое связано с именем Ливерпуля, и есть очень много гораздо более привлекательных с деловой точки зрения мест, где тоже нуждаются в капиталовложениях. К тому же рабочий класс здесь известен организованностью и умением защищать свои права в забастовках. А это в глазах капиталистов отнюдь не выглядит большим достоинством.
В каких-нибудь десятках метров от самых унылых улиц Ливерпуля родился Ричард Старки - Ринго Старр. Автобус останавливается, мы обступаем маленький домик с двумя окнами и входом прямо с улицы. “Квартира была без ванной и туалета. Она была такая плохая, что семья платила за нее всего семьдесят пенсов в неделю, - рассказывает гид. - Но и эта плата была для семьи велика, и они были вынуждены переехать в квартиру, за которую платили 50 пенсов в неделю”. Сегодня поездка автобусом к дому, где жила семья Ринго, стоит больше их двухмесячной квартплаты. “И в новой квартире, разумеется, туалет был на улице, и как только у Ринго появились поклонники, они весь день торчали во дворе, чтобы поймать его и получить автограф”. Отчим имать не хотели уезжать из этого домишки и тогда, когда с ростом популярности Ринго поклонники осаждали уже не только двор, но и всю улицу. Они объясняли свое нежелание сменить квартиру просто: “У нас такие милые соседи, где еще мы найдем таких приятных людей”.
Автобус останавливается перед домом, где Джон Леннон жил у тети. У нас мало времени, и мы осматриваем только фасад и крохотный палисадник. Мы уже видели Пенни Лейн, где Джон Леннон жил с матерью до того, как переехал к тете, и “Стробери филдс”, сад и дом призрения, именем которого названа одна из песен Леннона. Решетка входной двери на замке.
Зато мы можем насладиться созерцанием домика Пола. “Жители Ливерпуля огорчены, - говорит гид, - что “Битлз” относятся к городу как к мачехе, а не как к родному. У них столько денег, что их бы не убыло, если бы немного помогли Ливерпулю”. На мой взгляд, они делают для Ливерпуля вполне достаточно, когда закрывают глаза на тот кич, который тут продается туристам под знаком “Битлз”. Но, может быть, я просто идеализирую былых кумиров? Во времена славы они всегда за хорошие проценты давали разрешение помещать свои портреты на сумках, обоях, матрацах, жевательных резинках, детских гитарах, свитерах и множестве других вещей. По-видимому, деньги были для них и тогда важны, вопреки тому, что думали об их бескорыстии поклонники.
Когда-то в разгар битломании Пол Маккартни сказал: “Я знаю, в один прекрасный день люди потеряют к нам интерес, тогда нам придется вернуться к нашим личным делам, а новые поколения будут одобрительно усмехаться - как это мы сумели сделать столько денег... С другой стороны, многие говорят, что мы работаем не ради денег. Про них все ясно - это идеалисты. Прежде я работал в двух местах, в таких, где может работать любой. Но обе работы были легче, чем теперь. То, что я делаю теперь, - это как в учебе: не можешь остановиться никогда”.
Мать Пола умерла рано, воспитывал его отец. С самого начала он внушал, что Пол должен играть так, чтобы мог на это прокормить себя. Как только у Пола появились поклонницы, отец охотно принимал от них подарки “в уплату” за то, что доставал автографы сына. Между прочим, когда у Пола появились деньги, первая покупка не имела никакого практического значения: он купил чистокровного йоркширца (крупная белая порода свиней), давнюю мечту отца.
“На домик Джорджа у нас, к сожалению, уже нет времени, - сказала гид. - Это далеко от места, где жили остальные “Битлз”. Так нашей фантазии была дана свобода представить, как жила семья водителя автобуса, которая могла тратить еженедельно пять фунтов и мечтать, чтобы Джордж стал электриком.
В заключение экскурсии гид предложила нам послушать знаменитые песни “Битлз”, записанные на магнитофон водителем автобуса. Мы слушали, закрыв глаза, тем более что темнота скрыла картины “умирающего города”, как называют англичане Ливерпуль. Большинство когда-то таких прекрасных песен “Битлз” теперь звучало как из иного мира и для иного мира - более любящего, дружелюбного, безопасного. Оптимизм, вера в человека, звучавшие в этих песнях, контрастировали с тем, что было за окнами автобуса, раскрашенного во все цвета радуги. Оптимизм этот казался наивным, мы слушали из восьмидесятых их, живущих по-прежнему в шестидесятых, как слушают взрослые детей, которым еще только предстоит встретиться с жизнью.
Йон Радек,
чехословатский журналист
Перевела с чешского
Д. ПРОШУНИНА
1
Традиционное произношение, принятое в Ливерпуле. - Прим. ред.
