НЕ ПРОСТИЛ бы себе, если бы не сделал этого. В последний день нью-йоркской командировки выгреб из карманов оставшуюся от суточных мелочь, купил у ближайшей цветочницы букетик ярко-жёлтых осенних цветов и пошёл на 72-ю Западную улицу Манхэттена. Я искал «Дакота-хаус».
Задача оказалась несложной. Солидный, не без внешнего изящества дом в престижном районе, доступном лишь состоятельным американцам. Никакой мемориальной таблички или иного опознавательного знака, указывающего на интересующее ня событие, не увидел. Тс я положил цветы на ступеньки у парадного подъезда дома и молча постоял минутку, вглядываясь в зашторенные окна дома. Я не был в Ливерпуле и не мог посетить места, где вырос Джон Леннон, поэтому пришёл к дому, в котором Джон жил, пока в декабре 1980 года фанатик не разрядил в него обойму из пистолета.
ДЖОН ЛЕННОН... Неужели среди нынешнего поколения мальчишек и девчонок есть такие, которым нужно ещё что-то добавлять к этому имени? «Битлз» были и остаются кумирами моего поколения — тех, кому сегодня за 30. Наверное, на рубеже 60—70-х годов ни в Москве, ни в провинции не оставалось школы, где не возник бы ансамбль, бренчавший на плохоньких гитарах битловские песни. Многие мои ровесники даже английским языком всерьёз начинали интересоваться лишь потому, что хотели понять, о чём поют четверо удивительных ребят из Ливерпуля.
О «Битлз» советские газеты тогда либо не писали вовсе, либо же именовали их не иначе, как апологетами буржуазной поп-культуры. Поэтому достоверную информацию приходилось черпать из иных источников. А между тем «Битлз» — такая же примета времени, как полёт в "‘космос Юрия Гагарина или начало научного изучения и освоения людьми Антарктиды.
«Битлз» — эго не только ностальгия по молодости, но и тоска по, похоже, безвозвратно ушедшему с эстрадных подмостков чистому и искреннему искусству. Я совсем не уверен, что тысячи подростков, ломящихся сегодня концерты «Ласкового мая» «Миража», через двадцать, тридцать лет пронесут любовь к тем, кого готовы сейчас боготворить. «Битлз» были в первую очередь творцами...
ДЛЯ МЕНЯ «Битлз» во многом — это Леннон. Не был он ни революционером, ни послушным орудием в руках буржуазных идеологов, каким мы пытались его изобразить время от времени. Он был одарённым музыкантом, а кроме того — человеком, способным говорить всегда и везде правду, сколь неприятной она ни была бы. Он позволял себе чудить, ему ничего не стоило шокировать общество экстравагантной выходкой. У таких людей много друзей, но не меньше и врагов. Его популярность была громадной. Убийца Леннона мечтал о славе Герострата.
...В «Дакота-хаус» живут респектабельные граждане Америки, не желающие, чтобы их покой нарушали туристы и репортёры. Нет здесь и музея Леннона. Старый привратник давно уже не отвечает на рас-просы журналистов и, только узнав, что я приехал из самой Москвы, делает исключение:
— Джон был фантазёром и мечтателем. Любил сорить деньгами, прекрасно относился к детям.
Я ПРОШЁЛ по 72-й улице, погулял по расположенному рядом Центральному парку. Пытался представить, что рядом со мной он, Джон Леннон. Живой.
В тот день мой букетик у «Дакота-хаус» оказался единственным. Но 9 октября, в день 50-летия Джона, не сомневаюсь, там было много цветов.
>Я совсем не уверен, что тысячи подростков, >ломящихся сегодня концерты «Ласкового мая» «Миража», >через двадцать, тридцать лет пронесут любовь к >тем, кого готовы сейчас боготворить.
