Уф! Чуть ли не год кропал в черновиках сей непосильный, неблагодарный и, возможно, никому не нужный труд :)) Ну вот, наверное, закончил. Скорее, от извечного стремления доводить до конца начатое, чем из посыла необходимости этих записок.
О лицензировании музыки в сети немало материалов. В контексте этих заметок мы будем рассматривать узкий спектр общемирового явления – лицензионную политику Всесоюзной фирмы грамзаписи (ВФГ, позже - ВТПО) «Мелодия», - конкретно будем, в основном, касаться тех лицензионных записей, которые обозначались на пластинках шифром С-60 и С-62 (эстрада, джаз и похожие проявления). О классике, аутентичном фольклоре, детских и разговорных пластинках речи здесь почти не будет, ибо в этом я совершенно не разбираюсь.
Как-то так...
Лицензионная деятельность в музыкальной сфере непосредственно связана с охраной авторских и смежных прав, поэтому сначала - об этом.
Вообще, в СССР охрана авторских прав существовала с 1925 года. До этого времени все опубликованные произведения национализировались, а автор получал только единовременное вознаграждение (гонорар) при первой публикации. Далее любое физическое лицо или организация могли использовать опубликованное произведение без выплаты авторских отчислений. В 1925 СНК все же изменил законодательство и принял «Постановление об авторском праве», которое предусматривало оставление за автором всех прав на произведение в течение 25 лет после первой публикации. Для утверждения в авторских правах не требовалось регистрации или лицензирования – охрана авторства автоматически начиналась с момента опубликования произведения, автор мог получать вознаграждение за каждую новую публикацию в течение указанного срока, а в случае нарушения противоправное действо могло быть обжаловано в суде. Впрочем, постановление действовало только в пределах Советского Союза, никоим образом не затрагивая прав зарубежных авторов. Кроме того, постановление касалось только литературных произведений и технических новшеств, не затрагивая музыкальную жизнь никоим образом.
Это дало волю граммоиздателям (в том числе государственным), которые с удовольствием печатали бы пластинки зарубежных исполнителей, не уплатив за это ни копейки, но широкомасштабную экспансию забугорной музыки в граммоиндустрии сдерживал идеологический фильтр - негоже было революционному народу слушать буржуйскую музыку. Кое-что, впрочем, проникало сквозь "революционный занавес".
Советские пластинки с музыкой в исполнении зарубежных исполнителей. 10е-30е годы. На них не всегда печатались наименования исполнителей
Все это продолжалось почти полвека, менялись только сроки охраны авторства: в 1928 этот срок был увеличен на всю жизнь автора плюс 15 лет после его смерти, с выплатой авторских после кончины родственникам усопшего. Таким образом, СССР максимально приблизил свое законодательство в области авторских прав к существовавшему тогда европейскому, но только внутри страны.
В 1961 вышла новая редакция, уже в виде Закона. Основные положения Закона, впрочем, соответствовали Постановлению 1928 года. Авторские права забугорных субъектов, опять же, законом не регулировались никак. Но впервые в закон были введены формулировки, касающиеся защиты авторов музыкальных произведений - внутри страны, но никак не вне ее.
А копии зарубежных пластинок продолжали издаваться безвозмездно, то есть даром - неважно, соглашались исполнители на такой расклад, или нет. А у издателей оригинальных записей и вовсе никто разрешения спрашивать не собирался.
Продукция "Грампласттреста", совнархозов и "Мелодии" по части импортного репертуара. 40е- 60е годы
Впрочем, еще до 61го, обнаружилась обидная деталь. Продукция советской звукозаписывающей промышленности продавалась практически только в СССР – за границей ее не знали. Попытки же выхода со своими грамзаписями на международную арену терпели крах: советские производители грамзаписей представляли из себя разрозненную сеть заводов и студий, принадлежащих местным совнархозам, и не было в их действиях и подборе репертуарной политики особой централизации, эдакого «кулака», способного изменить ситуацию.
Одной из целей создания единой государственной звукозаписывающей компании и было – выйти на международный рынок со своим винилом.
В 1964м была создана ВФГ «Мелодия», объединившая под своим логотипом все сколько-то значимые предприятия по записи фонограмм и производству пластинок (а незначимые были либо распущены, либо отданы в распоряжение отделов культуры обл- и горисполкомов, превратившись в т.н. «студии звукозаписи», записывающие «звуковые письма» на открытках, а позже переделанные под магнитную запись).
С самого начала своего существования «Мелодия» развила бурную деятельность, направленную на экспорт советской музыки за рубеж. Поскольку права на внешнеторговую деятельность советская фирма грамзаписи не имела в принципе (почему – вопрос интересный, но не ко мне), ее интересы на международном рынке представляла советская экспортная организация «Международная книга» (на иностранные языки название не переводилось – в договорах указывалась транслитерация названия в алфавит страны заключения контракта).
При первых же попытках продать свою граммопродукцию за бугор, выяснилось немного неожиданное обстоятельство: зарубежные звукозаписывающие лейблы, готовые, в принципе, покупать и печатать советскую музыку, сделать это законным образом никак не могли. СССР не присоединился ни к одному международному договору в области защиты авторских прав (в т.ч. не подписал главный документ – Женевскую Всемирную конвенцию 1952 года), и все изданные пластинки на территориях стран-подписантов таких договоров были бы немедленно признаны контрафактом. Конечно же, было совершенно непонятно, каким образом производить оплату за изданные диски и кому производить авторские отчисления.
Среди стран-подписантов Женевской конвенции все было просто: лейбл, желающий издать пластинку другого лейбла, в том числе находящегося на территории иной страны, приобретал лицензионные права на определенный тираж, и делал авторские и иные отчисления в пользу лейбла-оригинала. На практике же, крупные транснациональные корпорации просто создавали свои филиалы на территории иной страны, и печатали диски, как хотели.
В Европе выход был вскоре найден. В 1965 «Международная книга» и «Ariola GmbH» (ФРГ) заключили контракт: согласно этому документу, было создано юридическое агентство-дистрибьютор, которому передавались права на издание части каталога «Мелодии», а уже дистрибьютор работал с лейблом. «Ariola» перечисляла деньги за издание дисков на счет агентства (находящегося на территории ФРГ), а агентство, не имеющее юридической связи непосредственно с процессом грамзаписи, рассчитывалось с «Мелодией»; таким образом, формально законность была соблюдена. Пластинки выходили под лейблом "Melodia-Eurodisc".
Продукция лейбла "Melodia-Eurodisc", 60е-70е годы, ФРГ
В Америке пошли похожим, но иным путем: в 1966 был создан совместный c «Capitol» лейбл «Melodiya / Angel» (иначе говоря, совместное предприятие) для производства грампластинок из советского каталога. Опять же, действующие правовые акты при этом формально нарушены не были.
Некоторые пластинки, выпущенные под лейблом "Melodiya / Angel" на мощностях "Capitol Records" в США, 60е-70е годы
Еще до конца 60х были заключены контракты еще с несколькими европейскими фирмами грамзаписи.
Таким образом, к концу 60х, советская музыка проникла-таки за «железный занавес». Правда, эстраду Союза Запад особо издавать не спешил, да и «Мелодия» сама не сильно продвигала эстрадных звезд, отдавая предпочтение классике и национальному фольклору, которые пользовались традиционным спросом на международном музыкальном рынке.
А в самом Союзе пластинки иностранных исполнителей по-прежнему издавались по мере хотения ВФГ: всегда с учетом идеологических особенностей советской культуры, но почти всегда без учета любых финансовых интересов самих артистов и их менеджмента. Причем иностранных пластинок выпускалось не то чтобы много, но все же они издавались. Если «Мелодия» сама записывала диск в своей студии (например, во время гастролей иностранца в СССР) – артист получал ту же стандартную студийную ставку, как советский исполнитель (в зависимости от категории исполнителя и размера пластинки – максимально до 200 руб. за «гигант»). По слухам, какие-то деньги выплачивались по линии «обществ дружбы» (например, СССР-Франция), если исполнитель был из страны, с которой общество было организовано. Остальные музыканты и их лейблы не получали за переиздание ничего.
Между тем, с середины 60х до начала 70х, мощности заводов «Мелодии» были существенно модернизированы, и начали выпускать продукцию конкурентоспособного качества. Шеллак сдал все свои позиции винилу, стало больше пластинок-«гигантов» (12’’), происходил постепенный переход от моно-звука к стерео. Обновился и эстрадный зарубежный репертуар «Мелодии».
К началу 70х ВФГ (точнее, ее представитель за бугром «Международная книга») оказалась в довольно щекотливой ситуации. Зарубежные партнеры начали задавать неудобные вопросы типа: почему мы платим советскому лейблу деньги за издание его пластинок, а он нам в ответ – ничего? При том, что аудитория внутри СССР подчас в разы превышает слушательский потенциал практически любого зарубежного лейбла? Начались разборки на разных уровнях. Philips и Polydor, с которыми «Международная книга», по слухам, собиралась заключить контракты, отказались от сотрудничества до урегулирования правовых моментов.
Жить дальше в правовом международном авторском вакууме не получалось, хоть и хотелось. И в 1973 году СССР присоединился к Женевской конвенции по авторским правам (1952) – грубо говоря, упрощенному варианту Бернской конвенции (1886). Год присоединения был избран не случайно: в 1974 вступали в силу поправки к Женевской конвенции, внесенные в Париже в 1971, значительно ужесточавшие этот документ в области смежных прав. Подписав конвенцию до вступления в силу поправок, Союз брал на себя обязательства только по основному тексту 1952 года.
Что конкретно означало для Союза подписание конвенции? Советские авторы лишались «переводного права», т.е. не могли больше невозбранно присваивать чужие забугорные мелодии и делать из них свои песни. Фирма «Мелодия» более не могла издавать пластинки зарубежных исполнителей без их личного согласия, или закупленной у издающего их пластинки лейбла лицензии, причем каждый раз - отдельной. Это два основных «неудобства». Существовал еще и ряд более мелких не слишком приятных обязательств. Например, на изданной пластинке нельзя было написать просто: «исполняет оркестр». Теперь необходимо было указывать, какой именно оркестр, даже если он выступал в качестве аккомпаниатора. Ну и т.д., по мелочам.
Нельзя сказать, что вот так вдруг, сразу, ВФГ стала печатать лицензионный винил. В 1973 не вышло ни одной лицензионной пластинки. Вообще, в конвенции предусматривался переходный период на три года, хотя ВФГ перешла на лицензии почти полностью гораздо раньше – первый лицензионный винил появился уже в 1974, хотя некоторые пластинки (как «миньоны», так и «гиганты») выходили без наличия лицензий еще долго – в массе своей, до 1976 года, да и позже, в 80х, случались пиратские артефакты. Но об этом – ниже.
Как осуществлялась лицензионная политика «Мелодии»? При «Международной книге» была создана специальная организация – Совет по лицензиям. Туда входило большое количество представителей: чиновники от культуры, музыковеды, композиторы, музыканты, известные филофонисты и т.д. Обязательно присутствовали переводчики с разных языков, идеологи, критики, представители ВФГ. «Международная книга» запрашивала у интересующего ее иностранного лейбла каталог его пластинок, и производился отбор. По воспоминаниям современников-работников ВФГ, все это было весьма формально. На самом деле, изначально было ясно, какая пластинка будет издана, все остальное – технические детали. Избранный для печати диск не утверждался Советом крайне редко.
В основе лицензионного отбора лежали следующие принципы:
Идеологическая основа. Ни при каких обстоятельствах не могли быть изданы пластинки: содержащие какую-либо критику коммунистической идеологии, советской действительности в настоящем и прошлом; прямо прославляющие капиталистические ценности и буржуазную мораль, сравнивающие в невыгодном для СССР свете капитализм и социализм; содержащие любые упоминания имен российских или советских исторических личностей в ироничном или фривольном смысле.
Лояльность. Пластинки исполнителей, которые позволяли себе публично негативно высказываться об СССР или его руководстве в настоящем и прошлом, не издавались.
Моральный кодекс. Не издавались записи, где упоминались: насилие, откровенная эротика, наркота, национализм, гомосексуализм, проституция и т.д.
Пристойность поведения артиста. Учитывалось художественное оформление оригинала конверта пластинки, просматривались телетрансляции выступлений исполнителя, дабы исключить из каталога ВФГ диски откровенно эпатажных скандальных личностей.
Пункты 3 и 4 из этого списка были не строго исполняемыми: песни, содержавшие деяния по п. 3, могли быть просто исключены из содержания лицензируемой пластинки, а остальные могли быть изданы; в случае неподобающего конверта пластинки (п. 4), обложка могла быть заменена «Мелодией» на более, с точки зрения ее руководства, подходящую. А вот пункты 1 и 2 выполнялись всегда неукоснительно, и пластинки подобного плана и таких исполнителей не издавались вплоть до конца 80х.
Кроме того, в разное время исключались из рассмотрения Совета по лицензиям целые музыкальные жанры: альтернативная, экспериментальная музыка (всю дорогу); рок-музыка и любые ее течения и разновидности (до начала 80х); музыка «новой волны» и модерн-джаз (до середины 80х); и т.п. музыкальные, с точки зрения Совета по лицензиям, «излишества». Были некоторые исключения, которые, в общем, только подтверждали правило.
Предъявлялись к закупкам лицензий и "экономические" требования. Количество действительно современных знаменитых артистов среди тех, чьи пластинки лицензировались «Мелодией», было относительно небольшим. Лицензии на выпуск таких дисков стоили дорого, дорогими были и гонорары исполнителям, а суммы, выделяемые на закупки (особенно до начала 80х) были невелики. Кроме того, «Международная книга» обычно работала только с теми зарубежными лейблами, которые проявляли интерес к советской музыке и закупали лицензии на производство советских пластинок.
Как вообще происходил процесс лицензирования – от закупки лицензии до выпуска пластинки?
Общая схема должна была быть примерно такой. «Международная книга» запрашивала каталог дисков лейбла-партнера, с которым заключалось что-то вроде ничего не значащего договора о намерениях. Из каталога выбирался один или несколько дисков, с партнером обсуждалась цена этих записей. Затем, если стороны сходились в цене, записи подробно препарировались Советом по лицензиям: изучалась музыкальная составляющая, переводились на русский язык тексты песен. В случае, если что-то в содержании пластинки не устраивало Совет, одна или несколько композиций могли быть исключены из диска или заменены на другие; если были претензии к оформлению обложки – высказывалось предложение заменить ее. Далее заключался договор лицензии между зарубежным лейблом и «Международной книгой». Потом «Международная книга» передавала исходник записи в студию «Мелодии» для изготовления матрицы. В лицензионный контракт мог быть включен пункт об обязательном утверждении лейблом-владельцем записи конечного советского продукта. В этом случае ВФГ изготавливала тестовый тираж диска на одном заводе, и несколько экземпляров отправлялись на утверждение владельцу прав на оригинал. Он мог внести свои поправки (чаще всего, впрочем, обходилось без них), после чего составлялся дополнительный протокол к контракту, и «Мелодия» печатала тираж пластинки, означенный в договоре. Если же пункта об утверждении в контракте не было, ВФГ сразу печатала массовый тираж усилиями всех своих заводов-изготовителей.
В реальности, все происходило немного иначе. Как правило, Совету по лицензиям было заранее известно о намерениях купить права на издание той или иной конкретной пластинки. Некоторые диски выходили в канун или сразу после гастролей зарубежной звезды в СССР; было много пластинок победителей конкурса «Евровидения» разных лет; выходила архивная серия американских джазовых пластинок. Так что запрос каталога был, чаще всего, необходимой юридической формальностью. Формально соблюдались и некоторые иные действия в области лицензирования.
В любом случае, сложная лицензионная схема растягивала процесс от закупки лицензии до поступления пластинок на прилавки магазинов на 1-3 года.
Тиражи лицензионных дисков (как, впрочем, и большинства отечественных) «Мелодия» не раскрывала никогда. Очень приблизительно можно оценить только лицензионную деятельность «Мелодии» в начале 80х (80-82): тогда в год закупалась около 30 лицензионных пластинок, выходивших общим тиражом около миллиона экземпляров ежегодно. Таким образом, в среднем, тираж одной «лицензии» можно оценить примерно в 30 – 35 тыс. экземпляров (на самом деле, тиражи распределялись неравномерно, и некоторые пластинки выходили и вовсе тиражом в 10-15 тыс). Разумеется, таких тиражей не хватало, даже чтобы обеспечить хотя бы одним экземпляром пластинки каждую торговую точку на территории Союза. Поэтому счастливыми обладателями популярного лицензионного винила становились, чаще всего, обитатели столицы, успевшие добежать в нужный момент до фирменного магазина на Калининском проспекте, а остальные, особенно провинциальные, меломаны часто вообще не знали о выходе пластинки: информация о лицензионных дисках не публиковалась в каталогах посылторга и ежемесячных бюллетенях ВФГ.
Почему тиражи лицензионных лонгплеев были столь мизерными? Основная причина вовсе не в том, что Минкульт с «Мелодией» специально ставили препоны на пути проникновения западной музыки в Союз. Лицензирование популярных пластинок – вообще дело недешевое, а особенно – гипермассовые их тиражи в миллионы экземпляров. С отечественными исполнителями все решалось просто: они получали фиксированную единовременную сумму за работу в студии, а с продаж пластинок не имели ничего, кроме всесоюзной славы (что, впрочем, тоже немаловажно). В случае с зарубежными пластинками схема не проходила: по подавляющему большинству лицензионных контрактов, за каждый проданный экземпляр пластинки ВФГ была обязана платить лейблу-владельцу прав, как правило, в твердой валюте. Часть даже оговоренных в контракте небольших тиражей не то что не приносили «Мелодии» какой-то серьезной прибыли, но и были убыточными (учитывая сравнительную дешевизну советского винила, неконвертируемость советского рубля и реальную его стоимость при пересчете в конвертируемую валюту). Исключение составляли некоторые (очень немногие) диски, лицензии на выпуск которых не предусматривали ограничения тиражей «Мелодии» внутри Союза, либо расчет за которые велся в рублях (были и такие, например, при работе с некоторыми французскими и голландскими лейблами). Такие пластинки выпускались несколькими массовыми тиражами, и купить их было можно везде и всегда, были бы деньги и желание.
Существует расхожее мнение, что в каждую лицензионную пластинку «Мелодия» вносила свои коррективы, удаляя из ее содержания какие-то песни и добавляя другие. Это не так. Редактировалась содержание многих дисков, но далеко не всех.
Ряд пластинок, выпущенных «Мелодией», являются совершенно уникальными по содержанию – чаще всего, это сборники песен одного исполнителя разных лет. Каким образом лицензировались эти диски (в мировой практике подобные вольности не поощрялись) – я не знаю, и информации об этом не нашел. Тем не менее, некоторые из этих пластинок вошли в официальные дискографии их исполнителей.
Серьезные требования при издании лицензионного винила предъявлялось советскими издателями к конверту пластинки. До середины 80х годов только очень редкие советские лицензионные диски продавались в обложках, примерно соответствующих оригиналам. Советский конверт не должен был содержать каких-либо художественных изысков; пластинки, как правило, оформлялись однообразно: фотопортрет исполнителя с надписями на русском (часто – еще и на оригинальном) языке, в правом верхнем углу (редко в ином месте) – логотипы «Мелодии» и лейбла-партнера. Оборотная сторона конверта, за редкими исключениями, была белой, без рисунков и фото, с перечислением песен и, нередко, небольшой биографической справкой об исполнителе. Конверты-«раскладушки», популярные на Западе и характерные для первых тиражей оригинального, даже одиночного, винила, - «Мелодия» изготавливала исключительно для «двойных» альбомов, и то далеко не всегда. Чаще всего «двойники» можно было встретить в продаже отдельными пластинками, продававшимися комплектом или вообще разрозненно.
До самого конца 80х годов все наименования песен на конверте лицензионной пластинки переводились на русский (как правило, с названием на языке оригинала ниже русского названия, более мелким шрифтом). Чаще всего указывались авторы песен (изредка бывали ошибки, и авторами назывались совершенно посторонние люди). На яблоках винила названия, за редким исключением, печатались только на русском языке. Перевод названий песен целого ряда пластинок осуществлен так (видимо, в спешке?), как будто «Мелодия» пользовалась гугло-переводом. Некоторые композиции были «переназваны» по-русски, чтобы исключить двусмысленность, граничащую с пошлостью или иными проявлениями, идущими вразрез с моральным кодексом строителя коммунизма. Тексты песен на обложках почти никогда не публиковались.
Всего за свою лицензионную деятельность (1974-1991) ВФГ издала, по моим подсчетам (цифры могут быть скорректированы более авторитетными товарищами), 235 наименований лицензионных грампластинок в разделе «эстрада» (C-60, 62), включавшем в себя некоторое жанровое разнообразие в виде эстрады, шансона, поп-музыки, диско, джаза, рока, стилизованного фольклора и т.д. Еще были изданы по лицензии 134 альбома зарубежной классики (C-10), иностранного аутентичного фольклора (С-80), детских записей (С-50, 51, 52), речевых программ (С-40). Итого – 369 наименований лицензионных дисков, примерно по 20 лицензий в год в среднем. На самом деле, пик закупки лицензий приходится на 1980-1982 годы: тогда в год закупалось до 30 наименований. Самый же «ненапряженный» в этом плане год – 91й (3 лицензии): «Мелодию» уже растащили по кусочкам, и пластинки на ее мощностях издавали частные фирмы - SNC Стаса Намина, Sintez Records Александра Кутикова, АнТроп Андрея Тропилло, а также кучка акционерных обществ – «Орфей», «Ладъ», «Русский диск» и пр., при этом некоторые из них продолжали каталожную нумерацию «Мелодии», юридически не имея к фирме никакого отношения. О «лицензионной» деятельности этих компаний вспоминать никто не любит, так как «лицензии» чаще всего обозначались только на обложках, никак не подтверждаясь в реальности.
И в заключение материала – о тех дисках зарубежных исполнителей, которые выпускались в «лицензионные» годы, но без покупки лицензий.
Отнюдь не все эти пластинки были «пиратками». В странах СЭВ, помимо международных актов об авторских правах, действовали внутренние соглашения между странами-участницами. Чаще всего, пластинки издавались на «бартерной» основе. Например, «Мелодия» выполняла заказ лейбла страны демлагеря, печатая тираж какой-либо пластинки для продажи на территории этой страны, и за это ей предоставлялось право на выпуск диска из каталога лейбла. Имел место и обмен «диск на диск» - ВФГ меняла пластинку своего исполнителя на винил артиста из страны СЭВ. Часть пластинок музыкальных исполнителей стран социализма были записаны непосредственно в студиях «Мелодии», и ВФГ, таким образом, сама становилась издающим лейблом. За весь период лицензионной деятельности советский лейбл закупил всего несколько реальных лицензий на выпуск чехословацких дисков и одну – в Венгрии. Как правило, лицензии были куплены на ту продукцию, которая предназначалась оригинальными лейблами для продажи в страны Запада.
Не лицензионные, но и не пиратские: диски артистов-"демократов", изданные "Мелодией", 70е-80е годы
Не нужна была, по существующим тогда правилам, лицензия на выпуск советских пластинок в том случае, если запись велась «Мелодией» во время гастролей иностранца – непосредственно из концертного зала, по трансляции, или в студии ВФГ. С одной оговоркой: пластинки этого исполнителя должны были продаваться только внутри страны, без поставок на экспорт и продажи лицензий на их выпуск, если иное не было оговорено с менеджментом артиста. До 1987 года никаких специальных разрешений не требовалось: артист получал деньги по ставкам студийной работы в СССР - в рублях, ограничений тиража не предусматривалось. С 1987 были приняты новые правила: составлялся договор между "Мелодией" и артистом (или его менеджментом), где оговаривались тираж диска и соответствующий ему гонорар в валюте, иногда в десятки раз превосходивший "внутренние" расценки в Союзе. Известен скандал, связанный с продажами пластинки "Борис Рубашкин в Москве": "Мелодия" в договоре с Борисом заявила один тираж, а выпустила дисков в несколько раз больше. Впрочем, для конца 80х это было скорее правило, чем исключение: в те времена даже лицензионные диски выходили тиражами, многократно превышающими тираж, указанный в лицензионном контракте; кроме того, были изданы массовые тиражи ранее (в 70е годы) лицензированных пластинок без продления лицензий.
Пластинки зарубежных исполнителей, записанные непосредственно в Москве во время гастролей
Еще «Мелодия» выпускала без лицензии пластинки зарубежных исполнителей, которые являлись единственными правообладателями своих песен. Такое случалось, если исполнитель не был связан контрактом ни с каким лейблом, и проводил самостоятельный выбор издателя своих фонограмм. Так было издано несколько пластинок – опять же, без права продажи за рубежом.
Альбомы, изданные по правилам "Мелодии", с оплатой единовременного гонорара артистам
Ни пиратским, ни лицензионным не является альбом "Greenpeace - Breakthrough", сборник поп-рок-хитов разных забугорных исполнителей. Он изготовлен "Мелодией" за заказу Greenpeace.
"Гринпис" издан на спонсорские деньги; процент с продаж "Мелодия" перечисляла в фонд Greenpeace
Впрочем, «пиратских» дисков в «лицензионные» годы тоже хватало. Большинство из них было издано в 1973-75 годах, т.е. во время «переходного периода». Это были, в-основном, миньоны и флекси- (гибкие) диски.
"Пиратские" миньоны "Мелодии", 70е-80е. Исполнителей на некоторых из этих пластинок обезличили, назвав просто "вокально-инструментальными ансамблями".
Были среди пиратских дисков "переходного" периода и лонгплеи-гиганты, но их не очень много; основная их часть выпущена "Мелодией" в 1973-75 годах. Впрочем, возможно, некоторые из этих пластинок (с французскими исполнителями) были выпущены в рамках какого-то культурного обмена по линии общества Франция - СССР, и пиратскими не являются.
"Пиратские" лонгплеи 73-75 годов. Их было немного, но все же были. Или не все они пиратские?
Но и позже, вплоть до конца 80х, ВФГ, хоть и редко, продолжала издавать пластинки для внутреннего рынка «пиратским», с точки зрения международного права, способом. Несколько лонгплеев было изготовлено «По заказу Московской секции ВОФ». Всесоюзное общество филофонистов – организация, несомненно, хорошая, вот только какое отношение она имела к лицензированию? «Мелодия» поступила, впрочем, хитро: в случае претензий – обращайтесь в ВОФ…
Эти, и еще некоторые, диски были изданы "по заказу ВОФ" тиражом примерно по 5 тыс. экземпляров каждый
Примерно так же поступал в 1991-92 Андрей Тропилло (АнТроп), издав на Ленинградском заводе грампластинок почти всю дискографию «Битлов» от имени какого-то «Продюсерского центра Представительства Евангельско-Лютеранских приходов России»… Но к "Мелодии" все это отношения уже не имело.
Абсолютно и несомненно «пиратской» была вся без исключения серия лонгплеев «Архив популярной музыки» (1987-89). Тут «Мелодия» избрала интересный способ обхода прав издателей: треки для пластинок были заимствованы из коллекций московских коллекционеров. Что, естественно, никак не могло быть законной причиной издания этих дисков.
Серия "Архив популярной музыки" - пиратский сюрприз от "Мелодии" советским рок-мелманам
Также издавались без лицензии пластинки с архивными записями американского джаза 30х-50х годов, отреставрированными звукорежиссерами «Мелодии». Насколько это соответствовало международному законодательству в тот момент, я не знаю.
Серия пластинок из архивов джаза. Часть дисков была выпущена по лицензии, а изображенные здесь (и некоторые иные) - кто ж их знает...
Желающие могут ознакомиться с иллюстрированными и озвученными приложениями к этому материалу, где кратко рассказано о каждой лицензионной пластинке (С-60, С-62), выпущенной ВФГ (ВТПО) "Мелодия".
Основные иллюстрации вида: лицевая сторона конверта; оборотная сторона; "яблоки" винила. Диски рассортированы по годам выпуска (могут быть небольшие расхождения ввиду того, что выпуск некоторых пластинок откладывался по нескольку раз). Почти к каждой пластинке приложена ее фонограмма в mp3. Если реальную фонограмму найти не удалось - это отмечено в конце аннотации красным шрифтом.
К каждой пластинке приложены: лицевая сторона обложки и трек-лист зарубежного аналога диска (если он есть). Совпадающее содержание выделено зеленым цветом; треки, удаленные "Мелодией" - красным цветом; добавленные - синим цветом. Если треки переставлены местами - даются их реальные номера в пластинке "Мелодии" синим.
Цитата из раздела 1989-1991, посвященная диску Маккартни "Снова в СССР":
Второе издание прошлогоднего диска Маккартни. Предыстория этого диска сэра Пола примерно такова. В 1987 Маккартни, на волне забугорных отголосков советских перестроечных настроений, заявил, что решил выпустить следующий номерной альбом только и исключительно в СССР на фирме "Мелодия". Поскольку собственных музыкальных идей на тот момент у экс-битла не было, а обещание нужно было выполнять, он за 2 студийных смены, с сессионными музыкантами, записал перепевки рокендрольных шлягеров 50х годов. Всего было записано 22 песни, 11 из которых были переданы, по договору лицензии, в распоряжение лицензиата - "Международной книги", и далее попали в ВФГ. Были изготовлены демо-диски, и направлены Маккартни для утверждения. Пока сэр Пол изучал демо-продукцию, заводы "Мелодии" успели напечатать тиражи пластинки, и в конце октября 1988 она поступила в продажу.
Между тем, в то же самое время Маккартни прислал замечания по диску, и, согласно новому протоколу-дополнению к лицензии, содержание альбома должно было быть расширено до 13 песен, а аннотацию на оборотной стороне конверта, написанную в первом издании советским музыкальным критиком Андреем Гавриловым, должна была заменить статья британского музыкального обозревателя Роя Карра. Все это "Мелодия" учла, и последующие тиражи альбома выходили уже в несколько ином виде, хоть и под тем же каталожным номером (причем в некоторых тиражах второго издания конверты и яблоки остались старые). Свое обещание, кстати, сэр Пол выполнил лишь частично: уже в 1991, еще при жизни Союза, EMI начала продавать лицензии на выпуск диска другим лейблам, и альбом был издан на CD Capitol (США), Odeon (Япония), Parlophone (Франция и Британия). Маккартни оправдался тем, что он обещал исключительное право "Мелодии" на выпуск винила, а про CD речь не шла. В названии зарубежного диска есть любопытная ошибка (неизвестно, допущенная случайно или намеренно) - "Снова Б СССР" (1991), а в фамилии Пола - русские буквы "и" и "ч" вместо английских "n" и "y". В забугорном издании еще на 1 песню больше, чем во втором советском.
