За откровенную эксплуатацию музыки третьего мира в поп-культуре раньше всех взялся Пол Саймон. Его альбом "Graceland" (1985) был весь насыщен африканским саундом, упакованным в фирменный неповторимый мелодизм Саймона. Пластинка имела бешеный коммерческий успех, была обласкана критиками, получила кучу музыкальных наград. Дэвид Бирн пошел иным путем. Прежде всего, он решил организовать собственный лейбл, специализирующийся именно на музыке третьего мира. Больше всего Бирна интересовала южноамериканская и южноафриканская культура. Так в 1989 году появился бирновский рекорд-лейбл Luaka Bop. Поразительно, но в то же время по другую сторону океана, в Англии, еще один гений музыкального эксперимента — Питер Гейбриэл — открывает свою студию Real World Records, у которой были по сути те же цели — открытие для широкой публики музыки третьего мира. Впрочем, несмотря на кажущуюся идентичность концепции, их последующий путь развития был совершенно разным.
Первый по сути сольный альбом Дэвида Бирна "Rei Momo" в 1989 году вышел уже на Luaka Bop, изначально позиционирующем себя на выпуске сборников и компиляций кубинского, бразильского, африканского и азиатского саунда. Возможно именно отсюда родилась идея этого лонгплея: "Rei Momo" — это по сути сборник песен, каждая из которых написана в своем афро-кубано-бразильском стиле. Это как бы поп, но поп третьего мира, в стиле самбы, мамбы, ча-ча-ча, кумбии, румбы и прочих сальсы да меренге. Релиз стал неожиданностью для всех фанатов гуру альтернативной музыки Дэвида Бирна. Уж слишком он был заточен на мейнстримовость, несмотря на столь откровенную латиноамериканскую оболочку. Тем не менее, факт остается фактом — песни как таковые там очень крепки, с кучей неизменный хуков. Каждый припев хочется напевать, под каждый трек хочется танцевать. Альбом в целом оставляет очень радужное и праздничное впечатление, но рядом фанатов он не был понят. Критика, впрочем, была преимущественно хороша. Бирн не ставил перед собой коммерческих задач, пластинка раскручивалась спустя рукава, не было никаких синглов, фм-хитов или видеороликов, занимавших прочное место в творчестве Talking Heads тех времен. И, конечно же, "Rei Momo" — это последняя пластинка, которую так или иначе можно проассоциировать с Talking Heads.
В 1992 году Бирн наконец-то официально объявил о том, что Talking Heads прекратили свое существование как функционирующая группа, и вскоре после этого вышел его второй (песенный) сольник — "Uh-Oh", который стал настоящим праздником для фанатов Хэдзов. Несмотря на то, что он был сделан по сути с теми же музыкантами, что и "Rei Momo", звучит он совершенно иначе. Налет латиноамериканского флера Бирн оставил в аранжировках, щедро применяя и струнные, и полные пачки духовых, и, конечно же, свою любимую перкуссию в неограниченных количествах (в туре вместе с барабанщиком на сцене порой находилось дополнительно 3-4 перкуссиониста). За продакшн отвечал продюсер Ник Лоней, прославившийся своей работой с пост-панк-саундом. Среди его подопечных на то время блистали имена Public Image Ltd, Birthday Party, Virgin Prunes, Killing Joke, Gang of Fourи даже INXS с Midnight Oil. Звук он сделал слишком прямой и удивительно плоский. Несмотря на россыпь перкуссии и пачку дудок пластинка звучит необъемно и неглубоко, с прямолинейными барабанами. Что вовсе не отразилось на музыкальном материале: песни задают веселую разухабистую атмосферу, порой скатывающуюся в откровенный карнавал, альбом слушается запросто, за один присест и с удовольствием.
C раскруткой Бирн поступил в своих лучших традициях. Прежде всего он выпустил клип на хит-песню "She’s Mad", который порвал в клочья видеопространство начала 90-х (прекрасно помню беспощадную ротацию даже по нашему телевидению). Т.е. пластинка была нацелена хоть на какой-то выход на мейнстрим-рынок. Обычно для того, чтобы альбом так или иначе продавался, группа отправляется в тур. Этот нехитрый рекламный ход очень сильно увеличивает продажи. Но в данном случае — не на того напали. Это для слабаков. Бирн заявляет, что все будет наоборот — он поедет в тур только в том случае, если пластинка влетит в чарты. Так и произошло — альбом влетел в чарты (на не очень высокое место, разумеется), и Бирн поехал расширенным составом в свой первый тур, после еще токингхэдзовского "Stop Making Sence" 1984. Ну, на концертах он был как всегда великолепен, несмотря на вызывающе неальтернативный образ: черный костюм, белая рубашка, сапоги-казаки. Сет-лист состоял преимущественно из "Uh-Oh" и "Rei Momo", но, конечно же, без парочки хэдзовских вещей тоже не обошлось. Народ соскучился по живым выступлениям Дэвида Бирна и концертные площадки были забиты.
Самый важный (на мой взгляд) альбом Дэвид Бирн выпустил в 1994 году, который так и назывался — "David Byrne". Это снова был шаг в совершенно другую музыкальную плоскость, нежели предыдущая латиноамериканская бомбежка. Этот альбом не принято хвалить, несмотря на наличие двух крепких хитов ("Angels" и "Back In The Box") и на попадание в чарты Биллборда, где он находился около 2 месяцев, пусть даже и где-то в конце.
Бирн подошел к записи пластинки очень ответственно. Прежде всего, он решил сам выступить в качестве продюсера альбома, прекрасно понимая, что он хочет услышать на выходе. В помощники позвал себе Сьюзан Роджерс, очень странную и крутую даму, профессора в области нейробиологии, но при этом делавшую звук в таких культовых альбомах, как "Purple Rain" Принса. Группу Бирн набрал тоже совершенно новую, и выбор музыкантов стал чуть больше, чем неожиданным. Костяк бэнда составили музыканты из нью-йоркской джазовой авангардной тусовки downtown-сцены: Арто Линдсей, Джон Медески, Маркус Рохас, Билл Уэйр. В результате пластинка получилась просто волшебной. Здесь все очень точно и тонко, в музыке чрезвычайно много воздуха и прозрачности, здесь все играет, даже паузы. Мы слышим удивительно изысканную музыку с оригинальными, ни на кого не похожими аранжировками, мастерски исполненную и отлично звучащую. Бирн давно уж отошел от своей фирменной паранойи, придя к простым человеческим чувствам и мыслям, а заодно и простым музыкальным формам. Это все, однако, лишь приправы к главному блюду, коим является песенный материал. Собственно, именно поэтому я и считаю эту пластинку важнейшей в дискографии Бирна. Он постепенно стал, слава богу, отходить от латино, и на этом альбоме мы впервые слышим тот самый фирменный почерк Бирна, в котором он и продолжил работать на протяжении следующих десяти лет: соседство ритмичных жирных танцевально-альтернативных хитов с невероятно тонкими мелодичными структурами, упакованными в изящные аранжировки.
Альбом "Feelings" 1997 считается логическим продолжением предыдущей работы. С одной стороны это безусловно так: мы слышим продолжение тех же гармонических изысков, разбавленных ритмичными хитами. С другой стороны — это все же снова шаг в совершенно иное поле. Если раньше Бирн сам генерировал музыкальную современность, здесь он как бы прогнулся под новомодные веяния. Альбом записан с группой Morcheeba, он весь насыщен электроникой и программингом, он вопиюще в духе времени. Песни из него очень активно ротировались по радио даже в наших краях, где Дэвид Бирн никогда не был массовой звездой. Я прекрасно помню, как именно эта пластинка стала повсеместно звучать в пространстве города: в галереях на выставках, в дружеских диджеингах, в клубах, в барах, у друзей. Он стал «молодежным», возможно впервые с начала 80-х. После него последовал нечеловеческий тур. Шоу было очень отмороженным визуально и невероятным по подаче, с потрясающим ребрендингом под новый саунд старых хитов.
В нулевые Бирн вошел уже не только как важнейшая величина альтернативной музыки, но и вообще как крупнейший деятель контркультурного арта. Он давно уже писал саундтреки к спектаклям и к фильмам. Вместе с Ричи Сакамото он написал саундтрек к "Последнему императору" Бернардо Бертолуччи, за который получил Оскар. В середине 90-х он активно занялся фотографией, и его выставки гремели в самых топовых арт-галереях мира. Он начал выступать с чтениями лекций. Он занимался самыми неожиданными вещами и мог себе позволить удивительный арт-отвяз. Например, в Нью-Йорке он смоделировал расположение неких конструкций под рядом небоскребов таким образом, что ветер из них выдувает какие-то нехитрые созвучия. А в Стокгольме Бирн взял в оборот заброшенный завод и сделал из него тоже один огромный звучащий инструмент, переделав старый орган и задействовав в производстве звука все конструкции здания фабрики. Билл Гейтс, будучи давнишним фанатом, засунул песню Бирна в качестве примера в папку «Общие документы» в операционной системе Windows XP.
Бирн — заядлый велопутешественник. Во все туры он издавна ездит с велосипедом, на котором потом изучает окрестности городов, в которых выступает. И он, конечно же, написал об этом книгу. Мало того — он разработал дизайн для нью-йоркских велопарковок. Я их там видел, да. Не очень-то они и удобны, как на мой взгляд.
В музыке Бирн тоже, судя по всему, останавливаться не собирается. Он постоянно экспериментирует со с звуком. В первой половине нулевых он насыщает свою музыку струнными. Его пластинка "Grown Backward" 2004 — это уже что-то очень камерное, записанное в сопровождении струнных квартетов. Что конечно же делает его музыку еще более трепетной и нежной.
По сути это и был последний по-настоящему сольный альбом Бирна, с тех пор все его дальнейшие пластинки — это все сплошь совместные работы: снова с Брайаном Ино "Everything That Happens Will Happen Today" 2008, диско-опера "Here Lies Love" 2010 с Фэтбой Слимом, наконец "Love This Giant" 2012 с прекрасной молодой звездой альтернативной музыки St. Vincent. Это снова был шаг в совершенно другую музыкальную плоскость. На этот разБирн усиленно проэксплуатировал текстуру духовых инструментов. Из привычного набора инструментария были только барабаны и гитара Бирна и Сент Винсент. Все остальное — дудки. Даже вместо бас-гитары использовалась старая добрая туба.
Последний раз Бирн был замечен на сцене ровно месяц назад на концерте, посвященном Дэвиду Боуи, где он исполнил один из самых нервных и бирновских хитов Боуи — "Fame". Выступал он вместе с группой The Roots, что дает нам, зрителям, надежды на их дальнейшее сотрудничество. Впрочем, это конечно Бирну решать, с кем ему в дальнейшем сотрудничать. Он уже неоднократно доказал свою удивительную культурную и творческую гибкость. Его новые альбомы — это всегда одно из самых ожидаемых музыкальных событий современности.
