Было бы неправдой сказать, что в СССР не было совершенно никакой возможности послушать "Битлз". Записи группы выпускала даже на отдельных пластинках фирма "Мелодия". Однако настоящие, "фирменные" диски можно было достать только на черном рынке и только за очень большие по советским временам деньги.
Чтобы купить настоящую пластинку "Битлз", привезенную из-за границы, один мой хороший знакомый, будучи на тот момент старшеклассником, продал за 35 рублей новые кроссовки. Еще "пятерку" он добавил из копилки.
Это было начало 80-х годов, и 40 рублей в тот момент было почти половиной месячной зарплаты начинающего советского инженера, но этот диск он купил, можно сказать, по дешевке - пластинка могла стоить и больше.
Примерно в те же годы свои первые заработанные на Государственном подшипниковом заводе (в рамках школьной производственной практики) деньги я потратил на запись двух альбомов в легальной студии звукозаписи - помню, этой были Rubber Soul и Magical Mystery Tour.
То, что в студии торгуют иностранной музыкой, в середине 80-х уже почти никого не удивляло - советская подпольная торговля иностранными товарами, как ее еще назвали - фарцовка - переживала настоящий расцвет. Под конец десятилетия пластинки, видео- и аудиокассеты продавались и распространялись уже практически открыто.
Битломанам 1970-х, и, тем более 1960-х годов приходилось шифроваться в лучших традициях иностранных шпионов.
"Дискоболы"
Большинство сделок совершались по предварительной договоренности - в сообществе меломанов друг друга многие знали в лицо, и рынок во многом существовал внутри "телефонной сети". Однако были и самые настоящие рынки, стихийно образовывавшиеся в различных местах.
В Москве в конце 1980-х таким местом стал ДК имени Горбунова - знаменитая "Горбушка", в Петербурге еще до этого черный рынок образовался возле Петропавловской крепости. Было много и других мест - рядом с магазинами "Мелодия", "Домами культуры" или просто в парках.
Знаменитый с советских времен музыкальный издатель, руководитель лейбла "Отделение Выход", специализирующегося на редких записях советского андерграунда, Олег Коврига рассказывает, что одна из тусовок московских, как они себя называли, "дискоболов" встречалась в людном месте - на станции метро "Октябрьская-кольцевая".
По его словам, хотя в толпе и можно было затеряться, дело все равно было опасным - в любой момент милиция могла устроить облаву: "Один раз мой друг, которого звали Коля-милиционер, потому что он когда-то там служил, он один раз своего бывшего коллегу слегка в нокаут послал. От страха - ведь тот хотел отобрать диски".
По словам Ковриги, для них диски были ценностью все-таки скорее культурной - на "Октябрьской" ими больше обменивались, а не торговали. Но ценность музыки как товара тоже была высока.
Дорогой товар
Цены на пластинки "Битлз", как рассказывает другой известный музыкальный деятель - Артемий Троицкий - зависели от страны производителя и аппетитов продавца.
"Английские или американские диски котировались очень высоко. Французские или итальянские - поменьше. Ну а какие-нибудь болгарские стоили и вовсе недорого. Какой-нибудь новый альбом "Битлз" запечатанный, свежий, не игранный, вполне мог стоить рублей 50-60-70. Все зависело от алчности продавца", - вспоминает Троицкий.
Михаил Иванов, автор интернет-сайта, посвященного музыке "Битлз" в советской культуре, рассказывает, что по мере удаленности от центра цены на пластинки сильно росли.
"Цены росли пропорционально удаленности от Москвы и, например, в районе Урала могли достигать 200 рублей за диск. То есть в три-пять раз выше московских. Во всех более-менее крупных городах были свои точки - источники "заразы", где и совершался этот круговорот тлетворной музыки в природе. Что касается конкретно "Битлз", то проблема была не достать, а купить - цены кусались", - рассказал он.
При этом, учитывая, что диски в Россию вообще привозили тайком и поштучно, даже до крупных городов в центральной России они доходили довольно редко.
Подпольная звукозапись
Как рассказывает российский журналист Андрей Логутков, в городе Орле в 70-х годах "бизнес" делался не столько на самих пластинках, сколько на записях.
"Пластинки к нам очень редко попадали. Как правило, это были первые копии на магнитофонной пленке, желательно 10-го типа. Пленка типа 10 не рвалась, но тянулась - и все равно это была какая-то нанотехнология по сравнению с шестым или, не дай бог, вторым типом. С таких первых копий и были сделаны все мои лучшие записи в период с 1972-го по 75 год", - рассказывает он.
Появление магнитофонов произвело настоящую революцию - до этого записи слушали на самодельных "дисках", записанных на старых рентгеновских снимках. Называлось это записи "на костях".
"За Sgt Pepper's я заплатил своему старшему приятелю 60 копеек - меньше недели экономии на школьных завтраках, никаких проблем. "Белый альбом" обошелся в рубль, и он стоил того. Я с огромной радостью обнаружил на нем Glass Onion, который впервые услышал с пластинки "на костях". Набор этих пластинок мы нашли на помойке и сразу пошли слушать", - вспоминает Логутков.
Записи были отдельным сегментом подпольного рынка. В больших городах - Москве и Ленинграде - цены на записи были, конечно, выше орловских. Но и писали, как вспоминает музыкант, лидер группы "Оптимальный вариант" Олег Чилап, с настоящих, "фирменных" дисков.
Их либо лично приносили на дом, либо, по близкому знакомству, отдавали писать на ночь, и цена записи одного диска начиналась с трех рублей.
"Цены росли. Трех рублей уже было мало - могли за пятерку какой-то особо ценный диск дать записать. Самый топовый альбом Джорджа Харрисона, тройной - All things must pass, который вышел в декабре 1970-го, он был в коробке. Это был первый в истории тройной альбом. Его давали за пять рублей, за семь рублей", - рассказал музыкант.
Легче было тем, у кого дома была хорошая музыкальная аппаратура - они могли переписывать себе музыку бесплатно, в качестве платы отдавая качественную копию на катушке или кассете.
Каста
Меломаны и фарцовщики - основные участники этого рынка. И хотя интересовались они одним и тем же, цели и задачи у каждой из этих групп были свои, а отношения между ними - довольно натянутыми.
"Те люди, которые занимались этой коммерческой деятельностью, в среде настоящих ценителей музыки никогда не котировались. При возможности, в лучшем случае, с ними переставали общаться", - рассказывает Олег Чилап.
Однако подпольные советские бизнесмены, промышлявшие торговлей пластинками, на самом деле далеко не всегда настолько уж далеко отстояли от своих клиентов.
Вряд ли можно было подпольно торговать пластинками, не разбираясь в музыке, и разбираться в ней, не будучи всерьез увлеченным человеком.
При этом участники рынка, какими бы ни были между ними отношения, представляли собой некую касту - со стороны попасть в нее было довольно сложно, во многом - из-за придуманной системы уловок и хитростей.
"У бывалых спекулянтов был общепринятый запас словечек. Например, 10 рублей были рублем, 50 рублей - пятаком, сотня - червонец. И вот такая история - подходит тюлень-покупатель, открывается портфель, перебираются диски. Эта сколько? - трояк, эта? - пятак, эта? - трояк и так далее. Покупатель видит, что ему попался какой-то идиот, и набирает десяток пластинок по дешевке. Ну и, конечно, за этим следует немая сцена, а тюлень становится на копейку грамотней", - рассказал Михаил Иванов.
Бывало, что незадачливого покупателя могли и обмануть, подсунув конверт с другой пластинкой. В одном из фильмов Карена Шахназарова - "Исчезнувшая империя" - главный герой покупает на черном рынке пластинку Rolling Stones, и уже дома обнаруживает, что ему продали в конверте "Лебединое озеро" Чайковского.
По словам Артемия Троицкого, такие ситуации иногда происходили: "Это практиковалось еще со времен дисков "на ребрах". Покупал человек, скажем, рок-н-ролл Литтл Ричарда, а ставя его на проигрыватель, сначала слышал несколько тактов Tutti Frutti, а затем такой издевательских голосок: "Американской музычки захотелось, фарца поганая?".
Опасная работа
При том, что многие меломаны действительно были недовольны высокими ценами на пластинки, продавцы объясняли это тем, что доставали их с очень большим трудом.
Часто курьерами выступали артисты, которые ездили на гастроли, ученые, моряки торгового флота, специалисты, работавшие на иностранных объектах.
Диски везли из-за границы тайком, рискуя, как минимум, лишиться их на таможне, став при этом "невыездным".
Для тех, кто продавал или покупал диски на "толкучках", попасться с ним при облаве означало не только лишиться драгоценного (во всех смыслах) альбома - потом из отделения милиции следовало обязательное письмо по месту работы, и если человек состоял в КПСС или комсомоле, то его ждали осложнения по "политической линии".
Для студента-комсомольца в Советском Союзе такими осложнениями могло стать в результате и отчисление из института.
Пластинка-почтой
Одним из стабильных каналов поступления иностранных пластинок в СССР была, как ни странно, почта.
Как рассказал журналист из Таллина Айвор Валдре, его друзьям часто присылали диски родственники-эстонцы, оказавшиеся после присоединения республики к СССР по ту сторону "железного занавеса". "Те пластинки, я думаю, в основном и участвовали в процессе обмена у меломанов в Эстонии", - вспоминает он.
В Эстонии, как и в двух других прибалтийских республиках, Литве и Латвии, к западной культуре власти традиционно относились немного легче, чем в остальной части Советского Союза.
Однако посылки с иностранными дисками, по словам известного советского и российского музыканта Александра Александрова (известного под псевдонимом "Фагот"), ухитрялись получать даже в Ленинграде. Такие посылки, по его словам, получали участники группы "Аквариум" Борис Гребенщиков и Всеволод Гаккель.
"И вот они получают посылку, чистую, нетронутую, потому что понятно, что их всегда проверяли и обычно они приходили в виде таком, нетоварном. И вот мы открываем упаковку, там лежит чудесная, заклеенная пластиком пластинка, но разбитая молотком", - рассказывает музыкант.
"Разнузданность системы"
Сложно сказать, чем руководствовались те, кто разбивал этот диск, завистью к владельцам или идеологическим несогласием, но примеры и того и другого отношения к западной музыке советских правоохранителей милиции есть, как есть и примеры равнодушия и даже заинтересованности в рок-н-ролле.
Олег Коврига рассказал, как отобранные милицией во время облавы пластинки вернули после написания объяснительной: "Этот капитан, когда я приехал, он мне сказал: "Ты понимаешь, мне все это абсолютно по барабану. Мне просто дали указание - вас разгонять. А я бы лучше дома сидел, футбол смотрел".
Олег Чилап, который часто сталкивался с милицией, считает, что на самом деле многие из ее сотрудников вполне себе отдавали отчет, что именно они отбирают у фарцовщиков или меломанов: "Мало того, что они отбирали, они и сами все это с удовольствием слушали, это была такая разнузданность системы".
Это косвенно подтверждают и другие факты. Часто люди, которые поддерживали, обеспечивали работу системы, сами участвовали в культурной экспансии западной рок-музыки - дипломаты, партийные работники, даже сотрудники КГБ везли из-за границы диски с музыкой, которая в Советском Союзе считалась вредной и даже идеологически опасной.
Вряд ли многие из них разделяли опасения того, что рок-н-ролл может погубить советский строй, и тем более вряд ли они хотели этого. Кто-то, конечно, вез музыкальную контрабанду за деньги, но многие коммунисты и беспартийные советские граждане, рискуя карьерой, везли в своем багаже западную музыку, просто чтобы просто потом послушать вечером трудного дня, скажем, тот же Hard Day's Night.
- "Самый топовый альбом Джорджа Харрисона, тройной - All things must pass, который вышел в декабре 1970-го, он был в коробке. Это был первый в истории тройной альбом. Его давали за пять рублей, за семь рублей", -
