RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Песня о текущем моменте

Впервые за последние много лет у Пола Маккартни намечен европейский тур. Как нам стало известно, крупнейшие московские промоутеры на минувшей неделе начали нешуточную борьбу за право пригласить сэра Пола в Россию. Каковы наши шансы увидеть и услышать одного из двух ныне живущих битлов? Говорят, если это и случится, то не далее, как в следующем году...

Пол МакКАРТНИ: «ХИЗЕР наповал сразила меня тем, что ничего не знала о «Битлз»

Он сказал: «Битлз» просуществовали десять лет. Это не так долго, но мы оставили след. Мы вовремя начали, сделали все, что могли, и вовремя закончили. Это была действительно великая группа. Спросите любого встречного».

Он -- это Пол Маккартни. А первый встречный -- это, пожалуй, я.

Он приехал в Париж к своей дочери Стелле, которая работала дизайнером в доме моды «Хлое». На показе я столкнулась с ним нос к носу и... оторопела. Пол улыбался и подмигивал мне, а еще подпевал и даже подтанцовывал под музыку, доносящуюся из динамиков. Играли Come together. Я лихорадочно защелкала фотоаппаратом, а потом, заикаясь, выдавила пару банальных фраз типа: «Как вам коллекция?» В ответ Пол предложил выпить шампанского за Стеллу. Кто бы отказался?.. Так мы познакомились.

На следующую встречу я принесла фотографии. Пол подписал их, и мы немного поговорили. Так знакомство продолжилось. При каждой новой встрече у меня возникали идеи: подписать ноты Yesterday, пластинки, книги. Пол старательно подписывал и спрашивал: «Куда тебе столько, продаешь ты их, что ли?» Объясняла, что пластинка с автографом легендарного битла -- бесценный подарок, а друзей у меня много! На презентации последнего диска Пола Driving Rain появилась возможность побеседовать обстоятельнее.

-- У вас потрясающая работоспособность, сэр. За последний год -- две пластинки.

-- После смерти Линды я рыдал целый год. Друзья говорили мне: «Займись работой», а я не мог ни о чем думать. Ничего не чувствовал, ничего не сочинял. Прошло много времени, прежде чем я сел за новый альбом, и сел только потому, что знал: Линда была бы мною довольна. Постепенно я вышел из своей раковины и начал чувствовать гармонию жизни.

-- Говорят, что еще и живописью занялись?

-- Балуюсь. Правда, искусствоведы твердят, что у меня нет к этому таланта. А мне все равно, буду продолжать рисовать, мне это нравится.

-- На показах Стеллы я видела и ваших детей, и сына Джона Леннона -- Шона. Они общаются?

-- А как же. Стелла с удовольствием приглашает всех на свои показы, а у Шона к тому же подружка учится в парижской школе дизайна.

-- А вы поддерживаете отношения с друзьями своей молодости, например Миком Джаггером?

-- Да-а, Мик мой старый приятель. Жаль, видимся мало. Когда-то мы договаривались с роллингами, что не будем выпускать пластинки в один период. Но сегодня это такая мелочь. Глупо соревноваться -- в жизни хватит места для всех!

-- Вы считали битлов своими друзьями или практически родственниками?

-- Они мне были как братья. Мы часто перезванивались и, когда получалось, виделись. Я знал, что могу рассчитывать на них на 100 процентов, они всегда помогут. И, конечно же, с большой любовью и ностальгией я всегда вспоминаю Джона. Вдвоем мы написали немало песен. И я благодарен судьбе за то, что Джон в соавторы выбрал меня.

-- Почему именно вас?

-- Каждый из нас был парнем что надо. Но рядом с Джоном у меня появлялся какой-то сумасшедший задор, энергия и возникало желание писать музыку. С Джоном мы написали 194 песни, а может, еще больше, если считать и те, которые появились до создания группы. Самым невероятным было то, что после каждого нашего совместного «заседания», длившегося, как правило, около трех часов, рождалась новая песня.

-- Но вы ведь и по отдельности писали?

-- Да, были случаи, когда я приходил с готовой песней, и Джона это задевало. На следующий день у него в руках тоже появлялся листок бумаги и он напевал мне свое новое произведение. Я, в свою очередь, не собирался отставать: «Ах так! Посмотрим, дорогой, что ты мне скажешь завтра?» И быстренько садился за работу. Вот так, подначивая друг друга, мы написали много песен. Эти соревнования были дружескими и никогда обидными.

-- Вы обычно подписывали свои песни Леннон -- Маккартни, но вот вокруг песни Yesterday разгорелся спор. Почему так произошло?

-- Понимаете, когда я с Линдой работал над антологией и включил Yesterday в сборник, то подумал, что хорошо бы поменять местами фамилии и написать «Пол Маккартни и Джон Леннон». Ведь Джон всегда говорил, что отношения к этой песне не имеет. Словом, я позвонил Йоко и попросил ее разрешения на перестановку фамилий. Она сначала согласилась, но потом перезвонила и сказала: «Нет». Линда пыталась ее уговорить. Бесполезно. Вот почему мы с Йоко не самые лучшие друзья в мире.

-- Вам легко давались тексты?

-- В школе я много времени проводил со словарем. Как только встречал незнакомое слово, сразу лез в словарь. За это я должен сказать спасибо отцу. У него не было среднего образования, но он всегда помогал мне делать уроки, и словарь был нашим постоянным спутником. Позже мне легко давалась редакция текста.

Еще мне нравилось после просмотра какого-нибудь фильма придумывать продолжение. Позже, когда я стал писать свои песни, воображение очень мне помогало. Часто я запоминал высказывания и словечки своих приятелей, а затем они появлялись в моих текстах. Например, песня «Облади, облада» обязана своим рождением одному чернокожему парнишке, который говорил с нигерийским акцентом: «Эй, как тебя там, облади, облада...» Когда мы стали выступать в клубе «Каверна», то я написал песню Like Dreamers Do, и всем очень понравилось.

Иногда после какой-либо песни у меня появлялось желание написать рассказ. А с Джоном мы даже писали иногда по строчке: начинал он, продолжал я.

-- Вы помирились с Джоном перед его смертью?

-- Да, и это дало мне силы пережить его уход. Слава Всевышнему, мы перестали ссориться и часто звонили друг другу. Я спрашивал его, чем он занимается, и он мне говорил, что печет хлеб. Я спрашивал его о рецепте, потому что тоже пек хлеб. Мы могли посвятить много времени обсуждению правильного приготовления теста. Еще Джон рассказывал мне, что дома нет спасения от котов, которые кругом гадят, рассказывал о проделках своего маленького сына Шона. Когда я узнал о смерти Джона, страшная тяжесть легла на сердце, но и облегчение при мысли -- как хорошо, что мы помирились. Иначе мне тяжело было бы жить дальше.

-- А Джордж Харрисон...

-- Эта рана еще свежа, и я бы предпочел о ней не говорить...

-- Правда, что последний диск вы записывали вместе с сыном?

-- Да, весь период записи -- шестьдесят минут -- Джеймс ассистировал мне. Процесс записи напомнил мне период «Битлз» -- так мы писали диск Revolver. В понедельник я и Джон пришли на студию ранним утром, Джордж и Ринго явились чуть позже, но мы уже сыграли им новые мелодии. В течение недели мы записывали песни как сумасшедшие: у нас не оставалось времени даже на репетиции. Но через неделю пластинка была в продаже. Так же произошло с моим последним диском.

Группа не верила мне, а я пришел в понедельник утром и принес новую песню. И за неделю написал еще восемнадцать. Иногда мне не хватало времени, и я кричал: «Дайте мне еще 10 минут, и я закончу песню. Дайте только десять минут...» Все потом говорили, что не ожидали от меня такого азарта.

-- В вашем новом диске несколько песен посвящено Хизер...

-- Я понимаю, о чем вы хотите спросить... Мы встретились с ней на одном благотворительном заседании, и она наповал сразила меня тем, что ничего не знала о «Битлз».

-- Неужели такое бывает?

-- Хизер целиком посвятила себя воспитанию сестры и брата, и многое прошло мимо нее. Как-то мы ехали в такси, по радио играл «Битлз», и Хизер спросила меня, имею ли я какое-то отношение к этой группе? Я, естественно, ответил «да» и добавил, что все об этом знают. Представьте, она удивилась. Она все время удивляется. Однажды утром я сел за фортепиано и стал наигрывать музыку. Хизер спросила меня, какую мелодию я играю. Я ответил, что сочиняю музыку. И она так обрадовалась, что тут же нашла диктофон и стала записывать. Так родилась песня, которую я назвал «Хизер».

-- Но ваш альбом завершает песня памяти Линды.

-- Да, лирическая баллада. Конечно же, я много об этом думал: прожив со своей женой 30 лет, имею ли я право начинать новую страницу своей жизни? Когда Линда была жива, я и не думал смотреть в сторону других женщин. Линда бы убила меня за такое. Да и не в этом дело, мы просто очень хорошо ладили. Но Линды нет, а мне кажется, она хотела бы, чтобы я был счастлив. С Хизер мы были сначала просто друзьями, а затем я обратил на нее более пристальное внимание. Встреча с ней стала поводом для написания нового альбома.

-- Вас не пугает разница в возрасте с Хизер?

-- А что в ней страшного? Есть пары, у которых все вроде в порядке, нет разницы, но жизни тоже нет. Чувств нет. Это ведь химия... Волшебство... Наверное, я всегда доверял людям и верил в чудо. Если даже ты стоишь на краю пропасти -- это не конец. Всегда найдется кто-то, кто поможет тебе. Только в это нужно очень верить. Я ведь тоже не в рубашке родился, мне частенько приходилось задаваться вопросом: «Как выйти из сложившейся ситуации?» И я всегда боролся до последнего. А многие пускают все на самотек.

-- Если бы сейчас вы встретили юного Пола Маккартни, какой бы вы дали ему жизненный совет?

-- Сохраняй чувство юмора, малыш. Оно тебе всегда пригодится. Развлекайся. Ты ведь не знаешь, как долго это может продолжаться. И еще: если можешь правильно использовать свое время -- используй его. Это поможет тебе. И это поможет всем вокруг. И все вокруг в свою очередь помогут тебе!

-- Для миллионов поклонников вы навсегда останетесь живой легендой. Бремя популярности не давит?

-- Нет, мне не мешает. У всех есть свое прошлое, не правда ли? Лично я рад, что мне довелось быть одним из исполнителей «Битлз». Если хотите, то я даже горжусь этим. Было всего четыре места, и одно из них досталось мне.

-- Ну а поклонницы? Любые фильмы о «Битлз» не обходятся без кадров с визжащими, рыдающими, бьющимися в экстазе девицами.

-- Когда мы только начали выступать, эти девицы своими воплями здорово нас выручали. За их криками не было слышно фальшивой игры. Сейчас, приезжая, например, в Париж я иногда сажусь в метро и еду безо всякой охраны. Конечно, люди присматриваются ко мне, но часто они просто не верят своим глазам -- мол, разве такое бывает?! Пока поймут, что к чему, я уже доехал и вышел... Иногда меня спрашивают: не боюсь ли я, что кто-нибудь посягнет на мою жизнь. А, думаете, накануне трагедии в Америке кто-то серьезно задумывался над тем, что такое может случиться? Все ежедневно рискуют жизнью, и тем не менее жизнь продолжается.

-- А не возникает такого ощущения, будто все это было не с вами? Слишком уж скорая слава, слишком сказочная популярность...

-- Да нет, все было обычно. Обычные парни из обыкновенного города. Мы хотели заработать денег, хотели стать знаменитыми, и у нас получилось. Знаете, я вспомнил один случай. В начале нашей карьеры я часто ездил в Грецию на каникулы. Там выступала одна вокальная группа. Каждый вечер ребята настраивали свои инструменты. Мне нравилось наблюдать за ними, и я приходил пораньше, чтобы послушать, как один тип играет на бузуке. Я даже на пляж не ходил, а слушал их музыку. Ребята чувствовали, что я из их стихии, и симпатизировали мне. Однажды я сказал: «Знаете, в Англии я тоже играю в одной группе». Они так усмехнулись себе, ну-ну, дескать. Я говорю: «Серьезно, это настоящая группа, называется «Битлз». Они стали хохотать и говорить, чтобы я их не разыгрывал. Ну я и обрадовался: хоть в Греции меня никто не узнает. Но затем, буквально через несколько месяцев, мне позвонили и сказали, что «Битлз» в Греции возглавляет хит-парады. Так закончилось мое скромное существование. -- Тут сэр Джон вдруг куда-то засобирался. И на прощание пообещал, что обо всем остальном договорим на ближайшем дефиле в Париже.

На ближайшее дефиле я пришла с хорошей бутылкой водки и двумя новыми дисками с фильмами «Битлз» шоу Салливена. И что? Пол, оказывается, на гастролях в Америке... Первый раз за четыре года он не приехал на показ дочери. Правда, Стелла мне сообщила, что сейчас у него жесткий контракт в Лос-Анджелесе и он не сможет вырваться даже на день. А насчет концерта в Москве на Красной площади ей ничего не известно... Пришлось отдать водку дочери великого битла. Она обрадовалась и тут же предложила приехать в Москву вместо папы... Насчет песен, сказала, сомневаюсь, а сшить смогу. Подтверждаю, может. Шьет Стелла хорошо.

Татьяна ПИНСКАЯ
Париж

В материале использованы фотографии: Татьяны ПИНСКОЙ, Fotobank, Reuters